Читать книгу Дребезг Звёзд - Герр Фарамант - Страница 6

Если вам кто-то скажет, что утро добрым быть не может – не верьте. Оно может быть и добрым и бодрым, независимо от того, что творилось ночью.

Сон проснулся, потянулся и легко соскочил с дивана. Общеукрепляющая, утром ободряющая, если жив пока ещё, – гимнастика – это, как известно, наше всё. Вообще парень всё чаще наблюдал такой парадокс: чем тяжелее был день, тем легче тебе следующим утром. Почти всегда.

Голова ясная, как никогда, на душе – легко и просто, хочется жить и радоваться жизни, ведь пока ты жив – всё хорошо. А вот со смертью может наступить ряд проблем. Умирать – это гиблое дело, если тебе ещё есть чем заняться. Что бы там ни происходило с тобой вчера, просто помни: сегодня может быть ещё хуже. Или лучше.

Он стоял на кухне и готовил завтрак, пританцовывая и напевая разные песни. Всё подряд, что шло в голову, от Высоцкого и Митяева до Шевчука и БГ, от «Bauhaus» и «Nirvana» до Дэвида Боуи и «The Doors». Ему было хорошо. Музыка – это отдых для души, Её слушают для создания определенного настроения, реже – в качестве пищи для размышления, а зачастую – и просто для того, чтобы дать своей душе отдохнуть и расслабиться. Ведь и вчера он слушал Летова, чтобы насытить себя так необходимой тогда безысходностью.

Жарилась картошка. Вы думаете, это так просто – вкусно пожарить картошку? Даже это, казалось бы, самое примитивное блюдо на самом деле целое искусство. Вот, например, масло должно быть чуть выше уровня дна сковородки. Так, чтобы ломтики картофеля не прилипали к металлу, но и не плавали в нём. Ломтики следует нарезать маленькие, но не шибко толстые и не совсем крохотные, чтобы они лучше прожарились. Также следует не забывать перемешивать картошку, чтобы пища жарилась равномерно, со всех сторон. Ещё желательно посолить: две-три щепотки будет достаточно. А если в наличии ещё и специи – тогда и вовсе прекрасно. Пряности ценились всегда и везде во все времена. Но самое главное в процессе готовки – это делать всё с любовью, оставить всё негативное за порогом кухни, потому что еда – это то, без чего не сможет прожить ни один человек.

Хороший завтрак – залог удачного дня, и Сон любил готовить.

«Любой повар, – думал он пока стоял за сковородкой и в очередной раз перемешивал шипящую картошку, – гораздо больший творец, чем все поэты, художники и музыканты вместе взятые. Потому что искусство высокого духа – оно может быть понятно далеко не всем людям. А повар – он на то и повар, чтобы насытить своим творением человеческое нутро. Его искусством способен насладиться всяк и каждый, и никто никогда не уйдёт обиженным. Хорошо готовить – это тоже искусство, и если человек смеет называть себя творцом, то в первую очередь он просто обязан уметь сотворить вкусный и питательный завтрак».

Сон признавал, что был никудышным поваром, но он старался. Да, частенько картошка подгорала, или – напротив – недожаривалась. Но с каждым разом процесс занимал всё меньше и меньше времени, а еда становилась лучше. «Умение приходит с опытом, – утешал он себя, если что-то не получалось. – Умение приходит с опытом».

Пока картошка прожаривалась, появилось немного времени вылезти в Сеть: проверить, что там да как. Ноутбук стабильно не выключался, так что Сон был постоянно онлайн, даже если сам в этот момент находился вне дома.

Лучшая форма невидимости в Сети – это постоянное в ней присутствие: никогда не знаешь, действительно ли человек сидит у монитора, или же куда-то отлучился и вернётся нескоро, потому Сон был в сети всегда, чтоб его лишний раз не беспокоили.

Подсели к ноутбуку. Подождали, пока бедная машинка придёт в себя – вечно она перегревается и тормозит. Водим мышкой по экрану в ожидании чуда. Чудо свершаться не спешит: рабочий стол всё также статичен и показывает нам обои с размазанными по всему экрану различными цветами, создавая тем самым некий психоделический узор. Где мышкой ни кликни – ноль эмоций.

О, наконец-то всё снова работает.

Сон усмехнулся и ласково погладил монитор, приговаривая, какой хороший, миленький и добрый его старичок-ноутбук. Каждая вещь обладает душой. Это не правда, но Сон верил в это, а потому со всеми вещами в своём доме вел постоянные диалоги, делился с ними радостями и печалями. А компьютер порою и вовсе заменял ему брата. А что делать, когда живому хочется ласкаться, обниматься и общаться, а вокруг – ни души.

Мышь потянулась к иконке «Лисёнка» (так Сон называл браузер «Mozilla Firefox»), развернула его на весь экран. Открываем вкладку «Вконтакте», проверяем почту. Никто ничего не написал, всё те же двадцать непрочтённых писем – ссылки на разные книги, которые лень искать по всей истории переписки и легче оставить как непрочитанные, чтобы в любой момент открыть их, скопировав в адресную строку.

Просмотрев почту, по привычке любуемся собственной «стеной». Там как всегда ничего, кроме своих собственных записей. Чужое не храним чисто из принципа. Только своё и только родное. По-другому – никак. Такой вот акт проявления гордости.

Естественно, от его взора не ускользнула и новая запись, оставленная им же. Сначала он быстро пробежал по ней взглядом, листая ниже. Потом смысл слов до него начал доходить. Вернулся в верх «стены» и прочёл еще раз. Запись гласила:

«Муза из кошмара наконец пришла. Возможно, это забавно. Она гуляет на вокзале. Новый Мир манит».

Сон этого не писал. Он перечитал запись снова. И ещё раз. Потом он принюхался и понял, что засиделся.

Полученное сообщение он обдумывал на кухне, спасая ещё живую картошку. Чёрт возьми, засиделись маленько – она опять подгорела, и это немного печально. Зато тут есть и плюс: если подгорела, значит прожарилась. Можно выключать газ и наслаждаться завтраком.

Кушаем мы, стоя у сковородки с вилкой в руках. Так не приходится мыть тарелки. Порежем хлебушка, возьмем из холодильника помидор – и готово, можно приступать.

Пока Сон наминал за обе щеки только что приготовленную картошку, он раздумывал над полученным сообщением.

«Несомненно, это от неё, – думал он. – Иначе – кого ещё назвать-то „музой из кошмара“? И если она себя так назвала, она таки читала его записи. Нет, – покачал головой парень, – такого просто не бывает. Так случается только в сказках и выдуманных историях. Но чтоб в жизни – никогда. Хотя, учитывая сам образ той незнакомки… Сам образ Полины (если уж она назвалась кошмарной музой, то она в какой-то мере является и ею) – она могла бы и вернуться. А если и действительно решила вернуться – то зачем?».

Сон сомневался, что она действительно такая милая и наивная, какой хочет казаться. Ведь вещи его она, как бы то ни было, прихватила с собой. А добрые и милые люди просто так вещей не крадут. Значит, эта девушка что-то темнила. А если она что-то темнила, значит мы пока ещё не знаем, чего от неё ожидать.

Так думал Сон, пока жадно впивался зубами в сочный томат. Он посыпал его солью для остроты ощущений. И впился снова, представляя, как проделывает то же самое с человеком. Человеческое мясо, должно быть, внешне напоминает сладкие фрукты.

«Ты его отщипываешь от общей биомассы, солишь – и отправляешь в пасть, где всё тщательно пережёвываешь и наслаждаешься приятным вкусом родства твоего племени. Поедать себе подобных – это забавно, потому что общество привыкло есть наиболее доступное мясо. В эпоху социальных сетей и повальной социализации самым доступным мясом стали люди. Все друг друга поедают: кто мозгами, кто – поведением своим, кто – какими-то требованиями. А некоторые пытаются утихомирить свой голод, что приходит к нам лишь в сытом состоянии. А понимая, что его так легко не удовлетворить, стремятся к этому, используя для своих услад всё больше и больше новых человеческих ресурсов. Люди созданы, чтобы поедать друг друга, потому что без взаимного поглощения жить в наше время невозможно. Взаимопонимание часто ведёт к взаимному угнетению. Или ты подавишь волю человека, или он подавит твою. А потом съест. И, что характерно, вам обоим будет хорошо: вы либо тот, кто приготовит главное блюдо, либо тот, кто насладится им».

Являлась ли Полина здесь хищником? Или её подавали к столу – вот что сейчас беспокоило Сна больше всего. Вряд ли человек, подобный ей, просто так захочет навестить совершенно случайного знакомого так скоро после отъезда. Парень нутром чуял, что что-то не так. И, к счастью ли, к сожалению – единственный способ узнать, всё ли хорошо – это пойти девушке навстречу. Хотя он даже и не знает, что от неё ожидать.

Завтрак был плотным и вкусным – «Себя не похвалишь, никто не похвалит, – усмехнулся Сон. – А теперь можно и на встречу идти. Когда прибудет девушка – не известно».

Причесались, накинули плащ – и вперёд, навстречу неизвестности. Нет. Навстречу Новому Миру.

***

Голова всё ещё гудела, как и ожидалось с крепкого похмелья. Малейший шум отдавался гулким эхом. Было больно, но уже легче, чем с утра.

Полина сидела у окна и дремала. Наконец блаженные минуты покоя. Что бы там ни было, она любила поезда. Эти стальные змеи, что копошились в своих металлических траншеях – они всегда манили её. Эти чудища ползают из одного конца страны в другой, несут в своём чреве живой шевелящийся груз. Полине нравились поезда. В их утробах она чувствовала себя уютно. Когда ты вот уже три года кочуешь с места на место, учишься не привязываться ко всем впискам, в которых ночуешь. Новые квартиры, новые лица – это всё, конечно, интересно и познавательно, но не твоё. Их жизнь – это их жизнь, а жизнь Полины – это жизнь Полины: иногда они пересекаются, иногда расходятся. А иногда получается, как с Филином, и это печально. Хотя тут она сама молодец – не буянь она с утра пораньше, ничего бы и не случилось. А теперь вот сорвалась чёрт знает куда чёрт знает к кому.

Если человек хорошо пишет, он скорее всего сволочь. Сволочи обязаны говорить красиво, иначе потеряют харизму. А большая часть молодых начинающих писателей – это либо замкнутые в своём мире романтики, либо сволочи и словоблуды, что гонятся за лёгкой наживой. Общество-то неприхотливое, съест почти всё, что задевает насущные темы. Немного протеста правящей власти, конфликт одиночки и масс, потребительское болото, чуть грусти – и недофилософия на тему катящегося под откос мира. Вечные проблемы, которые всегда на слуху и по существу никого уже давно не волнуют. Сейчас каждый второй мнит себя Мастером, а Маргариты висят на столбах. Полина повидала много таких на своём пути, и ещё один подобный её мало чем удивил. Да, откровенно говоря, единственное, что её в нём зацепило – это та самая записка, адресованная им в пустоту, потому что он случайно угадал её это имя. Во всяком случае Король в Жёлтом не создавал впечатления человека, способного обидеть. Он был скорее замкнутым романтиком, чем сволочью. К тому же такой доверчивый – что одно умиление просто.

Из его же записок она узнала, что он живёт один. В блокноте было нечто вроде дневника, который он вёл, но которому едва ли можно было верить. Но есть надежда на вписку.

Электричка дёрнулась, остановилась. Приехали.

Полина стояла на платформе и улыбалась.

«Снова Харьков, – думала она, – снова я здесь».

Она искала глазами Короля в Жёлтом, хотя и сомневалась в его появлении.

Быстрыми шагами она спустилась в переход – лучше всего дождаться его у памятника отцу Фёдору. Нам нужно на первую платформу, это совсем в двух шагах.

Девушка шла по коридору, погружённая в свои мысли в предвкушении возможной скорой встречи.

– Сана?

Полина дернулась, как от удара, повела головой: показалось.

– Сана, ты?

Сердце учащённо забилось: нет! Нет, так не бывает. Просто не может быть. Но этот голос – о нет, она его не забыла.

Девушка остановилась, крепко сжала кулаки и улыбнулась – пускай подойдёт.

Ещё миг – и ей не хватило всего лишь доли секунды, чтобы достичь желаемого: парень крепко сжимал её кулак в нескольких сантиметрах от своего лица – и улыбался.

– Ну, здравствуй, Леший.

– А ты ещё медленнее, чем раньше.

– Не напоминай…

Кожаная куртка с нашивками «The Cure» и «Pink Floyd», рваные джинсы по моде семидесятых, гитара в фиолетовом чехле через плечо, густая грива волос чернее самой чёрной ночи и янтарные глаза. Нет, это просто не могло быть правдой! Так – так не бывает! Но Леший смотрел на неё и улыбался. Было подошёл ближе, уже раскинул руки, окинув подругу оценивающим взглядом с ног до головы. Хмыкнул, цокнул языком.

Полина прыснула, опустила взгляд.

А в следующее мгновение они крепко обнялись.

– Год, целый грёбаный год, – шептала Полина, уткнувшись в родную грудь.

– Как ты, солнце?

Она подняла полные волнения и радости глаза. Он как обычно смотрел на нее сверху вниз со всё такой же доброй улыбкой.

– Я-то в порядке, а папочка – муди-и-и-ила!

Она игриво склонила голову на бок, показала язык и засмеялась. Леший поднял и закружил Полину. Его глаза светились счастьем, и счастье то было взаимным. Со стороны они казались счастливой влюблённой парой лихих бродяг. Со стороны.

Они взялись за руки, как в старые добрые времена, и вместе последовали к выходу из вокзала. Они шли в молчании, любуясь друг другом. Нет таких слов, чтобы полноценно описать всю ту бурю эмоций, что происходила в душе девушки.

Год! Чёрт возьми, целый год – и ни слуху, ни духу от чертяки этакого! Её всю колотило, дыхание сбивалось, а сердце – оно и вовсе сейчас разорвётся. Но это не было ни любовью, ни влюблённостью – просто дикая, безумная радость от встречи с Другом. С того самого июля, с тех дней в посёлке под Судаком – чёрт подери, с того самого лета – и ни единой весточки. Просто исчез почти сразу по приезду в Одессу, тем же вечером, сказав только, что нужно срочно навестить приятеля. И – привет, поминай как звали. Сначала она ждала его, писала, пыталась его найти. Первое время он вяло отвечал на сообщения, потом – и вовсе не читал. Перестал отвечать на звонки – сменил номер. Летели дни, месяцы – и ничего не слышно. И вот, спустя такую бездну времени, он снова вернулся. Все эти эмоции, множество самых разнообразных образов подобно кадрам из старого фильма пронеслись в сознании Полины за те минуты, что они вместе шли, держась за руки и улыбаясь.

На выходе из здания вокзала их встретили чуть ли не бурными овациями. Леший был желанным гостем всегда и везде.

Их окружали самые разные знакомые и не очень лица. Всюду смех, радость, счастье и улыбки – много улыбок. Так всегда бывает, когда люди сияют. Одни сияют, а другие – греются на солнышке. Ведь сияющие люди – это люди-солнца. От них исходит приятное необъяснимое тепло.

– Здарова, подруга!

Рита стояла, прислонившись к колонне, курила и усмехалась.

Полина по-дружески хлопнула её по плечу.

– Здарова, Гошка! Как сама?

Девушка сделал затяжку и хмыкнула, отшвырнула окурок.

– Да ничё так, что вернулась? Он? – Она кивнула в сторону Лешего. – Мой совет, подруга, – продолжала Рита, – не твоего он полёта. Сама за ним ухлёстывать пробовала – и ничего.

Она презрительно сплюнула.

Полину подобное поведение возмутило. Если не знаешь человека – не суди о нём. Но девушка продолжила всё также любезно улыбаться, смотря в глаза приятельнице.

– А что ж пришла?

– Да мимо проходила. Не грузись ты так.

С этими словами Рита усмехнулась и направилась к метро. Полина проводила её сочувствующим взглядом. Посмотрела на Лешего – тот был нарасхват. Он уже распивал пиво с ребятами, о чём-то болтал с ними. Все они по нему соскучились, по всем им соскучился и он. Многие люди были ей знакомы, но, похоже, они её не заметили – и не мудрено, когда такой человек приехал!

Девушка присела у колонны и закурила. Её взгляд гулял по площади – и наткнулся на знакомую фигуру в жёлтом плаще. Парень всё-таки пришёл!

Сон окинул отсутствующим взглядом сборище каких-то неформалов, усмехнулся им, пожал плечами и пошёл дальше. Он направлялся к зданию вокзала, и ему было хорошо. Он шёл навстречу своей музе, а всё остальное подождёт. Не иди он к ней, он, быть может, и присоединился к ребятам – он ощущал исходящее от них тепло. Каково же было его удивление, когда у колонны у главного входа он увидел её.

Полина сидела на корточках и докуривала сигарету.

– Привет тебе, Король.

Она улыбнулась и протянула руку.

Он пожал её и улыбнулся в ответ.

– И тебе привет, Полина.

Она смотрела на него с искренней, тёплой улыбкой. Её спутанные зеленые волосы густыми прядями спадали ей на лицо, зелёный свитер был ещё более кислотного оттенка, чем в прошлый раз. И джинсы тоже как-то… высветлились. А ещё от неё несло странным, особым запахом: одновременно каким-то противным, даже отталкивающим – но, в то же время, он был и особо привлекательный. Трудно описать. Нужно ощутить. И как она изящно поправляла пряди – нет, она была прекрасна!

Полину раздражали её липкие, измоченные известно чем волосы. Несмотря на всю радость встречи со старым другом, несмотря на прибытие в Харьков, последствия утра всё ещё сказывались. И ей хотелось в душ. От неё несло запахом собственной рвоты и перегаром – ей было негде ни почистить зубы, ни толком привести себя в порядок. В частности поэтому она не спешила присоединиться к остальной компании.

Она смотрела на Короля оценивающим взглядом, её умиляла его наивность.

«Он и правда верит, что я приехала к нему, – думала она. – Ну что же, держи карман шире!»

– Я тут вещи твои на хранения взяла… Не в обиде?

– Да нет, всё окей. Как добралась?

– Потом расскажу. Пошли к ним, а? – она кивнула в сторону народа.

Леший отделился от общего сборища и направился к ним.

Сердце Сна заколотилось. Он не знал, что ожидать от этого типа: выглядел он дружелюбно, но, чёрт подери, как-то всё внезапно.

– Леший.

Он протянул ему руку. Парень крепко пожал её.

– Сон.

– Да расслабься ты! – новый знакомец хлопнул его по плечу и приобнял. – Как сам?

– Да неплохо так. Друга вот пришёл встретить, – он кивнул в сторону Полины.

Леший понимающе кивнул и подмигнул девушке. Та вздохнула и едва заметно покачала головой.

– О как. Ну что же, друзья моих друзей – — и мои друзья. Будем знакомы?

– Будем, – вяло улыбнулся Сон. Не нравился ему этот тип. Несмотря на внешне доброжелательный вид – чёрт его знает, что можно ожидать от него. В любом случае, цель была достигнута: Полина вернулась. А вот к нему ли – это уже другой вопрос. Но самое главное – она здесь. Сейчас. Рядом с ним. И они в окружении разных людей, с которыми ему ещё предстоит познакомиться.

Полина смотрела на парней и улыбалась.

«Будет забавно, если эти двое найдут общий язык. Хорошо когда старые и новые друзья не хотят порвать друг друга. А Сон (идиотское имя, нечего сказать) – он хотя и наивный и простой, но – такой милашка. Мерзко даже как-то. Но его можно использовать на первое время, и это хорошо».

Каждая звезда одинока. Она греет свою маленькую солнечную систему. У каждой звезды есть свой мир, который от неё зависит и который она оберегает своим присутствием. Но когда мы смотрим на небо – мы видим только звёзды, а их мир для нас далёк. Звёзды слагаются в созвездия. Созвездия – в галактики. А из галактик соткана вселенная. Одни звёзды сияют, затмевая собой другие. Иные же – наоборот, делают небо ярче, открывают нам иные, ранее незаметные звёзды. Звёзды должны сиять. Но – не должны гореть в одиночестве. Чем больше звёзд сияет, тем светлее небо, тем оно прекрасней. Своим пламенем они делают небеса красивее, а миры – богаче.

Звёздный свет – это жизнь.