Читать книгу Дребезг Звёзд - Герр Фарамант - Страница 5

Просыпаться в объятьях любимого человека – одно из самых прекрасных чувств, которые человек вообще способен испытывать. Люди созданы для любви, потому что так повелел Господь. Если человек не любит – он перестаёт быть человеком. А ведь любовь – это не только плотское удовлетворение, но и желание сделать человека лучше, помочь ему, придать сил, уверенности. Воодушевить. Помочь ему стать тем, кем он мечтает.

И прежде всего любовь – это крепкая и взаимная дружба.

Полина любить могла, но не хотела. Потому что все её попытки полюбить человека кончались влюбленностью в неё. А любить влюбленного человека невозможно. Раб не хочет меняться. Он доволен тем, что у него есть и счастлив своим хозяином. Раб не способен стать выше, пока не захочет прозреть. А до тех пор, пока он не избавится от влюблённости, не перестанет видеть в человеке своего хозяина – он не станет равным ему. Не сможет стать собой. Мерзкое чувство – спать с рабом.

Филин что-то мурлыкала в полудрёме. Она так мило спала. Свернулась в комочек, окутанный волнами рыжих волос, поджав под себя свои сильные, стройные ножки. Не будь она влюблена – цены бы ей не было. И телом своим и натурой она всецело устраивала Полину. Если бы не чертова влюблённость, которая всё портила. Но виски сделало своё дело.

«Да кого ты обманываешь, – усмехнулась про себя девушка, – не в бухле истина. Истина – она в говне: всегда всплывает».

Полина осторожно перелезла через подругу, оделась, а дальше – потянулась за оставшимся виски и развалилась в кресле. Она хлестала спиртное с горла, глуша похмелье. Ей было мерзко от себя такой. Декаденство. А декадентов она ненавидела. Влюблённость ведёт к декаденству, потому что чаще всего несчастна. Она себя чувствовала молодой дьяволицей, которой от себя и мерзко и мило.

«Да какая дьяволица, – мысленно расхохоталась Полина, – тупая пизда. Просто говоришь красиво. Красиво говоришь и трахаешься. Скатилась на самое дно. Вот скитаешься ты, а что от того толку? Оставляешь за собой только слёзы и сперму. Когда-то училась на хирурга – бросила дело на половине первого курса. Поссорилась с родителями – и вот уже третий год ничего не делаешь, кроме как шатаешься по разным впискам. Ах, да, ещё и Библию читаешь. Но казаться набожным в наши дни – это модно. Модно верить во что-то, что спасет твою задницу в самый скверный момент.

Как это всё началось? Да какая разница, как началось! Главное – к чему привело. А привело к тому, что человек три года простаивает без дела. Не развивается.

Опьянение – хреновая штука. Когда трезв – твоё сознание травит тебя твоими иллюзорными видениями окружающей действительности. Под действием алкоголя защитные механизмы слабеют, и ты вынужден сталкиваться с настоящим, мать его, миром. С тем миром, от которого стремишься убежать. Взрослая, да? Самостоятельная! Красивая! Умная! Талантливая! Тьфу ты… Противно!»

Полина презрительно сплюнула.

Она шаталась по беседке, держа пустую бутылку за горлышко, и искала, обо что её разбить. Филин зевнула и потянулась, медленно открыла глаза и поймала исполненный злости взгляд. Девушка непонимающе посмотрела на подругу. А в следующий миг Полина набросилась на неё. Её достала эта рыжая влюбленная тварь, которая согласилась отдать свою судьбу в руки тупой пизды. Влюблённые дуры должны умереть.

Филин испуганно вжалась в стенку беседки, вцепилась в запястья подруги. Она не кричала и не билась в истерике. Просто смотрела на неё глазами, исполненными жалости. В её взгляде читалась безмерная жалость к пустоте, что испытывал стоящий перед ней человек. Безмерная жалость и просто-напросто стремление помочь.

Полина разжала кулак, и бутылка глухо упала на диван.

– Ты даже разозлиться по-человечески не способна!

Филин потупила взгляд и, что было сил, отвесила девушке пощечину. И ещё одну. И ещё. Её ладони сжались в кулаки. Она схватила Полину за грудки, прижала к стенке и принялась без устали молотить её. Красивое смазливое личико украшено смачными вмятинами. Из разбитого носика хлещет тёплая юшка. Разъярённая женщина не скупилась на удары. Она яростно толкнула подругу на пол и начала избивать ногами, нанося увечья по печени и почкам. А после – зло припала к ней, схватила за скулы – и жадно впилась в её уста. И выплеснула из себя всю накопившуюся боль, тоску и ярость ударом кулака вниз живота.

Полина взвыла в дичайшей агонии. Она не ожидала такого от своей подруги. Всё случилось настолько внезапно, что она даже не успела сориентироваться. Это она, она тряпка, а не Филин – потому что Филин всё ещё способна двигаться вперёд в отличии от неё самой.

Всё её тело ныло. Ей давно не было так больно. Всё-таки физическая боль хуже душевной, потому что имеет особые последствия.

Филин рыдала над скрючившейся, вжавшейся в пол фигурой. Она обнимала эту дрожащую девушку, прижимала её к себе, осыпала её раскрасневшееся от крови лицо поцелуями, слизывала её слёзы. Она не хотела, не хотела всего случившегося – сама не знала, что нашло на неё – просто что-то внутри будто лопнуло. Это как резинка тянется-тянется, тянется-тянется – хлоп – и рвётся. Вот так и здесь произошло. Ей было больно от того, что она натворила с её бедным усталым солнцем.

Полина тяжело дышала. Она крепко-накрепко закрыла веки, стремясь удержать поток хлынувших слёз. После – слабо подняла дрожащую руку, отстраняя от себя лицо Филина. Перегнулась через её объятья к полу – и её смачно стошнило. Потом посмотрела на рыдающую подругу и повела головой. В следующее мгновение она уже валялась в своих соках, силясь встать.

К черту всё. Здесь её ненавидят. Она никому не нужна в этом мире. И сама виновата – дура! Типичная дура, которая выдумала о себе невесть что, поверила во что-то – и в итоге осталась ни с чем.

– Дур-ра, – повторила Полина вслух, смеясь над собой, идя, пошатываясь, к выходу. – - Самонадеянная напыщенная дура.

Она говорила по слогам и слонялась по беседке, пританцовывая на каждом шагу.

Зелёные спутанные волосы и свитер были окрашены кислотным цветом собственной рвоты. От неё жутко воняло, и внешне она сейчас походила на последнюю шлюху из подворотни, которой в сущности и являлась. Только очень изощрённой шлюхой.

Филин сидела на полу и рыдала.

Полина перекинула рюкзак через плечо. Бросила взгляд на стол с мыслью забрать мобильный, чтобы таки его продать. Взяла аппарат и включила дисплей посмотреть время.

– О, – усмехнулась она, – СМСка пришла.

«Увидимся в Новом Мире. Я приду. Жди. Если есть желание – выходи на связь.

Король в Жёлтом».

Она прочла текст с особо циничной интонацией. Старалась опустить отправителя как только могла.

– Пошел ты на-а-а-ахуй, – протянула она, выключила телефон и бросила его к себе в рюкзак. После – окинула презрительным взглядом плачущую Филина. Мерзко. Мерзко решительно от всего. Ненависть лютая и абсолютная. Ненависть ко всему. К смердящему миру, к рыдающим влюблённым, к тупой себе. Она бы могла что-то изменить, не будь ей всё равно. А теперь ей было плевать. Ха! Подумаешь – девчонка с кулаками накинулась.

– Что, герой, да? – с вызовом обратилась она.

Филин схватилась руками за голову в ожидании ответного удара.

– Дождалась удобного момента – и набросилась, да? Трахнула, избила – типа изнасилование, да? Да? Оденься, деточка.

Она игриво щелкнула её по носу и направилась к выходу из беседки.

– Да пошла ты… – бессильно взвыла Филин ей вслед. – Я всё равно люблю тебя! Слышишь! Люблю!

– Прощай, раб, – вздохнула Полина и, пошатываясь, покинула беседку.

Так же пошатываясь она пересекла ещё вчера родной двор. Вышла на улицу не так давно любимого городишки. Ей было противно от всего, а в особенности – от себя. Хотелось чем-то вмазаться, да с собой ничего. Была возможность разжиться – тогда отказалась, а сейчас – было бы очень кстати. Ехать она – всё равно вряд ли куда-то в таком состоянии поедет. Нужно хотя бы поваляться где-нибудь, прийти в себя. А ещё её люди могут увидеть. Не то, чтобы её особо волновало общественное мнение – просто могли пристать с расспросами, что было бы очень, очень не кстати.

А ещё жутко ныло между ног. Сучка очень крепко ударила её. Присесть бы где-нибудь… О… Автобусная остановка. Посидеть. Отдохнуть.

Полина обессилено рухнула на лавочку и согнулась пополам. Чёрт… Как же больно…

– Сама виновата, – прошипела девушка сквозь зубы, – дура старая… Даже двигаться толком не можешь, не то, чтобы куда-то там ехать… Чёрт… Как больно…

В памяти всплыла вчерашняя ночь. Королева! Волосы цвета яда! Красота декаданса! Высокодуховность! Ха! Это всё фигня, ничего не стоящая фигня, пока сама ты – дура, которая ничего из себя не представляет и упивается своей офигенностью. И все люди, которые тебя любят – они любят лишь то, что у тебя между ног и некую загадочную оболочку. Когда ты последний раз с кем-то по-человечески говорила? О чём-то действительно серьезном, интересном и поучительном? И, чёрт подери, чего стоит личность, которая ломается после первого же крепкого мордобоя? Да ещё и будучи избита влюблённой тряпкой. Что же ты из себя представляешь, если такое никчёмное существо смогло сломить тебя? Личность ли ты после этого? И была ли личностью? Нет! Ты – дура, дурой была и дурой осталась!

– Девушка, вы в порядке?

Полина подняла взгляд на взволнованного парня, пришедшего на утренний автобус. Не известно, что его испугало больше: её глаза или же сам внешний вид, но юноша отшатнулся от неё, как от прокажённой и, извиняясь, ушёл куда подальше. Наверное, это круто – подойти к человеку с ног до головы вымазанному в блевотине и спросить, в порядке ли он. Да, охуенно! Просто восхитительно, блин. Зашибись просто!

«Соберись наконец, – сказала она себе. – Здесь тебе торчать больше смысла нет. Значит – валим туда, где тебе всё ещё рады. И стараемся не испортить отношение к себе, тем более так по идиотски».

К Филину она не вернётся хотя бы из-за уязвлённой гордости – обе дуры сами виноваты. Любовь! Чувства! Ха! Дружба – и только дружба спасёт этот мир…

Она сидела на лавочке, согнувшись в три погибели, и пыталась вспомнить хотя бы одного человека, который относился бы к ней, как к другу. И все подобные люди казались ей унылыми, ничего не представляющими из себя личностями. А всё потому, что сколь ни были люди вокруг неё унылы, и сколь она их ни ненавидела, – себя она ненавидела ещё больше. Потому что эти люди – они, чёрт возьми, чего-то в жизни добились! Что-то из себя представляли! А что она? Она решила играть роль этакого загадочного солнца, которое то появляется, то исчезает. Ветряная, воздушная, чарующая, загадочная она стала колесить по стране и собирать вокруг себя разных людей. Копить их образы в своей памяти. Для чего? Когда-то ей это казалось интересным. А на самом деле она просто хотела трахаться, и поняла это уже после первой встречи с интересным мужчиной, который курил план, божественно играл на гитаре и читал неземные стихи. Она отдалась ему. И ей это понравилась. Она – просто зарвавшаяся девчонка, которая слишком рано решила, что стала взрослой. Если люди – это книги, то её повесть бесконечно уныла. До тех пор, пока она не станет сильной личностью, она не станет никому по-настоящему интересной.

«Я буду ждать тебя в Новом Мире»…

Она вспомнила того парня. Ещё один такой же, как все. Но он не безнадёжен. Есть в нём что-то… Искра, которая уже едва потухла, но всё ещё пылает. До чего докатились-то! Идём плакаться в жилетку первого встречного парня, увиденного лишь раз на вокзале. Дыра, дыра и болото – эта ваша полная приключений и романтики путешествий жизнь.

Она достала из рюкзака телефон. Включила его – и он затребовал пин-код. Интуитивно вбиваем четыре единицы. А ведь прокатило! Загрузился рабочий стол, появилась связь. Звонить… Надо позвонить… Но как… Или написать.

Руки дрожат, в голове мутно, всё болит, невозможно сосредоточиться.

Так… СМСки и звонки не прокатят… Интернет. Чёрт. Интернет, где ты?

Она судорожно бегала глазами по маленькому экранчику, ища значок Интернета. Наконец нашла. Самое банальное, что пришло в голову – войти Вконтакт от его же имени и оставить сообщение на его стене.

«Чёрт… Как здесь Сеть-то врубается…»

– Девушка, вас в больницу проводить?

Полина подняла глаза. Над ней нависла очень взволнованная старушка, которая сочувственно охала и ахала. Девушка подавила желание нагрубить и выдавила из себя добрую улыбку, что скорее напоминала оскал.

– Нет, спасибо. Я в порядке.

Старушка недоверчиво покачала головой.

– Точно?

Полина, всё также улыбаясь, кивнула.

– Точно-точно. Будьте спокойны, бабушка. Я абсолютно в порядке.

– Ох, тёмная-тёмная молодь, – бормотала старушка, удаляясь своим путём.

– От козы слышу! – бросила в след.

Девушка продолжила изучать телефон. Так, вроде нашла. «Настройки» – «Беспроводные сети». Ага. Вот тут, «Мобильный интернет». Вроде включили.

Теперь заходим Вконтакт. Отлично, открывается его страница. Имя – Просто Сон.

«Очень содержательное имя, – мысленно усмехнулась Полина. – Чёртов позёр! И к кому я еду. Сама себе удивляюсь. Так. Оставляем запись на стене. Как проснётся – прочитает. Та-а-ак… Что бы сказать… Пускай будет так. Чёрт. Тупая сенсорная клавиатура. Тупые липкие пальцы. Чёрт, чёрт, как же неудобно-то…»

Наконец целеустремлённость Полины возымела верх. Текст записки в итоге был таков:

«Муза из кошмара наконец пришла. Возможно, это забавно. Она гуляет на вокзале. Новый Мир манит».

«Отправить».

«Прекрасно, – усмехнулась Полина, – как проснётся – прочтёт. А теперь надо бы вытереться и прийти в себя. Жизнь продолжается!»

Она достала из рюкзака бутылку воды и полотенце. Полотенце – самая необходимая вещь любого путешественника. Им можно отмахиваться от мух, вытираться, высасывать из него питательную влагу и ещё тысячи способов различного использования. Сейчас девушка хотела умыться. Смочили полотенце водой, прижали к лицу, вытираемся. Умываемся, умываемся. Чтоб смыть к чертям с себя всю грязь. Чтоб чувствовать себя обновлённой. Иной. Живой, чёрт возьми, живой!

Полина более-менее освежилась и пришла в себя. Тяжело поднялась. Поправила рюкзак – и пошла по направлению к вокзалу. Жизнь продолжается. Сколь прискорбным ни было бы твоё положение, пока ты сидишь и киснешь – лучше от того никому не станет.

Люди – странные существа. Хотят что-то из себя представлять, не желая, однако, чего-то добиваться. Да и не люди в целом, а слишком рано повзрослевшие подростки. Дети, которые ощутили себя достаточно взрослыми, чтобы стараться что-то доказать, однако всё ещё слишком маленькие, чтобы полноценно противостоять пока ещё чужому для них миру. Некоторые дети хотят просто быть как взрослые. А некоторые – оставаясь детьми – стремятся расти. И редко первые любят последних. А дети должны любить и тянуться друг к другу. Ведь за ними будущее. Если молодые звёзды перестанут сиять раньше времени, вокруг них не сформируется галактик. Вселенная будет стареть, планеты застынут в ледяном безмолвии, и настанет долгая-долгая и тёмная зима. Только молодые, ещё яркие звёзды способны согреть этот вечно стремящийся замёрзнуть мир.