Читать книгу Приз лотереи счастья - Илана Кузьмина - Страница 7

Когда в три часа ночи позвонил Максим и бессвязно стал орать в трубку, отец, холодный и рассудительный человек, оборвал его на полуслове:

– Не кричи, Максим, а спокойно и внятно сообщи, что случилось.

Александр Викторович Крафт не терял головы и душевного хладнокровия никогда, однако услышав короткий рассказ сына, лицо его пошло пятнами, губы сжались в ниточку, он глубоко вдохнул, медленно выдохнул и сказал:

– Ничего до меня не делай, хотя… одень Эрика и того… Прибери в комнате, кровать заправь, чтобы никаких намеков на это… не осталось. Вы допоздна засиделись и… Ладно, сейчас буду, – отключив телефон, Александр Викторович взглянув на жену, пожиравшую его вопрошающим взглядом, и хмуро добавил уже для супруги: – Максим застал на даче Эрика с каким-то парнем голыми в одной постели и избил обоих.

Жена застыла на месте, а супруг быстро одевался. Зная взрывной характер и склонность к агрессии старшего сына, она глухо спросила:

– Эрик жив?

– Да жив твой Эрик, жив, голубок… – брезгливо ответил Александр Викторович и впервые грязно выругался при жене.

– Я с тобой, – спохватилась вдруг Наталья Максимовна.

– Нет! Сиди дома, я позвоню.

– Но…

– Нет, – отрезал Александр Викторович, схватил барсетку и хлопнул дверью.

Смотря перед собой широко раскрытыми глазами, Наталья Максимовна на ощупь села и пыталась собрать мысли в кучку. Эрик сейчас на даче лежит избитый, нуждающийся в её заботе и помощи, а она тут… Женщина заметалась по комнате, потом снова села и с надеждой посмотрела на телефон, понимая, что он зазвонит ещё не скоро.

Что он там ещё говорил про какого-то парня? Тут Наталья Максимовна четко вспомнила слова мужа и похолодела: Эрик, значит, нетрадиционной ориентации, а муж даже слышать спокойно не может о гомосексуалистах. Господи, бедный мой мальчик! Женщина тихо заплакала. Что же делать! В голове заметались мысли, рисуя страшные картины того, что сейчас происходит на даче и что будет потом. Эрик, сынок, как же тебя угораздило! Столько девочек вокруг, молодых, красивых…

Нет, надо ехать, взять такси и ехать! Наталья Максимовна быстренько оделась, взяла в руки телефон, чтобы вызвать такси, и… остановилась. Нет, Саша сказал, оставаться дома. Вот уже двадцать шесть лет их совместной супружеской жизни Александр Викторович был для женщины непререкаемым авторитетом. Она любила и уважала мужа, а потому его слово было законом. Наталья Максимовна сняла пальто и сапоги, прошла в комнату и снова посмотрела на телефон. Тут лицо её просветлело: надо позвонить Ирине. Точно, как же она сразу не сообразила! Несчастная мать даже не вспомнила, что часы показывают четвёртый час ночи, ей необходимо было разделить с кем-нибудь свою тревогу.

Ирина Николаевна была родной тётей Натальи Максимовны. Её мать так и не оправилась после родов и умерла, когда маленькой Наташе было всего два месяца от роду. Отец её сначала сильно запил, затем сошёлся с какой-то девицей легкой поведения и большой любительницей горячительных напитков, а потом и вовсе куда-то сгинул. Девочку забрала к себе бабушка, мамина мама. Она была сердечницей и страдала сахарным диабетом, а потому только числилась опекуншей, на самом деле Наташу взялась воспитывать младшая сестра покойной матери – пятнадцатилетняя Ирина. Девушка успевала и учиться на отлично, и окончить школу с золотой медалью, и поступить на физико-математический факультет, и растить племянницу, которую считала своим родным ребёнком. Наташа тоже звала тётю мамой. Когда девочка выросла и превратилась в стройную и миловидную девушку, как-то само собой получилось, что она стала частенько называть Ирину по имени. Та была только рада. Ирина выглядела моложе своих лет, была худощава и всегда безупречно одета и причёсана, а потому при разнице в пятнадцать лет тётя с племянницей смотрелись скорее сёстрами.

Ирина рано поняла, что особым умом дочка не блещет, но у неё явно были способности к языкам, и женщина не жалела денег на репетиторов. В результате их общих усилий Наташа к восемнадцати годам знала в совершенстве английский, немецкий и итальянский языки и собиралась поступать в МГУ на филфак. Но жизнь внесла свои коррективы: вскоре после выпускного школьного бала девушка познакомилась с Александром Крафтом, симпатичным крепким парнем, оканчивающим мединститут, и через три месяца вышла за него замуж. О чём, впрочем, ни разу не пожалела. Наталья Максимовна была безмерно счастлива в браке: она обожала мужа, преуспевающего врача-уролога, радовалась и гордилась сыновьями – оба высокие, красивые, умные, спортивные. Женщина жила, как в раю. До этой ночи.

Несмотря на то что её подняли с постели в четыре ночи или утра, не разберёшь, Ирина Николаевна быстро поняла из перемежающихся всхлипываниями слов, что произошло, задав дополнительно лишь пару вопросов.

– Я сейчас приеду, – только и произнесла она и бросила трубку.

В свои шестьдесят пять лет Ирина Николаевна, доктор физико-математических наук, профессор, продолжала работать: заведовала кафедрой высшей математики в одном из московских вузов. Замуж она долго не выходила. Когда-то давным-давно Ирина чуть было не стала женой одногруппника Бориса Файнбурга, но вмешалась его мама, вставшая мощной грудью на защиту единственного сыночка от какой-то там «профурсетки с ребёнком». Боря не посмел перечить матушке и очень скоро стал законным супругом «хорошей девочки из приличной еврейской семьи». Шли годы…

Когда Наташа стала женой Крафта, Ирина Николаевна решила, что пора заняться устройством своей личной жизни, и вскоре вышла замуж. Жили они с мужем в любви и согласии, основанных на крепкой дружбе. Одно было плохо, детей у них не было, так что Наташа всегда была желанным гостем в доме матери и её мужа, единственной и любимой дочкой.

Два года назад супруг Ирины Николаевны скончался, а около года назад умерла жена Бориса Файнбурга, да и матушка его давно уже отошла в мир иной, так что их многолетние отношения перешли на новый уровень, прекрасный уровень зрелой любви. Того пыла юношеской влюблённости, как в молодости, конечно, не было и в помине, но они были вместе, и им нравилось быть вместе. Жизнь наполнилась нежностью, заботой и взаимопониманием. Они были счастливы.

***

Открыв входную дверь, Наталья Максимовна бросилась на грудь матери и в который уже раз расплакалась.

– Ну-ну, успокойся, Наташа, – бережно отстранилась Ирина Николаевна от дочери, – я с мороза, холодная, простудишься еще.

Мать разделась, а Наталья смотрела на неё с надеждой и ожиданием чуда, как будто всерьёз надеялась, что Ирина достанет сейчас из сумочки волшебную палочку, взмахнёт ею, и всё будет, как раньше: ночного кошмара не было, мальчики весёлые и здоровые дома, мирно спят в своих постелях.

Наталья Максимовна сбивчиво повторила матери то же, что сообщила ей по телефону. Новой информации не было, муж не звонил. По настоянию Ирины Николаевны они пошли на кухню, сделали себе по чашке крепкого сладкого чая и по паре бутербродов с сыром.

– Съешь, Наташа, тебе силы ещё пригодятся, день сегодня будет длинный – вон, в три часа утра начался, – уговаривала женщина дочь, – да и время скоротаем. Я думаю, Александр долго ещё не приедет.

Перекусив и умывшись ледяной водой, обе женщины долго молча сидели на диване в гостиной и прислушивались к каждому шороху. Иногда они вполголоса говорили о чём-то, но потом тишина снова водворялась в комнате полноправной хозяйкой, как будто это была ночь бдения у гроба покойника. Обеих женщин тяготило это ощущение – мать сидела с прямой спиной и сжатыми в ниточку губами и тяжело вздыхала время от времени, а дочь не могла усидеть на одном месте, то и дело вскакивала и начинала мерить комнату шагами.

Начало светать, Ирину Николаевну всё-таки сморило – сказывался возраст. Она пошла в комнату мальчиков и прилегла.

Проснулась она от какого-то шума. Голова была тяжёлая, и женщина не сразу сориентировалась, где она находится и что здесь делает. Ирина Николаевна снова умылась холодной водой. Наталью женщина нашла на кухне. Дочь стояла у окна и смотрела на жиденькое ноябрьское утро, комкая в руках носовой платочек. Ирина Николаевна обняла дочку за плечи и развернула к себе, щёки у Наташи блестели от слёз.

– Ты чего ревёшь? – спросила она, боясь услышать страшное. – Что с мальчиками?

Вместо ответа Наталья лишь поднесла платочек к лицу и чуть не в полный голос заплакала.

– Ну-ну, успокойся, дочка, – Ирина Николаевна прижала к себе дочь и, поглаживая её по спине, все-таки попыталась хоть что-то выяснить: – Наташа, как мальчики? Да не молчи ты!

– Макса арестовали, а Эрик в больнице… – и снова поток слёз.

Поняв, что ничего путного узнать у несчастной матери не удастся, Ирина Николаевна оставила дочь в покое. Уж лучше от первоисточника услышать новости.

– Где Александр?

Наташа кивнула на закрытую дверь в гостиную. Ирина Николаевна вошла в комнату. На диване, согнувшись и опершись локтями на колени, сидел Александр Крафт и баюкал голову, уткнувшись ею в ладони. Он только на секунду приподнял голову, кивнул вошедшей женщине и снова прикрыл лицо руками. Ирина Николаевна подошла к несчастному отцу, легонько похлопала по плечу и, чуть подвинув стул, села напротив дивана.

– Саша, что случилось? Только подробнее и без эмоций.

Ирина Николаевна была женщиной умной, властной и сильной – такую не пошлёшь. Выслушав Александра Викторовича, она вздохнула, немного помолчала и спросила:

– Где сейчас мальчики?

– Мальчики… Пороть их надо было обоих, как сидорову козу… Эрик в больнице, – мужчина брезгливо поморщился. – Я поговорил с врачами – ничего особо серьезного у него нет. Максима полиция задержала. Врачи вызвали полицию и родителей того парня, а те написали заявление на Максима.

– А что с этим парнем, другом Эрика, что-то серьёзное? – встревожено поинтересовалась Ирина Николаевна.

– Да уж, постарался Максим на славу. Он просто озверел, когда увидел мирно спящих голых парней в одной постели, – у мужчины заиграли желваки на щеках. – Этой зазнобе Эрика повезло меньше, чем ему самому: помимо перелома голени, двух сломанных рёбер, разрыва селезёнки и отбитой печени, еще и тяжёлая черепно-мозговая травма. В сознание он ещё не приходил. Когда я уезжал из больницы, его увозили в операционную.

Александр Викторович замолчал, невольно вспомнив картину, которую увидел, приехав на дачу. Узнав о том, что случилось, отец врезал как следует сыночку в ухо.

– Ты что, идиот, наделал? – зашипел он на Максима. – Хоть бы «неотложку» вызвал…

– Да вызвал я. Сказали, как смогут – приедут…

Пока ехала «скорая помощь», отец втолковывал сынку сочинённую им историю, в которой не было и намёка на гомосексуализм: братья Крафты и Дмитрий Ястребов отмечали день рождение Эрика, в ходе застолья Дмитрий похвастался, что познакомился с классной девчонкой, которая оказалась девушкой Максима. Слово за слово разразился скандал, перешедший в драку, в которой и Эрику тоже досталось, потому как полез разнимать бойцов. Как говорится, двое дерутся – третий не встревай.

Ирина Николаевна встала, поставила стул на место и равнодушно произнесла:

– Ну, за Максима я не переживаю. И не удивлена. Он с детства был бешеный. Наймёшь ему хорошего адвоката… Обойдётся.

– Да нет, – устало возразил Александр Викторович, – папашка того парня не из простых. Они, конечно, согласились с версией драки из-за девушки – кому же хочется во весь голос заявить, что твой сынок – гомосексуалист, но жаждут отмщения.

Александр Викторович и родители этого любителя мальчиков (гнусный извращенец!) страшно боялись, как бы кто не узнал, что на самом деле произошло на даче, что их сыновья – геи. Этого позора они бы не перенесли. Отцы – и тот, и другой – обвиняли в совращении своего сына противоположную сторону, переругались, люто возненавидели друг друга и чуть не подрались. Да подрались бы, все были взвинчены до предела, если бы не вмешалась мать Дмитрия. Женщинам как-то проще смириться с тем, что сын – гомосексуалист. Для любящей матери главное, чтобы ребёнок был счастлив, ну а уж с кем… Отцы же, напротив, даже самые сдержанные и хладнокровные, от одной только мысли, что их сын – гей, превращаются в племенных быков с серьгою в ухе и налитыми кровью глазами, роящих копытом землю.

Ирина Николаевна засобиралась в больницу к Эрику. Она снова вошла в гостиную, где Александр по-прежнему «нянчил» свою голову. Вслед за матерью в комнату бесшумно проскользнула Наталья и встала у двери, переводя взгляд с неё на мужа.

– Саша, в какую больницу «скорая» увезла Эрика? – услышав ответ, Ирина Николаевна повернулась к дочери и произнесла: – Наташа, иди собирайся, сейчас поедем.

Наталья метнула испуганный взор на мужа. Тот вскочил и гневно взглянул на тёщу, сверкая глазами и играя желваками.

– Ты меня глазами-то не пепели и успокойся. Чего беснуешься? Слава Богу, все живы. Наташа мать и сейчас её место рядом с сыном. Максиму мы пока ничем помочь не можем, а Эрику сейчас нужны любовь, забота и уход, – осадила мужчину Ирина Николаевна и добавила, обращаясь уже к дочери: – Чего стоишь? Иди одевайся.