Читать книгу Конокрады из Прилеп. Проклятие старого помещика. На основании записок действительного статского советника Тулина Евграфа Михайловича - Георгий и Ольга Арси - Страница 7

Как только они подъехали к усадьбе, Евграф Михайлович вышел из экипажа и помог сойти графине. Управляющий стал как вкопанный, увидев очаровательную городскую даму, не понимая кто приехал и зачем. Скорее всего, его предупредили, что приедет полиция для совершения дознания по розыску коней, а прибыла красивая молодая пара. Да и посмотреть было на что, Тулин и сам залюбовался прекрасной спутницей. Графине Ольге Владимировне Бобринской-Брежнёвой шёл двадцать один год. Она была стройна, приятно сложена, чуть ниже Евграфа ростом. Прекрасные черные волосы спиралями окаймляли очень нежное и светлое лицо. На милой головке надета изящная дорожная шляпка, с небольшой вуалью. Внешний вид изумительно дополняла красивая весенняя шубка на беличьем меху. Очарование усиливали пухлые губы и синие, озорные глаза. Поздоровавшись с встречающим их управляющим, сыщик внимательно его осмотрел. Управляющий был одного с ним роста, крепок в теле, одет в короткий полушубок-бекешу по сезону и хорошие сапоги. На его бородатом лице имелось бывалое и хитрое выражение человека, хорошо знающего жизнь. Глубоко посаженые глаза внимательно сверлили лицо Евграфа. Чтобы растормошить управляющего и приступить к работе сыщик предъявил ему служебный документ. В нем было написано: «Департамент государственной полиции. Сыскная часть. Тулин Евграф Михайлович. Титулярный советник сыскной части Московской полиции. Именем его императорского величества обладает полномочиями: Арестовывать. Допрашивать. Конвоировать. Всем государственным служащим и гражданам империи оказывать сему лицу всякое содействие»

Внизу стояла гербовая печать и подпись Московского обер-полицмейстера, генерала Е.О.Янковского.

– Добро пожаловать, ваше благородие, к нам в усадьбу. И вам барыня наше уважение. Я местный управляющий усадьбой, конюшнями и конезаводом, Михаил Иванович Ломакин. Ждём вас, час назад гонец прискакал от господина Добрынина. Сказывал, что Николай Никитич полицию послал для учинения сыска. Прошу в дом, прохладно ещё на улице, там всё что нужно расскажу и кого нужно вызову. Здесь два флигеля, один я занимаю, как управляющий, так как проживаю здесь, в сельце, временно. На срок связанный с моими полномочиями по управлению усадьбой и конезаводом. Постоянное место моего жительства в городе, имею в Туле дом. Второй флигель, для гостей. Вот его я для вас и подготовил, в нем вы можете все свои допросы и проводить. Остальные комнаты барина, Добрынина Николая Никитича. Открывать не велено, вы уж простите. Самовар готов, сейчас внесут. Варенье и мед прилепский на столе. – невозмутимо сказал управляющий, приглашая пройти в барскую усадьбу.

При этом небрежно и независимо вернув документ, даже особо его не читая. В управляющем наблюдалась уверенность в себе, чувство собственного достоинства и некая гордость за свою должность.

– Михаил Иванович, что не найдены ещё кони и канцелярский, с ночным конюхом? – уточнил сыщик.

– Нет ваше благородие, не найдены. Все, кто свободны, по округе направлены в поиск и коней и людей. Всё, что можно, то должны обыскать. Сам я округу хорошо знаю, лично приказы отдавал. Если ничего не обнаружат, то только по темноте вернутся, а с утра снова в поиск. Такой от меня указ им даден. Срамно в глаза голове нашему смотреть. Николай Никитич небось места себе не находит, переживает. Сказывал, завтра здесь по утру будет. Сегодня не может, сердце захватило. Нам, конечно, неприятно за такую неудачу, – ответил управляющий.

Вошли во флигель, расположились. Оставив графиню за чаем, Тулин пошёл осматривать конюшни и манеж конезавода вместе с управляющим, Михаилом Ивановичем. По пути к постройкам состоялся разговор.

– А что, Михаил Иванович, сами-то как думаете, кто мог коней украсть? Кто на такую смелость дерзнул?

– Думаю, я ваше благородие, вот что. Не местные это, даже и не тульские. Кто посмеет с Добрыниным ссориться? Без малого уже, сорок лет Тулой правит, всех в кулаке держит. И подумать не могли, что кто-то супротив него пойти может. Цыган нет в округе, пришлых мы в сельце сразу заметим. Чужие люди в глаза бросаются. Та же Марфа-травница враз сообщит. Есть у нас такая баба, балаболка. Ох, и дура баба, но польза есть, всё про всех знает. Все сплетни как сорока под хвостом носит, газет не нужно. Если кто сдуру, попроказничать решил по-модному, как у дворян последнее время завелось, то это не тот случай. Эти кони, производители, деньжищ за них отвалено немерено. За такое Николай Никитич и каторгу устроит, с этапом, в один миг. Нет, не местные людишки. Пришлые это! В этом я уверен. Разберётесь, я думаю вам не впервой. Интересно, как вы с Москвы за несколько часов добрались до Тулы? Понимаю, что этот розыск пропавших коней не совсем по вашей части. Вы же с сыскной полиции, а это задачка для обычной. Или Николай Никитич, пользуясь своими обширными связями, устроил ваш приезд, не веря местным? – уточнил управляющий внимательно, наблюдая за сыщиком.

– Нет Михаил Иванович, я не прискакал из Москвы. Скорее всего не успел ускакать в белокаменную. Находился здесь по делам службы, вот и получил новую задачу. Причём хочу вам сообщить, что это дело держит на контроле сам начальник жандармского управления, генерал Муратов, – ответил Тулин, так же внимательно наблюдая за реакцией управляющего.

– Муратов человек уважаемый, его босяцкий, воровской мир биться. А барышня, тоже из полиции? – невозмутимо спросил Михаил Иванович.

– Нет, графиня старая знакомая Николая Никитича. Никогда не была в вашем сельце. Пользуясь этим случаем, хоть и неприятным, попросила меня показать ей эту местность, – несколько чувствуя себя неудобно, оправдался сыщик.

– Окажу всяческую помощь. Спрашивайте, буду докладывать. Учиняйте допрос! – уверенно ответил Михаил Иванович.

– Что вы, не допрос, просто беседа. Расскажите о служащих и работниках. Прошу подробно о каждом, кто связан с конезаводом. Начнем с пропавшего кучера Васьки. Чем знаменит, как живёт? – уточнил Евграф.

– Кучер Васька? Да обычный мужик, наш местный, с сельца Кишкино, что располагается недалече. Назначен был служить постоянно, при жеребце Антонии и кобылках, Эсмеральде и Крали. В этот день дежурил в ночную. Где он сейчас, никто ответить не может. Дома тоже отсутствует. Избу проверили, я посылал. Живет один, бобылём, поэтому спросить о нем больше некого. Непьющий, положительный работник. Работу свою и коней любит. Плохого не скажу, напраслину зачем наводить на человека. В нарушениях ранее не замечался.

– Что ж, хорошо. А следующий пропавший, Майлов? Канцелярский этот, служащий, что за человек? Давно у вас? Чем он характеризуется, – опять уточнил Тулин, по следующему разыскиваемому лицу.

– Александр Майлов из городских мещан, ведёт все конторские книги. Приход-уход денежных средств и заведует учётами кормов и конского снаряжения. На службу был взят три недели назад, главной канцелярией Добрынина, занимающейся всей коммерцией головы в губернии. Он к ней и был приписан. Полагалось ему работать через день, так как был взят не на полную неделю. Но в этот день на месте службы присутствовал, проводя сверки и выдачу имущества. Ночевать собирался в Прилепах, я ему разрешил спать в гостевом флигеле. Так как на следующий день должен был ехать в Тулу для отчёта в главной канцелярии Николай Никитича, за отпущенные и потраченные деньги на развитие конезавода. Старший конюх с ним разговаривал уже поздно ночью, когда тот прогуливался возле барского дома. Но утром его никто не видел, а из Прилеп в ночь не выезжал, по крайней мере, никого в известность не ставил и извозчика не нанимал. Своих коней и экипажа не имеет. Постель не стелил, присутствия его ночью, во флигеле, не было замечено. А так дрянь, а не человечишка. Неопрятный, замечен в питие. «Корчмой»12 увлекаться. Но не я его на службу брал, не с меня и спрос. Кто взял, тот за него и в ответе. Разорился он, когда-то деньги промотал по гуляньям и ресторациям. Хоть у кого спросите, хоть у Марфы-травницы, то же самое скажут. Не прижился у нас в сельце этот человечишка. Здесь все работящие, пьянь не любят.

– Сами-то, кого опрашивали ещё, Михаил Иванович? Может, кто и что видел ночью? – задумчиво уточнил Евграф.

– Местных, прилепских, всех опросил. Ничего не видели. Если коней угоняли, то конокрады могли в сюда и не заезжать. Немного стороной уйти, дорога позволяет. Надо бы в сельцо Лутовиново съездить, там на окраине, с прилепской стороны, домик стоит невзрачный. В нем дед Егор-корчмушник проживает, он гонит «корчму» на продажу. К нему многие захаживают, со всех окрестных деревень, если его крутануть, то все сплетни узнать можно. Сам не успел, некогда мне было,

– Я сам заеду, порасспрошу на обратном пути, не утруждайтесь!

– Только просьба одна, ваше благородие, не говорите никому, тем более в полиции, что он бражной коммерцией промышляет. Посадят в общую тюрьму на несколько месяцев, а мужик он неплохой. Бывший солдат. Я же вижу, что вы не из нашей, не из тульской полиции. Вам всё равно, а мы здесь в Суходольском приходе всё про всех знаем, друг друга не обижаем.

– Все ли табунщики честно служат? Нет ли нового кого. Кто увольнялся за последний год? Они же всегда при лошадях, все ваши порядки хорошо знают. Может кто из них ради мести, злодейство совершил? – продолжил опрос сыщик.

– Табунщики все старые, уже больше двух лет работают. Все проверенные и местные жители, с Суходольского прихода. Ни одного нового нет. К ним подозрения отсутствуют. Полгода назад только один уволился, Прохор Александров. Но ни в чём плохом замешан не был. Решил счастье попытать на заводах под Москвой, вот и ушёл. Жалко было, хороший наездник, – ответил управляющий.

– Что про остальных скажете? Что за люди проживают. Кто знал про таких особых и дорогих коней? Может подозреваете кого? – уточнил сыщик.

– Подозревать кроме Майлова больше некого. Да и его особо подозревать нельзя. Такая пьянь и бездарность как он, на подобные поступки вряд ли способна. Остальной народ всем известный, каждый на виду у другого. Это же не город. У нас здесь всего сто дворов, каждый друг про друга всё знает. Про коней все знали. Как кони здесь поселились, так все каждого коня по имени знают. Всё запуталось, где кони, а где люди. Люди живут ради коней и кони для людей. В Прилепах так! Только ещё раз прошу, не выдавайте Лутовиновского мужичка. А то весь авторитет в приходе потеряю, – засмеялся Михаил Иванович.

Тулин пообещав выполнить просьбу управляющего, внимательно изучил где содержались похищенные кони. Конюшня для благородных лошадей была бревенчатой и новой. Находилась в стороне от остальных построек. Возле неё было чисто и ухожено. Видно, что хозяин, Добрынин, на содержании своих любимцев не экономил. В остальном всё как во всех конюшнях, ничего не обычного. Однако обойдя постройку со всех сторон. Евграф заметил возле одного из рубленых углов строения, необычный блестящий предмет, который валялся в молодой, только что проросшей траве. Сыщик нагнулся, поднял его и поднёс к глазам. Это была маленькая женская серебряная и не дорогая брошь-эгретка в форме шпаги поражающей змею. Вещица была изящной. Видимо была утеряна какой-то женщиной совсем недавно. Такие украшения носили молодые модницы из светского общества. Хотя и могли использовать и мещанки или дамы купеческого происхождения и круга. Но только не крестьянки сельца Прилеп.

– Михаил Иванович, посмотрите вот эту занятную вещицу. Уверен, что в вашем сельце подобные вещи никто не носит. Не могли бы вы сказать откуда это украшение возле конюшни. Может быть кто-то из более серьёзного общества был у вас недавно в гостях. Осматривал хозяйство, коней? – задал вопрос Тулин, передовая управляющему найденное украшение.

– Нет никого здесь не было, тем более дам. Да и не можем мы гостей принимать без разрешения Николая Никитича. Вещица занятная, но вижу в первый раз, – ответил Михаил Иванович, явно нервничая.

– Ну что ж хорошо. Разберёмся. Давайте продолжим осмотр, – ответил сыщик, забрав украшение и спрятав его в карман.

При этом он внимательно наблюдал за управляющим. Было видно, что тот переживает и волнуется. На некогда уверенном лице появилась гримаса беспокойства. Глаза забегали, руки начали непроизвольное движение, потирание друг друга, сжатие и разжатие в кулаки. В дальнейшем поняв, что движения рук выдают его состояние, Михаил Иванович, спрятал их за спину и несколько успокоился. Евграф приступил к осмотру местности. Обойдя конюшню, сыщик попытался определить следы злоумышленников, но местность, вокруг конюшни, уже вся была вытоптана. Осмотр ничего более не дал. Закончив свои действия и больше ничего для себя не определив, Тулин с Михаилом Ивановичем вернулся к усадьбе. Отсутствовал он недолго, чуть более часа. По дороге он ещё раз узнал от Михаила Ивановича, как всё произошло и уточнил небольшие детали по содержанию конюшен и барского дома. Попросил собрать местных, кто работает на конезаводе для опроса. Войдя во внутрь барской усадьбы, застал Ольгу Владимировну весело разговаривающей с местной женщиной, по-видимому, приносившей самовар и являющейся или экономкой, или служанкой по дому. Сидя за столом во флигеле, они пили чай с вареньем. Евграфа уже давно перестали поражать либеральные взгляды Ольги и полное отсутствие снобизма. Поэтому он не удивился этой доброжелательной картине беседы графини и крестьянки из Прилеп. В дальнейшем оказалось, что эта крестьянка является местной достопримечательностью. Известной своим норовом и поведением в сельском обществе, Марфой-травницей. Как только они, с управляющим, вошли в дом, женщина заторопилась уходить, внимательно, оглядев вошедших.

– Побежала я, барыня, вы уже заняты, видимо. Если что, то вызывайте, расскажу всё, что знаю. А если травки какой, то посылайте ко мне, у нас здесь в деревне лучшие травы Тульской губернии. Сама заготавливаю, от всех хворей и болезней вылечат. Меня все здесь знают, спросите Марфу-травницу. Да и за усадьбой я слежу, уборкой и порядком занимаюсь. Баре редко бывают, только летом на отдых, – проговорила женщина и под неодобрительный взгляд управляющего, быстро вышла.

– Ты уже здесь Марфа? Кто тебя просил без разрешения в барский дом входить! Не тебе же приказано за гостями ухаживать! Иди и не мешайся под ногами, – крикнул вслед, управляющий.

– Зачем вы так строго, Михаил Иванович, право, не удобно обижать добрую женщину! – мило улыбаясь, сказала Ольга Владимировна.

– Не верьте вы ей, барыня. Собака умнее её, на хозяина лаять не будет. Опять на меня, небось, жаловалась? Убирается плохо, болтает по деревне незнамо что, вот и ругаю, требую. Хоть у кого из местных жителей узнайте, например, у местного батюшки, что за пустая баба. Бесы и анчутки у неё в лучших друзьях и товарках. Брешет так, как ни одна собака не сможет её перелаять. Вот ведь узнала, что вы, барыня, из города приехали и сразу к вам. Как успевает, ведь на другой стороне сельца живёт, – удручённо ответил, Михаил Иванович.

– Совсем нет. Вы не правы. Ничего не говорила плохого, тем более про вас. Славная женщина. Рассказывала про местную жизнь, – улыбнувшись, ответила графиня.

– Пригласите, будьте добры всех, кто не занят поиском коней, для опроса. Как соберёте перед входом местных жителей, позовите меня, – поставил задачу сыщик перед управляющим, желая остаться один с графиней и думая, что же делать дальше.

– Что выяснил, Евграф? – спросила Ольга, наливая ему остывший чай.

– Нового ничего не узнал. Конюшни как конюшни. Все на розыске лошадей, по округе мотаются. Надо узнать по подробнее об этом управляющем, откуда он и чем известен? Кстати, о чем ты беседовала?

– Эта женщина очень болтлива, хотя и мила. Она рассказала мне, что у них в селе начали происходить странные вещи. За конюшнями протекает река Упа. Затем она, делая поворот проходит через город и впадает в Оку. Так вот, там имеются обрывистые склоны и дубовые рощи. Местные жители зимой и ранней весной особо эти места не посещают, а летом ходят по грибы и ягоды, собирают травы, рыбачат. А эта крестьянка туда часто и по весне ходит для сбора какой-то травы, начинающей расти по ранней весне. Меньше недели назад на реке, по ночам начали слышаться странные звуки и появляться блуждающие огни. Когда снег ещё лежал, Марфа-травница туда сходить не рискнула. Но как только снег сошёл, взяла с собой местную бабу и направилась, никому не говоря, посмотреть. Любопытство замучило. Пришли они к дубовой роще, что возле реки Упы, и чуть не умерли от страха, огромные волчьи следы вокруг, кровь на земле и остатки костей животных. На ветвях висят корзинки с какими-то остатками пищи, и кружит вороньё. Испугались они и бросились бежать, еле до дома добрались. Бросились они к батюшке местной церкви, тот их выслушал, потом перекрестил и посоветовал в Бога верить и глупостями не заниматься. Рекомендовал почаще церковь посещать. Так вот, она совершенно искренне считает, что в дубовой роще, что на берегу Упы, живут Волколаки. Майлов, канцелярский служащий при конезаводе, именно и есть главный Волколак, он и съел конюха Ваську, а потом и коней. Так как у него волосы на голове очень грубые, похожие на волчьи, как бывает у этих зверей. Ещё она сказала, что прошлая помещица имела хорошую компаньонку, живущую с ней, которая могла ворожить и управлять этими необычными животными. Ты в это веришь, Евграф? Всю эту чушь я слушала около часа, – засмеялась графиня.

– Волколак, согласно славянских народных преданий, колдун-оборотень путём заклинаний, всяких прыжков и кувырков превращающийся в крупного волка. Согласно верованиям крестьян, чаще всего это происходит по весне и осени. В этого зверя можно превратить любого человека если набросить на него волчью шкуру и знать соответствующие заклинания. Да много чего придумывают на эту тему неграмотные крестьяне. Вот чудеса! Даже подумать бы не смог, что в наш век и рядом с губернским городом, подобные сказки ещё живут в умах сельских людей, – ответил сыщик.

– По-моему, я просто не заменима для тебя. Видишь сколько нового узнала? Без меня твой розыск зайдёт в тупик и тебя бесславно изгонят из Тулы! Что дальше делать будем? – смеясь, уточнила графиня.

– Сейчас опрошу местных людей, затем всё-таки надо бы проверить сказки и байки этой Марфы. Есть у меня мысли на этот счёт. Возьму её и съездим к дубовой роще, на берег Упы. Затем, если ничего не узнаем нового, то заедем, по пути в Тулу, к местному священнику. По дороге заскочим в Лутовиново, там проживает одна интересная личность, которая возможно обладает информацией. Надо торопиться, уже день перевалил за полдень. Нужно как можно больше собрать сплетен и разговоров, может, что и проясниться, – ответил Евграф, допивая чай.

– Я с тобой, очень хотеться посмотреть на Волколаков, – засмеялась Ольга.

Опросив собранных жителей, которые трудились на конезаводе сыщик ничего нового не узнал. Информация крутилась по кругу. В прямую спросил у управляющего о его личности. С его слов выяснил, что Михаил Иванович у Добрынина работает уже с десяток лет. Человек ему известный и поставленный на конезавод для наблюдения за порядком и поддержания хозяйства. Главным специалистом по коням был старший конюх, который, впрочем, тоже ничего вразумительного не рассказал. Только то, что ранее было известно Евграфу. Пока приходилось верить на слово, так как на конезаводе личных дел не было, не в пример оружейному императорскому заводу. Узнать по каждому человеку было возможно только в полицейском или жандармском управлении, и то не про всех. Так как на государевой службе конюхи и управляющие не состояли. Поэтому дела до них государству не было, если только не совершат какого-либо ущерба частной собственности или личности, нарушив общественный порядок. Или не войдут в общество сектантов или революционеров. Впрочем, до первых и вторых, прилепцам было далеко. Воздух был свеж, природа красивая. Река и лес рядом. Работа радовала. Поэтому можно было предположить, что подобной ерундой местные жители не занимаются. Евграф вновь уточнил про Марфу, очень его заинтересовавшую. Он так и не мог понять, глупа она или наоборот, весьма умна и хитра. По поводу этой женщины управляющий пояснил, что баба взбалмошная и чудная, постоянно придумывает всякие сказки и страшные истории-небылицы, чтобы поддерживать интерес и уважение к своей деятельности. Так как занимается знахарством на травах от сглаза и чёрных заговоров. Травы в Тулу продаёт, в покупателях, в основном, жёны купцов и зажиточных мещан. У местных жителей пользуется дурной славой ведуньи и чернокнижницы. Веры языку её, без костей, нет ни на копейку. Где просто баба там Тульский базар, а где Марфа-травница там Московская торговая площадь.

Закончив с опросом, и пригласив графиню, которой явно нравилось необычное приключение, сыщик приказал на двух экипажах следовать к дубовой роще, что находилась недалеко, за конюшнями. В одном экипаже, в том самом, что выделил голова города, следовал Евграф и графиня. В другом, Михаил Иванович и Марфа-травница. В ходе движения к реке, до Евграфа и Ольги доносился громкий скандальный голос Марфы, что-то высказывающей управляющему. Она находилась в первом экипаже, и ветер сносил её слова к коляске Тулина. Крестьянка активно руководила движением экипажа, размахивая руками, споря с управляющим, показывая путь к дубовой роще.

Евграф знал таких крестьянок, они были в каждой деревне. Могли до бесконечности рассказывать местные сказки и причуды, зная повадки и названия всех «нечистей» в округе. Особо им нравилось поражать воображение городских слушателей всякими водяными, банными или болотными Анчутками, проживающими в лесу. Которые, по народным преданиям, представляли собой маленьких чертят с лысыми головёнками и длинными руками, охотящимися за одиночными сельскими жителями, собирающими грибы или другую лесную поживу. Или их друзьями, Хухликами и Шиликунами, известными чудаками и весельчаками, охотившимися за бражниками и пьяницами, существами из той же породы малых чертей.

– Ольга, а ты знаешь про Шиликунов? – улыбнувшись, спросил Евграф, следуя с ней в экипаже.

– Нет, а кто это ещё? Что за необычность такая? Я здесь много чего удивительного от Марфы-травницы узнала. Не сельская крестьянка, а старая волшебница! Не сельцо, а какой-то сказочный мир. Осталось только Чеширского кота, Мартовского зайца и Белого кролика увидеть. Тогда я буду точь-в-точь как Алиса в стране чудес, – весело заявила графиня.

– Очень плохо, что наша знакомая Марфа этого не рассказала. Скорее всего, они тоже здесь живут. Это такие необычные жители сельских сказок, которые уж очень пьяных любят. Как увидят, что человек пьяного мёда или браги наглотался через меры, так тотчас в чёрную кошку превращаются и под ноги кидаются. Пока пьянчуга не упадёт и лоб не разобьёт, Шиликунчик не успокоится. Особо понравившихся с собой в болото или прорубь обязательно утащит. Или, с горячей сковородой любят бегать и огненные угли к пьяным в дом подбрасывать, отчего избы и загораются. Как вам эти весёлые друзья людей? Вообще, бывает чаще, когда черти пьяным помогают. Они пьяных очень уважают, по народным поверьям, и не оставляют в беде.

– Почему? Они же людям должны всякие гадости создавать? – уточнила удивлённая графиня.

– Наверное потому, что на пьянство они сами их наталкивают. По народным поверьям именно черти наводят на людей болезнь под названием «хмелевик», а потом ими и забавляются. Всякие шутки с ним шутят. Им, чертям, пьяный человек очень близок. Его на грех направить можно, драки, убийства, воровство и всякое другое. Если здесь Волколаки живут, то и те тоже где-то поблизости обитают. Нечисть – она по отдельности не живёт, вся рядышком. Компанией-то лучше чёрные дела творить.

– Да ну тебя, Евграф, ты же надеюсь не веришь в то, что рассказала Марфа и поэтому шутишь! Хотя вдруг в этом что-то есть? Я вот «Алису в стране чудес» в детстве читала. Дедушка книжку нам с Петром дарил, одну на двоих. Так вот там всё похоже на правду! – хитро уточнила Ольга.

– Верю, поэтому и еду. Только верю, естественно, не в присутствие Волколаков и чертей, а в злой умысел чьей-то злой воли. Всё уж, здесь в сельце, больно запутано.