Читать книгу Если ты мне веришь. Однажды твои мысли станут реальностью - Грейс Одли - Страница 11

Я ощутила как из – под моих ног уходит земля, и я с силой вцепилась в шею этому существу. Он слегка вздрогнул, но продолжил взмахивать крыльями, неся меня ввысь. Это совсем не передать словами. Знаете, мистер Норвингтон, здесь подходит лишь одно слово – это было волшебно!

Воздух становился все холоднее, и мое тело вмиг покрылось мурашками. Мы неслись ввысь, к облакам. Я с силой вцепилась в шею животного, боясь упасть. Существо чуть встрепенулось, но не остановилось, а даже наоборот еще быстрее начало взмахивать крыльями. И вот те деревья, которые казались мне огромными великанами, превратились в крошечные кустики, которые уместились бы на ладошке. Мы все поднимались и поднимались, пока не оказались в облаках. Да, именно, оказались в облаках. Эти пушистые «подушки» окружали нас со всех сторон. Казалось, можно было протянуть руку и ощутить всю нежность их тепла.

Но тут я заметила, что мы прекратили подниматься. Животное прижало крылья к своему телу. Всего лишь миг мы «висели» в воздухе, но знаете, мистер Норвингтон, это, пожалуй, и есть самый прекрасный момент в моей жизни. Я ощутила себя свободной, не только физически, но и душевно. Да, моя душа была такой же свободной, как и тот зверь.

И вот уже через секунду мы с бешеной скоростью падали вниз.

«Почему он не летит?» – пронеслось у меня в голове, и я еще сильнее вцепилась в шею бедного животного. Земля все приближалась, и приближалась, облака остались далеко вверху, и мы вот – вот коснулись бы земли. Уже можно было разглядеть старые лавочки, «разбросанные» по всему парку, маленькие кустики и тот старый булыжник.

Мое сердце едва не остановилось, как только я почувствовала тот запах сырости, который ощущался прежде в парку. Это был запах сырой земли и листьев.

Тогда я думала не о том, как была бессмысленна моя жизнь, не о том, что я для этого мира совершенно ничего не сделала, хотя очень хотела бы, а о том, какую боль мы испытаем прежде, чем наши сердца остановятся.

И только я начала молить Бога о том, чтобы все прошло как можно быстрее и безболезнее, как животное вновь расправило свои настолько мощные крылья, что мы, чуть касаясь макушек деревьев, вновь начали подниматься.

У меня захватывало дух. Я действительно делала лишь несколько коротких вдохов, чтобы позволить себе жить дальше.

Мы снова поднялись к облакам, но на этот раз животное видимо решило просто «прогуляться» по небу и мы ринулись вперед. Я только успевала замечать, как мимо нас проносились облака один за другим. Редко можно было снизу увидеть просвет. Чего не скажешь о земле и ее «крошечных» деревьях. Мы летели все вперед и вперед. Мое сердце начало понемногу успокаиваться и приходить в нормальный для него ритм.

Я раскинула в стороны руки, словно воображая себя таким же крылатым существом, что и мой новый друг. Животное тут же заметило отсутствие моих рук на его шее и издало слегка неприятный для меня звук. Но это было совсем не так важно, как то, что я оказалась в облаках. Вы только представьте, летать по небу на лошади с крыльями? Да, это звучит неправдоподобно и даже смешно. Из – за этого я и оказалась здесь». – Кристен опустила голову вниз, всматриваясь в небольшую дыру в полу, будто сожалеет о том, что эта дыра оказалось именно у нее под ногами. Но, в самом деле же, девушка жалела, что когда – то рассказала об этом своей тете.

Мне отчего – то тоже стало грустно, и я также устремил свой взгляд в ту дыру. Но я совсем не хотел думать о своих проблемах. Я будто просто бездумно всматривался в маленькое темное владение.

Несколько секунд спустя, девушка заулыбалась, глядя на меня, и, глубоко вздохнув, продолжила:

– Мы находились в воздухе совсем не долго. Уже спустя десять минут, мы начали спускаться, уже намного спокойнее. Видимо, животное сжалилось надо мной, дав мне отдышаться.

Как только его копыта коснулись холодной земли, существо остановилось. Я медленно, стараясь не причинить боли животному сползла на землю. Конь снова издал тот противный звук, что и при полете и, не мешкая, скрылся в тех огромных деревьях, что совсем недавно казались мне крошками.

Он исчез так быстро, что я еще долго приходила в себя, лежа на опавшей листве. Это в какой – то степени было глупо. Благо, что парк был совершенно пустым. В нем была только я и деревья – «великаны».

Я лежала и думала. Думала, а действительно ли это со мной происходит? Или это сон? Многие из нас теряются между снами и реальностью. И я потерялась. Но этот сон мне больше по душе, чем моя реальность. И если бы у меня был выбор, остаться в действительном мире, или же во сне, я бы выбрала сон. Потому, что там случаются чудеса.

Не знаю, сколько я пролежала на сырой холодной траве, но, как только сквозь одежду начала просачиваться мокрая слизь, я тут же опомнилась – мне нужно было идти домой, – девушка остановилась на этом и снова уставилась на дыру, которая не давала ей от чего – то покоя. Эта небольшая дыра в полу так заинтересовала мою пациентку, что, наверное, у меня не было никаких шансов вновь обратить ее внимание.

Я смотрел на Кристен пристальным взглядом и понимал, в какой – то степени, что она говорила более чем серьезно.

В ее глазах, движениях читалось волнение. Она, видимо, очень боялась получить в ответ на свою историю усмешку с моей стороны. Но я лишь, молча, продолжал смотреть на мисс Раян. И спустя несколько минут она вдруг подсела ко мне ближе, чуть наклонившись вперед:

– Вы ведь мне верите, мистер Норвингтон? – шепотом спросила она, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Я слегка отодвинулся назад, немного опасаясь свою пациентку, а затем проговорил:

– Вы очень убедительно рассказываете, но…, – я сделал совсем ненужную паузу и посмотрел на Кристен. Она явно ждала от меня продолжения, – но я пока не могу делать каких – либо выводов так сразу.

Хотя, и тут мне удалось соврать. Всего этого рассказа мисс Раян мне было достаточно, и я с легкостью мог бы определить ее диагноз, но просто не хотел. Мне не хотелось так быстро уходить от Кристен. Хотя я сам не понимал, почему со мной такое происходило. Может, я давно не занимался серьезной работой и, естественно, не хотел, чтобы моя жизнь снова превращалась в однообразную смесь дней. А может, мне росто хотелось выслушать девушку до конца.

Я тут же заметил, как вся надежда, переполняющая душу девушки, сразу же исчезла. Тут же исчез ее некий блеск в глазах, и она поникла:

– Я знала. Знала же, что у меня нет надежды, никто мне не поверит, – затем она глубоко вздохнула, – не удивительно, что я оказалась здесь, – девушка сморщила нос и недовольно оглядела палату. Да, здесь и, правда слегка было жутковато, и, ставя себя на место этой девушки, я тут же начал себя жалеть.

– Но знаете, мисс Раян, – это ведь не конец вашей истории, ведь так?

Кристен согласно кивнула. И я, как можно радостнее продолжил, вселяя в душу девушки недавно угасшую надежду:

– Думаю, что в недалеком будущем я изменю свое мнение о вас и вашей удивительной истории, – я сделал некоторый акцент на слово «удивительной», что показалось Кристен весьма не уместным, но она не стала мне возражать, и я лишь смог заметить, как вздрогнули ее уголки губ. Я счел это одобрительным знаком, и вмиг мои мысли о том, чтобы извиниться, исчезли в полнейшей тишине, которая все чаще заполняла ту палату. «Она непременно ждет от меня поддержки, которой я не могу ей дать», – размышлял я. Мне было, действительно, тогда жаль эту юную девушку, и находился в заблуждении.

«Мне придется всю свою оставшуюся жизнь говорить Кристен, что я ей верю, что все ее рассказы – самая настоящая правда! Или же попробовать доказать этой мисс Раян, что все это выдумки, чтобы она сама произнесла, что все, что она говорила полная чушь!»

Я все же больше надеялся на второй вариант. Мне никак не хотелось, чтобы эта милая девушка всю жизнь провела в психбольнице.

– О, я надеюсь, мистер Норвингтон, очень надеюсь, – проговорила Кристен, – у вас есть тот, кого вы любите? – девушка говорила это слишком спокойно, что показалось мне достаточно странным. Я замешкался. Но все же решил ответить на поставленный вопрос, чтобы хоть немного отвлечься от раздумьев на счет состояния Кристен.

– Розалинда – моя собака, – монотонно проговорил я. А что мне было еще добавить?

Девушка заулыбалась, представляя мою любимицу.

– Наверное, это большая массивная собака? – высказалась она, – вам подходит собака крупных размеров.

– Да, это так, – согласился я, – вы знаете, как выглядит Эштрельская овчарка?

Девушка покачала головой:

– Может, вы мне ее покажете?

Я тут же смутился. Наверное, зря я сказал ей про собаку. Нужно было ответить, что у меня никого нет, тогда бы и проблем не было. Но что – то менять было поздно.

– Да, конечно, я могу ее сфотографировать, если вы хотите.

Девушка запрыгала от счастья, как маленький ребенок. Конечно, сидя в четырех стенах целыми днями будешь радоваться каждой мелочи, происходящей за день. И как вообще пациенты выживают тут? День тянется за днем, с тобой рядом лишь кровать и окно, на которой наставлена решетка. Однообразие. Тошнота. Сумасшествие. Как можно еще выразить словами день пациента психиатрической больницы?

– А вы можете ее привести сюда, ко мне? – неожиданно спросила девушка и многозначительно взглянула на меня. Она вообразила, будто я волшебник, который исполняет все ее желания. Меня это слегка разозлило. Нужно срочно было перейти снова к ее истории.

– Итак, мисс Раян, что было на следующий день? – перевел разговор я и сделал серьезное лицо, прищурив глаза. Кристен, видимо, сразу распознала мой уход от темы и рассмеялась:

– Мистер Норвингтон, вы не умеете переводить разговоры. Ну, ни капельки, – девушка снова расхохоталась, – вам срочно нужно этому научиться, иначе из вас не получится никакого доктора, – Кристен продолжала смеяться и тоже сщурила глаза, изображая своего доктора. Лицо девушки раззадорило меня, и я тоже чуть посмеялся.

– И как же, по – вашему, я должен уходить от темы? – проговорил я, и тут же понял, что меня развели. Кристен еще громче рассмеялась.

– Вот вы и ушли от темы, доктор, – сквозь смех выговорила девушка, держась за живот. Она смеялась еще несколько минут, пока на ее глазах не стали появляться слезы, – учитесь у меня, – гордо произнесла она.

Я почувствовал, как краснеют мои щеки, и как можно незаметнее закрыл их руками, будто старательно наблюдаю за Кристен. Она, наконец, успокоилась и сделала глубокий выдох.

– Вы меня здорово рассмешили! Я не смеялась так уже достаточно давно, – Кристен снова заулыбалась, но не была намерена снова смеяться во весь голос. Это меня успокаивало.

– Так, вы можете привести Розалинду и познакомить со мной? – еще раз спросила девушка, но более серьезно. Она точно была намерена услышать краткий, но ясный ответ: «да» или «нет».

– Вы должны знать, Кристен, что это не позволено, – как можно мягче сказал я, чтобы не обидеть девушку, – так что нет, – я виновато вздохнул и взглянул на нее.

Кристен сидела, спрятав ладошки под ноги, голова была опущена до самого живота. Свисающие к полу волосы, подобно мелким змеям старательно закрывали глаза девушки. Но я прекрасно видел ее надутые губы. Так она давала знать, что обижена.

– Кристен, – начал я, но девушка не дала мне договорить:

– Я понимаю, мистер Норвингтон, можете не объяснять, – она печально улыбнулась. Не знаю, играла ли Кристен со мной в очередную ее «игру», или действительно была огорчена все этим. Но не мог же я привести собаку в клинику. Это просто не возможно! Меня тут же выгонят с работы. Нет, Розалинда там точно не появилась бы. И пусть мне было больно смотреть на расстроенную девушку, я четко знал, чего делать можно, а чего нельзя, дабы не вредить и без того нарушенной психике пациентов. К тому же, я ни как не хотел, чтобы этот самый вред причинили Розалинде сами пациенты.

– Кристен, вы намерены сегодня еще что – то рассказать или отложим это на завтра?

Я чувствовал свою вину перед девушкой. Мне ее было так жаль! Я прекрасно понимал ее желания, но ничего не мог с этим сделать. Во всяком случае, я не был ей кем – то, кто исполнял ее капризы. Я всего лишь доктор, и моя обязанность лечить больных.

Мисс Раян покачала головой, сидя все в том же положении.

– Тогда, до завтра, – бодро сказал я, пытаясь развеселить девушку. Но она лишь повторила свою огорченную улыбку. Я не решился ничего больше ей сказать, чтобы не дай бог, сделать хуже.

Настроение было просто ужасным. Я весь вечер думал о Кристен, о ее небольшой просьбе. Она ведь была самой молодой пациенткой в нашей клинике. Неудивительно, что ей хочется многое увидеть в своей жизни, но она вынуждена сидеть в четырех стенах. Но, ведь это был ее выбор! Она сама себя затащила в клинику, значит там ей и место.

«В этом нет твоей вины, Джим», – сказал я сам себе, – «ты не виноват, что люди, окружающие тебя сумасшедшие. Это твоя работа», – пытался хоть как то успокоить себя я. Но все было напрасно. Мне не хотелось видеть Кристен расстроенной. Она словно ребенок, такой маленький и наивный. Верит всему, что ему скажут взрослые и обижается по пустякам.

Думая о Кристен, я впервые заметил за собой, что улыбаюсь, словно ненормальный. Розалинда спокойно лежала возле меня, иногда виляя хвостом.

«Рози», – я почесал собаке за ухом, и она вскочила на лапы, – «ты хочешь встретиться с Кристен?» Но Розалинда лишь наслаждалась моей лаской, довольно выпустив язык наружу. Я снова улыбнулся, представляя их встречу: лицо Кристен полно радости и счастья, она гладит Розалинду по ее жестковатой шерсти и крепко прижимает к себе, будто родную. А Рози также вытащит довольно язык и будет изредка поскуливать от наслаждения.

Я, отчего – то решил, что это моя обязанность – показать Розалинду Кристен. И поэтому мне было не по себе, что я не могу это осуществить. Пора бы уже было успокоиться и не думать об этом. Но я не мог. Мысли захватили мой разум, не давая мне уснуть. Розалинда давно храпела у меня в ногах, а я так и лежал, открыв глаза и глупо улыбаясь.