Читать книгу Рыба на мелководье - Герман Александрович Чернышёв - Страница 8

Этим вечером Тнайт ужинал в «Рыбе на мелководье». Мастер Ротерби не одобрял это место, но не оттого, что там вечно творилась неугомонная суета, а оттого что недолюбливал рыбу. При упоминании Тнайтом этих скользких мокрых существ Ротерби морщился и понемногу утрачивал прежнюю заинтересованность в беседе. И подмастерье не говорил с ним о рыбе, а трактир называл просто трактиром. Уже совершенно стемнело, но у Тнайта не осталось дел на сегодня, потому он неумолимо задерживался в плохо освещённом заведении. Чтобы хоть как-то разнообразить свой скудный рацион, подмастерье заказал баранину вместо рыбы и кружку вина вместо эля. Но удовлетворения в них не сыскал, потому, вяло ковыряясь в остывающем мясе, прислушивался к пересудам за соседними столиками.

В этот вечер все обсуждали сразу две поразительные новости, и, разумеется, и Тнайт отнёсся к ним не без любопытства. Одни обсуждали, что в Таргерт прибыли какие-то специалисты, нанятые почтенным и достопочтенным господином Ойтешем, и скоро выродкам будет несладко, а кое-кто наперебой твердил про несвоевременную кончину дочери Сайласа. Тнайт обомлел, когда услышал, что безжалостный убийца Сьюсианны – не кто иной как Вайтеш. Так хорошо знакомый ему сапожник Вайтеш. Вайтеш, который так нередко навещал мастера Ротерби в его вишнёвом саду и приветливо болтал с ним. «Глупость какая-то, – подумал Тнайт. – Старина Вайтеш не пошёл бы на такое». Но вперемешку с Вайтешем пьянчужки толковали и о загадочной незнакомке в белом, что спасла того от заслуженного наказания. Сразу после этого Тнайт услышал, что по приказу его ясности королевского заместителя белое отныне разрешено как отличительная особенность облачений специалистов по выродкам. Тнайт запутался. «Если белое теперь можно носить слугам его ясности, а незнакомка, носившая тот же цвет, спасла повинного в столь ужасном преступлении Вайтеша от гибели, получается, господин Ойтеш нечист на руку?»

Тнайт захотел поскорее рассказать обо всём услышанном мастеру Ротерби. Скоренько дожевав содержимое миски, Тнайт осушил кружку с вином и отправился в вишнёвый сад. Время было позднее, но этот разговор не терпел отлагательств, и ещё в пути Тнайт смирился с недовольством отшельника, которое ему, без сомнений, придётся выслушать. Так он думал, когда забежал в сад через покосившуюся калитку, но в доме Ротерби не оказалось. В окнах не горел свет, хотя обычно в такой час садовод ещё бодрствовал. Тнайт ясно помнил это. Однажды он получил нагоняй за то, что наведался к отшельнику после полуночи, но даже тогда тот не спал. Подмастерье постучался в дверь, даже подёргал за круглую железную ручку, но ответа не допросился.

– Мастер Ротерби, – окрикнул Тнайт. Всё та же тишина. Вишни и те не шуршали голыми ветками, как делали это обычно, и ветер словно покинул сад вместе с отшельником. Тнайт не знал, где ещё можно поискать. Никогда прежде мастер Ротерби не отлучался из сада, к тому же ночью. Подмастерье совсем заволновался, когда окончательно убедился, что некогда гостеприимный домик пуст. Он уселся на пороге и стал ждать возвращения отшельника, но тот не появлялся много дольше, чем Тнайт предполагал. Он прислонился спиной к двери, усевшись на пороге, и так проспал до утра. Его разбудил промозглый вой ветра. Тнайт поёжился и обнял себя за плечи. Заспанным взглядом он ещё раз осмотрел сад. Ничего не изменилось, да и если бы Ротерби вернулся ночью, он бы разбудил его. Глупо было полагать, что отшельник влез в собственный дом через окно, не желая прерывать сон своего подмастерья. Без сомнений, Тнайт был бы глубоко польщен таким поступком, но он догадывался, что это не очень-то вероятно. Скорее, мастер Ротерби разбудил бы его, неучтиво встряхнув за куртку, ведь он загородил хозяину дома проход в его жилище. На всякий случай Тнайт ещё раз постучал в дверь и, когда уже было собирался уходить, заметил на стене возле окна какую-то записку. Тнайт сразу подумал, что это послание для него. Он взял в руки исписанный влажный листок и прочитал:

«Дорогой Тнайт, я вынужден отлучиться. Ещё точно не знаю надолго ли, но с уверенностью могу сказать, что надолго. У меня появились срочные дела, поэтому за моим садом придётся приглядывать тебе. Не забывай ухаживать за вишнями. И помни, сорняки сами себя не выдернут из земли. Не забывай выкапывать корни и не утруждайся отдыхать, когда тебе заблагорассудится. Ключ от двери лежит под самой красивой вишней в саду».

«Какая же вишня тут самая красивая? – раздражённо спросил Тнайт сам себя. – Их же так много, почему нельзя было спрятать ключ в другом месте? Мало того, что этот мастер Ротерби лишил меня отдыха на неопределённое время, так ещё и загадывает какие-то глупые загадки». Подмастерье обошёл весь сад, заглянул под каждую молодую вишню. В конце концов он выбился из сил и разозлился.

– Да где эта вишня? – воскликнул Тнайт, с возмущением оглядываясь. Его взгляд упал на старое скорченное деревце, растущее в самом дальнем закутке сада. Оно заросло сорняками так, что подмастерье даже не посмотрел на него. «Думаю, один мастер Ротерби видит прекрасное в старости», – заключил Тнайт и подошёл к дереву. У торчавших из земли высохших корней он обнаружил увесистый ключ.

В доме Тнайт не заметил ничего странного. Старые накидки висели на стене, дожидаясь хозяина. На многочисленных полочках стояли разного размера стеклянные и глиняные сосуды. Тнайт заглянул в один, внутри была красноватая смесь. Она превосходно пахла. «Вишнёвый табак», – догадался подмастерье. Он нередко видел, как мастер Ротерби подолгу любовался садом с белой витиеватой трубочкой в руках. Рядом в небольшом открытом шкафчике Тнайт углядел вполне привычного вида трубку. Он набил её вишнёвым табаком и закурил, выйдя на порог, осматривая сад. Он представил, что это он вишнёвый отшельник, живёт тут всю жизнь, заботится о травах и деревьях. Но от этого ему сделалось невыносимо тоскливо. «Как же мастер Ротерби уживается в полном одиночестве?» – докурив, Тнайт с досадой вытряхнул трубку и вернулся в дом. А недовольный отсутствием старинного друга прохладный ветер унёс прогоревшие толчёные листья вишни вслед за недавно опавшими.

Перед большим камином стояло тёмно-красное кресло. Тнайт не осмелился усесться в него, но всё равно подошёл поближе. Отшельник частенько устраивался возле огня и что-то разглядывал, но подмастерье никогда не задумывался, что именно. На стене слева от камина висела карта королевства, очень подробная, насколько подмастерье мог судить. Смотреть на неё было гораздо удобнее именно из кресла. Тнайт приблизился к ней. Вот мрачный и нерадушный Дуодроуд. Рядом с городом Ротерби себялюбиво отметил и свой вишнёвый сад. Долгий Вечерний Тракт петлял по карте мимо всех двенадцати озёр. Глубокое озеро и озеро Ксо, обнесённые стенами, находились в середине королевства. Жители Таргерта возводили дома всегда вблизи воды. Город Ксо был построен сразу возле двух озёр. Всего их была дюжина, а городов одиннадцать. По озеру на каждый, и два на королевский.

Тнайт прожил в доме отшельника больше недели. Он трудился в саду, выпалывал сорняки, что так и норовили вылезать именно возле тех вишен, что приносили больше всего ягод. Впрочем, Тнайт всё равно не мог отделаться от навязчивого желания вернуться в Дуодроуд. Однажды утром после неспокойной и холодной ночи, проведённой им возле огня закутанным в шерстяное покрывальце, пропахшее дымом, Тнайт надумал всё-таки сходить в город. «За день сорняки не успеют заполонить весь сад, – мысленно успокоил он себя. – Да если и успеют, мне тоже требуется отдых».

Пройдя подлесок, подмастерье увидел у ворот Дуодроуда странного вида повозки со спиральными крышами, обтянутыми молочно-белыми тканями. Возле них сновали горожане. Тнайт вспомнил трактирные разговоры о вайчерах, специалистах по выродкам. Должно быть, это были они. Вайчеры довольно грубо складывали в повозки какие-то шевелящиеся мешки. В некотором отдалении от повозок столпились люди, глазея и перешёптываясь. Из-за стен доносились жалобные вздохи и выкрики, сливаясь в невероятно тоскливый гул, словно весь город разом заныл и зарыдал. Дуодроуд окрасился белым, специалистов по выродкам было почти столько же, сколько и самих выродков. Детки, женщины, их было куда больше, чем мужчин. В их руках полыхали спиральные булавы, раз от раза опускаясь на ненавистных соседей, обжигая искрами тусклые тёмно-коричневые белки глаз. Возле Тнайта не пойми откуда появилась полоумная старуха Сара. Она воздевала скорченные морщинистые руки к небу и восклицала скрежещущим голоском:

– Ясность! Грядёт Ясность! В Дуодроуде темно, но грядёт Ясность! В Таргерт грядёт Ясность!

Дети смеялись и радовались. Женщины были в восторге оттого, что им выпала удача поквитаться с непрошеными гостями, они расшвыривали во все стороны угольки, беспощадно ранящие испуганных выродков. Еле живых или вовсе бездыханных созданий вайчеры швыряли в повозки один на другого. Но не сказать, чтобы и Тнайт не находил в этой кутерьме необъяснимой прелести. Он упоённо засматривался на происходящее, думая лишь о том, как будет прогуливаться по чистому и ухоженному Дуодроуду, когда всё это закончится.

Поздним вечером повозки двинулись по большаку длинной вереницей, унося прочь мало-помалу смолкающие стоны. Но в Дуодроуде как будто всё ещё слышалась возня и удручающие всхлипывания. Тнайт прохаживался вперёд-назад по городской дороге и до сих пор не мог убедить себя в том, что Дуодроуд пуст от выродков. Этой ночью темнота осталась темнотой. Звёздный свет впервые за долгое-долгое время настороженно проник в окна спящих жителей, будто забывших о недавнем переполохе. Ни кровавых колечек, ни пристальных взглядов. Пустынная дорога уводила к «Рыбе на мелководье», но в трактире было вполовину меньше посетителей, чем в обычности. Только весёлые завсегдатаи проводили там эту ночь, толкуя о разном. Другим горожанам уже не нужно было прятаться от пугающих выродочьих глаз.

Тнайт вдоволь насладился городским покоем только к раннему утру. Завершающе окинув взглядом дорогу, он медленно побрёл обратно к сорнякам и вишням, которые оставил непозволительно надолго. Какое-то непонятное чувство беспокойства преследовало подмастерье всю дорогу, но настигло только тогда, когда он увидел, что в доме отшельника полыхает камин. «Неужели я позабыл, что разжёг огонь перед уходом? – спросил Тнайт сам себя. – Но в таком случае он бы давно уже догорел». Подмастерье тихонько заглянул внутрь через окно. В кресле сидел мастер Ротерби, задумчиво разглядывая карту на стене. Тнайт сперва обрадовался, но стоило ему открыть дверь, как его радость сменилась на волнение.

– Вот и ты, – сказал Ротерби, не обернувшись. Его голос прозвучал сдавленно и сердито. – Заходи, я должен кое о чём тебе рассказать.

Тнайт уселся в соседнем кресле и непонимающе посмотрел на Ротерби. Тот ничего не говорил, и пока он молчал, в его трубке слабо дымился вишнёвый табак. Подмастерье волнительно поглядывал на отшельника.

– Разговор предстоит долгий, – наконец сказал Ротерби и ещё пуще посерьёзнел. – Думаю, ты уже знаешь, кто такие вайчеры. Они называют себя специалистами по выродкам. Они были в Дуодроуде, точнее, их безмозглые последователи, но это даже ещё хуже, – отшельник скривил рот.

– Как это последователи? – удивился Тнайт. – Я думал, это и были вайчеры.

– Они назначили плату за содействие им в их скользких делах, и бедствующий народ не преминул воспользоваться такими приятными денежками. Не думаю, что самих вайчеров настолько много, хотя кто знает, я давно уже потерял их из виду. Мне вновь придётся отлучиться, но в этот раз меня не будет много дольше, и необходимо, чтобы кто-то приглядывал за моим садом, – Ротерби намекающе посмотрел на Тнайта.

– Мастер Ротерби, я не вполне понимаю, к чему вы ведёте. Вы же только что вернулись. Скажите в конце концов, что происходит.

– Я не могу рассказать тебе всего, но кое-что всё-таки поведаю. Кое-что, что ты должен знать на случай, если ты вновь встретишься с людьми в молочно-белых одеждах.

– С вайчерами? – переспросил Тнайт. – Они подданные его ясности господина Ойтеша. Неужто мне нужно знать больше?

– Вообще-то всем нужно знать о них больше, – угрюмо подтвердил Ротерби. – Но думается мне, что не все отнесутся к моим словам с должным пониманием, – отшельник вздохнул. – Ибо принёс я дурные и тревожные вести. Но ты как мой подмастерье, надеюсь, выслушаешь меня.

Тнайт воззрился на мастера Ротерби, который по возвращении выглядел почему-то по-другому. Его густые чёрные волосы больше не были примяты. И он сам будто избавился от маски вишнёвого отшельника, превратившись в нестарого мужчину лет сорока. Его по обыкновению заспанные глаза были широко открыты и смотрели на подмастерье с неописуемой ясностью.

– Вайчеры строят ужасные планы относительно выродков, Тнайт, – сказал отшельник. – Они несомненно хотят использовать этих бедных созданий в своих гнусных нуждах. В Таргерт явилась тьма и беда, её влекут за собой специалисты.

– Что же делать, мастер Ротерби? – волнительно спросил Тнайт.

– Этого я тоже пока не знаю, дорогой Тнайт. Но я знаю, что мне нужно помешать вайчерам достичь той цели, которую они так усердно укрывают. Я не могу больше смотреть на вишни, я слишком долго пробыл вдалеке от всего этого. Поэтому я прошу тебя приглядывать за моим домиком и садом, пока я не вернусь.

– Мастер Ротерби, вы хотите отправиться в путь один? – Тнайт ни с того ни с сего лукаво посмотрел на отшельника.

– Я не рассчитываю на то, что ты захочешь пойти со мной, да и корни сами себя не выдернут из земли, не забывай, Тнайт, – покачал головой Ротерби.

– Не вы ли недавно говорили, что хотите позволить сорнякам хозяйничать в вашем саду?

Ротерби замялся.

– Ты слышал?

– Мастер Ротерби, – Тнайт снисходительно усмехнулся. – Я ведь не так стар, чтобы не слышать. Да и говорили вы не очень-то тихо.

– И что же, ты думаешь, что я тебя с собой возьму? – отшельник невозмутимо поднял брови.

– Я думаю только, что вдвоём не так тоскливо. Я, честно сказать, не выношу одиночества. Если бы вы вернулись чуть позже, я бы начал подумывать о том, чтобы сбежать от всех этих сорняков и вишен.

Ротерби расхохотался.

– Что ж, тогда мы отправимся в путь ещё до рассвета, спать сегодняшней ночью тебе не придётся. Мне нужно всё хорошенько обдумать, да и тебе не помешало бы пораскинуть мозгами о том, что я тебе рассказал. А теперь поставь на огонь чайник и достань листья смородины из того шкафчика, – отшельник, не повернув головы, показал пальцем на нужную полочку. Когда вода вскипела и запузырилась, и от листьев смородины в воздух поднялся душистый аромат, Тнайт поставил чашку возле кресла отшельника на железный столик, хотя и сам не забыл угоститься.

– Мастер Ротерби, – огорчённо сказал он. Отшельник вопросительно посмотрел на подмастерье и отхлебнул немного горячего чая. – Я ещё кое-что узнал, но не про выродков, а про Вайтеша.

– Не думаешь же ты верить во всю эту чепуху? – Ротерби усмехнулся.

– Как чепуху?

– Ты знаешь Вайтеша не хуже меня, думаю, ты и сам предполагал, что все бредни, которые о нём плетут горожане – простые глупости. Я знал старого Сайласа, ещё когда… – Ротерби помедлил немного. – Одним словом, давно. И этот полоумный старикашка всегда был горазд на придумки. Можешь не беспокоиться о Вайтеше. Я слышал, что у него появилась любопытная спутница. Уверен, что вместе они не пропадут. Да и в Дуодроуде ему больше нечего делать. Это не самый приятный город, скажу я тебе.

Тнайт облегчённо выдохнул, слова отшельника о Вайтеше успокоили его. Он и сам усомнился в том, что Вайтеш замешан во всей этой истории с убийством молодой Сьюсианны. Теперь его опасения и вовсе развеялись.

– Мастер Ротерби!

– Да, Тнайт?

– А куда мы пойдём?

– Как раз об этом я и размышляю. Тнайт умолк, и пока Ротерби задумчиво потягивал остывающий чай, подмастерье тоже думал, но совсем о других вещах. «Откуда вишнёвый отшельник знает о планах вайчеров? Надолго ли нам придётся покинуть Дуодроуд? И кто же такие эти специалисты в действительности?»