Читать книгу Без вести погибшие. Летят Лебеди. Том 2 - Геннадий Веретельников - Страница 7

Танк, который первым идет в колонне, считай смертник.

Меня определили в танковую бригаду. Мы получили танки, погрузились на поезд. Направление – Киев. Первый бой. Мне не повезло, и там я первый раз сгорел. Попал в танк снаряд – всех в танке убило, чудом из всего экипажа остался живым я один.

Помню, по броне удар такой силы, что как голова внутри взорвалась и кожа от мяса отделилась. Танк мой встал и загорелся. Мой экипаж остался убитый внутри, а я смог выскочить. С танка своего спрыгнул по ветру, как учили, чтоб в дыму спрятаться. Пистолет уже был в руках. И вот я нос к носу сталкиваюсь со здоровым рыжим немцем. Автомат у него на шее висит, видать в горячке боя забыл про него, когда меня увидел, ну и руки ко мне тянет. Видимо хотел меня придушить голыми руками – уж очень он здоровый был. Выстрелил я ему в грудь из ТТ и побежал… Моё счастье, что перед этим самым боем командир роты дал мне пистолет какого-то убитого политрука, и хорошо ещё, что я его зарядил перед боем. С тех пор всегда всё стрелковое оружие с патроном в патроннике держу, к выстрелу, так сказать, готовым.

Первый бой меня очень сильно испугал. Немец тот перед глазами стоит. Первый мой фашист, убитый собственными руками.

Тут наши автоматчики подходят, а я сам не свой рассказываю им, что случилось, а меня трясет всего, зуб на зуб не попадает.

Отвели меня на кухню полковую, отойти, пока суть да дело.

Утром уже выяснилось, что в экипаже командира соседней роты ранили командира орудия, и меня определили к нему. С ним сражались на Украине. Потом его убило. Третьего, вообще, не помню. Четвертым был осетин. В итоге так я сменил семь танков. Последним командиром танка у меня был Володя. Хороший был мужик. Он одиннадцать танков немецких сжёг, а потом убило его…

Второй раз я горел в танке, когда нарвались на «тигра». Я по нему луплю, а от него только искры летят и хоть бы хны ему, а вот, когда он начал по нас лупить, то тут стало всё плохо. Первый бронебойный от него попал в нижнюю часть. Сразу убило нашего радиста и заряжающего. Танк загорелся и всё стало в дыму – дышать было нечем. Опыт уже был, потому знал, что делать – рванул люк, выпрыгнул, перекувыркнулся и в кустарник. Там залёг, осмотрелся, увидел, где опасность и побежал в другую сторону.

Танк костром горит, а потом рванул, да так, что башня отлетела на пятьдесят шагов, а катки – на двести. Почему так сильно? Да просто всё, ведь в танке только одних снарядов под полторы сотни.

Я обычно шёл вторым, с командиром взвода. А кого первым пускают – это, считай, смертник – ему первому болванка достаётся. Атака началась – ляп – первый наш горит. Ляп – второй готов. С пятого боя мне уже стало безразлично, жив останусь, жив не останусь – стало всё равно. После боя вернулись, смотришь – тот земляк погиб, этот сосед погиб, тёзка сгорел… люди гибли безбожно. Война. Хоронить не успевали. И с пополнением знакомиться тоже не успевали. Только запомнил, как его зовут, а уже хоронишь, то, что от него осталось. Очень часто – угольки… или шлемофон с кусочками волос там, или мяса человеческого.

И механиком—водителем в бой ходил, до чего же нелёгкое это занятие, не позавидуешь им. Рычагами шурудить туда—сюда, а на рычаге усилие – тридцать два железных килограмма. После того боя я просто слег – сил не было ложку с кашей ко рту поднести, хоть и есть хотелось. Потом командир вернул меня опять на командира орудия.

Свой первый осколок я получил во Львове. Там получилось, что принесло нас к ратуше на площади, а к ней сходились восемь улиц со всего города. На одной из этих улиц стояла в засаде «пантера» – фашисты ждали нас и нашу атаку, но автоматчики наши предупредили нас. Мы развернулись и зашли с другой улицы, чуть левее. Я выглянул и увидел, что она стоит к нам боком и до неё метров триста… Мы только выскочили, я сразу ей под башню – хлоп и готова «пантера» с первого же выстрела!

Командир разошелся, решил идти вперёд без разведки, тем более что автоматчики сказали, там ещё один танк стоит, на улице, что правее. Подумал, что и этого также возьмём.

Я его отговаривать, говорю ему, да уже понял фашист, что мы тут их танки лупим, и может другую засаду нам устроить, а в лоб мы его не возьмём! А он молодой к нам пришёл, ничего слушать не хочет – вперёд, и всё тут. Ну, мы выскочили и прямо на него, и он как влепил нам в лоб, и весь наш экипаж уложил, включая меня. Как я и говорил – ушёл сволочь на другую сторону и ждал в засаде. Мы все в танке валялись без сознания, и ещё хорошо, что он не полыхнул.

Очнулся я уже на операционном столе – весь перебинтованный. Операция окончена. Потом мне медсёстры рассказывали, что в тот день к ним приехал опытный хирург с большой проверкой, а тут меня привезли одним из первых. Он у них спросил:

– Что за танкист лежит и какое ранение?

– Черепно-мозговое, проникающее ранение!

– Так, на стол его, быстро! Будет у меня через две недели опять бить фашиста!

Сказали сестрички, что повезло мне с доктором! Выдолбил он мне отверстие здоровое в черепе, но достал всё, чего в голове быть не должно и зашил, как было. Не соврал хирург московский – через две недели у меня зажило всё, и я опять пошёл на фронт, где и попал в плен, на это раз не повезло. Но зато нашей группе пригодился, когда из плена побежали и в прорыв на танке рванули…

Краткая биография командира…

Закончил училище и как командир танка направлен на военную службу в Белоруссию.

22 июня 1941 года началось с как у всех на западных заставах.

Около 4.00 шквальный огонь по территории заставы. Мы же стояли в леске, что рядом (отдельная рота НКВД в Л-ом погранотряде), при роте были прикомандированы три танка Т-34-76 для обучения личного состава основам борьбы с танками противника.

Когда немецко-фашистские оккупанты пошли на штурм заставы, мы замаскировали танки и ждали приказа от командира погранотряда. Связной, заряжающий одного из танков, которого я послал в штаб отряда, не вернулся. В связи с тем, что только в одном из трёх танков есть боекомплект (два других, предназначенных для обучения л/с, были пустые) наш отряд не мог оказать полноценное сопротивление, потому было принято решение мной ждать до 23.00 22 июня 1941 года. Боекомплект мы разделили на три танка поровну. Не дождавшись ответа из штаба, я принял решение – внезапным манёвром на трёх танках прорваться в расположение погранотряда. 23 июня 1941 года в 2.00 мы завели танки и распугав своим видом пехоту противника ворвались к своим. Без потерь. Там мы выяснили, что боезапас на исходе и долго продержаться не получится. Два дня, 23 и 24 июня мы сдерживали противника на подступах к рубежам заставы. 25 июня 1941 года нами было принято решение прорываться из окружения на трёх наших танках, и уходить в сторону Б. Прорвав первое кольцо окружения, мы упёрлись в подразделение немцев, которые имели на вооружении зенитные установки. С учётом того, что боезапас с одного танка мы распределили на три, снаряды приходилось экономит и бить только наверняка. Мы потеряли два танка в первые два часа боя. Первый танк был обстрелян…

пограничники удерживали рубежи, но боезапас вскоре закончился. Застава 3 дня воевала в окружении. Два Т-34 погибло от ударов авиации. На его танке без боеприпасов на третьи сутки оставшиеся попытались пробиться к своим. После израсходования горючего танк утопили в реке. Дальше бои, контузия, плен, побеги, снова свои, тюрьма, освобрждение после находки по его описаниям танка в реке, возвращение в строй, взятие Берлина.

Т-34 были превосходными танками на начало войны, но без снабжения и прикрытия с воздуха они могли только сражаться с атакующими и погибать. Что они и делали.

не настолько он был превосходен …во-первых крайне неудобен для экипажа, второе – неудачная концепция командир-наволчик орудия… в третьих – не такой он уж и неуязвимый был – 5см ПТ и танковые орудия его пробивали уверенно подкалиберными снарядами с примерно 500метров в любую проекцию, туда-же довольно хрупкая броня – при попадании снаряда в танк, даже если не было пробития зачастую образовывались сколы внутри танка, с образованием мелких осколков что приводило к поражению экипажа…

Можно ещё очень много недостатков перечислять… Как то отсутствие связи и расположение баков с горючим в боевом отделении (за что я-бы конструктора под суд отдал была

В самом Тернополе я два танка сжёг. А потом по мне как дали, я еле выскочил из танка, – вспоминал Борис Кошечкин. – В танке, даже если снаряд противника лизнёт, сделает рикошет, то в башне все эти гаечки отлетают. Окалина в лицо, а гайкой и башку пробить может. Ну а если загорелся, открывай люк, быстрей выскакивай. Танк горит.

Как следует из рассказа Кошечкина, накануне Курской битвы к ним в часть прибыли канадские танки «Валентайн» лёгкого пошива с 50-миллиметровой пушкой. Очень уж эта машина была похожа на немецкий танк Т-3. В голове 22-летнего командира взвода Бориса Кошечкина родился дерзкий план. Он нарисовал на своём танке гитлеровские кресты, надел на себя немецкий комбинезон и вместе с экипажем среди белого дня направился в тыл к немцам.

Языком немецким я владел неплохо – всё же вырос среди немцев Поволжья. У нас учительница была настоящая немка. И на немца смахивал – русый, —рассказывал Борис Кошечкин. – Пересёк линию фронта, зашёл в тыл к немцам. Там пушки с расчётами. Я две пушки придавил, вроде нечаянно. Мне немец орёт: «Куда ты прёшься?!» – Я ему – «Шпрехен зи битте нихт зо шнель». Мол, разговаривай не так быстро. Я подъехал к немецкой большой штабной машине. Механику Терентьеву говорю: «Паша, сейчас прицепим эту машину». Миша Митягин залазит в эту машину, ищет пистолет или что-нибудь пожрать. Я сижу на башне, пушку вот так ногами обнял, бутерброд уплетаю. Машину подцепили и поехали.

Немцы встрепенулись, только когда танк с прицепленной к нему тяжёлой штабной машиной двигался в сторону линии фронта. Они открыли огонь из 88-миллиметровой пушки. Снаряд насквозь пробил башню танка. Механик-водитель Павел Терентьев получил лёгкое осколочное ранение в плечо, а Кошечкина сильно оглушило, из носа и ушей пошла кровь. Но тем не менее они смогли вернуться в расположение части на повреждённом танке и притащить немецкую штабную машину. За доставленные важные документы и бумаги противника столь необычным способом Борис Кошечкин был награждён орденом Красной Звезды.

– — —