Читать книгу Секреты фарфоровой куклы - Илина Григоричева - Страница 18

Приехав в очередной раз для занятий, Лансдорф увидел как леди Перси с братом несутся на конях и фехтуют прямо на скаку! Леди Флеминг и графиня Перси наблюдали за ними из беседки. Дерек остановился, завороженный необычным зрелищем. Они засмеялись, увидев его, спешились и продолжили свой поединок на траве.

– Эстрамазоне![20] – весело вскричал граф Перси и шутливо приставил острие шпаги к груди сестры. – Ты убита, принцесса!

Элен притворно взмахнула руками, выронила шпагу, и стала падать. Брат подхватил ее и, подбросив несколько раз сильными руками, прижал к себе. При этом подол платья девушки слегка задрался и Дерек увидел секрет ее роста: на маленьких ножках были надеты туфли с такими огромными каблуками, что Дереку стало непонятно, как ей удается двигаться на них столь непринужденно грациозно.

– Прыгать со шпагой на таких высоченных каблуках! Что может быть уродливей и глупее? – раздался голос графини. – Поставьте ее на место, сэр. Возитесь с ней точно с куклой или ребенком, а она уже взрослая! Это же неприлично, тем более при посторонних!

Перси поставил сестру на землю.

– Подлая змея! – прошептала Элен, покраснев от смущения. С досады, она сняла туфли с ног и бросила их в сторону Полины.

– Думаете придать себе значимости высоким ростом, сравняться с мужчинами?! – злобно прошипела графиня.

Граф Перси подошел к жене и резко заговорил:

– Да вам-то, сударыня, откуда знать, что означает возиться с детьми?! Вы не мать! А Элен навсегда останется моим ребенком, я не раз говорил вам о том! И еще одно: я позволил вам вернуться по просьбе моего отца, а также моих сестер, которых вы ненавидите. Но учтите – я могу в любой момент передумать!

Губы Полины задрожали от обиды, но она промолчала. Обращаясь к остальным, Перси сказал:

– К сожалению, я должен ехать.

Он кивнул Лансдорфу, поцеловал в лоб сестру, Долорес, затем прыгнул в седло и быстро ускакал. Элен сердито уселась в беседке на противоположную скамейку.

– Надеюсь, он скоро отправит вас отсюда, леди Длинная Мегера! – сказала она Полине. – Видно досадно вам очень быть такой коротышкой! – засмеялась та в ответ. Элен вспыхнула, но тут заговорила Долорес таким тоном, какого Лансдорф никак не ожидал от нее. – Прикусите ваш язык, миледи! Вы изнемогаете от зависти к Элен, которая превосходит вас во всем – от красоты до ума, которого у вас, кстати, совершенно не наблюдается! – Как ты смеешь так говорить со мной, ничтожная приживалка?! – вскипела Полина. – Это вы – приживалка и подлая гадина! – вскричала Элен, но Долорес жестом остановила ее: – Позволь, Элли, мне все ей высказать, – она повернулась к Полине, – вы не стоите самих подошв на туфлях леди Перси, которые только что позволили себе столь дерзко осмеять. А я действительно сирота и живу здесь из милости. Но меня все любят: Элен, ваш муж и даже сам герцог, который и привел меня сюда когда-то. А еще я сомневаюсь, что родная мать могла бы меня любить сильнее, чем покойная леди Анна, которая порой дарила мне больше нежности, нежели своим родным детям! А где ваши родители? Почему вы не получаете от них писем? Я отвечу за вас – это потому, что вы никому не нужны, так как всем опротивели! – Правильно, Долли! – воскликнула Элен. – Да вы обе просто противные избалованные девчонки! – чуть не плача произнесла Полина. – А раз мы такие противные, чего вы везде таскаетесь за нами, подслушиваете, что-то вечно вынюхивая, как ищейка? – спросила Долорес. – Должен же за вами кто-то присматривать, – пожала плечами графиня, – ведь вам только дай волю – начнете развратничать! – Ах, какова гарпия! – вскричала Долорес. – Это вы сами готовы развратничать, только вряд ли найдется с кем! А Оливер вас ненавидит! – Мерзавка, – простонала, заплакав, Полина и ударила Долорес веером. – Завистница! – ударила ее та в ответ. Увидев, какой оборот приняла ссора, Элен поспешно подскочила к ним, ловко выхватила веер у Полины и стала тоже бить ее им. Без своих грандиозных туфель она стала ниже маленькой Долорес, а Полине едва доходила до плеча.

Лансдорфу стало смешно. Подобную сцену он наблюдал лишь однажды, на рынке. Но там торговки дрались рыбой и ругались при этом менее утонченно. А тут – племянница французского короля и дочь герцога Нортумберленда с компаньонкой! «Зрелище не из последних», – мысленно смеялся Дерек и, сохраняя невозмутимый вид, раздумывал: разнять их или все же не стоит.

– Ой! – вскрикнула вдруг Элен, видно уколов чем-то ногу.

– Ага! – злорадно взвизгнула весьма уже растрепанная графиня. – Что, куклам тоже иногда бывает больно? – и, решив, что лучшего момента ретироваться у нее не будет, поспешила к дому.

– Вот, фурия! Продолжает оскорблять! – возмутилась Долорес и побежала за ней.

Элен, насупясь, уселась на скамейку и вспомнила, наконец, про Лансдорфа.

– Простите, Ланс, за эту сцену, – удрученно произнесла она. – Как же мне надоела эта мегера. Вы пришли заниматься со мной, а тут… – она смутилась, покосившись на брошенные туфли. Лансдорф поднял их и присел перед ней:

– Позвольте мне помочь вам.

– Ланс, но ведь вы не слуга, – тихо проговорила она.

Дерек промолчал, продолжая смотреть ей прямо в глаза. Тогда Элен протянула ему ножку – он обул ее, затем другую.

– Не рост, миледи, делает человека прекрасным.

– А что же? – буркнула она, еще больше смущаясь.

– Чистота помыслов, богатство и красота души. Если человек таков, то и наружность его так же прекрасна.

Леди Перси подняла на него глаза. «Сейчас объяснюсь» – подумал Дерек, но она посмотрела куда-то через его плечо.

– Ах, сюда приближается мой кошмар.

Они оба вскочили на ноги. «Своим кошмаром» Элен звала лорда Уэлсли. Она подхватила камешек с земли и бросила его в кусты:

– Грейл или кто там, выходите.

К изумлению Дерека, из кустов действительно показалась фигура Грейла.

– Вот так, Ланс, – грустно усмехнулась Элен, – Полина все время хочет смотреть за нами, а тут и без нее соглядатаев хватает. Я вечно под чьим-то наблюдением.

От испуга у Лансдорфа пересохло в горле – а если бы Грейл услышал то, что он собирался сейчас сказать? Непременно донес бы герцогу! Что бы из этого вышло?

– Грейл, – сказала Элен, – вы сейчас скажете Уэлсли, что меня нет. Мы будем на псарне, а когда он уйдет, вы пошлете за нами.

– Бежим, Ланс! – она схватила его под руку, и они поспешили прочь оттуда.

Дерек раньше не был у них на псарне и сейчас мысленно отметил, что их собаки живут в гораздо лучших условиях, чем он со своей семьей.

– Разводить охранных собак – это целая наука, – серьезно сказала Элен, беря на руки щенка добермана, – хотя вам это может показаться неинтересным.

– Отчего же? – Лансдорф погладил щенка. – Я, как и вы, люблю животных.

Леди Перси улыбнулась:

– Если когда у вас возникнет желание получить надежных друзей, только скажите – и я подарю вам щенков от самых лучших родителей.

«Какая девушка!» – восхищенно думал Дерек, слушая ее рассказ о натаскивании доберманов. Он все не мог перестать удивляться ей: гувернеры-мужчины, доберманы, фехтование, скачки, образование. Хотя Элен и не училась в Университете, ее познания во многом превышали кругозор Лансдорфа. Она неплохо владела тремя языками: русским, испанским, французским. В настоящий момент она учила латынь и итальянский, а потом грозилась взяться за немецкий! А он знал только немецкий и греческий, довольно сносно понимал по-итальянски, немного по-французски. Ему было весьма странно узнать, что такая юная девушка состоит в переписке со многими учеными мира, и что ее интересовала медицина. А музыкальный талант! Дерек точно знал – из нее выйдет толк. С его помощью она уже пробовала писать оркестровые сюиты и симфонии. Но как сказать ей о любви? Да и непонятно, любит ли она его? Ее-то все любят кроме, пожалуй, Полины. Даже тихая Долорес способна кричать и драться за нее. Раньше Лансдорф думал, что леди Флеминг – обычная бедная компаньонка, старающаяся всеми силами угодить капризной дочке богатого герцога, но со временем увидел, что дружба леди Флеминг чиста и бескорыстна, а Элен отвечает ей тем же. Долорес казалась ему очень приятной девушкой, тем более он был ей благодарен за Клауса – по ее настоянию он теперь часто привозил с собой брата в Сайон-хауз. Долорес заскучала после того как увезли герцога Ангулемского, Анну Луизу и малышку Марию Шарлотту, а ей так нравилось возиться с детьми. Она могла часами играть с Клаусом, кормить его со стола герцога и всячески баловать, пока они с Элен занимались музыкой. А уж стол-то у герцога был роскошее королевского – сельди голландские, осетры, треска, икра, сыр немецкий и швейцарский, колбаса, ветчина, супы рыбные и мясные, различные пироги, грибы, вино французкое и венгерское, мясо молодых быков и ягнят, куры, гуси, утки, фазаны, рябчики, индейки, куропатки, зайцы, множество фруктов. Всего не перечислишь! Всех кушаний перемен тридцать, а то и более, ведь в доме завсегда гости и родственники, да и двор у герцога не маленький.

– Послушайте, Ланс, идемте заниматься, – прервала его мысли Элен, – уже надоело ждать!

Они направились во дворец.

– Из-за сцены с графиней я забыла вам сказать: скоро мой отец уезжает во Францию по делам. Знаете, что сие означает?

– Нет, – растерялся Дерек.

– Это значит, что мы будем устраивать множество концертов у нас во дворце! Мой брат хотел бы показать вам свою новую пьесу.

– Не знал, что он пишет.

– Это так. Но ему было бы неприятно слышать о том, что я скажу.

Обещаете молчать?

– Разумеется.

– Вы, наверное, и сами заметили – мой отец не любит музыку.

Так вот, мне он делает поблажку, но Оливеру запрещает писать и даже музицировать!

– Но он же все равно это делает.

– Да, но каждый раз отец пребывает по этому поводу в таком гневе!

Ах, Ланс, ему скоро тридцать, но он не может отстоять собственного мнения, тем более государственные дела отнимают у него много времени.

– Да, понимаю, – сочувственно вздохнул Дерек.

Они зашли в гостиную. Навстречу им вышла леди Флеминг:

– Я предложила лорду Уэлсли заехать в другой раз, но он решил вас дождаться.

– Да! – радостно вскочил на ноги Уэлсли, – и я дождался! – Он хотел поцеловать руку леди Перси, но она ее резко отдернула.

– Прошу прощения, милорд, но у меня сейчас урок музыки и я не могу уделить вам должного внимания.

– Я готов еще подождать, миледи, а если позволите, то и послушать вашу игру. Я принес вам свои новые стихи!

Леди Флеминг, подойдя сзади к Лансдорфу, тихонько шепнула:

– Умоляю, давайте постараемся вместе поскорее ее увести, не то будет беда!

Но он и сам уже это понял, увидев лицо леди Перси. Такой он не видел ее никогда. Долорес обратилась к Уэлсли:

– Милорд, лучше будет если вы сейчас покинете нас.

– Но почему?

– Убирайтесь! – процедила сквозь зубы Элен.

Лорд Уэлсли стоял как вкопанный.

– Что ж, тогда пришло время рассказать о моих чувствах к вам, – злобно бросила она, – ваше высокое положение долгое время обязывало меня терпеть вас, но этому пришел конец! Вы необычайно твердолобы! Любой другой на вашем месте давно бы понял, что я не хочу видеть вас, но вы так навязчивы, неугомонны и совершенно глупы!

– Я люблю вас, – прошептал Уэлсли.

– Но я не люблю вас! – Элен топнула ногой. – Приказываю – немедленно убирайтесь!

– Пойдемте, миледи, вас давно ожидает отец, – Дерек осторожно взял ее за руку. Она хотела было идти, но тут Уэлсли четко произнес:

– Я не уйду!

Леди Перси резко обернулась:

– Что вы сказали???

– Я не уйду, пока ваш отец не попросит меня об этом! – твердо ответил Уэлсли. – Несмотря на то, что он отказал мне, я буду снова и снова просить вашей руки!

Леди Перси приблизилась к нему. Но Лансдорфу показалось, что это уже не она, а сам злобный герцог в женском обличии сейчас убьет незадачливого молодого лорда.

– Элли, не надо, – пролепетала Долорес, – если узнает отец и вообще…

– А что будет? – грозно спросила Элен. – Просто скажут, что дочь герцога Нортумберленда – невоспитанная особа, но меня это не интересует, – она уставилась на Уэлсли, – вот как, пустоголовый милорд, вы принесли стишки – что ж, почитаем, – она вырвала у него из рук стихи.

– Вы будете читать их слугам? – побледнел Уэлсли.

– Слугам? – сдвинула брови Элен, пробежав глазами по строкам, – леди Флеминг и фон Лансдорф – не слуги! А стихи ваши настолько бездарны, что я не решилась бы прочесть их до конца даже судомойкам! Теперь насчет глупости. Ваш лучший, как вы считаете, друг Гамильтон мяукает у меня под окном, точно влюбленный кот, но вы этого не замечаете и поверяете ему тайны, которые он разбалтывает здесь же! Если бы состоялся парад глупцов, вы бы несли знамя! Я ненавижу вас – пустой человек, блестящий мотылек, который ничего не делает день ото дня, лишь бегает по гостиным, играет в карты и несет любовную чушь. Мой отец в ваши годы закончил в Университете два факультета. Он никогда не отдаст меня вам, запомните. И если он не был с вами резок, то только из уважения к высокому происхождению и титулу вашего отца. А я, со своей стороны, согласилась бы скорее стать женой нищего, безродного, но умного, дельного и талантливого человека, чем стать леди Уэлсли или герцогиней Веллингтон! – с этими словами она разорвала стихи и бросила их в лицо Уэлсли.

Того точно парализовало, он был ошеломлен нанесенным оскорблением.

– Как заставить вас оставить меня в покое и уйти? – воскликнула Элен.

Красивое лицо Уэлсли исказила гримаса боли и обиды, но он все еще не шевелился. Тогда она занесла руку.

– Нет, Элли, – ужаснулась Долорес.

Раздался звук пощечины.

– Все равно вы не уходите? Что нужно еще для этого сделать?

Плюнуть в вас? – в исступлении вскричала Элен, но Лансдорф кинулся к ней и потянул за руку:

– Не надо, только не это, миледи. Идемте поскорее, умоляю вас!

Она уже хотела последовать за ним, но Долорес испуганно шепнула:

– Элли, смотри…

Они обернулись – сзади стоял герцог Нортумберленд.

– Живо все трое в мой кабинет! – яростно прошипел он.

Они не заставили себя упрашивать и быстро исчезли, оставив герцога наедине с Уэлсли.

– Элли, зачем ты это сделала? Что теперь будет? – с упреком пролепетала Долорес.

– Возможно, меня накажут, – Элен сжала кулачки, – ну и пусть!

Зато я все ему высказала! Жаль с ним не было его друга Гамильтона, его это тоже касалось! Ненавижу их обоих!

Почти сразу за ними в кабинет вошли герцог и Грейл.

– Как ты посмела избить и оплевать сына герцога Веллингтона?! – заорал герцог на дочь.

Элен виновато пожала плечами, но при том довольно высокомерно заявила:

– Я мечтала об этом два года. И заметьте, отец, все-таки не плюнула.

– Ты стала слишком много себе позволять! Но я-то знаю, какое тебе нужно наказание – я прикрою ваш музыкальный бедлам!

Высокомерие моментально слетело с Элен, она бросилась к отцу:

– Только не музыка, вы ведь этого не сделаете?

Герцог злорадно улыбнулся, почуяв, что задел дочь за живое:

– Неужели? И кто же мне помешает, хотел бы я знать? Идите вмес те с Долорес в свои покои. Вы наказаны обе. Долорес – за постоянное потворство твоим прихотям.

Девушки вышли.

– За что я плачу вам деньги?! – накинулся герцог на Грейла. – Где были вы, где Мортимер и остальные, когда все произошло?

– Леди Элен с учителем были на псарне, и я должен был известить их, когда лорд Уэлсли удалится. Своим преследованием он совершенно измучил бедняжку…

– Четыре гувернера – и такое! – в ярости перебил его Нортумберленд. – А если бедняжка в другой раз захочет влепить оплеуху королю?!

– Я виноват, милорд, – опустил голову Грейл.

Герцог уставился на Лансдорфа:

– Как началась ссора?

– Зачинщиком сей неприятности был лорд Уэлсли, – не дрогнув, ответил Дерек.

– Лжете! – герцог со всей силы стукнул кулаком по столу. – Это она – я знаю свою дочь! Но вы-то, Лансдорф, почему сразу не увели ее?

– Я почти сделал это. А леди Перси вначале вежливо просила милорда удалиться, но он спровоцировал ее, желая поступать как ему нравится.

Герцог внезапно успокоился, сел.

– Мне и самому он страшно надоел. Но так оскандалиться! Хорошо еще действительно не плюнула, – он зло посмотрел в сторону гувернера, – и этим я обязан музыканту! Вы отставлены от должности, Грейл. Вон отсюда! – он перевел взгляд на Лансдорфа. – Надеюсь, вы не станете говорить ни с кем об увиденном?

– Уверяю, ваша светлость, я вообще ничего не видел, – невозмутимо заверил тот.