Читать книгу Христофор Колумб - Игорь Ноздрин - Страница 7

В конце XV века Испания переживала сложный исторический период перехода от феодальной раздробленности к абсолютизму. В 1474 году умер король Кастилии Энрике IV, считавшийся придворными слабоумным. На трон взошла его сестра Изабелла I, супруга короля Сицилии Фердинанда V, сына и престолонаследника правителя Арагона Хуана II. Через пять лет Хуан II умер, передав владения Фердинанду. Супружеская чета в 1479 году объединила под своим скипетром обширные области Кастилии и Арагона, а также Сицилию. Образовалась двуединая кастильско-арагонская держава. В 1481 году Фердинанд с Изабеллой затеяли войну с Гранадой за обладание югом Испании, затянувшуюся на одиннадцать лет.

Слабое правление Энрике IV в Кастилии привело к развалу королевства, возникновению независимых карликовых государств, опиравшихся на военную силу магнатов. Царьки не признавали центральной власти, охотно принимали помощь иноземных владык. Двадцать лет усобицы и смуты терзали Кастилию. Отчасти это объяснялось тем, что область в период реконкисты объединяла испанские земли, выступала инициатором борьбы с маврами. В ней сложились особые экономические и правовые отношения, дававшие значительно больше прав населению, чем в Арагоне. Если в Арагоне Римский Папа официально учредил инквизицию в 1238 году (она возникла в Лериде на пять лет раньше), то в Кастилии ее не было. Возглавлявшая реконкисту Кастилия не могла позволить себе иметь ненавистный народу Священный трибунал, который значительно ослабил бы ее позиции по отношению к противнику. На протяжении двух с половиной столетий Кастилия собирала непокорных дворян и жаждавших привилегий свободных горожан. Она не знала крепостного права, не имела рабов.

Постепенно независимость округов пришла в противоречие с укреплявшейся королевской властью, вызвала кровавые столкновения. Кастильская смута пришлась по душе безработным рыцарям. Толпы всякого сброда хлынули в область, осели вокруг городов, в лесах, на перекрестках дорог. В стране воцарилась анархия, стало опасно заниматься торговлей, прекратился подвоз сырья для ремесленников.

Захватившая власть Изабелла привлекла к себе часть служилого дворянства, но его оказалось недостаточно для борьбы с обнаглевшими рыцарями, и тогда правительница призвала под свои знамена народ. Почувствовав сильную руку, способную навести порядок, служилое сословие и города поддержали Изабеллу. Горожане образовали костяк войска королевы. Церковь примкнула к правительнице, дала из своей среды сотни образованных людей, возглавивших новую государственную машину. Мелкие незаметные клирики стали казначеями, экономами, фискалами, заняли светские должности. Изабелла создала армию, заручилась поддержкой священников, прошла Кастилию из конца в конец, покоряя и уничтожая осиные гнезда феодалов. Только в Галисии она разрушила сорок шесть замков, служивших источником разбоя и сепаратизма, запретила строить новые. Королева взяла средства на войну у трех рыцарских духовных орденов, обладателей больших земельных владений с миллионами овец. Для этого она сделала главой орденов своего мужа. Сокрушив мечом недовольную знать, Изабелла в 1480 году лишила ее дарованных предшественником привилегий, пожалований, земельной собственности, приобретенных незаконным путем.

Слуги королевы наладили сбор податей, взяли под контроль прибыльные отрасли, но денег не хватало на выплату жалования армии, подавлявшей отдельные очаги неповиновения. Изабелла вспомнила об инквизиции, позволявшей уничтожить противников, наполнить государственную казну.

Королеве давно говорили о положительной роли инквизиции в укреплении абсолютизма. Опыт Арагона показывал выгоды от создания карательного органа. За введение инквизиции в Кастилии горячо ратовали инквизитор Сицилии Барберис и папский нунций в Испании, Николас Франко. Рим одобрил желание Изабеллы, Сикст IV специальной буллой уполномочил королей учредить в Кастилии инквизицию с правом арестовывать и судить еретиков, конфисковать их собственность в пользу короны, папского престола, самих инквизиторов. В сентябре 1480 года были назначены главными инквизиторами доминиканцы Мигель Морильо и Хуан де Сан-Мартин, обосновавшиеся в начале следующего года в Севилье.

Первое распоряжение Священного трибунала повелевало светским властям в течение пятнадцати дней арестовать сменивших место жительства иудеев и мавров (узнав об инквизиции, народ убегал из городов), доставить в Севилью, конфисковать их собственность. Выполнить приказ помогали члены Святого братства, созданного в 1476 году наподобие русской опричнины. Брат короля Фердинанда V командовал его отрядами (эрмандадами).

Арестованных свозили в Севилью, помещали в монастыри, замки Трианы. Начались массовые казни. Отказавшихся признать себя виновными отлучали от Церкви, посылали на костер. Отрекшихся от прежней веры пороли, лишали всех прав, заточали в тюрьму, лишали имущества. Дело оказалось прибыльным, количество смертей увеличилось. Для казни еретиков устроили помост «кемадеро», что значило – жаровня или крематорий. В качестве особой милости еретиков перед сожжением душили – гарротировали.

Скученность в тюрьмах, обилие крови вызвали эпидемию чумы. Инквизиторы покинули город, позволили евреям и маврам уехать без вещей. Воспользовавшись разрешением, восемь тысяч потенциальных жертв бежали из Севильи.

Вернувшийся в город Священный трибунал возобновил работу, а так как ряды «врагов Христовых» поредели, то пришлось выкапывать мертвых, судить останки, отбирать наследство у родственников.

Ради доходности мероприятия инквизиторы выдумывали провокации, устраивали «амнистии» для «новых христиан» – евреев и мавров, принявших католическую веру. Первых называли маранами, вторых морисками. За добровольную явку в Священный трибунал повинным в отступничестве «новым христианам», их сознание и отречение обещали прощение, сохранение имущества. Попавшие на удочку «враги» купили спасение предательством, – сообщили палачам о подозреваемых в вероотступничестве родственниках и друзьях. Вышедших из подполья «врагов» казнили с близкими им людьми.

Следующим шагом инквизиции явился приказ жителям королевства, под угрозой отлучения от Церкви, в трехдневный срок донести о лицах, заподозренных в иудейской ереси. Чтобы узнать скрытых «врагов», составили список из 307 признаков. По нему любой христианин мог попасть в еретики. Работа судей принимала широкий размах.

Тысячи жертв за год прошли через мясорубку трибунала. Мараны и мориски составляли седьмую часть населения Кастилии и Арагона, превосходившую богатством шесть остальных. К ней нужно добавить оклеветанных соседями «старых христиан». В короткий срок короли Испании расправились с врагами, наполнили казну золотом. Появилась возможность подумать о войне с Гранадой – последним оплотом мусульманства на континенте.

Два главных инквизитора уже не справлялись с возросшим объемом работы. В феврале 1482 года Сикст IV назначил в Кастилию новых начальников. Среди них находился исповедник королевской четы, доминиканский монах Томас Торквемада, горячий сторонник уничтожения «иудействующих». 2 августа 1483 года Папа издал декрет об организации в Кастилии постоянного Священного трибунала во главе с назначаемым Римом, по желанию испанских монархов, Генеральным (верховным) инквизитором, подотчетным только короне. Генеральный инквизитор получил право выбирать провинциальных инквизиторов. Эту высокую должность получил Томас Торквемада, именовавшийся «монахом ордена братьев проповедников, приором монастыря святого Креста в Сеговии, духовником короля и королевы, Генеральным инквизитором во всех их королевствах и владениях против еретической испорченности, назначенный и уполномоченный апостолическим престолом».

Арагон содрогнулся от жестокости кастильской инквизиции. Он знал ее двести пятьдесят лет, но в связи с ростом городов и местного самоуправления его инквизиция пришла в упадок. «Положительный» опыт жены надоумил Фердинанда возродить арагонские Священные трибуналы. 17 октября 1483 года Римский Папа распространил полномочия Торквемады на Арагон, Валенсию, Каталонию. Законодательные собрания (кортесы) отказались признать монаха. Король заставил их выполнить указ Сикста IV. Кортесы согласились утвердить полномочия Генерального инквизитора на свои области, но враждебно встретили его представителей, не скрывали симпатий к жертвам изуверов.

В том же году монархи создали Верховный совет инквизиции во главе с Генеральным инквизитором. Главной задачей совета являлось решение вопросов, связанных с конфискацией имущества еретиков. Этим завершилось формирование в Испании Верховного инквизиционного трибунала – Супремы (Supremo Tribunal de la San ta Inquisicion), просуществовавшего три с половиной столетия.

Черное покрывало легло на страну. Испанская корона обрела освященный высшим церковным авторитетом террористический инструмент, позволявший подавлять инакомыслие.

Я подробно описал историю испанской инквизиции, чтобы читатели лучше поняли перемены, произошедшие с Колумбом в последующие годы.

* * *

Почему Христофор поехал в Испанию? Вы найдете ответ в кратких справочниках с биографией адмирала: Испания имела мощный флот, соперничала с Португалией. Отсюда следует вывод, что Колумб непременно должен был отправиться в Кастилию. Это ошибочные утверждения.

Десять лет Изабелла ведет кровопролитные войны с мятежными феодалами и Гранадой. Королеве нет дела до морей. Испанский флот представлен частными судами среднего размера, занимающимися торговлей в прибрежных водах, пиратскими набегами на португальские владения в Африке. Расцвет испанского судостроения еще впереди.

В действительности ответ на поставленный вопрос гораздо проще. Сестра покойной жены Христофора Виоланта Мулиарт, его свояченица, в девичестве Виоланта Мониз де Перестрелло, жила в Уэльве. Поэтому Колумб отправляется не ко дворам европейских монархов, а на юг Иберийского полуострова в Палос, где неподалеку от него находится Уэльва. Христофор везет супругам Мулиарт своего семилетнего сына. Нужно позаботиться о Диего, устроить мальчика у родственников, а потом думать о реализации замысла или временной работе.

К этой причине хочется добавить деталь из биографии Колумба. Мы говорили, что адмирал свободно писал по-латыни с ошибками, свойственными кастильскому наречию. Это маленькое замечание не дает мне покоя. Если бы Христофор начал изучать латынь в Кастилии под руководством испанских учителей, тогда все легко объяснить, но он овладел языком до того, как очутился при дворе Изабеллы и Фердинанда. Откуда у Колумба возникло кастильское наречие? Вот ответ, проливающий свет на вопрос, почему адмирал приехал в Испанию: так и хочется сказать, что в минуты несчастий человека тянет на родину.

Район Палоса Уэльвы в эпоху Колумба

Оставим предположения, вернемся к фактам.

Из Лиссабона в Уэльву можно приплыть морем мимо мыса Сан-Висенти, Лагуша, через Кадисский залив, где за мысом Умбрия по реке Одьель надо подняться к городу. Это самая простая и дешевая дорога на юг Испании в Андалусию. Можно добраться по суше через португальские города Сан-Домингуш и Фару или пойти в обход через испанские земли, что значительно увеличит протяженность дороги.

Наверное, Колумб выбрал короткий путь, хотя историки посылают его дальней стороной через Севилью. Так или иначе, жарким летом 1485 года Христофор очутился у стен монастыря Рабида, расположенного неподалеку от слияния Одьеля и Рио-Тинто у слепой затоки. Попасть сюда можно только морем или по севильской дороге через Палос. Вероятно, корабль Колумба шел по Рио-Тинто в Палос, а ему нужно было подняться несколько километров по Одьелю в Уэльву. Взгляните на карту и вам все станет ясно[15].

Христофор сошел на берег у монастыря и в ожидании попутного судна зашел помолиться в собор Рабиды. Монастырь принадлежал францисканцам, соперничавшим с поддержавшими инквизицию доминиканцами.

Орден Франциска Ассизского (1182–1226) отличался скромностью и человеколюбием. Простая ряса с веревкой вместо пояса служили отличительной одеждой монахов. Забота о ближнем – главная задача ордена. Францисканцы пришли на мыс в XIII веке после изгнания мавров с континента. Они переделали мусульманскую мечеть в монастырь, возвели вокруг служебные постройки.

Неуютный мыс с тридцатиметровым холмом издавна служил центром религиозных культов. Финикийцы первыми облюбовали его, соорудили капище Дагону. Поздние племена с побережья Средиземного моря вытеснили их, установили статую Ваала, приносили здесь человеческие жертвы. С тех пор это место с храмом назвали Горой Ваала. Римляне уничтожили кровожадного бога, воздвигли белоснежную статую Прозерпины, украсили низкое строение мраморными колоннами. Мавры разбили красавицу на куски, увеличили размеры святилища, превратили его в мечеть.

Многовековая история Горы Ваала закончилась учреждением христианского монастыря Санта-Мария-де-ла-Рабида. В результате перестроек он походил на лабиринт, примыкавший к низкому просторному зданию из белых камней. На фоне песчаных дюн, болот, заболоченных низин монастырь выглядел кучей куриных яиц, разложенных вокруг пасхального пирога. Сотни паломников зимой и летом стекались в монастырь из долин Одьеля и Рио-Тинто. Францисканцы размещали богомольцев в служебных помещениях.

Видимо, после длительного пути Колумбу с сыном требовалась помощь, потому что их судьбой заинтересовался настоятель монастыря, брат Антонио де Марчена. Образованный священник, знавший астрономию и космографию, расположил к себе уставшего, отчаявшегося человека. Колумб рассказал ему о жизни в Португалии, о плане пересечения Атлантического океана. В тихие вечера, когда солнце садилось за песчаную отмель Сальтес в устье слияния двух рек, они говорили о морях и странах, описанных Марко Поло. Монастырь Рабиды лежал в пяти километрах от Кадисского залива, мимо него проплывали корабли в Санта-Марию-де-Синту, Уэльву, Палос, Санта-Клару-де-Могер. Отправляясь в океан, моряки склоняли колени перед Девой Марией, вносили пожертвования на помин души. Рабида служил морским монастырем, встречавшим и провожавшим предприимчивых испанцев, втайне от португальцев доходивших до берегов Гвинеи.

– Мне нужно три корабля с годовым запасом продовольствия, – говорил Колумб Марчене, и тот согласно кивал в ответ.

Монастырь не финансировал заморские экспедиции, не оснащал корабли, но идея гостя понравилась настоятелю.

– Вам надо отправиться ко двору, – предложил францисканец. – План похода в Индии сулит государям большие прибыли. Возможно, они захотят удовлетворить вашу просьбу.

– Кто пустит меня во дворец? – сокрушался Христофор.

– Я помогу вам, – пообещал Марчена.

– Как? – удивился Колумб.

– Вы слышали имя исповедника короля и королевы, Эрнандо де Талаверы?

– Да.

– Я дам вам рекомендательное письмо к дону Талавере, попрошу устроить встречу с Их Величествами[16].

– Я не мечтал об этом, – признался Колумб.

– Думаю, главный эконом Кастилии Алонсо де Кинтанилья тоже заинтересуется вашим предложением. Сейчас королевская чета находится в Кордове, я дам вам деньги на дорогу. На днях меня переводят в Севилью на должность кустодия францисканского ордена. Ваш сын может жить в монастыре. Вы всегда найдете здесь хороший прием.

– Спасибо, святой отец, – поблагодарил счастливый капитан. – Я не задержусь в Рабиде. Меня ждет свояченица, Диего останется у нее.

– Господь поможет вам! – напутствовал сорокалетний монах. – Когда король с королевой дадут согласие, вспомните о Палосе. В нем есть много опытных моряков.

– Кого вы рекомендуете? – заинтересовался капитан.

– Братьев Пинсонов. В наших краях они считаются самыми опытными и уважаемыми кормчими. Пинсоны ходили далеко на юг.

– Я воспользуюсь советом, – решил Христофор.

Вскоре Марчена покинул монастырь. Знакомство с настоятелем Рабиды произвело сильное впечатление на Христофора, вернуло к жизни. Через много лет в письме к Изабелле и Фердинанду он признается: «После Предвечного Господа ни у кого я не получал такой поддержки, как у брата Антонио де Марчены… все насмехались надо мной, кроме этого человека».

Марчена выполнил обещание, снабдил капитана рекомендательными письмами, деньгами на поездку ко двору. Францисканцы считались нищенствующим орденом, ибо проповедовали скромный образ жизни ранних христиан, но деньги у них имелись, тратились на богоугодные дела. Орден располагал обширными связями во всех слоях общества. Получить поддержку кустодия Севильского округа значило много в жизни неизвестного капитана. Устроив сына у свояченицы[17], он отправился в Кордову.

* * *

Финикийцы основали Кордову на правом берегу Гвадалквивира, к северо-востоку от Севильи. Вытеснившие их римляне на этом месте образовали колонию Кордуба (Сorduba). С 756 по 929 год Кордова была столицей мавританского эмирата, центром арабской культуры. Затем до 1031 года – сердцем Кордовского халифата. Мавританская эпоха определила характер застройки города. Старый центр представляет лабиринт узких улиц с низкими оштукатуренными домами, имеющими глухие фасады, озелененные патио. От римского владычества андалусцы унаследовали мост на шестнадцати арках, от мавров – одну из крупнейших в мире мечетей, заложенную на фундаменте вестготской церкви Сан-Висенте. Мавры возводили ее с 785 года до конца своего господства. Завладев халифатом, христиане переделали великолепную мечеть в собор, построили в XIII веке церкви Сан-Пабло и Сан-Николас. Колумб не застал в Кордове Изабеллу и Фердинанда, разъезжавших по Гранадскому фронту. Пятый год шла война. С ранней весны до поздней осени супружеская чета колесила по стране, собирала войска, готовила оружие. Изабелла принимала активное участие в делах. Подобно простому интенданту, королева закупала снаряжение и продовольствие, искала квартиры. Изабелле приходилось решать массу вопросов, связанных с гражданскими делами, править Кастилией, помогать мужу в военных действиях. В Кордове монархи поместили Королевский совет с должностными лицами гражданской администрации для управления страной, но как только отправились сражаться с маврами, дела приостановились. Этому невольно способствовали сами правители.

В 1480 году в Испании произошли административные реформы, возникли ведомства с четко определенными функциями, порядком продвижения бумаг. Кортесы в Толедо приняли строгие уставы канцелярского благочиния, но тут же появились лазейки для крючкотворов, системы согласований, отзывов, отписок, резолюций должностных лиц. Мудрая бюрократическая система завязла в порожденном ею демократизме. Чиновники старались избежать ответственности, стремились передать дела начальникам, а те под разными предлогами отправляли их назад. За ошибку в судопроизводстве можно было оказаться на костре инквизиции. Такая перспектива уничтожала инициативу государственных служащих.

Вторая причина застоя чиновничьей машины объяснялась поведением государей. Они могли в любой день вернуться в Кордову и переехать со всем двором в соседний город. Какие тут дела, если не знаешь, где вечером заночуешь? Не дай Господи потерять документы при переезде из походного стана в другой! Пусть лучше они лежат тщательно упакованными в сундуках, ждут зимы, когда королевский табор осядет до весны.

Не подумайте, будто Королевский совет бездействовал, ведомства отдыхали, чиновники не работали. Отнюдь нет. Колесики государственного механизма крутились, скрипели, создавали видимость серьезного дела.

Главная забота монархов – сухопутная армия. Тысячи об нищавших рыцарей собрались под знамена Кастилии и Арагона. Страна очистилась от хозяйничавших на дорогах разбойников. Под предлогом войны с маврами ввели новые налоги. Недовольные сень оры и города не отважились раскрыть рта в защиту своих прав. Расплодились суды инквизиции, разросся штат доносчиков, получавших за каждого еретика долю в его наследстве. Восемь сот тысяч «новых христиан» Кастилии и двести тысяч арагонцев боялись выйти на улицы. «Старые христиане» чувствовали себя не лучше, ведь никто не отменил 307 признаков неблагонадежности, по которым человека могли призвать к суду.

Затяжная война стимулировала развитие торговли и ремесел, возродила сырьевые промыслы. Отвоеванные в Гранаде богатые плодородные области вошли в земельный оборот. Возрос престиж королей и двуединой державы.

В Кордове Колумб узнал, что попасть на прием к испанским властителям значительно труднее, чем к португальскому монарху. Бюрократические законы уничтожили право прямого обращения к правителю. Просителю полагалось обратиться в одно из министерств, получить отзыв по своему делу, рекомендацию для аудиенции в Королевском совете. Формально это мог сделать каждый человек, а реально такие «пропуска» давались крайне редко. Получив дозволение на встречу с королем, проситель не имел гарантии, что дело будет решено. Испанские монархи только выслушивали посетителей и направляли бумаги в вышестоящие инстанции или возвращали туда, откуда они пришли. Человеку приходилось заново добиваться рассмотрения вопроса, писать прошения и прочее, прочее…

Познакомившись с механизмом бюрократической мельницы, Колумб отправился на розыски друзей и покровителей Марчены. Настоятель Рабиды не предвидел ситуации в Кордове, не знал, что его знакомые заняты делами в других городах. Главный счетовод Кастилии Алонсо де Кинтанилья, исполнявший функции министра финансов, находился в Вальядолиде, где на правах вице-короля управлял северными землями. Духовник Фердинанда и Изабеллы, Эрнандо де Талавера жил в Кордове, но никого не принимал. Половина членов Королевского совета отсутствовала, вторая часть (не более десятка человек) почти не занималась государственными делами.

Первые месяцы Колумб безуспешно обходил высоких сановников. Члены совета вежливо слушали симпатичного молодого моряка, с умным видом смотрели на карты и математические расчеты, задавали вопросы, от которых Христофор приходил в уныние. «Как вы собираетесь переплыть с одной стороны Земли на другую? Разве это не противоречит географической науке?» Колумб терпеливо объяснял чиновникам сущность экспедиции, а ему возражали: «Спустившись на юг, вы не вернетесь назад, ведь придется подниматься в гору!» Так в обыденном сознании людей представлялась шарообразность земли.

В начале осени Христофор добился свидания с Талаверой. Священнику исполнилось 57 лет. Предки Талаверы исповедовали иудаизм, отчего по меркам инквизиции он годился для костра, однако никто не осмелился поднять руку на духовника королевы. В юности Талавера изучал богословие в Саламанке, затем вступил в орден иеронимитов, стал настоятелем монастыря в селении Прадо, близ Вальядолида. Готовившаяся к захвату престола Изабелла часто посещала монастырь, советовалась с Талаверой. Наследник иудеев ратовал за искоренение ересей, выступал за чистоту религии.

Воцарившись на троне, Изабелла приблизила Талаверу. С тех пор он неотлучно следовал за госпожой. В 1479–1481 годах священник ездил в Португалию чрезвычайным послом, знал о морских делах Жуана II. Духовник поражал современников знаниями богословия и права, слыл авторитетом в этих областях. Особым уважением пользовался его образ жизни. Он подавал мирянам пример воздержания, ненавидел стяжателей и лиходеев. Когда Изабелла ввела в Кастилии инквизицию, Талавера не осудил ее, но остался в стороне от нового дела. Он не был фанатиком, чем отличался от многих прелатов. В августе 1485 года духовник получил сан епископа города Авилы.

* * *

Талавера принял Колумба в патио низкого домика, расположенного в центре города. День клонился к вечеру. Густая тень скрывала под навесом кресло священника. Аромат роз смешивался с запахом сырой земли.

Талавера прочитал послание францисканца, отложил бумагу в сторону, посмотрел на итальянца.

– Брат Антонио написал, что у вас есть план достижения Индий западным путем? – спросил он слабым невыразительным голосом.

– Да, ваше преосвященство, – ответил гость.

– В чем его суть?

– Основываясь на Библии, я провел математические вычисления, определил протяженность Малого моря, – тактично заметил Колумб.

Священник чуть усмехнулся, отчего капитан понял, что говорит с образованным человеком.

– Пророк Ездра сказал о строении Земли, – продолжил Христофор: «В третий день Ты (Господи) велел водам собраться на седьмой части земли, а шесть частей осушил, чтобы они служили пред Тобой к обсеменению и обработанию» (Ездр. III, 6, 42). Я взял за исходное утверждение Ездры о протяженности земли, подсчитал длину мирового океана. Она оказалась… – гость назвал цифру.

– За всю свою жизнь Ездра только два раза прошел из Вавилона в Иерусалим и не видел моря, – сухо заметил священник.

– Вы хотите сказать, что утверждение пророка не от Бога? – догадался капитан.

– Я ничего не хочу сказать, я слушаю вас, – одернул итальянца Талавера. – Если вы укажите мне место в священном Писании, где Господь говорит о протяженности морей и океанов, буду вам благодарен.

– В Библии нет такой главы, – растерялся Колумб.

– Почему же вы уверены, что правильно определили размер Атлантического океана?

– Я думал, утверждение Ездры имеет очень большое значение.

– Для кого?

– Для Церкви.

– Несомненно. Однако из этого не следует, что его нужно перекладывать на сухопутные мили и морские лиги.

– Тогда начнем с Птолемея, – предложил Колумб.

Священник согласно кивнул. Гость изложил ему историю развития географических представлений о протяженности мирового океана.

– Последние вычисления португальского космографа Жозе Визиньо, сделанные весною этого года у берегов Гвинеи, подтверждают истинность расчетов Альфаргана, – закончил Колумб. – Длина градуса составляет 56⅔ мили, а протяженность Атлантического океана – не более тысячи лиг[18].

– Вы сказали, что море в западном направлении изучено на 600 лиг? – уточнил Талавера.

– Да, ваше преосвященство.

– Значит, осталось 400 лиг?

– Совершенно верно.

– Вы хотите пройти их на трех судах с командой в сотню человек?

– Я готов достичь берегов Индий! – воскликнул Колумб.

– Почему португальцы не приняли ваше предложение?

– Королю показалось, будто я слишком много прошу за него. Жуан послал каравеллу в океан проверить мое утверждение. Она попала в шторм и вернулась в Лиссабон.

– Печально, – вздохнул Талавера. – Вас обокрали. Колумб опустил голову.

– Что вам надо от меня? – спросил священник.

– Соблаговолите устроить мне встречу с королем и королевой!

– Не сейчас, – отмахнулся от итальянца Талавера. – Разве вы не видите, что Их Величества заняты важными делами. В Гранаде идет война, а вы просите денег на три корабля!

– Я понимаю ваши возражения, – приуныл Колумб. – Я на деялся, что мой проект обогатит казну, иначе бы не осмелился отнимать у вас драгоценное время. Вспомните о кораблях Соломона, они сделали его богатейшим из царей! «Однажды Соломону принесли из путешествия 166 кинталов золота. Он при казал изготовить из него 200 копий и 300 щитов, по крыть золотом спинку трона, украсить ее драгоценными каменьями. Давид отказал по своему завещанию три тысячи кинталов индийского золота Соломону для постройки храма»[19]. Представьте огромное количество богатств, и у вас исчезнут сомнения!

– Они всегда есть, – прервал хозяин гостя. – Ждите благоприятного случая. Возможно, я помогу вам поговорить с Их Величествами.

– Вам понравился мой проект? – обрадовался Колумб.

– Ждите и молитесь Всевышнему! – сухо повторил священник.

* * *

Талавера слыл разумным человеком, лучше Колумба знал Священное писание, где говорится о кораблях Соломона:

«Царь Соломон сделал корабль в Ецион-Гавере, что при Елафе на берегу Чермного (Красного) моря в земле Идумейской. Хирам послал на корабли своих подданных корабельщиков, знающих море; они отправились с подданными Соломона в Офир, взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов[20] и привезли царю Соломону»

(3 Цар. 9, 27–28).

«Корабль Хирамов, привозивший золото из Офира, привез великое множество красного дерева и драгоценных камней»

(Там же. 10, 11).

«В золоте, ежегодно приходившем к Соломону, было весу шестьсот шестьдесят шесть золотых талантов»

(Там же. 10, 14).

«У царя был на море Фарсисский корабль с кораблем Хирамовым. Раз в три года Фарсисский корабль привозил золото, серебро, слоновую кость, обезьян, павлинов»

(Там же. 10, 22).

Читал Талавера и труды древнееврейского историка Иосифа Флавия (37-100 г. н. э.), подтверждавшего истинность слов о морской торговле Соломона:

«Царь велел построить в египетском заливе и в одной бухте Чермного моря по имени Гисионгавел невдалеке от города Эланы (идумейского порта в восточном углу Аравийского залива), который теперь носит название Береники, множество судов. Вся местность принадлежала в те времена евреям. При постройке судов Соломон получил соответствующий подарок от тирского царя Хирама, пославшего ему опытных, способных в морском деле кормчих и моряков. Он приказал этим людям вместе с его собственными уполномоченными отправиться в плавание в страну, называвшуюся в древности Софиром, а теперь Золотой страной (она находится в Индии), привезти оттуда золота. Подданные действительно собрали там около четырехсот талантов золота и вернулись к царю»[21].

«В Тарсийском море[22] у Соломона имелось множество кораблей, назначение которых состояло в том, чтобы вести разнообразнейшую торговлю с отдаленными народами, у которых закупались серебро, золото, слоновая кость, эфиопы (чернокожие рабы), обезьяны. Продолжительность плавания корабля, начиная с момента отплытия до возвращения на родину, доходила до трех лет».[23]

Нетрудно подсчитать, что один корабль из Офира привез Соломону 20 т. золота. Колумб знал, чем смутить душу исповедника монархов. Для облегчения счета он перевел еврейские таланты в испанские кинталы.

Талавера не был жадным человеком, считал интересы правителей главными в своих делах. Он не дал гостю положительного ответа, но и не отверг его предложение. Это обнадежило итальянца, он стал ждать возвращения Изабеллы и Фердинанда из Гранады.

* * *

Тем временем младший брат Колумба Бартоломео прибыл в Англию. Некоторые ученые считают, будто Христофор сам ездил ко двору Генриха VII, другие вообще отрицают связь братьев в тот период с англичанами. Моряки северного королевства осваивали прибрежные воды, ходили на север и на запад, но не отваживались искать пути в богатые восточные страны. Английские географы и мореходы знали о шарообразности Земли, о том, что по воде можно попасть в любую страну. Вот только как это сделать? Идея итальянца вызвала у них сомнения.

Бартоломео привез расчеты брата, доказательства малой протяженности Атлантического океана. Ничего нового в этом не было. Взгляды Аристотеля на строение Земли пропагандировал в Англии францисканский монах, профессор Оксфордского университета Роджер Бэкон (1214–1292), автор «Большого сочинения» – энциклопедии научных знаний эпохи поздней схоластики. За свои естественнонаучные воззрения великий ученый провел в заключении четырнадцать лет. В четвертой части «Большого сочинения» Бэкон помещает трактат о географии. Следуя Аристотелю и римскому энциклопедисту Плинию Старшему (23–79), арабским ученым, Бэкон считает бесспорной шарообразность Земли, вслед за античными мужами признает пять тепловых поясов, из которых один жаркий и два холодных – необитаемы. Бэкон разделял заблуждение Плиния, что Европа является самой большой частью света, занимающей 5/12 поверхности Земли, а территория Индии, равная 1/3 населенной суши, приближается на западе к Европе и Африке. Бэкон пользовался размерами земного шара, полученными арабскими астрономами в 827 году в Дамасской обсерватории. По их подсчетам дуга меридиана в один градус составила 56⅔ арабской мили (110 488 м), что близко к истине. В работе обсерватории принимал участие узбек Ахмед ибн Мухаммед ибн Касир ал-Фаргани, называемый в Европе Альфарганом, или Ал-Хорезми. Колумб воспользовался его цифрами, но из-за пересчета на итальянские мили, получил 30 024 км вместо 40 009 км.

Опираясь на труды Аристотеля и Сенеки, Бэкон познакомил западноевропейскую науку с античной идеей близости восточных окраин Азии с западными берегами Европы и Африки. Пьер де Айи изложил эти мысли в сочинении «Образ мира» – любимой книге Христофора.

Бартоломео привез в Англию старые идеи с неправильными расчетами, на что ему сразу указали космографы. Англичане не приняли и способ пересечения океана. Братья Колумбы предлагали плыть строго на запад по широте Канарских островов. По мнению англичан, это значительно увеличивало протяженность пути, ставило страну в неловкое положение по отношению к южным соседям. Испания с Португалией в Алькасовасе поделили те воды, не пускали в них соперников.

Это были не главные причины отказа короля Генриха VII в поддержке Колумбам. Они опоздали с идеей пересечения Атлантики, их опередили другие капитаны. Да, дорогой читатель, приготовься узнать чрезвычайно интересные вещи!

Антилию, Бразилию, Землю десяти городов, Землю Брендана искали на протяжении многих лет. Большинство экспедиций остались неизвестными. Современники знали о них, но записи не сохранились. И все же, мы имеем точные сведения, что в июле 1480 года, когда Христофор жил на острове Порту-Санту, английские купцы снарядили экспедицию на запад под командой «самого опытного моряка» Ллойда и отправили в океан. Через два года Уильям Уорчестер из Бристоля написал книгу с описанием южной и западной Англии. В ней говорится, как Ллойд искал остров Бразил. Десять недель бесстрашный капитан боролся с непогодой и штормами, но из-за нехватки продовольствия вернулся на родину. Неудача Ллойда задержала дальнейшее исследование океана. Когда Джон Кабот предложил Генриху VII план своей экспедиции в Индию, король отказал ему.

Настоящее имя Джона Кабота – Джованни Кабото. Он родился в Генуе в 1450 году. С ранних лет юношу увлекли торговля и морские науки. Молодой человек в совершенстве познал географию, искусство кораблевождения, вероятно, встречался с Паоло Тосканелли, потому что перенял его представления о распределении суши и моря на земной поверхности. Кабото женился на богатой венецианке и в 1478 году получил венецианское гражданство. Он много путешествовал, посетил Мекку, выведал у купцов караванные тропы и пути поступления из дальних стран пряностей на побережье. Видимо, уже тогда, независимо от Колумба, у него сложился план достижения Индии западным путем.

В 1484 году капитан предлагает Генриху VII проект пересечения Атлантики. Колумб сделал это в Португалии в конце 1483 года или в начале следующего. В отличие от генуэзца, Джон Кабот, так он именовал себя на английский лад, собирался начать путешествие не от африканского побережья, где Полярная звезда находится почти строго на севере, отчего ориентироваться по ней легче, а из Северной Ирландии, использовать течения, описанные викингами и монахами святого Брендана. Кабот полагал, что в средние века ирландские моряки на легких двухмачтовых судах, обшитых кожей морских животных, ходили в дальние страны, посещали Азию, о чем сохранили легенды. Мы не знаем, откуда он узнал об этом в Венеции. Возможно, Кабот раньше плавал в Англию по торговым делам или использовал легенду о своих соотечественниках, братьях Дзено. Тут мы подошли еще к одной тайне освоения Атлантики.

В 1558 году в Венеции вышла книга о событиях конца XIV века. На основании подлинных документов, якобы уничтоженных самим автором, когда он был несмышленым ребенком, описывается путешествие его предка в Англию. По пути на север в 1390 году корабль Николо Дзено попал в шторм, носился по океану, потерпел крушение у неизвестных берегов Фрисландии (Фарерские острова). Там венецианец пережил массу приключений, познакомился с правителем, поступил к нему на службу капитаном и совершил плавания в северных водах. В 1392 году к нему присоединился родной брат Антонио. Через четыре года Николо умер из-за непривычно холодного климата, вероятно, от воспаления легких, а его брат после гибели правителя вернулся домой и написал книгу о путешествиях через океан, которую уничтожит его потомок, но затем по кусочкам восстановит семейные воспоминания. На протяжении двух веков ученые не воспринимали эту книгу всерьез, но затем нашли подтверждения истинности описанных событий.[24] Если венецианцы действительно путешествовали через Атлантику, то память об их необычной службе и открытиях должна была сохраниться в городе, где Джон Кабот нашел невесту, а потом стал гражданином республики. Через четыре года после встречи с Генрихом VII, семья Кабота переедет в Англию, освоится на новом месте. В 1488 году Джон поступит на королевскую службу, организует в Бристоле торговую компанию.