Читать книгу Капитан дальнего следования - Игорь Кулькин - Страница 14

Квартира, снятая в центре города, оказалась бедной на эмоции. Ничего домашнего не было в этих понурых стенах, как Ольга ни пыталась разукрасить их пресный вид. Ни ковры, ни лампы, ни картины не помогали – все здесь было холодно и заплесневело, мерцали пустые углы, висела неуклюжая люстра, зияла пропасть черного окна. И как ни старались, они не могли прижиться здесь, их старая московская квартира манила и звала, они здесь были гостями, случайно заехавшими на ночлег. Они купили новую квартиру – Ольга взялась все переделать и указывала дизайнеру, как пробить стену, где поставить перегородку, как оформить стеллажи для книг – и теперь все оказалось уютнее, она долго стояла перед стенами, склонив голову, примеряла то одну, то другую картину, потом вешала часы – и они оказывались к месту. Наверх вела круглая лестница, и на втором этаже были спальни, отделанные деревом, пушистые диваны, зеркала с вензелями и роскошно-пышный будуар. Ольга, когда оставалась одна, доставала спрятанные на дне шкатулки, привезенные из Сибири, молитвы от сглаза и читала их перед сном, вспоминая то женщину с недобрыми, чуть косыми глазами, которая так внимательно вглядывалась в нее нынешним утром, то пожилого болтуна, седого сплетника, бывшего заместителя председателя думы, надоевшего своими восхищениями, который сулил им скоро детей и счастливый брак – а кто же такое говорит загодя? Боялась Ольга дурного глаза и поливала углы в квартире святой водой, когда уходили домой неприятные, хамовитые гости, разболтавшиеся за выпивкой о разврате и ставках на ипподроме; а дом никогда не пустовал, Тищенко знакомился много и без разбора, забредали на огонек и мрачные, нелюдимые поэты, оживавшие только со звоном стопок, и банкиры в холодных, ледяных костюмах, с коркою льда вместо лица, и сановитые чиновники из мэрии, уклончиво говорившие банальности, а как-то под вечер забрел сам Романников, председатель думы, и они с Тищенко выпили бутылку коньяка и искромсали лимон тупым ножом, но не подружились ни грамма.

Все эти внезапные набеги, опустошавшие холодильник, неожиданные друзья, заявлявшиеся на ночь глядя, постные физиономии, приготовившиеся к празднику, – все это раздражало Ольгу, и однажды она положила этому конец. Зная мужа – а он утверждал, что его дом открыт для всех, – она решила все просто. Некий день недели был объявлен приемным, и в этот день к Тищенко приходили гости – Ольга встречала их. Те приходили с женами, и слава о гостиной дома Тищенко шла по городу.

И они с Евгением Иннокентьевичем приезжали на приемы, блистая, как блистает бриллиант в диадеме, без их присутствия не мыслилась ни одна пристойная вечеринка, ни один значительный банкет. А по субботам, под вечер, они выходили на набережную, и среди голосистых детей, среди вальяжных взрослых, среди приветливых бабушек шагали медленно и чинно. И все шло, все думалось о свадьбе – как уберечься от этих мыслей, когда любимый человек рядом и его счастье будет порукой счастью твоему? Ведь придет день, когда вспомнится все несбывшееся, эти спокойные дни, когда одним словом можно было решить дело, и уже назавтра зазвучали бы трубы праздничные. Сколько упущенных шансов, сколько неутешных мыслей нам выпадает за жизнь, и когда-нибудь, под старость, вспоминая эти тленные минуты, в которые надо было решиться – и не решился, надо было говорить – а сам молчал, следовало украсть и увезти – а промедлил – как же горько будет! Хотя, женившись, можешь пожалеть того более.