Читать книгу Soomka Boys. Неспетая баллада - Хельга Лайс - Страница 5

В нашем гадком городишке, где проживало всего 50 тысяч человек, совершенно нельзя было купить музыкальные инструменты по причине отсутствия магазина с подобным товаром. Экономически невыгодно и так далее. Для этого следует мотаться в соседний крупный город, хотя денег у меня все равно не водилось. Поэтому мне до сих пор неведомо, что больше всего выводило меня из душевного равновесия. Я ненавидел то, что одного моего желания мало, если вырос в неблагополучной семье. У всех все было, и по нескольку инструментов как у Айвана, который вдобавок ходил в музыкальную школу. Как всегда: побежал впереди паровоза, а что делать со всем этим – не имел понятия.

– Я повешу объявление у входа в свой магазин, возможно у кого-то да найдется поддержанная басуха. Однако не думаю, что это поможет. С твоей стороны неплохо было бы найти работу, чтобы было чем расплачиваться. Если мой вариант не прогорит, то будут деньги для новой. Так что советую не медлить и начать зарабатывать как можно раньше.

Предложение Адама звучало весомо, но меня раздражала перспектива разгружать вагоны, как когда-то это делал мой брат на первых порах. К тому же, мне хотелось получить свой инструмент в сию минуту. Просить деньги у брата я считал зазорным, ему и так едва хватало. Про маму и говорить нечего, совсем постыдное намерение.

Раз другого выбора нет, то придется хорошенько напрячься. Искать работу в городе, где безработица более, чем унылая реальность, не меньший абсурд, чем постоянно тратиться на лотерейные билеты, чтобы в итоге выиграть сумму, гораздо меньшей той, что была потрачена на бумажки с числами. Однако мой кратковременный энтузиазм и мускулы, выпирающие из одежды, давали мне преимущество перед остальными кандидатами на работу. Хотя насчет мускулов я погорячился, просто мои телеса не знали обновки с какого-то далекого года. Кажется, еще с того, когда произошло событие мирового масштаба: первый полет человека в открытый космос.

Первая мысль о вагонах не была уж случайной, потому что драить полы мне не хотелось, а мозгами еще не дорос до мало мальски нормальной работы. Вакансии с официантами с продавцами тоже не особо привлекали мое внимание. В общем, шаркая по дырявому асфальту своими ногами в тесных заношенных ботинках, я наконец отучился в районе железнодорожной станции. Как раз послышался звон отъезжающего грузового поезда, который приезжает сюда ежедневно с раннего утра, когда даже петухи не вырывают из сна славный народ, а затем отчаливает то в десять утра, то в обед. М-да, сегодня я изрядно опоздал, но пришлось все равно идти вперед, чтобы попроситься на работу. Рвение мое угасало с каждой секундой, как я приближался к двери начальника. Не знай я его, то было бы проще на душе.

Начальник, кстати, тогда помог Алексу, когда тот свалил из отчего дома. Платил гад до жути смешные деньги, и поэтому проработав полгода, Алекс воспользовался первой же возможностью перейти на другую работу и помахал ручкой этому жирному скряге. Хоть мне много и не надо было, ибо вопрос с жильем и пропитанием вопрос еще не стоял, однако, я успел себя накрутить тем, что из-за вредности мне откажут в просьбе, а если не откажут, то вообще еще меньше станут платить. К тому же, любая работа здесь нарасхват. Хочешь – не хочешь, а руки должны делать.

– Да, войдите! – И я вошел в этот накуренный кабинет, больше напоминавший своими габаритами комнату, где медсестры ставят уколы, то бишь чисто развернуться негде. Зайдешь, и перед своим лицом уже большой стол, на котором в беспорядке валяется куча бумаг, стоит пепельница, лампа, телефон. Точнее, я заполз, мои налитые свинцом ноги еле несли меня на эшафот. Дело остается за тем, чтобы подставить свою голову под нож на гильотине. Провозглашенный палач не отрывая толстой вонючей сигареты от жирных губ, ругался с кем-то по телефону. Вон даже все картофелеобразное лицо наливалось красным цветом разных оттенков. Из волос в этом районе торчали лишь седые пышные усы, смешно топорщившиеся под мясистым носом. Лысая голова отливалась блеском под редкими лучами солнца, которые пробивались сквозь грязноватые стекла в небольшом окне.

– Да говорю тебе в сотый раз! Я не брал ничего у твоей матери! Эта старая мегера сама где-то потеряла свое отвратительное пойло, которым только тараканов травить! Не удивлюсь, если она сама умышленно спрятала и теперь порочит мое имя… Что? Я плохой человек? Нет, ты скажи мне, я хоть раз ей сказал плохое слово?… Нет, это ты меня послушай! Я терплю общество твоей дражайшей матушки более тридцати лет, и у меня хватает немало претензий в ее адрес, однако, я, как истинный джентльмен, все держу при себе! Вон даже мое давление из-за этого скачет, как ужаленный кот! Чую, я помру раньше нее… Да пошла она к черту! Все!

После того, как прямо перед носом шлепнулась трубка со стуком, я слабо помню, что происходило далее. Что, конечно. из-за испуга, который родился после волнения в следствии увиденного воочию телефонного разговора. Кто знает, что можно ожидать от него после столь душещипательной беседы? Завяжет в узел? Пристрелит? Придавит своим девятимесячным пузом? Так что, не ручаюсь, что описанное ниже, так уж сильно соответствует действительности.

– Ты кто такой и зашел пришел?

– Меня зовут Ян, и мне нужна любая работа на станции.

Кажется, к тому моменту его лицо начало стало терять угрожающую яркость красного, и возможно, в нем появилась доброжелательность. Иначе как объяснить то, что тогда я там не умер перед ним, оглушенный бешеным стуком своего сердца.

– Так прямо и любая? Ты, парень, в курсе, что работу не так легко получить? И тем более, здесь тебе не курорт!

Я не совру, если скажу, что ответом ему служил энергичный кивок головой, даже слишком, вон даже едва не свалился со своего стула. Но спасибо моей чугунной заднице, что не дала этому свершиться.

– Тогда, чтобы дать тебе рабочее место, мне придется уволить человека. Как ты на это смотришь?

– Раз так, то я не против.

Не подумайте, что я не испытывал никакой жалости к тому, кто лишится из-за меня работы. Но разве хорошего работника станут увольнять из-за какого-то мальчишки? К тому же, у меня не было другого выбора. Нет, может, и был, но я не горел желанием пребывать еще один день в поисках заработка, и в итоге разносить пиво в затрапезном пабе. Для моего юношеского максимализма целые сутки казались долгой вечностью.

– Ладно, можешь приходить завтра с утра, только смотри мне без опозданий!

Злобное выражение лица уже стерлось, видимо, его удовлетворило то, что сегодня он подложит свинью в виде незапланированного лишения работы какому-то неведомому мне работнику.

– Большое Вам спасибо, – протянул я руку, преисполненный желанием носить ему тапки по первому зову, но вместо того, чтобы пожать мою руку, он отмахнулся, давая понять, что разговор окончен. Тем более, телефон на его столе снова затрезвонил.

Проработав три дня в качестве разгрузчика вагонов, я стал испытывать жгучее желание сдохнуть. После каждой смены приползал домой, не чуя ни одной клеточки в своем теле. Поблажки мне никто не давал, типа это из-за меня лишился своего места старый пьяница. А то, что его и так долго держали, несмотря на его поведение и халатное отношение к работе – никого не интересовало. Главное, нашелся объект на котором можно безнаказанно отрываться.

Через неделю получив первую зарплату, я испытал некое чувство гордости, от чего едва не пошел тратить заработанные кровью и потом деньги. Но тут же себя отдернул. Ведь я работал только ради басухи, и на нее же и потрачу! Хотя соблазн, безусловно, щекотал мои нервы, когда я проходил мимо витрин мелких лавочек. Не поддавшись ему, я успешно прошел свой путь, щупая содержимое в своих карманах. Но с деньгами мне нельзя было появляться дома, хоть я не имел семь пядей на лбу, но предполагал такой вариант, что батя пронюхает про мои первые доходы и лишит меня этого. Слишком рискованная затея.

Так что после тяжелого рабочего дня моя дорога пролегала прямо к Алексу и Адаму. Дверь мне открыл Адам, на котором из одежды красовались только полосатые семейные трусы, не считая черных носков и дырявых тапок. Вроде не впервые вижу его в таком виде, но меня все равно напрягало сие зрелище. Еще всегда удивлялся тому, что ему никакой холод нипочем. Сегодня на улице весьма паршивая погода с непрекращающимся дождем и пронизывающим ветром, от чего я сильно замерз, а он окно открыл нараспашку.

– О, давно не являлся нашему взору, где пропадал?

Да, целую неделю я пахал и уставал как собака, что не мог за все это время прийти к ним, когда как раньше практически ежедневно околачивался у них. Только после того, как я уложил свои утомленные телеса в доброе знакомое кресло, удостоил его и брата кратким рассказом о моей подработке на вокзале. У Алекса глаза на лоб полезли.

– Удивительно, что он тебе вообще что-то заплатил, зная о том, что ты – мой брат.

– Ну, на самом деле, он не знает, я ему соврал, называя ложную фамилию. Не настолько я глуп, как тебе кажется.

– А ты-то у нас еще и мозговитый, оказывается, парень! – это уже Адам вставил свою ремарку. Было заметно, что они оба в восхищении от моего нового «я»: взрослого, самостоятельного и толкового.

– Я не должен был заходить к вам, но дело в том, что я с деньгами не могу пойти домой, отец же все поймет и заберет. А я не готов проработать еще одну лишнюю неделю, чтобы возместить отнятое.

– Нет, ты точно притворялся, выдавая ранее себя за болвана!

Те слова Адама ввели меня в замешательство: это типа такой комплимент? Они меня считают беспросветным тупицей? Но я продолжил, проглотив колкость:

– Я хочу, чтобы вы придержали мои деньги у себя, чтобы собрать нужную сумму на бас-гитару.

Адам ответил мне кивком, когда как Алекс насупился, как и в тот вечер.

– Ты, я вижу, реально заболел этой чепухой? Ты понимаешь, куда лезешь? Кем ты себя возомнил? Китом Муном?

Если бы не участие Адама, то я бы сейчас встал и ушел, хлопнув за собой со всем драматизмом хлипкую дверь в сей конуре. Мне было неприятно такое недоверие к моим пробам стать музыкантом. Алекс всю мою жизнь служил мне примером для подражания и авторитетом. От него мне хотелось слушать исключительно слова поддержки, а не нотации в духе родителей.

– Но-но, Алекс! Пусть делает то, что хочет! Ты сам рассуди: если бы все ходили в школу и не играли в гараже за домом, то разве возникло бы столько групп, которые ты так обожаешь? Не перечь мальчишке! Пусть пытается! – Алекс поджал губы, не глядя на своего оппонента в вопросе моего воспитания, зато не отрывая от меня своего осуждающего взгляда. – А тебе, Ян, я приготовил сюрприз.

Никогда не любил сюрпризы с того момента, как для меня они стали оборачиваться не с самой приятной стороны. Начиная от камешка в шоколадной глазури и заканчивая задушенным щенком от рук моего бессердечного отца. Так что во мне автоматически включался режим ожидания какого-нибудь подвоха, когда кто-то начинал мне обещать нечто неожиданное. Но Адам не из тех, кто способен на подлость, и поэтому рвущие наружу слова «Не надо сюрпризов, пожалуйста» я оставил при себе.

И не пожалел, что оставил! Адам достал нечто, что лежало внизу за диваном. Из-за чего со стенке разбежались тараканы, явно возмущенные тем, что их потревожили. «Сюрприз» был обернут старыми газетами, но по его очертаниям несложно было догадаться, что это было. То, чего мне так не хватало в данный момент! Вообще, мне много чего не хватало, вроде покоя в доме или новых брюк, но гитара вполне скрасила бы мое ничтожное существование.

– Да, Ян, это тебе! Можешь бренчать на ней хоть до посинения. Правда, усилитель стоит на работе, слишком тяжелая ноша.

Мои руки нетерпеливо разворачивали желтые и противно пахнущие газеты, шаг за шагом обнажая бас-гитару. Позднее никакой стриптиз не вызывал у меня столько трепета, как сей желанный инструмент! Хоть на нем присутствовала куча царапин и местами краска облезала, но то казалось сущей мелочью, и я был на седьмом небе от счастья! Отложив его в сторону, я бросился к Адаму обниматься, забыв о его почти что наготе.

– Ты чего? Не стоит так вешаться на меня, я же от чистого сердца, славный ты парень!

Потом до меня дошло, что надо подумать и о денежной стороне, все таки мне не копеечный пирожок дают. Бас, даже самый захудалый, стоит приличных денег. Вывалив из кармана своих штанов все до последней купюры, я стал их протягивать моему благодетелю. Лицо Адама сморщилось, выражая отвращение.

– Ты это… убери это от меня, я не возьму твои честно заработанные деньги! Лучше купи на них всякие нужные детали для гитары или обратись к мастеру, чтобы привести ее в порядок. Ишь чего удумал!

– Но ты же потратился на нее, я не могу…

– Нет, ни копейки! Мне ее принес один старый покупатель, сказал, что валяется без дела, только место занимает. Взял только одну пластинку, которую ты ненавидишь, в качестве бартера, но это так, мелочь. Забудь о том, что ты должен мне.

Меня терзали смешанные чувства: хотелось так и сделать, как велел Адам, но одновременно, во мне взыграл зов долга. В конечном счете, победило первое, потому что ощутив на руках свой первый заработок, становится сложно так легко и в один миг его лишиться.

Годы спустя Алекс поведал мне истинную историю с этой бывшей в употреблении гитарой:

– Адам слукавил, сказав, что не дал за нее ни гроша. Она ему стоила недельного заработка, несмотря на то, что ее вдоль и поперек истерзали. Хитрожопый владелец не хотел отдавать ее за меньшую сумму. Адаму стало тебя жалко, что ты пахал до изнеможения в компании сомнительных личностей. На новый бас тебе пришлось бы работать дольше, и не факт, что потом ты не махнул бы на идею с группой. Он посчитал, что эта развалюшная дрянь ни стоит и копейки из тех денег, что ты заработал. А еще Адам верил в тебя и в твою идею, в отличии от меня. И он оказался чертовски прав!

В тот вечер я засиделся у них допоздна, пробуя свои силы в качестве басиста. Алекс морщил нос, но ничего не говорил, видимо, начинал понимать, что меня уже не остановить. Адам что-то подсказывал, да как-то все его рекомендации проходили мимо меня. Домой возвращался еще и с болью в пальцах. Но то приятная боль, боль от того, что ты так любишь. Всеми нами было принято решение, что я не стану брать ее домой, зная норов моего папаши. Уж он-то не станет терпеть то, что напоминает его речь после третьей рюмки. Так что, в дальнейшем я снова проводил все свое время у брата, не вернувшись на работу, которая была уже ни к чему. Знал бы тогда как я ошибался.

Вместе с тем, я осознавал, что нам стоит подыскать место для репетиции, где нам никто не будет мешать творить и становиться ближе к заветной мечте. Из-за возникших раздумий я едва снова не свалился в ту самую яму.

Прошла всего неделя, но моя игра по-прежнему напоминала что угодно, только не то, что требовалось. Честно признаться, звуки, извлекаемые при помощи моих пальцев и струн, больше напоминали ор голодных коров. Я иногда пребывал в шаге от того, чтобы не бахнуть долгожданной гитарой по усилителю, притащенному мной с магазина при помощи хозяина, естественно. Мое оборудование заняло гордое место возле уголка с проигрывателям и колонками. Я ставил какую-то песню и слушал, затем пытался повторить хоть что-то на слух, но тщетно. Кто-то заметит, что не стоит огорчаться, ведь я только начал, но я все равно впадал в уныние. В очередной безнадежный день после пары часов игры на гитаре, я в горестном настроении вышел на свежий воздух с надеждой, то чудотворный кислород вдохнет в меня не только смрад от рядом стоящего мусорного бака, но и хоть какие-то зачатки бас-гитариста.

Каким-то образом я отучился у витрины книжного магазина. Я достаточно на нее загляделся, чтобы вскоре оттуда вышел усатый мужчина.

– Откуда? Из витрины? – смеялся Адам, когда я ему рассказывал позже о том случае. Нет, конечно, из двери, он же не привидение.

– Молодой человек, Вас что-то интересует? Антиутопии? Библия? Это самое? – «Это самое» произносилось еще вкупе с подмигиванием. «Странный какой-то» – мелькнуло в моей голове. Я собирался ему сказать, что просто перевожу дыхание здесь, типа забегался, но мне не давало покоя его многозначительное «это самое». Что это еще такое? Терзаемый сильным любопытством, я кивнул ему.

– Проходите-проходите.

Я молча последовал за ним внутрь магазина. Меня не интересовали полки с многочисленными книгами в маленьком помещении, здесь вдвоем не протиснешься между рядами. Книги всегда вызывали у меня такой зевок, что грозил мне вывихом челюсти. Нет, уж на крокодила я не хотел походить.

Заговорщицкое выражение не сходило с лица продавца. Еще раз подмигнув мне, он скрылся в глубине магазина. Потом послышались стук чего-то и тяжелое сопение. Я неслышно поскользнулся вслед за ним: ага, он встал на стремянку и копается на верхней полке, рискуя получить несколько упавших книг на свою голову.

Я вернулся на прежнее место возле его рабочего места, что представляло из себя небольшую стойку и кассовый аппарат. Пот, катившийся градом по его красному круглому лицу, тяжелое дыхание, от чего колыхался его большой живот, на котором едва сходилась полосатая рубашка – видимо, не каждый день ему приходится забираться на верх. Он шел и запыхался как олимпийский бегун после изнурительного марафона.

– Вот! – Его торжество не оказалось столь уместным, когда я увидел то, что он положил на стойке. «Камасутра» – что это за слово такое незнакомое? Моя рука потянулась к книге, впечатляющей своим объемом. Пары случайных страниц – и во мне забурлила кровь, что гейзером хлынула в мою голову и еще кое-куда. Я мог чем угодно поклясться, что прелюбезнейший продавец на моем фоне уже казался бледным аки японская гейша. Не то, чтобы я был уж совсем неосведомленным о той скрытой от посторонних глаз стороны в делах амурных, но все эти позы.

– С Вас столько-то… – продавец нетерпеливо дернул меня за рукав. Я помотал головой, чтобы выбить из себя смущение.

– Нет, мне это не нужно! Точнее, мне нужно совсем не это.

Заискивающее выражение лица сменилось на укоризненное, а еще он едва не оторвал рукав на моем пиджаке.

– Как? Ты же сам просил эту книгу! Зря я по стремянке лазил? А если я руку сломал бы из-за того, что ты не выражаешься яснее!

Я нашел его обвинения беспочвенными: во-первых, он сам завлек меня в свои сети, наделяя ложной надеждой, что он, аки волшебник, знает, что именно мне нужно. А во-вторых, я не говорил именно об этой книге с чудными позами, не знаю, с чего он решил, что я пришел за этой, как ее там? А, за «Камасутрой»! Мой рот только открылся, чтобы словесно остудить его нарастающий гнев, так тут же мне в голову пришла одна мысль.

– А у вас есть такая книга про то, как учиться играть на гитаре?

– Начинающий музыкант что ли? Сейчас поищу.

Нельзя сказать, что добродушие вернулось к нему, но хоть не выливает на меня ушат необоснованных помоев, и то неплохо. Однако его презрительный тон не давал восстановиться моему душевному равновесию.

– Возьми то, что я тебе принес и неси сюда. – Донеслось откуда-то из-за бесконечных книжных полок. Я схватил книгу и направился в нужном направлении, подсматривая на ходу рисунки с несколькими позами. М-да, мало же я знаю не только о музыке.

– Что, больно увлекательное чтиво? – меня поймали с поличным, когда я чересчур увлекся процессом осторожного рассматривания. – Бери стремянку и вылезай на верх!

Если подумать, то я не обязан был этого делать, но почему-то испытывал непонятную вину перед этим толстяком. Мне не жалко, а ему действительно сложно, и спустя меньше, чем минуту запретная книга оказалась на прежнем месте.

– Вот эта тебе должна подойти! – Он протянул мне небольшую книгу в мягком переплете, на обложке которой красовалась нарисованная черная гитара. «Для тех, кто хочет бренчать на нервах окружающих» – какое меткое название, учитывая, что я это делаю и без этого бумажного самоучителя.

– Но здесь же только про обычную гитару, а у меня – бас! – Воскликнул я, перелистывая страницы с рисунками и текстами с непонятными словами вроде «аккорд», «гриф» и прочих.

– Слушай, ты сказал про гитару, про бас ты не уточнял! Бери книгу или вали с моих глаз в сию секунду! – лицо толстяка вновь угрожающе пылало красным пламенем, и я вытащил нужную сумму, указанную карандашом на последней странице и сунул ему в руку, не ожидая, пока он даст мне малозначимую сдачу. После чего я спасался бегством, опасаясь, что он не удовлетворится тем, что я купил ненужную книгу и даст по башке огромным романом одного из нудных классиков.

– Ой, ты даешь! – Заходился удушающим смехом Адам. – С чего он решил, что тебе нужен целый трактат о любовных утехах?

А книга мне таки пригодилась несмотря на то, что мне сложно было разобраться с этими струнами и нотами, бас только напоминал обычную гитару. Однако мне на помощь пришел Айван и он мне в конце концов разжевал всю эту непонятную теорию, давая поиграть на своей старенькой акустической гитаре. Еще я благодаря ему узнал о существовании табулар, который помогло в значительной степени. Мне удалось таким образом выучить три песни, учитывая количество тех схем. Но большего и не требовалось, так как мои усилия прилагались, в первую очередь, для того, чтобы я мог сыграть их в совершенстве, разбуди меня среди ночи.