Читать книгу Усы генералиссимуса - Игорь Саксин - Страница 7

Ночью я долго не мог уснуть.

Ворочался и переворачивал с бока на бок подушку, внимательно вглядываясь в темноту.

Несколько раз мне казалось, что к двери, ведущей в мою комнату, кто-то подходил.

В голове постоянно крутились события недавних дней.

Я думал о хитросплетениях Судьбы, которая в тревожной дрёме поочерёдно представлялась мне, то милой девушкой, раздающей людям волшебные подарки, то строгой старухой, грозящей выудить из своей потрёпанной сумки самые неприятные приключения.

Под утро мне удалось заснуть, и я увидел странный сон, в котором товарищ Сталин стрелялся на дуэли с фальшивым королём эстрады.

Дуэль проходила в прямом эфире, ведущемся на всю страну.

Зал был под завязку забит любопытными зрителями, которые слаженно скандировали лозунги, появляющиеся на большом экране, висящем под потолком.

– Нет тоталитаризму!– громко кричали одни.

– Долой диктатора!– поддерживали их другие.

– Сталина на мыло!– поддакивали третьи.

В роли секунданта короля выступал известный на всю страну ведущий, с непринуждённой лёгкостью выуживающий на суд толпы человеческую грязь.

Его неоднократно ловили на подлогах и провокациях, в результате чего пару лет назад один из оболганных героев нанёс ему смертельный удар ножом в сердце.

Но «Система» подсуетилась и довольно быстро нашла его копию, объявила живым и здоровым и, к всеобщему удовольствию, он продолжал радовать почтенную публику мнимыми разоблачениями и дешёвыми сенсациями.

Правда, многие отметили, что его внешность как-то неуловимо изменилась.

Но, как всегда бывало в таких случаях, жажда развлечений свела на нет, все робкие попытки докопаться до правды.

Ведущий суетился, бегал по студии и постоянно интересовался у своей помощницы, не топорщатся ли на затылке его волосы.

Товарищ Сталин был хмур, спокоен и сосредоточен.

Своим секундантом он выбрал меня.

Право первого выстрела было за королём, который постоянно обращался к залу и игриво пояснял, что стреляться с пенсионерами не в его правилах, но так как он уверен в своей победе, с удовольствием согласился.

Он стоял в обтягивающих ляжки лосинах и крутил в руках микрофонную стойку, подражая одному известному зарубежному артисту, умершему от занесённой через задний проход в организм заразы.

Свет софитов падал на его перетянутое хирургическими операциями лицо.

Было хорошо заметно, что кожа на его руках дряблая и морщинистая.

Товарищ Сталин, не обращая никакого внимания на беснующуюся публику, спокойно набивал табаком свою трубку.

– Тишина в студии!– откуда-то с потолка требовательно и громко произнёс мужской голос.– Внимание! До прямого эфира десять секунд.

Зал моментально затих.

– Три, два, один, начали!

Экран вспыхнул голубым и на нём появился текст.

– Я требую извинений!– глядя на экран, патетическим тоном сказал король попсы.

Виляя бёдрами, он вышел на середину зала и послал в камеру воздушный поцелуй.

– За что?– спросил Сталин, не отрываясь от своего занятия.

– За то, что Вы прилюдно назвали меня задницей, тем самым задев мою честь и достоинство!– ответил артист, не отрывая взгляд от экрана.

Зал одобрительно загудел.

– Не задницей,– спокойно поправил его Сталин,– а жопой. Хватит кривляться, стреляй.

– Так вот Вы как!

Сделав несколько шагов вперёд, певец направил в его сторону стойку и дёрнул руками, изображая выстрел.

– Пиф-паф!– громко сказал он.

В сторону товарища Сталина вылетел небольшой коричневый шарик.

С виду он был похож на обычную ирисовую конфету, но мне показалось, что от него идёт пар.

Кроме того, в воздухе вдруг появился характерный неприятный запах.

Шарик тут же упал к ногам стрелявшего короля.

– Из говна пулю не вылепишь,– добродушно усмехнулся отец народов.

Его слова прозвучали довольно двусмысленно: то ли это касалось выпущенного снаряда, то ли самого певца.

Он поднял руку и, молча, практически не целясь, выстрелил из своей трубки в сторону поп короля.

Сгусток горящего табака, искря и вспыхивая, медленно полетел вперёд, и мне показалось, что артист обязательно успеет увернуться от него.

Но нет!

Неожиданно взлетев почти до потолка, табак резко спикировал вниз, угодив звезде прямо в голову.

Голова оторвалась от тела и покатилась по полу к ногам генералиссимуса, при этом напевая и странно вращая глазами.

Тело продолжало стоять.

В зале стояла мёртвая тишина.

– Как же я теперь буду выступать?– спросила голова.

– Выступать буду я,– сказал товарищ Сталин и ловко поддал ей ногой.– А ты будешь петь. Жопой.

Голова после удара подскочила вверх и, зацепившись волосами за рожки люстры, повисла на ней.

Товарищ Сталин щёлкнул пальцами, и на шее артиста и впрямь появилась задница.

Она была довольно упитанной и вся в следах от уколов.

Видимо, король подтягивал не только щёки.

– Но эта часть тела не умеет петь,– возразила голова.– Я протестую!

– Мы тоже протестуем!– заволновались зрители в первых рядах.

– Пусть пердит,– пояснил залу Сталин,– из его рта всё равно ничего кроме пердежа не выходит.

– Но поклонники не будут платить за это деньги, и я останусь без работы,– настаивала голова,– у меня большая семья и множество обязательств по кредитам.

– До этого же платили,– отрезал Сталин и начал вытягивать из петель брюк ремень.

– Что Вы собираетесь делать?– с тревогой поинтересовалась голова.

– Дам тебя ремня. А потом и твоим поклонникам.

– Не надо,– взмолилась голова,– я больше не буду петь. Обещаю!

В зале засмеялись, раздался громкий свист и одобрительные возгласы.

Я тоже засмеялся и проснулся от собственного смеха.

Комната была наполнена мягким солнечным светом.

В пересекающих пространство лучиках, я видел частички пыли.

Они медленно плыли по воздуху, исчезая на границе света и тени.

«Также происходит и с людьми,– подумал я,– лишь успев появиться в тонкой полоске света, тут же исчезаем за гранью темноты».

Мои философствования прервал стук в дверь.

– Эй, Гоша, вставай,– услышал я голос товарища Сталина,– тут опять с самого утра про этого артиста передают.

Я мотнул головой, отгоняя остатки сна.

– Пять минут, только приму душ.

Комната товарища Сталина, куда он меня привёл, была небольшого размера.

Возле стены стояла кровать, напротив которой висел большой телевизор.

Женщина диктор с бесстрастным видом сообщала о том, что согласно завещанию безвременно ушедшего великого артиста его тело будет сожжено, а прах развеян над разными континентами Земли. Всё своё состояние певец отдавал детским домам.

– Я слышал его песни,– сказал Сталин,– полная ерунда, пустой человек. Пел о любви, а в глазах любви не было. Но деньги свои деткам оставил, значит, думал о них, переживал.

Я не стал говорить, что убитый действительно очень любил детей, и именно эта пагубная любовь расшвыряла его мозги по белым кафельным стенам.

И ещё я мысленно поблагодарил человека, который заставил мнимого певца подписать подобное завещание.

– Согласен, Иосиф Виссарионович,– вслух сказал я,– как говорится: встречают по одёжке, провожают по уму.

Мы спустились на первый этаж, где за накрытым столом сидел Молотов.

На его лице сияла улыбка, но выглядел он помятым: видимо, вчерашнее возлияние не прошло для него даром.

Через несколько минут к нам присоединился Виктор Антонович.

Завтрак прошёл в полной тишине.

После его окончания Сталин начал набивать трубку.

– Виктор,– нарушил он тишину,– как думаешь: может, нам отпустить товарища Молотова в заслуженный отпуск?

– Надолго, Иосиф Виссарионович?

– Пусть увидится с семьёй, отдохнёт, наберётся сил, ведь очень скоро у него не будет такой возможности. Как и у всех нас. Предстоит большая работа. Недели две, Вячеслав, тебе хватит?

– Конечно, товарищ Сталин, весьма признателен за заботу,– Молотов удовлетворённо закивал головой.

– Тогда иди, собирай вещи.

Молотов тут же поднялся и, благодарно кивнув, исчез за дверями.

Для себя я отметил, что включён в некую общую работу, но вопросов задавать не стал.

– Вчера нас прервали,– обратился ко мне Сталин,– а сегодня я буду очень занят. Начал писать большой труд о нынешнем международном положении России. Не хочу, чтобы ты думал о товарище Сталине, как о болтуне и пустослове. Мой компаньон знает историю, о которой я говорил вчера, не хуже меня. Пусть и расскажет.

Виктор Антонович кивнул головой:

– Мы, товарищ Сталин, погуляем по территории, не будем Вам мешать.

– Вот и отлично. К обеду меня не ждите.

– Что это за место?– спросил я Виктора Антоновича, когда мы вышли из дома.

– В эпоху всеобщего обогащения новоявленные миллиардеры вкладывали легко доставшиеся деньги во всё, что могли. По замыслу одного из них тут должны были построить элитный посёлок, что-то наподобие знаменитой Рублёвки,– ответил он.– Но хозяин разорился и выставил участок на продажу. Я выкупил все его долги перед кредиторами и стал единоличным владельцем.

– Могли бы деревья посадить или цветы, украсить немного.

– Зачем?– Виктор Антонович пожал плечами.– Меня устраивает данный пейзаж: простор, широта, настоящее русское поле.

– Ну да,– хмыкнул я,– тогда зачем подстригаете?

– Стричь начали совсем недавно,– пояснил он,– живность тут растёт с удивительной быстротой, за пару недель поднимается выше плеч, ходить невозможно.

– А я подумал, чтобы контролировать подходы к дому.

– Мне, Гоша, бояться нечего и некого,– Виктор Антонович цепко смотрел мне в глаза.– Хотя, надо признать, охрана в этом месте весьма серьёзная. Заметили, как я вчера неожиданно появился?

– Конечно, заметил.

– Под землёй на многие километры проложены огромные трубы, бывший владелец весьма обстоятельно подошёл к обустройству местности. Так что мне оставалось только объединить их в единую систему.

– Систему подземных ходов!– сказал я.

– Точно,– Виктор Антонович улыбнулся,– через каждые сто метров бункера с охраной.

– Это Вы мне намекаете, чтобы сбежать не думал?– спросил я.

– А зачем бежать? Разве Вы в плену или Вас обижают? Если захотите уйти, только скажите: силком никто никого не держит. Но хочу предупредить: если наш разговор продолжится, Вы узнаете множество очень любопытных вещей. А в этом случае обратной дороги не будет.

– Это официальное предложение к сотрудничеству?– спросил я.

– Считайте, что да.

– Виктор Антонович, согласитесь, довольно трудно принимать решение, не понимая, о чём идёт речь.

– Вы разумный человек, Гоша, и давно обо всём догадались.

– Хотите поменять власть в России?

Он немного помедлил с ответом, взвешивая слова:

– В мире, во всём мире. Но начнём мы с нашей многострадальной Родины.

Под моими ногами юркнула ящерица.

Я проводил её взглядом:

– Не слишком ли много экспериментов выпало на её долю?

– Вся наша жизнь эксперимент,– философски заметил он,– не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.

– И как это будет происходить?

– Э, нет, Гоша, так не пойдёт,– рассмеялся он.– Сначала дайте свой ответ.

Я вспомнил капитана, который говорил о том, что от моего ответа будет зависеть очень многое, и решительно сказал:

– Я согласен, но в таком случае хочу знать, как можно больше.

– Это справедливо, я расскажу Вам почти всё, что знаю.

– Почти?

– Есть такие вещи, Гоша, которые Вам не то, чтобы лучше не знать, а даже думать о них не стоит. Поверьте, так будет спокойнее нам обоим.

– Понимаю. А Вы не задумывались, что придёт момент, когда товарищ Сталин перестанет нуждаться в «Системе»? И в Вас лично?

– Это невозможно. «Система» его детище. Она была создана им ещё до начала Великой Отечественной Войны. Отчего, думаете, он так легко стал моим компаньоном, вернее, я его?

– Что Вы хотите этим сказать?

– Вчера он начал рассказывать историю о царском архиве, сейчас я расскажу Вам я её до конца. Большевикам, пришедшим к власти, достались многие документы, которые прежние хозяева жизни не успели сжечь или вывезти из страны. Среди них оказался листок, на котором была написана формула эликсира продления жизни. Якобы последнему царю его отдал Григорий Распутин, получивший такой подарок от одного старца, встреченного им незадолго до своей смерти.

– Формула миф,– сказал я,– фантастика, людская выдумка.

– Только не говорите об этом Сталину, он может не понять,– улыбнулся Виктор Антонович.

– Тело мёртвого Сталина лежало в Мавзолее, а спустя некоторое время было перезахоронено у кремлёвской стены. Сотни тысяч людей видели его, лежащим в гробу. Вы же не будете отрицать очевидный факт?

– Гоша, Вы слушали меня невнимательно. Сталин создатель «Системы», конторы, которая занимается тем, что создаёт копии знаменитых людей. Она изначально была создана под него. В гробу лежал его двойник, и именно его видели все.

– Но члены Политбюро не могли не знать об этом,– возразил я,– и в таком случае эта информация всё равно бы выплыла наружу. Всё тайное когда-нибудь становится явным.

Виктор Антонович покрутил головой по сторонам.

– Верно, Гоша, но в данном случае они ничего не знали.

– Как такое возможно?

– Помните, как все газеты писали о тёмной истории, связанной со смертью Сталина? Мол, долгое время никто не входил к умирающему вождю и к нему даже не вызывали врачей. Говорили о заговоре бывших соратников, о том, что они делали это специально, чтобы скорее избавиться от опасного тирана. На самом деле всё было намного проще: их просто не пускали, чтобы они не сорвали операцию.

– Кто не пускал?

– Сотрудники «Системы», конечно. Кто же ещё? В конце февраля Сталину стало плохо. Личный врач подтвердил, что это может быть приближением конца. Операция по уходу вождя была подготовлена заранее, но никто не мог в точности сказать, что произойдёт, когда он выпьет эликсир.

– Хотите сказать, что до этого его ни на ком не опробовали?

– Часть текста была написана неразборчиво. Кроме того, край бумаги с несколькими словами был оторван, их так и не смогли воспроизвести, как не пытались. Поэтому, надеясь угадать, в основной раствор подмешивали разные компоненты. Риск был велик, но игра стоила свеч.

Виктор Антонович вздохнул и продолжил:

– Помните знаменитое дело врачей? Так вот лично я думаю, что оно было связано именно с неудачными попытками создания эликсира. Точно утверждать ничего не могу, но однажды товарищ Сталин, находясь в весёлом расположении духа, сам проговорился об этом.

– Он давал его своим соратникам?– изумлённо спросил я.

– Да, подмешивал в напитки. Конечно, не он лично, но по его приказу. А они умирали. Козла отпущения нашли в среде медицинских работников. Дело в том, что разные лаборатории работали вслепую, не зная цели конечного результата. Всего несколько человек были в курсе того, что должно получиться. Позже все они были расстреляны. К вечеру второго марта у Сталина находилось два флакончика. Один из Московской химической лаборатории, а второй из Иркутской. Две жидкости одинакового цвета, но с разным химическим составом и запахом.

– И какой же флакончик он предпочёл?

– Он смешал их содержимое, выпил и тут же потерял сознание. Его тело тайно погрузили в машину и вывезли за пределы города.

– Занятная история,– почесав голову, сказал я,– хоть садись и книгу пиши.

– Да, Гоша,– согласился Виктор Антонович,– жизнь подкидывает такие фантастические сюжеты, что Голливуд нервно курит в сторонке.

– И где же Сталин был всё это время?

– Жил в горах Грузии. Там полно типажей, похожих на него, поэтому никто не обратил особого внимания на лысого старика с длинной бородой, приехавшего погостить к родственникам.

– А чем он занимался столько времени?

– Ему часто приходилось менять места проживания, чтобы никто не заметил, что его внешность не меняется с годами. Документы были в полном порядке, он не высовывался и вёл жизнь обычного пенсионера. Он не любит говорить на эту тему.

– Значит, пенсионер под прикрытием? Должно быть, ему приходилось нелегко,– предположил я.– Но ведь его охраняли?

– Это не было охраной в полном смысле слова. Не забывайте, всё держалось в строгом секрете. Если бы о нём узнало руководство, он бы оказался в психиатрической больнице. Я бы сказал, что за ним присматривали. На место стареющим людям приходили новые лица, они уже не знали, кто он такой и отчего нуждается в их помощи. Достаточно было того, что им неплохо платили. Но всё поменялось с приходом к власти Горбачёва.

– Да уж,– сказал я,– весёлые были времена. Сам не помню, но читал много.

– Не дай нам Бог больше никогда таких правителей!– в голосе Виктора Антоновича слышалась неподдельная искренность.– Знаете, Сталин сказал мне, что самым тяжёлым моментом в его жизни была не война с фашисткой Германией, а развал Советского Союза. Сказал, что плакал и думал, что умрёт.

– Представляю себе: загубили дело всей жизни! А каким образом «Система» оказалась в Ваших руках?

– О, это отдельная история. После прихода к власти Хрущёва большинство структур, работающих на контору, было закрыто за ненадобностью. Новые люди просто не понимали её значимость в силу того, что вся информация была закрыта или уничтожена. Руководство конторы исчезло с Хозяином, а рядовые члены не могли сообщить ничего полезного. Одним из тех, кто уехал из Москвы, был мой дедушка, пластический хирург.

– Пластическая хирургия в то время?– с недоверием спросил я.

– Эти операции проводили ещё в Древнем Египте,– пожал плечами Виктор Антонович,– причём, довольно успешно. Поверьте, в этом нет ничего сложного. В годы Перестройки мы втроём, дедушка, папа и я, открыли первую в стране платную медицинскую клинику, специализирующуюся на изменении внешности людей. Надо сказать, мой отец был отличным хирургом, и я пошёл по его стопам. От бандитов, артистов и молодых дам не было отбоя. Так мы сколотили первый солидный капитал.

– Да у Вас, я смотрю, целая династия!

– Получается, так,– согласился Виктор Антонович.– Дедушка, конечно, в силу возраста уже не оперировал, но его советы были бесценны. Именно он настоял на том, чтобы фирма называлась «Система». Мы с папой пытались его переубедить, но он был непреклонен. А однажды позвонил и сказал, чтобы мы срочно приехали к нему домой. Когда мы пришли, у него уже находился мужчина примерно дедушкиных лет. Так мы с отцом узнали об этой истории. Человек оказался одним из тех, кто в своё время охранял Сталина. Он сказал, что Иосиф Виссарионович пропал, дал ключевые слова и контакты людей, с которыми я позже связался.

– И кто они такие?– спросил я.

– А вот этого, Гоша, я Вам как раз и не скажу. Многие из них до сих пор работают на очень высоких государственных позициях и имеют огромное влияние в нашей стране и за её пределами. Придёт время, познакомитесь.

Я кивнул головой.

За время нашего разговора мы довольно далеко отошли от дома, и я увидел впереди тёмную массу лесного массива.

– Конец владений?– спросил я.

– Всё хорошее когда-нибудь заканчивается,– улыбнулся Виктор Антонович.

Мы развернулись и пошли обратно.

– Вы связались с этими людьми?– спросил я.

– Конечно. Мы сотрудничаем до сих пор.

–Это они подсказали Вам заняться подменой артистов?

– Нет, это вышло случайно. У одной эстрадной звезды прямо на сцене случился инфаркт. Понятное дело, концерт прервался, зрители были недовольны, деньги за билеты вернули, а продюсер потерял кучу денег. Когда-то я выпрямлял ему нос, простая процедура, но получилось красиво, он был очень доволен. И вот после того случая он пришёл ко мне и предложил делать двойников эстрадных звёзд. Поначалу я отнекивался, но потом понял, что конкуренты с радостью ухватятся за такое предложение.

– Деньги не пахнут, верно, Виктор Антонович?– спросил я.

– Криминала в этом никакого, Закон мы никак не нарушаем,– ответил он,– а заработки действительно немалые.

– И сколько таких копий прыгает по сцене в данный момент?

– Из стариков процентов восемьдесят. Но и молодых хватает: алкоголь и наркотики делают своё дело. Заканчивая эту тему, скажу, что продюсер давно умер и «Система» стала единоличным хозяином положения на рынке подобных услуг.

– Давайте вернёмся к товарищу Сталину,– предложил я.

– А что к нему возвращаться?– неожиданно раздался голос за моей спиной.

Сталин стоял с трубкой в руках.

Серый китель с высоким воротником, маршальские погоны: он словно сошёл с портретов, которые так долго висели в кабинетах по всей стране.

– Решили прогуляться, Иосиф Виссарионович?– Виктор Антонович почтительно поклонился ему.

– Да уж больно погода хороша,– ответил вождь,– а твои кондиционеры дуют с такой силой, что бумага разлетается.

– Так Вы бы на компьютере печатали,– предложил Виктор Антонович.

– Я и слово такое выговорить не могу, не то, что печатать,– добродушно усмехнулся Сталин, выпуская дым изо рта.

Я посмотрел на видневшийся вдалеке дом.

– Вы сюда пешком пришли, товарищ Сталин?– спросил я его.

– Зачем пешком? Под землёй на машине приехал. Не метро, конечно, но тоже ничего. Ты видел, какие при мне станции строили? Люди до сих пор любуются, фотографируют. А в эти новые зайдёшь, смотреть не на что.

Он поднял вверх указательный палец:

– Там, где экономят на людях, всегда жди неприятностей!

Я подумал, что старый хозяин участка вряд ли прокладывал трубы, по которым могут ездить машины, но вслух сказал:

– Да, товарищ Сталин, при Вас благосостояние народа неудержимо росло. Жить с каждым днём становилось всё лучше, всё веселей.

Он с подозрением посмотрел на меня.

– Без шуток,– я поднял руки.

Сталин отогнал от себя мошку:

– Закончили разговор?

– Нет,– ответил Виктор Антонович.

– На чём остановились?

– Я как раз подошёл к тому месту, где Вы пропали.

– Пропадают чемоданы на вокзале,– назидательным тоном поправил его Сталин,– а я сознательно ушёл в тень.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Когда Союз развалили,– он так посмотрел на меня, словно это я был виноват в развале страны,– я жил в Грузии. Грузины хорошие ребята, но они ничего не понимают в политике. На каждом углу они кричали о независимости. Глупые люди: как мизинец на ноге сможет жить, если сердце остановилось? Мне нечего было делать среди них. Может быть, я говорю с акцентом и внешность у меня явно не славянская, но душа у меня русская и я горжусь этим.

– А как же Ваша охрана?– спросил я.

– О, это отдельная история! Они предали меня. Думаешь в пятьдесят третьем году мы уехали из Москвы с пустыми руками? Валюта, рубли и золото были размещены в надёжных тайниках. О них знали только те, кто был рядом со мной. Но люди старели и постепенно уходили из жизни, передавая ценности молодым.

– Они решили присвоить ценности себе,– догадался я.

– Если бы только присвоить,– с горечью ответил Сталин,– они решили убить меня. Нет человека, нет проблемы. Это единственное, что они выучили хорошо.

– То есть Вы просто сбежали?

– Вариантов было немного. Я знал, что в Москве есть те, кто ждут меня, но не знал, как их найти. У меня был пароль, ключевые слова, но я не знал, кому их сказать. Один человек, не потерявший совесть, купил мне билет на самолёт и дал деньги на первое время. Так я оказался в Москве. Почти год ушёл на то, чтобы мои волосы снова отрасли, и я наконец-то стал похож на себя.

– Где же Вы жили в столице?– спросил я.

– Снял небольшую квартиру и пошёл работать.

– Работать? Кем?

– Как кем?– удивлённо спросил он меня.– Товарищем Сталиным, самим собой, конечно. Я стоял на Красной площади и фотографировался со всеми желающими. Спрос на такие снимки был сумасшедший, за несколько часов я зарабатывал столько, что мог отдать хозяйке квартиры плату за год вперёд. Самое смешное, что там было несколько Сталиных и Лениных. Но большинство людей хотело сфотографироваться именно со мной. Они чувствовали, что во мне нет фальши. А с одним Лениным я даже подружился и мы стали зарабатывать вместе. Правда, он ничего не понимал в политике, но в свободное время я натаскивал его. К сожалению, его уже нет в живых.

– А в кино Вам сниматься не предлагали?– спросил я.

– Предлагали много раз, но мне не понравился ни один сценарий. Все эти новомодные режиссеры в погоне за дешёвой славой хотели выставить меня кровожадным убийцей, злодеем, не понимая, что в тех обстоятельствах я не мог действовать иначе. Это называется политической волей, которой так не хватает сегодняшним руководителям.

С этим было трудно не согласиться, и я кивнул головой.

– Как же Вы вышли на людей из «Системы»?

Сталин посмотрел на Виктора Антоновича, словно предлагая ему продолжить рассказ.

Тот почесал щёку, отгоняя комара.

– Я говорил Вам, Гоша, что связался с людьми, которые, как бы это сказать… обеспечивали безопасность нашей фирмы.

– То есть являлись крышей?– уточнил я.

– В некотором смысле,– послушно кивнул он в ответ.– Времена, знаете ли, были такие неспокойные, все выживали, как могли. Крутились. Милиция мало чем отличалась от бандитов, а бандиты, как это странно не звучит, иногда брали на себя функции милиции. Никто не мог чувствовать себя защищённым. Но сейчас я говорю о людях, которых деньги интересовали в последнюю очередь, перед ними стояла другая задача.

– Группа идейных товарищей с холодной головой и чистыми руками?– ехидно спросил я.

– Можно сказать и так,– серьёзно ответил Виктор Антонович,– поверьте, не всё в жизни мерится деньгами. То, что кажется простым и понятным, может оказаться запутанным и сложным. Эта закрытая группа людей, посвящённых в важную государственную тайну, ожидала товарища Сталина. Они знали, что он жив и должен появиться в определённый момент.

– Отчего же они не забрали его в Москву раньше?– спросил я.– Так было бы намного безопаснее осуществлять контроль.

– Вы, Гоша, плохо знаете аппаратные игры,– усмехнулся Виктор Антонович.– В Москве товарищ Сталин моментально стал бы разменной монетой, на которую при удобном случае непременно что-нибудь купили. Не забывайте, это были времена, когда его имя трепали все кому не лень.

–Они ответят за это, Виктор, даю слово,– Сталин недобро прищурился и выпустил дым из носа,– ответят по всей строгости. Но не передо мной, а перед всем советским народом.

– Не сомневаюсь, что так и будет, Иосиф Виссарионович,– Виктор Антонович закивал головой.

– Несколько лет назад в мою клинику обратился человек,– продолжил он свой рассказ.– Он хотел полностью изменить свою внешность, но требовал, чтобы операцию проводил ведущий хирург. То есть я. В моём кабинете он долго рассказывал о давлении со стороны государства, о том, что ему не дают вести бизнес, в общем, всячески сетовал на жизнь. За свою долгую практику я всякого наслушался, и по опыту знал, что почти никто из подобных людей не говорил правду. Обычно за ними тянулся криминальный след в виде воровства, неуплаты налогов или чего похуже. Этот грузин, а он говорил с сильным акцентом, предложил расплатиться золотыми слитками. Сказал, что так ему удобней. Меня это не удивило: чем только не оплачивали наши услуги. И золотом, и мебелью, и недвижимостью. Я ответил согласием, но предложил проверить качество металла, чтобы избежать сюрпризов. На следующий день он принёс два небольших слитка. Его поселили в номере при клинике, это обычная практика перед сложными операциями. Так клиенту проще подготовиться самому и выбрать со специалистом подходящую ему новую внешность. Я обратил внимание на то, что слитки были необычной формы и покрыты непонятными знаками. Такие вещи я всегда проверял через людей, курирующих нашу фирму. Созвонившись с одним из них, я рассказал им о странном клиенте.

– То есть, называя вещи своими именами, Вы сдаёте своих клиентов?– спросил я.

– Гоша,– укоризненно сказал Виктор Антонович,– что значит сдаём? Так делают все официальные клиники. Что, если этот человек серийный убийца и находится в розыске? Мы не имеем права брать на себя такую ответственность. Не буду утомлять Вас мелкими подробностями, но после тщательной проверки оказалось, что эти слитки были из запасов, которые должны были помочь продержаться товарищу Сталину и его команде до лучших времён. А странные знаки были нанесены специально, они в мельчайших деталях повторяли узоры погон генералиссимуса. Этого парня взяли прямо в клинике, и он быстро во всём признался. Сказал, что человека, который помог товарищу Сталину скрыться, пытали, а потом убили. Теперь мы знали, что он где-то рядом. Оставалось найти его быстрее, чем эти бандиты. Что мы с успехом и сделали.

– Но как Вы узнали, что это именно он?

– Ключевая фраза, Гоша,– ответил Виктор Антонович,– он сказал её нам.

– Она тоже является секретом?– спросил я.

– Отчего же?– вмешался Сталин в наш разговор.– Какой же это секрет, если его знают двое? Усы генералиссимуса.

– Простите?– я не сразу понял, что он сказал.

– Я говорю «усы генералиссимуса», это и есть пароль.

Я рассмеялся:

– Это такой грузинский юмор?

– После войны,– пояснил товарищ Сталин,– у меня начали выпадать волосы. Быстрее всего они исчезали над верхней губой. Об этом знало всего несколько человек. Конечно, я мог сбрить их, но к моему образу уже привыкли. Пришлось носить бутафорские усы. Я всё время переживал, что они упадут в самый неподходящий момент. Постоянно думая об этом, я выбрал в качестве пароля такие слова.

– То есть у Вас сейчас ненастоящие усы?

Сталин улыбнулся и дёрнул кончик пышного уса:

– Уже настоящие, родные. Виктор отличный хирург, он вживил мне под кожу, как это называется…

– Волосяные фулликулы, а проще волосяные луковицы, товарищ Сталин,– подсказал тот.

– Да, луковицы. Теперь все волосы у меня свои.

– Вот такая история, Гоша,– сказал Виктор Антонович.– Конечно, вышло немного скомкано, но главное Вы узнали.

– Извините, но в такие счастливые совпадения поверить очень сложно,– честно ответил я.– Всё получилось прямо, как по заказу. Как говорится, лучше не бывает!

– Когда большевики возглавили страну в семнадцатом году, все только и говорили о счастливом совпадении,– сказал Сталин,– но мало кто понимал, что самом деле это была отлично подготовленная операция. Счастливчикам в политике нет места, власть не падает в случайно протянутые руки. Её надо брать смело и решительно!

– Даже не буду спорить,– ответил я,– в этом вопросе Вы настоящий асс. Невероятная история! Трудно представить, сколько лет Вы терпели, дожидаясь этого момента!

– Сталин умеет ждать,– ответил он, приняв горделивую позу.

– Думаю, будущее страны в надёжных руках, осталась сущая мелочь: триумфально войти в Кремль,– подколол я его.

– Молодец,– похвалил меня Сталин, не заметив насмешки в моих словах,– схватываешь на лету. Время обеденное, товарищи, свежий воздух нагулял мне аппетит, прокачусь до дома. Кто со мной?

Я бы с удовольствием посмотрел на построенные катакомбы, но Виктор Антонович рассудил иначе.

– Мы дойдём пешком,– сказал он.

Я заметил, как вождь вперил взгляд в землю, словно что-то ища, а потом прошёл несколько шагов и нажал ногой на траву.

Раздалось тихое жужжание, и в земле открылся люк.

Я увидел ступеньки, ведущие вниз.

Сталин спустился, и люк закрылся автоматически.

Было заметно, что в этом месте трава более светлого цвета.

– Удобная штука на всякий непредвиденный случай,– сказал я.

– Товарищу Сталину тяжело ходить на большие расстояния,– Виктор Антонович двинулся в сторону дома,– это сделано исключительно для него.

« Ну да,– подумал я,– рассказывай сказки».

Огромный шмель с жужжанием пролетел мимо меня.

– Скажите честно, Виктор Антонович, для чего я Вам нужен? Почему именно мне выпала такая честь?

Он рассмеялся:

– Весьма сомнительна честь, Гоша, если что-то пойдёт не так. Что касается Вашего участия в этом проекте, то отвечу просто: мне нужны свои люди вокруг будущего руководителя. Товарищ Сталин слишком долго отсутствовал, у него просто нет других вариантов, как только довериться мне и тем, с кем я сотрудничаю. В свою очередь, я тоже могу довериться очень немногим людям, работающим в конторе. Вы попали в сферу моего интереса очень давно. Именно я настаивал на том, чтобы Вы стали Куратором. Я хотел провести Вас по всей карьерной лестнице на самый верх, но Вы отказались. Это ещё больше укрепило во мнении, что я в Вас не ошибся. Мне нужна крепкая команда умных и энергичных людей. Сталин мудр, но он находится в плену своих убеждений. А, возможно, и заблуждений. Он понимает, что в этом его слабость. Ему как никогда нужны надёжные партнёры. Он любит вспоминать о времени, проведённом во главе страны, но, сколько суток не сиди перед телевизором, настроение людей не почувствуешь.

– Тем более в такой огромной стране, как наша,– согласился я.– И чего конкретно Вы от меня ждёте?

– Я хочу, чтобы Вы стали своеобразным мостиком между нами и членами той группы, которая делает всё, чтобы помешать нашим планам.

– Я не знаю этих людей.

– С одним из них Вы познакомились на операции. Вы же не станете отрицать, что говорили с ним? И что он в той или иной форме предлагал Вам сотрудничество?

– Не стану.

– Вот и хорошо.

Он ненадолго задумался, а потом, словно решившись, произнёс:

– Думаю, Вы догадываетесь, для чего нужны нам. Но главный вопрос состоит в том, для чего Вы нужны им?

– У меня нет ответа.

– А у меня, кажется, есть.

Он задумчиво посмотрел по сторонам, сделал шаг в мою сторону и тихо сказал:

– Вы оказались в конторе, благодаря рекомендации человека, мнение которого мы просто не могли проигнорировать. Понимаете, о ком я говорю?

Я понимал: он говорил о человеке, с которым я давным-давно потерял связь, о том, кто долгое время обучал меня контролировать непонятную спящую силу.

О моём наставнике и друге.

Я вдруг почувствовал на затылке его пристальный взгляд, обернулся назад, но там не было никого.

– Где он сейчас?– спросил я.

– Не знаю. Никто не знает. Сразу после того, как Вы появились в «Системе», он исчез.

– Вы искали его?

Виктор Антонович усмехнулся:

– Разве такого человека можно найти? Если он захочет сделать так, чтобы его не видели, обязательно сделает. Будет стоять на расстоянии протянутой руки, но ты его не заметишь и даже не почувствуешь присутствия. Впрочем, что я говорю: Вы, Гоша, обязательно заметите. Ведь Вы уникум, как и он. Надеюсь, время, проведённое с ним, не прошло для Вас даром. Что касается людей, убивших певца, то они однозначно ждали Вашего появления, хотели лично переговорить, но им не хватило времени, потому что наша группа прибыла на место раньше, чем они рассчитывали. Иначе чем можно объяснить их неторопливость? Я уверен, что они попытаются выйти на Вас опять и тогда всё объяснится само собой. Тогда и нам чётче станут понятны мотивы их поступков.

Мне не хотелось обсуждать с ним эту тему, и я предпочёл увести разговор в другую сторону: