Читать книгу Мастер и вдохновение - Группа авторов - Страница 26

Один мудрец простую вещь изрёк:

– Ты от тюрьмы с сумой не зарекайся,

Несправедлив порой судьбы оброк,

Иди борись или смирись и кайся!

Но где бы ни был, помни об одном,

Покой, как ветка, может надломиться,

Когда беда войдёт в уютный дом

Внезапной сыростью твоей темницы.

Хоть будешь ты невинен как дитя,

Наивен, добр и даже непорочен,

Найдётся тот, кто властно и шутя

По-королевски день заменит ночью.

Блуждая в новой бесконечной мгле,

Поймёшь одно ты поздно или рано,

Что по законам жанра на земле

Темниц не хватит только варраванам.

А короли… Что могут короли?

Их роль понятна и важна для вида.

Перед судьбой бессильны и они —

Слепые узники своей Фемиды.

Подними же глаза, ангел мой!

Как лазурью слепит небосвод!

До него дотянуться рукой

Раньше мы бы могли! Только вот

Человеку не сразу дано

Прикоснуться к небесным вратам.

Так случилось и так суждено —

Поделом ему и по делам!

Далеки от людей небеса,

Так устроил мудрейший Старик,

Но твои голубые глаза

Отражают божественный лик.

В них, огромных, святые дары

Свой имеют, особенный смысл:

Солнце, звёзды, округлость луны —

Элементы небесных кулис

И порталы в загадочный край

Сказок, детских невинных проказ.

Познавать этот мир познавай,

Но его береги всякий раз,

Как захочешь достать до небес!

Там ведь тоже законы свои.

Детям можно простить интерес,

Но потом вырастают они,

Отрезая пути к чудесам

И один постигая урок, —

Безнаказанность их пап и мам…

Тем плачевнее общий итог:

Небо выше для всех! Но порой

Так легко дотянуться до звёзд,

Ведь придумал их лучший портной,

Пока ты набирал нужный рост.

Неважно кто, глупец ты или гений,

Скудна ли жизнь, богата ль на любовь,

Никто не застрахован от лишений,

От страшных, необдуманных шагов,

Пусть даже и из добрых побуждений…

Казалось бы, вот юности обет

Беспечно дан без умысла плохого,

Но час расплаты через много лет

Уже назначен. Вылетело слово,

И прежнего пути у жизни нет…

И кто-то, наблюдая за тобой

И в предвкушенье потирая руки,

Распорядится жизнью и судьбой

Твоей нежданно. В горести и муке

Страданий крест поднимешь за чертой…

Не сразу, нет, познаешь боль свою,

Доверившись напрасно искушенью,

У бездны стоя прямо на краю

Заложником своих же заблуждений

В придуманном тобою же раю.

Поймёшь потом, что мог бы и не смог,

Себя увидишь сыном, братом, мужем,

Но опоздаешь выучить урок,

Ведь триста лет ты никому не нужен,

И рая нет

там, где не виден Бог.

Никогда не исправить былого нам,

Даже если пойти против вечности.

Кто счастливой судьбой избалован,

Не всегда помнит о человечности.

Из-за маленькой подлости в прошлом

Столько судеб нечаянно сломано

Может быть… Кто-то очень хороший

Вдруг полюбит рубить чьи-то головы,

Кто-то очень любимый окажется

Вне пространства и даже вне времени.

Отразится на каждом и скажется

Тяжкий вес нежеланного бремени.

Но однажды кольцо беспросветности

Разомкнёт непокорный мечтатель.

Жизнь наполнит любовью и детскостью

Новой сказки прекрасный создатель.

Я не кричу, нельзя кричать в горах,

Не спится. Больно сердцу и тревожно.

Что у людей сегодня в головах

И почему поступки их безбожны?

Судить не мне, земному палачу

Того, кто был неискушён и светел.

Сквозь непроглядный мрак просвет ищу,

К тому дорогу, кто со мной был честен.

Не нахожу. Путь где-то за грозой,

Что, как всегда, нагрянула некстати.

Спасенья нет от боли головной,

Её достоин струсивший предатель.

Я на краю у вечности один,

Природы краски – воины стихии —

Мне безразличны. Цвет кровавых вин

Перед глазами, будто кровь Мессии.

Я знала парочку не очень-то котов:

Один из них в трамвай садился без билета

И уважал за адский труд кондукторов,

Среди своих он редким слыл интеллигентом.

Другой волшебным был до кончика хвоста,

Ну, если хвост тот разглядеть удастся глазом.

Он не носил на шее галстука-банта,

Зато улыбкой покорял навек, зараза!

И если с первым всё понятно было мне,

То не давал покоя вот какой феномен:

Зачем второй дарил улыбки пустоте,

По жизни чем был так невежливо доволен?

Ответ пришёл, как и положено, извне,

Как будто кто-то нашептал его на ухо:

– Я тот, кто видим и невидим по себе,

Сам по себе, а не по чьей-то приказухе!

Я остаюсь собой, что далеко не всем

Судьбой дозволено и правилами жанра,

Аполитичен я, да и мышей не ем,

Вот потому-то и сияет моя карма!

Остывший кофе не согреет рук холодных,

Озноб по телу как прощание с теплом.

Явилась следствием явлений непогодных

Боль головная, завладев всем существом.

Мозг воспалённый еле слышно о пощаде

Не просит больше, принимая эту боль.

Меня тревожит лишь одно, как и Пилата, —

Когда придут ко мне забвенье и покой?

Заворожённо глядя в сумрачные дали,

Я вижу то, что недоступно никому:

Безумный Мастер с Маргаритой улетает…

И только мне лететь придётся одному.

Когда я умру, я стану бескрайним полем,

И эту мою бескрайность пронзит река,

А ты, пролетая мимо, с душевной болью

Посмотришь на разнотравье и облака.

А я подарю в ответ всю непостижимость,

Спокойную безграничность своей любви

И веру в себя, надежду на справедливость

И силу прекрасной, вольной моей земли.

А ты, притулив авто у края обочины,

Усталый, прильнёшь к траве, не подозревая:

Душа и тело чтобы не кровоточили,

Достаточно лишь меня, а не целого рая.

Ты теперь летаешь где-то высоко

И живёшь в неведомых мирах.

Вечер-виртуоз беспечно и легко

Воскресит тебя в моих стихах.

Вдруг души коснётся белое крыло,

Нежно струны оживит смычок.

Разольётся медленно внутри тепло

И согреет каждый уголок.

Одинокой скрипкой зазвучит во мне

Тихая мелодия любви.

И тогда в вечерней сонной полумгле

Прилетишь из облачной дали.