Читать книгу Федерализм. Хрестоматия - Группа авторов - Страница 4
Раздел 1.
Территория государства и принципы ее организации
Лабанд Пауль (1838–1918)
ОглавлениеГосударственное право германской империи и германских государств
Второй раздел
Территория федерации
§ 21. Понятие и конституционная природа
Теоретически нет сомнений в том, что для понятия государства необходима территория; нет сомнений и в том, что государственная власть предполагает господство над этой территорией с публично-правовым содержанием, так называемое территориальное верховенство (Gebietshoheit). Также может употребляться понятие «территориальный суверенитет».
Старую точку зрения относительно природы территориального верховенства, согласно которой оно представляет собой особый элемент государственной власти и содержит индивидуально определенные правомочия, вероятно, можно считать упраздненной. Территория государства образует пространственную сферу власти, в рамках которой государство осуществляет права суверенитета, которыми оно наделено. «Было бы неверно, – пишет фон Гербер – наделять понятие территориального верховенства особым материальным содержанием и желать определить его, например, отдельными мерами государственной власти, имеющими своим практическим объектом землю, как, например, установление регалий, или мерами, относящимися к делению государства на округа или провинции, или к обращению с иностранцами на территории государства. Ибо все это не конкретные проявления территориального верховенства, а акты государственной власти в целом, случайное соприкосновение которых с определенными отношениями не имеет решающего значения»[1]. Таким образом, территориальное верховенство – это сама государственная власть; тот факт, что она осуществляется на определенной территории, является не частью ее содержания, но ее характеристикой.
Соответственно, возникает вопрос о том, можно ли вообще рассматривать территорию как объект государственной власти; ведь если понимать территориальное верховенство как осуществление государственной власти на территории, то оно не может быть определено как право на собственно территорию. Тем не менее следует признать, что право государства на свою территорию устанавливается и может быть определено как государственно-правовое право собственности. Для того чтобы государство могло выполнять свои обязательства, оно захватывает не только своих граждан, но и землю и подчиняет ее своей силе воли, своей власти. Территориальное верховенство может существовать и проявляться и на необитаемых участках земной поверхности, из чего следует, что территория – это не просто пространственная граница, в пределах которой государство осуществляет свою власть над людьми, но объект самостоятельного права государства. С другой стороны, власть над людьми, какой бы масштабной она ни была, без фактического господства над территорией, как это имеет место в отдельных религиозных орденах, не является государственной властью[2].
Как право государства на его подданных, так и право его на территорию являются правами господства. Однако если право господства над подданными находит аналогию властных отношений в семейном праве, то право государства на территорию разделяет с собственностью в частном праве концептуальную характеристику исключительного и полного господства над телесной вещью, различаются лишь характер господства, его цель и содержание[3].
Как и собственность, территориальное верховенство проявляется в двух формах, которые обычно называют негативной и позитивной. Первая заключается в исключении любой другой согласованной государственной власти с той же территории. Поскольку она обращена против других государств, ее можно назвать международно-правовой стороной территориального верховенства. Согласно международному праву, территория государства по отношению к другим государствам фактически рассматривается точно так же, как собственность в частноправовых отношениях[4]. Право господства над территорией как настоящее право собственности составляет историческую основу развития государственной власти, и историческая концепция государства должна принимать территориальный суверенитет в качестве своей отправной точки. Но даже в современной концепции государства как правового порядка национального сообщества территория образует постоянный, неизменный элемент, определяющий индивидуальность государства, в то время как круг граждан подвержен постоянным изменениям. Временна́я идентичность (непрерывность, континуитет) государства основана на контроле над определенной территорией. Точно так же, однако, дело обстоит и с территориальным единством: ведь государственная власть управляет не только гражданами, но и иностранцами[5]. Позитивная сторона права на территорию заключается в неограниченной власти государства использовать территорию для целей государства, управлять и властвовать над ней[6]. Оба эффекта взаимозависимы, и ни из них один немыслим без другого.
Если теперь объединить это понятие территориального суверенитета с сущностью федеративного государства, описанного выше, то в результате в праве возникает двойной территориальный суверенитет, аналогичный двойному суверенитету субъекта[7]. Государства-члены, их земля и народ подчиняются власти закона. Они сохранили свое территориальное верховенство в той мере, в какой они сохранили суверенные права: оно перешло к Рейху в той мере, в какой Рейху объединил суверенные права отдельных государств[8]. Граница юрисдикции между Рейхом и государствами-членами является в то же время границей, которая отделяет территориальное верховенство Рейха над его территорией от территориального верховенства государств-членов над их территориями.
Приводится по: Laband P. Das Staatsrecht des Deutschen Reiches und der Deutschen Staates. Erster band. Freiburg und Leipzig, 1895. S. 164–167.
Перевод с немецкого языка В.В. Королькова
1
Gerber C.F. Grundzüge eines Systems des Deutschen Staatsrechts. Leipzig: Verlag von Bernhard Tauchnitz, 1865. S. 61–62.
2
Одним из самых своеобразных курьезов в литературе имперского конституционного права является работа П. Бета (Beta P. Das neue Deutsche Reich, 1871), в которой Германская империя критикуется за то, что она имеет географически ограниченную территорию и не охватывает всех немцев, рассеянных по всему миру, что она не является «космополитической» в принципе.
3
К. Фрикер (Fricker C. Vom Staatsgebiet. Tübingen, 1867) отрицает аналогию между территориальным верховенством и правом собственности, однако его доводы несостоятельны. Он ссылается на то, что государство захватывает в свое пользование лишь небольшую часть земли, оставляя основную часть в собственности индивида (S. 15). Именно различие между публичным и частным господством позволяет им обоим существовать одновременно над одним и тем же объектом. С другой стороны, не существует ни двух прав собственности, ни двух суверенных или скоординированных государственных господств над одной и той же землей в одно и то же время. Нельзя также опровергнуть концептуальную аналогию между собственностью и территориальным верховенством, утверждая, что территория является существенным элементом понятия государства и что поэтому не может быть права государства на его территорию (S. 17–23). Именно это исключительное право господства над территорией является существенным для понятия государства.
4
Если в отношениях между государствами территориальное верховенство является публичным правом собственности, то мне представляется необходимым следствием, что это также имеет место и в отношении государственного права, т. е. что отдельное государство имеет право господства над своей территорией и что именно исключительное правовое господство государства над своей территорией является причиной такого отношения к государственным территориям в международном праве. См. также: Preuß H. Gemeinde, Staat, Reich, 1889. S. 275. Этот подход аналогичен частноправовому режиму собственности, который представляет собой юридически признанное господство над вещью и, следовательно, ius excludendi alois. Возможность государственного правления над территориями, жители которых не принадлежат к государству, то есть не имеют гражданских прав в правящем государстве, например, над завоеванными землями, над расстрелянными территориями и т. д., доказывает, что территориальное верховенство является независимым правом государства, концептуально отличным от корпоративного объединения граждан.
5
Г. Пройс описывает государство как территориальную власть, тем самым связывая чуждый этому понятию элемент с понятием корпорации как объединения лиц («Gesamtperson»). Он определяет (Preuß H. Op. cit. S. 395) право на территорию как «право быть территориальной властью»; территория – это «право статуса» территориальных властей, территориальное верховенство – это право производить территориальные изменения. Однако, включив отношение к территории в определение государства, невозможно опровергнуть мнение о том, что государственная власть обладает суверенными правами на территорию.
6
Таким образом, территориальное верховенство не является собственностью в смысле частного права, так же как власть государства над своими подданными является potestas или mundium в частном праве. Положение о том, что территориальное верховенство – это не dominium, а imperium, стало почти общим местом конституционного права; согласно его содержанию, территориальный суверенитет имеет лишь конституционный характер.
7
Если отрицать государственный характер Германского рейха и понимать его как конфедерацию государств, то вполне логично отрицать территориальный суверенитет рейха; так, в частности, поступают Seydel M. Commentar zur Vergassungs-Urkunde für das Deutsche Reich. Würzburg, 1873. S. 28; Ibid. Bayerisches Staatsrecht I. Münich, 1887. S. 638). В подтверждение этого приводится случайное высказывание князя Бисмарка (Sißung des Reichstages vom 1. April 1871, Stenogr. Berichte p. 95), в котором употребляется выражение, что «суверенитет, суверенитет земель, территориальное верховенство остается за государствами-членами».
8
См. также: Rüttimann J.J. Nordamerikanischen Bundesstaatsrecht verglichen mit den politischen Einrichtungen der Schweiz. Erste Teil. Zürich, 1867. S. 53–54.
