Читать книгу Флирт с одиночеством. Роман - Глеб Карпинский - Страница 16

– Почему ты пришла на эту встречу? – спросил он, медленно посасывая ледяное пиво и наблюдая за воробьями, которые беззаботно купались в луже.

Алкоголь уже начинал действовать на голодный желудок. Они сидели в тихом уютном скверике. Девушка ответила не сразу.

– Я пришла на встречу, потому что, во-первых, чувствую одиночество, а во-вторых, ты мне нравишься, и с тобой приятно общаться.

– Тебя мучает бессонница? – предположил Адам и пригубил пиво.

– Даже часто, так и лежу с открытыми глазами и смотрю в потолок.

Создавалось впечатление, что девушка чего-то ожидает, но целовать ее мужчина не решался. Рядом в сквере были посторонние люди, которые отвлекали его глупым смехом и криками.

– От бессонницы помогает глоток хорошего вина или рюмочка дорогого коньяка, – сказал он с видом знатока.

– Мне нравится виски, – отвлеченно ответила девушка и опять замолчала.

– У меня глаза цвета виски…

Адаму не нравилось, что он говорит намного больше, чем она. На все его вопросы она отвечала как-то недосказанно и спокойно.

– Ты одинока? – спросил он и впервые взял ее за руку.

– Да! – призналась она, посмотрев ему прямо в глаза, и он понимающе улыбнулся.

– Подарки твоих предыдущих мужчин? – заметил он золотые украшения на пальцах.

– Почти, – и девушка затихла.

«Интересно, заметила она мое обручальное кольцо? Конечно, заметила, просто не спросила или знала заранее и не удивилась».

– И с тобой наверно часто происходит, ты знакомишься с молодым человеком, а потом знакомишь его со своими друзьями, и так повторяется снова и снова…

– Обычно так и происходит.

– А где ты работаешь сейчас? – поинтересовался он и отпустил ее теплую ладонь.

– В страховой компании.

– Можешь, застрахуешь меня от несчастного случая? – грустно улыбнулся он опять.

Алюминиевая банка случайно выпала из его рук, и Адам с каким-то обреченным видом наблюдал, как пиво впитывается в ткань ее одежды.

– Ты знаешь, шампанским меня обливали, но чтобы пивом, – и девушка улыбнулась.

– Когда ты мокрая, ты еще более сексуальная. Хочешь, я оболью себя тоже?

– Думаю, не стоит! – засмеялась она, – Ведь ты пока не застрахован!

– И тебе нравится там работать?

– Нравится. Это лучше, чем было до.

– А что было до?

– Раньше я работала в морге.

– И что, видела изуродованные трупы после автокатастроф?

– Чего я только не видела, – и девушка зевнула, прикрыв ладошкой рот.

– Как ты думаешь, в смерти есть красота? – спросил он тогда.

– Красота есть, но она своеобразная.

– А как ты относишься к самоубийцам?

– Мне жаль этих людей, потому что они слабые и безвольные. Мне нравятся сильные люди, умеющие в любой ситуации, какой бы сложной она не была, найти выход и силы, чтобы не опуститься.

– А ты хотела покончить с собой когда-нибудь?

Девушка ответила не сразу. Они присели на свободную лавочку в тени высокого дерева. Она отдала ему свою немного смятую банку пива, и он пригубил ее.

– Знаешь, Адам, – здесь она впервые назвала его по имени, с ударением на первый слог, как он настаивал в переписке в чате, – меня всегда спасает то, что я очень сильно люблю себя, я окончательная эгоистка и делаю то, что мне нравится.

– Но ты не похожа на девушек, которых я вижу в дорогих торговых центрах, занятых шоппингом!

– Значит, я хорошо скрываю свой эгоизм. Или еще мое время не пришло. Я скоро уезжаю в Сорбонну учиться. А кем работаешь ты?

– В повседневной жизни я работаю кукловодом и радую детишек и их родителей веселыми представлениями, а иногда в полнолуние надеваю свой лучший смокинг и играю на пианино мелодии о любви и смерти. Ну а если честно, я киллер, убивающий людей за деньги. Вот так… Бах, бах! Только об этом никто не знает.

– И даже твоя жена? – и девушка улыбнулась. Адам понял, что она ему не поверила, и тоже улыбнулся ей.

– Могу я тебя спросить о неприятных воспоминаниях из твоего прошлого? – спросил он, допивая остатки пива.

– Спрашивай.

– Тот случай с изнасилованием… – припомнил он ее недавние откровения в переписке. – Как это повлияло на твое отношение к мужчине?

– Не повлияло. Я к этому отнеслась с абсолютным спокойствием. Что не делается, то делается за дело.

– Слушай, – он выбросил пустую банку в урну и не попал в нее, – а что бы ты подумала о человеке, который слышит голоса?

– Я бы подумала, что он объелся грибов, и ему пора лечиться. А почему ты спрашиваешь?

– Читал недавно в библии, какой-то воин шел по лесу и вдруг услышал голос и увидел свет, исходящий с неба. Он сильно испугался, упал на колени, а голос сказал ему «Встань и иди!»

– Он же воин был, голодал наверно, вот и грибов и объелся! – она даже не улыбнулась. Ее лицо было серьезным.

– А если бы ты сама услышала голос? – пододвинулся он к ней еще ближе.

– Я бы послала бы его куда подальше.

Они внезапно прыснули от смеха и сквозь этот смех продолжали свой разговор ни о чем.

– А если бы ты увидела в темноте какую-нибудь часть тела?

– Член с крылышками что ли?

– Нет, руку, например, мужскую приятную на вид руку, которая являлась бы к тебе бессонными ночами?

– Я бы тогда ее использовала по назначению, – недвусмысленно ответила девушка, – конечно бы сначала посмотрела, что за рука.

– Ясно, – сказал Адам и вытащил из кармана нэцкэ. – Это дракоша! Мне сказали, что он принесет мне удачу!

– Это тебе голос сказал? – и девушка опять прыснула от смеха.

– Ну да, а потом рука протянула мне эту нэцкэ, – подытожил Адам.

– Лучше бы она тебе протянула пачку денег!

Адам прочитал на столбе примотанное скотчем объявление «Найдена черепаха».

– Смотри! – указал он девушке, посмеиваясь. – Как странно, что у кого-то убежала черепаха.

– Ничего странного тут нет, у черепах есть дурная привычка куда-нибудь да убегать.

Девушка положила свою голову ему на колени и потом тихо спросила:

– Ты ее любишь?

– Да, – ответил мужчина, поглаживая ее мягкие волосы и чувствуя тоскливую боль в душе.

Ему хотелось большего, и он стал гладить ее оголившуюся спину, его пальцы попытались проникнуть ниже, в запретную для него область, туда, где виднелись ее красные трусики.

– А я не хочу быть твоим утешением, не хочу быть второй, – призналась она ему, приподнимаясь с его колен. – Ты хоть в лепешку расшибешься, а меня в свою постель не затащишь.

Затем она убрала его все еще одержимую руку, одернула кофту и спокойно произнесла:

– Хватит маньячить!

Возможно, она ожидала, что он начнет приставать к ней с еще большим рвением с какими-то непонятными последствиями. Она интуитивно знала, что он возбудился и даже не скрывает этого, но этот странный в ее глазах мужчина с кольцом на безымянном пальце вовсе не настаивал и, чтобы как-то завуалировать свою скромность и даже робость, буквально истязал ее вечными вопросами, на которых она сама не знала точно ответы.

– А что для тебя любовь? – спросил Адам тогда.

Он часто спрашивал симпатичных молодых девушек об этом при первой встрече.

– Любовь для меня похожа на колос, – ответили ему опять уклончиво, – который дает росток, тянется к солнцу, созревает и умирает.

– Интересно заблудиться посреди твоей нивы.

– Заблудись, если не жаль времени, – и девушка грустно улыбнулась. – Мне всегда не везет с молодыми людьми. Те, кто мне нравятся, а потом даже становятся близкими для меня, либо меня бросают, либо я в них разочаровываюсь. Иногда, правда, бывают взаимные чувства, но с такими обычно не суждено. И последний вариант, самый распространенный, когда любят меня, но не люблю я. Поэтому о прошлом я разговаривать не люблю. Там только боль и разочарования.

«У тебя какой-то философский подход к жизни! Ты не пробовал просто впустить в себя чувства, открыть двери и понять, что жизнь это много всего интересного, и та девушка рядом с тобой, может быть, просто великолепной, не только по своим формам, а замечательной в душе. Если она уже несет в себе спокойствие для тебя, так впусти ее в свою жизнь!».

Он взял ее лицо в ладони и некоторое время любовался им. Она закрыла глаза, чуть приоткрыла губы, позволяя ему целовать себя. Затем они обнялись и с наслаждением вздохнули друг друга, улавливая мельчайшие запахи и ароматы таинственного шлейфа прошлого, который тянулся за ними и был ведом только ими, и никем другим в этот миг. Мужчина развернул девушку к себе спиной, убрал в сторону ее мягкие волосы и нежно стал целовать ее шею. Рука невольно скользнула по ее теплому животу, но девушка тактично остановила ее.

– У меня критические дни, – лукаво улыбнулась она, – я думаю, не стоит, а вот тебе я думаю можно.

Она ускорила движения и не так как обычно это происходило с ним, а с какими – то магическими закручиваниями. По его телу прошла волна, и он кончил ей прямо на одежду.

– Оп-ля, – улыбнулась она, и мужчине ничего не оставалось, как застегнуть себе молнию.

– Я сейчас убью, обязательно убью кого-то, – сказал Адам.

Это был самый неприятный день в его жизни. Он задыхался от неприятно стонущей боли в груди. Еще раз представил жену в объятиях другого мужчины и сжал кулаки.

– Меня убить хочешь? – спросила Лаура в темноте, вытирая слезы. Он взял короткую паузу, потом ответил.

– Нет! Тебя не хочу и его не хочу… Иди спать.

Она вдруг дотронулась до него и провела рукой по предплечью.

– Тебе приятно? – спросила она.

– Да.

– Тогда обними меня.

Он обнял ее и ласково прижал к себе.

– Понимаешь, – сказала Лаура, – я же тебя люблю и не предавала душой.

Он словно не слушал ее и зло обронил:

– Ненавижу Бога. Если Он нас любил, то мы бы были счастливы.

Жена встала и пошла в комнату спать.

– Только помни, – на прощание прошептала она, – счастье нашей дочери важнее всего, а остальное – ерунда. Я тебя люблю по-прежнему, даже сильнее.

«Она даже не извинилась, не попросила прощения, не раскаялась,» – подумал он, провожая ее печальным взглядом.

Кажется второй час ночи, он выходит с коляской, на улице холодно до чертиков, больно дышать. Морозный воздух жжет лицо, ребенок укрыт и только видно, как из ротика идет легкий пар. В редких окнах горит свет, кто-то смотрит на Адама. Должно быть, думает, что он сумасшедший и что в коляске кукла. В такой мороз гуляют только психи. Он не виноват, что дочь так и не научилась засыпать дома. Мужчина прячется с коляской во дворах, где меньше снега, но ветер просто лютует. Снежные вихри рождаются и затихают. В сумасшедшем танце кружатся полиэтиленовые пакеты и листы газет. Один пакет поднимается высоко, выше 10 этажа, и медленно опускается к ногам. Надо идти в подъезд, но дочь не хочет спать. Глаза ясные и открытые. И когда порыв ветра бьет в коляску, она плачет…