Читать книгу Soomka Boys. Неспетая баллада - Хельга Лайс - Страница 9

– Все, я ухожу! – Скакал от ярости Артур, когда звукорежиссер показал сквозь разделявшее нас стекло, что нам следует начать снова. Снова – это двадцатый раз на сегодня. Самое забавное, что наш буйный солист был сегодня не в форме, и пел непривычно плохо: то хрипел, то фальшивил. Казалось бы, простые панковские песни, где каждый петь может как хочет, лишь бы трогало сердца людей. Но на записи нам предписывалось звучать идеально. Еще на нас давило то, что скоро освобождать студию, и подобные провалы пускали на ветер деньги, выделенные лейблом.

То была первая песня для альбома. Дальше сценарий всегда повторялся, но лишь с той разницей, что частота «начинаем по новой» брала курс на уменьшение, благодаря только этому мы не сошли с ума. На пятой песне мы не успели записать удачную, по мнению звукорежиссера, песню и покинули студию восвояси.

Впервые это мы уже набросились на Артура за его халтуру, таким образом мстя ему за постоянные упреки в адрес нашей игры на репетициях. Да, мы играли плохо, но старались это исправить, тратя все свое свободное время на оттачивание навыков, из-за чего выползали из гаража поздним вечером. Более того, я стал не просто попадать в ритм, но даже придумывать всякие басовые партии, что значительно обогащали звучание наших песен.

За Артуром, всячески уверенным в своем таланте, не водилось никаких попыток улучшать пение. Хотя мы не сказать что замечали огрехи в его вокале, но он не пытался его беречь, постоянно крича на нас за то-се.

Мы не имели права транжирить деньги, тем более как начинающая группа. А много ли таким дают? У нас было достаточно своих песен, около двух десятков, из которых потом будут выбирать около дюжины. Аренда студии, хоть и затрапезной, била по нашему карману. За несколько часов мы успели записать всего четыре песни, что крайне мало. Так что, наш гнев подразумевал не только жажду ответить той же монетой, но и прагматизмом. Артур по-девчачьи надул свои губы, когда слышал от нас: «Из твоего карман будешь приплачивать, если не возьмешься за свой голос».

Все этого было более чем достаточно, чтобы Артур пересмотрел свои взгляды на свою и коллективную работу и перестал корчить из себя рок-звезду с безукоризненным голосом. Записи следующих пошла куда быстрее, хоть и снова не без запинок. Вскоре на руках у нас была кассета со всем нашим богатством, которое следовало отдать на суд продюсеру перед тем, как составить список песен, коим суждено попасть на нашу первую полную студийную работу. Нельзя сказать, что меня радовала такая перспектива, тем более, наш, скажем так, музыкальный руководитель не был замечен за игрой на каком-то инструменте, но у пары его подопечных в заначке водились коммерческие успехи, что говорило о том, что возможно он обладает нужным чутьем.

С момента подписания контракта прошло не так много времени, потому что мы имели готовый материал (или «сырой», кому как), и бегом его записали, не утруждая себя внесением любых изменений. Айван, главный генератор музыкального материала среди всех нас, обладал раздражающей робостью и неуверенностью, и ему казалось, что начни что-то переделывать, станет только хуже. Второй же автор, коим являлся, Артур, видимо, больше жаждал самих результатов, нежели чем предаваться нудному композиторскому процессу. Про нас остальных в количестве трех штук и говорить нечего: мы ждали вердикта от куда более прошаренного в музыке продюсера. Тот, в свою очередь, не горел желанием с нами общаться, узнав, что мы на студию пришли не с пустыми руками. «Вы это, записывайте, я потом оценю». Мне такой подход к работе показался странным, но никто не стал ему перечить, и виной тому стало наша наивность и слишком молодой возраст. Мало пороха нюхали, как сказал бы мой батя. Конечно, мало какая новорожденная группа имеет опыт в том, как надо творить, если только в нее не входят бывалые, что точно не про нас. Нам только предстояло набивать первые шишки.

Результатом наших трудов стала приличная доля забракованного материала. На альбом было не допущено много всяких отличных песен, вроде «Стрела революции» (кстати моя самая любимая), «За закатом всегда следует рассвет» и так далее. Оставили только 11 штук, что, считай, половина работ насмарку. Я не мог поверить, что некоторым песням суждено влачить свое существование в тени безызвестности. В принципе, их можно было бы вписать как би-сайд к какому-то синглу, но нам и того не разрешалось. Так я узнал, что помимо творчества и трудолюбия, мы должны обладать беспрекословным послушанием. Такова цена контракта с мало мальски значимым лейблом. Поздно метаться.

Вдобавок, продюсер указал нам на пару песен, которые, по его мнению, следовало переделать. Типа добавить больше мощи в гитарной партий или убрать заунывный куплет в концовке «Я хотел бы рушить». Больше всего мы намучились с треком «Дыры», которому суждено было стать самым первым синглом в творчестве SOAP. Он вышел еще до релиза безымянного полноценного дебютника и попал в чарты, где-то в районе между двенадцатым и пятнадцатым местом. На том все хорошее и заканчивается, на следующей неделе ее нельзя было найти даже во второй сотне синглов.

При тех всех мытарствах, мы не сильно убивались, так как считали себя дилетантами в вопросах раскрутки. Если для нашего же блага принимались подобные решения, значит небезосновательно. В процессе работы наши амбиции только разрастались, и в наших мечтах мы становились панк-группой номер один, оставив позади всех остальных. Чувствуете, как зашкаливает градус наивности?

Дальше в нашей группе случился спор на тему того, как нам следует назвать альбом. Что ни говори, здесь тоже нельзя допускать оплошность! Название полностью должно отражать внутреннюю начинку в виниловом носителе. Дело происходило в стенах лейбла, точнее, у входа на лестнице. У каждого было свое мнение на этот счет: всем хотелось увековечить себя в анналах истории еще и как идейный вдохновитель всего и вся. Участвовал даже клавишник, обычно не утруждающий себя пререканиями со своими коллегами, если дело не касается песен.

– Нет, говорю вам «Молодые и буйные» – идеально звучит!

– Так тебе мало одноименной песни? Нет, давайте вон такое: «Пять ублюдков»?

– Для всех «ублюдков», ага. «Нож и топор» – и точка!

И так далее и тому подобное, нет смысла перечислять все названия, которые выдавали наши мозги. На помощь пришел Алекс, стоявший до того в процессе пассивного наблюдением за нашим конфликтом.

– Парни, ну что вы как бабки на базаре? Не надо никакого названия.

Пять пар глаз с разной цветовой гаммой уставились на него в ожидании пояснений, ибо мы ничегошеньки не понимали, куда он клонит.

– Ну, предлагаю оставить на обложке только Soap, оно послужит названием и альбома.

Нельзя сказать, что все бросились к нему расчувствовавшиеся его блестящей идеей, неистово благодаря небеса за столь мудрого менеджера, который пока что не способен на нечто большее. Нет, мы посмотрели на него, словно он признался, что крадет наши носки, подрабатывая по ночам домовым-фетишистом. Кто-то из нас, кажется, это был Макс, хмыкнул и мы вернулись к ожесточенному спору, в котором градус по-прежнему накалялся, и каждый из нас рисковал лишиться волос на макушке или обзавестись фингалами, столь модными в этом сезоне, настолько каждому хотелось оставить за собой последнее слово.

Когда мы поняли, что не может придти к какому-то компромиссу, Айван, поправив свои очки, выдал решение нашей проблемы:

– А давайте каждый напишет свой вариант, только, пожалуйста, не больше одного. Затем бросим бумажки в пакет, откуда вытянем первую попавшуюся бумажку, которая и решит судьбу названия. – Все так и сделали, вооружившись одной ручкой на всех и по клочку бумаги на каждого. Участвовал даже мой брат. Мы его допустили, будучи в стопроцентной уверенности, что его вариант не попадется.

Бросив все это добро в пакет, мы стали думать, кто же будет тянут решающий жребий. Спас ситуацию мимо проходящий звукорежиссер, выпивший из нас не один литр крови.

Каждого из нас переполняла полная уверенность, что именно его название окажется в ладони звукача.

– Так, барабанная дробь… – начал он тянуть кота за хвост, не взирая на наши напряженные лица. Таким только в палачи идти работать. – «Ничего». Хм, что за фигней вы тут маетесь?

– Мы не может решить, как назвать альбом. Вот решили кинуть жребий. – Зачем-то оправдывался Артур, не скрывавший своего недовольства.

Звукорежиссер закатил глаза, словно его замучило наше общество, а не его – нас. Глаза моего брата горели победным пламенем, но надо ему отдать должное – его лицо сохраняло непроницаемую маску, как будто его маленькая победа нисколько не волновала. «В конце концов, нам жалко что ли?» – подумал я. Мы напишем еще кучу альбомов, и каждому достанется честь его заглавить. К тому же, брат по сути не предлагал названия, так что его достижение не столь значительно, как могло бы быть, прояви он фантазию.

Последнее, что нам оставалось, так это подумать над обложкой. Здесь ответственность тоже никак не меньше, чем при написании песен. Именно от обложки зависит, как будет диск продаваться! Прибегнуть в минимализму мы не могли, потому что, нам хотелось чтобы обложка привлекала внимание, а не ускользала с поля зрения потенциального покупателя. Да и слишком просто. Подумают, что в нашей группе никто не в состоянии похвастаться воображением, в том числе в музыкальном плане. Но нам же так не надо, ведь так?

Наши лица тоже не годились. Уж они мало кого-то привлекают, если не отталкивают. Правда, Артур мог бы взять все на себя, но не хотелось, чтобы Soap ассоциировались исключительно с ним, как никак нас пятеро и все равны. А никак не «все равны, но Артур равнее», ага.

Никаких фотографий! Черно-белые цвета и так не особо цепляют взгляд, и наша пластинка просто потеряется на фоне остальных. Если бы мы уже заявили о себе широким массам, то первые три варианта сошли бы. Нам было достаточно того, что альбом по сути остался безымянным, и будь то критик или слушатель – они все решат, что нашей фантазии хватило только что ни на что. Ну это я повторяюсь, прошу прощения. Мы не могли позволить себе рисковать. Цветные тоже не рассматривались, да что печатать то? Кроликов во время брачных игр? Трактор на поле? Яму на дороге? Нет, пока что отбрасываем.

Было у меня на примете идеальное решение возникшей дилеммы, но для начала следовало обратиться к Адаму, в чьей жизни, в отличии от Алекса, не произошло никаких перемен. Все та же убогая конура, магазинчик, куда не часто ступает нога покупателя, вечные тусовки и тараканы за диваном. Унылая стабильность, но от него вроде жалоб не поступало.

– Алло, Адам? – Я набрал номер телефона, стоящего в его магазине. – Можно использовать какой-нибудь из твоих рисунков для нашей первой пластинки?

Вместо положительного ответа он удостоил меня напряженным молчанием, затем оно сменилось противными гудками.

Если честно, то меня не удивило его поведение, я даже мог не звонить. Ему почему-то не хотелось всем демонстрировать свои художественные работы. Хоть он и был любителем, ни дня не посещавшего специализированную школу, но я находил его рисунки довольно интересными, и совершенно все равно, насколько правильна техника рисования. Тем более, имеет ли она значение в современном мире, в котором, далекое от академизма, дерьмо выдают за картины, что тошно становится. Одна из его картин могла бы вполне удовлетворить наши пожелания, начиная от броскости (чего было в достатке) и заканчивая сюжетами. Так что, несмотря на то, что я предвидел его реакцию, это мне не мешало расстроиться.

Когда нас начало поджимать время перед грядущим релизом, а мы все не могли решить вопрос с обложкой, в дверях репетиционной базы, где мы играли, переехав из гаража, показалась фигура Алекса. Он протянул мне плоский конверт безо всяких подписей и марок. Когда я достал то, что было внутри – не мог поверить своим глазам! Это же рисунок от Адама! Чего у него нельзя было отнять, так это стиль! Хоть я и не видел прежде представленное моим глазам, но сразу же узнал почерк автора. В мою голову робко закралась мысль, что это, так сказать, нарисовано специально для нашей группы.

– Невероятно, неужели Адам решился? – мой вопрос можно считать сугубо риторическим, адресованный скорее самому себе. Очевидно ведь!

Из всех окружающих меня парней о смысле сказанного догадывался только брат. Он молча кивнул мне, растягивая свои губы в улыбке.

Если вы видите в буклете мою корявую благодарность некому Адаму, то теперь вам известно, кто это такой и какую роль он сыграл. А сыграл он не единожды за все годы существования коллектива. Вот он идейный вдохновитель и путеводитель по сложному пути искусства.

Первые рецензии на нашу дебютную работу не вызывали в нас ни грамма воодушевления в виду их злорадного характера. Мне хватило только одной в каком-то популярном среди подростков журнале, где рубрика про музыкальные новинки располагалась на двух страницах. Хоть я мало внес своей лепты в музыкальную составляющую, но обидно стало до жути, ведь мне хотелось читать хвалебные отзывы, а не: «Данная группа, появившаяся из ниоткуда, что говорит о ее недавнем образовании, не сумела привнести ничего нового в такой жанр, как панк. Но в этом мы убедились еще на примере их первого сингла, который настолько нас впечатлил, что никому не захотелось о нем отзываться. „Мыльные“ с недюжинным упрямством ишака следуют по выбранному ими пути, не сильно заботясь о том, что никто их не ждал с распростертыми объятиями. Мы пережили бы, не влезай они куда не просили. Такую скверную дрянь не выдают даже сегодняшние кумиры Sex Pistols, но которые, по всей видимости, стали вдохновителями всех и вся, что только подчеркивает опасность их существования. Soap берет за основу уже готовые шаблоны и пытается накладывать на них чуть более лучший вокал (зачем это в панке?) и бездарные тексты, будто их писал школьник из младшей школы на одной из перемен. Благодаря таким самоуверенным недомузыкантам нам нечего слушать, разве что крутить по сотому разу недавно вышедший альбом „Heroes“ несравненного Дэвида Боуи. Во мне теплится не то чтобы надежда, даже уверенность, что завтра „мыльные маратели“ канут в небытие.»

Я не мог поверить. Выкинув журнал там же, где его и купил, в мусорную корзину, я посмел думать, что это – единственная отрицательная рецензия, но недостаточно осмелел, чтобы прикупить еще парочку других журналов с целью проверить свое предположение.

Чтобы узнать о том, что нас втоптали в грязь абсолютно все критики, не ушло много времени, точнее, к концу дня ко мне пришел Алекс, по чьему лицу я понял, что не так получается, как мне хотелось бы. Важность рецензий сложно переоценить, ведь благодаря им рядовой слушатель узнает о новых именах и решает для себя – стоит ли тратиться на пластинку. Поклонников у нас не водилось, которым было бы все равно на разгромные отзывы от журналистов, которые вообразили себя вершителями судьбы того или иного музыканта.

Адам по телефону успокоил меня, заверив, что все удостаиваются подобной «чести», нам важно постараться и доказать всем, насколько неправы те, кто нас недооценивает. Лично ему понравилось, что мы записали. Святой человек.