Читать книгу Капитан дальнего следования - Игорь Кулькин - Страница 23

Павел любил театр. Он привлекал его и таинственностью старых кулис, полных пыли и воспоминаний, и неясной, словно электрической обстановкой в зрительном зале, готовом полыхнуть аплодисментами в любой момент. Нравились яркие костюмы актеров, ровный и успокаивающий свет массивных люстр, свисающих грузно, почти угрожающе. В холле, где собирались зрители перед тем, как пройти в зал, были мягкие диваны и ажурные колонны. Все здесь располагало к спокойствию.

И это летаргическое бдение так его расслабляло, что, бывало, и после третьего звонка Павел продолжал сидеть на одном из диванов, задумавшись, замечтавшись. Холл уже был пуст, и к нему подходила, мерно цокая каблуками, девушка в красном костюме и говорила:

– Проходите скорее, спектакль уже начался, где ваше место?

Павел оглядывался. Вскакивал, судорожно искал билет в карманах брюк, хотя всегда носил его в нагрудном кармане, находил его именно там, шел вместе с девушкой в красном в зал, она указывала ему ряд, просила сидящих ближе к выходу посторониться. И Павел шел по ногам, извиняясь без конца, и, когда оказывался на своем месте, блаженствовал. Потом доставал бинокль, который всегда брал в гардеробе, и, отдавая дань поэту, наводил его на ложи «незнакомых дам», и только потом, чуть погодя, на сцену.

Пропустив начало спектакля, Павел об этом не жалел нисколько. Интересующий его персонаж появлялся ближе ко второму действию. Ставили пьесу о временах Екатерины Великой, и императрица уже вышла на сцену. Она была изумительно похожа на ту величавую, полную, вальяжную женщину средних лет, которую так часто изображали в учебниках истории. Она не пленяла – завораживала. В ее теплых, добрых глазах с неуловимой хитринкой была какая-то томность, чутко замеченная художником. И вот она живая, и вот она на сцене. И все в ней настоящее – чувствительный немецкий акцент, властная поступь, мушка на щеке, широкая талия, презрительная улыбка в ответ на признание в любви полковника, готового отдать за нее жизнь. Белый веер, высокий парик. Она была настоящей во всем, и Павел, хотя и смотрел этот спектакль уже в третий раз, вновь усомнился. Поверить и впрямь было сложно.

Действие развивалось. Императрица всевластна и капризна. Полковник то в фаворе, то на грани гибели.

«Женское сердце, – думал Павел, – не изменилось совершенно. Все в его руках! Даже обидно, даже страшно. Но ничего не поделаешь».

Полковник на сцене клялся в любви снова и снова. Екатерина была то милостива, то беспощадна.

«Как же так, – размышлял Павел, отвлекаясь от действия, – как же ей это удается? Так чувствовать, так все понимать. Непостижимо. Непонятно».

Спектакль близился к концу. Екатерина, после многих сомнений, присваивает полковнику желанный статус фаворита и любовника. Попутно он становится генералом. Все счастливы, и молодой генерал гарцует на настоящем коне, как-то проведенном на сцену. Аплодисменты. Зрители встают, и актеры, разоблаченные от костюмов, выходят на сцену. И на месте величавой Екатерины стоит красивая и молодая блондинка. Зал полон овацией, и долгое эхо бьется под крышей, как пойманный в силок голубь. Все аплодируют ей. Императрице. Несравненной и единственной. Его Юлии.