Читать книгу Авторский стиль - Группа авторов - Страница 11

Алексей, в голове которого пронеслась череда воспоминаний, стоял у гроба своей тётки полностью опустошённый, без тени жалости, боли и сочувствия…

В комнате с небольшими окнами, которые были задёрнуты занавесками, висел полумрак облачного дня. Вокруг гроба чадили четыре свечи, торчащие из стаканов с пшеницей, да старинная лампада, едва слышно потрескивающая среди множества икон, оставшихся после смерти крёстной матери.

Тётка Дарья была не похожа на саму себя. Её оплывшее, водянистое лицо, готовое лопнуть, вызывало отвращение. От неимоверно раздувшегося тела исходило сладковатое зловонье гниющей плоти и формалина. Тяжёлый смрад, заполнивший комнату, лез в глаза и душу…

«Вот и пометил Бог шельму!» – пронеслось в голове у Алексея. Он вдруг почувствовал, как торжество справедливости, робко прорвавшееся из глубин подсознания, постепенно наполняет его с головы до ног, обнажая самые мучительные воспоминания…

«Не зря, всё же не зря я приехал сюда!.. – кричал возбуждённый разум, всё более заглушая бунтующую совесть. – Хорошо, что жену не послушался!..»

Тошнота подкатывала к горлу Алексея. Никакими силами не мог он заставить себя по старой русской традиции поцеловать тётку в лоб, закрытый бумажным венчиком с изображением Христа, Богородицы и Иоанна Предтечи.

Его ожидание увидеть нечто необычное, странное или стать свидетелем какого-то знамения оправдалось. Предчувствие не обмануло Алексея. Да и не могло быть иначе!.. Не мог он поверить, что Бог хоть как-то не даст понять людям, пришедшим на похороны колдуньи, что не достойна она ни венчика на голове, ни свечей и ни отпевания, которым священник проводил её в вечную жизнь, взяв на себя грех тяжкий.

Заметив, а скорее почувствовав настроение и состояние своего двоюродного брата, младший сын тётки, Николай, начал спешно оправдываться – то ли за свою мать, то ли за самого себя:

– Лёш, я всё сделал как положено! Ей даже глубокую заморозку дали… Делал мой хороший знакомый… Опытный человек… из нашей больницы… Я хорошо ему заплатил!.. Он аж дважды тело обкалывал, но ничего так и не помогло!..

– А почему тело-то раздулось? – с трудом скрывая брезгливость, спросил Алексей.

– Никто не знает… Раздуло её в первый же день после смерти! Даже все врачи удивились! Она же ведь три дня перед кончиной совсем ничего не ела, только воду пила, – продолжал оправдываться Николай.

«Всё ясно!» – подумал Алексей, ничего не ответив. Он вышел из дома. Время тянулось мучительно медленно. Приезд близких и дальних родственников, пожелавших проводить покойницу в последний путь, затягивался.

…Николай встречал всех у порога дома и, провожая к гробу, твердил и твердил одни и те же слова оправданий, будто испытывая вину за труп матери, разлагавшийся на глазах.

C усопшей не прощались или не захотели прощаться только многочисленные соседи, которые, кучкуясь, переминались с ноги на ногу, так и не решаясь зайти даже во двор.

До слуха Алексея, стоявшего среди людей на улице, доходили обрывки тихих разговоров, в которых то и дело проскакивали слова: «дьяволица», «колдунья», «ворожея» и «чёрная сила».

Он хорошо понимал, о чём именно идёт речь. В их небольшом рабочем посёлке с населением не более двух тысяч человек, где почти все знали друг друга в лицо, скрыть что-либо было невозможно… С детства Алексей ощущал настороженное отношение ко всем взрослым членам своей большой семьи. Не раз видел он, как крестились люди при появлении тётки Дарьи, как старались они побыстрее увести с её глаз своих малолетних детей.

Исключение составляла только его крёстная мама, которую все пожилые люди многие годы знали ещё по совместной работе на металлургическом заводе, где она пользовалась большим авторитетом и уважением. А позже за её кроткую набожность, отзывчивость и стремление всем бескорыстно помогать и старики, и молодые стали почитать её как святую…