Читать книгу Жизнь как на ладони. Книга 1 - Ирина Богданова - Страница 18

Тимошка кинул взгляд на особняк с белыми колоннами в глубине старого парка и чуть не споткнулся от неожиданности: в одно мгновение, словно по мановению волшебной палочки, тёмная махина здания заиграла бликами множества огней. Они метались из окна в окно, растекаясь лучами по купам раскидистых дубов, дрожали на портьерах и так же таинственно гасли с тем, чтобы через секунду загореться вновь.

– Сева, стой, – Тимошка указал новому другу на странный дом, – там что-то случилось! Может, пожар?

Тот беспечно махнул рукой:

– А, это меня ищут! Побежали скорее, пока не послали слуг в погоню.

– Ты понимаешь, – объяснил он, слегка задыхаясь от быстрого шага, – отец и мама поехали на ужин к государю, а у нашего мажордома сегодня именины – все слуги празднуют. Вот я и сбежал. А в обычный день за мной, знаешь, как смотрят. В сто глаз!

Тимошка сочувственно вздохнул:

– Тяжело тебе приходится. Но я тебе по чести скажу: лучше всё терпеть, но жить с матушкой и батюшкой, чем сиротой по родне из милости мыкаться.

– Твоя правда! – согласился князь и остановился. – Прибежали. Вот он, цирк.

Тимка перевёл дыхание и посмотрел по сторонам. Полукруглое здание цирка, украшенное по фасаду скульптурами, по красоте ничуть не уступало особняку князей Езерских. Около входа были установлены красочные щиты с картинами русалок и прыгающих через огненный круг львов. На щитах разноцветными буквами было написано: «Цирк Чинизелли. Сегодня на арене водная феерия с электрическим фонтаном и зверинец».

– Глянь, – Тимошка толкнул князя Езерского локтем в бок, – видишь, написано «зверинец», значит, здесь циркач и прогуливается с питоном на шее.

Но Всеволод даже не заметил его прикосновения: он как заворожённый застыл перед афишей.

– Восхитительно! – выдохнул он наконец. – Хоть бы одним глазком посмотреть на этот электрический фонтан. Что за глупые предрассудки посещать только оперу или балет. Когда вырасту, буду ходить в цирк каждый день.

– Ваше сиятельство, Всеволод Андреевич, отзовитесь. Княгиня изволит гневаться, – раздался где-то недалеко старческий голос.

Сева потянул Тимку за тумбу и полушёпотом пояснил:

– Старший лакей Никодим. Сейчас и другие слуги набегут. Давай обойдём здание с той стороны, вдруг нам посчастливится найти твоего питона, пока меня не сцапали.

Тимошка заколебался: разве можно идти поперёк воли старших? Не тому учили его родители, а от деда за непослушание можно было и хворостиной по мягкому месту получить. Он собирался сказать об этом Всеволоду, но тот уже мчался к западной стене цирка.

Делать было нечего. Тимка поспешил за новым знакомцем и нос к носу столкнулся с толстеньким мужичонкой в высоком котелке и пёстром шарфе на шее. Он хотел было проскочить мимо, как вдруг концы шарфа на шее у дядьки зашевелились, и Тимофей разглядел, что это и не шарф вовсе, а гладкая чёрная змея, разукрашенная жёлтыми пятнами. Питон! Тимошка застыл на одной ноге и чуть не упал на циркача.

Господин живо отпрыгнул в сторону и сердито выкрикнул:

– Be careful, boy! You can fall down on my snake![1]

Он выглядел таким недовольным, что Тимошка невольно попятился назад.

– Дяденька, я не хотел тебя обидеть, – примирительно пробормотал он, во все глаза глядя на толстенную змеищу.

– Go away, little boy[2], – повторил мужчина ещё более рассерженным голосом, и змея на его груди неторопливо заворочалась и повела хвостом по рукаву циркача.

– Дяденька, я тебя не понимаю, – взмолился Тимошка, – скажи помедленнее.

– Он боится, что ты упадёшь на его змею, и просит тебя уйти, – звонко сказал за его спиной голоc Всеволода. – Это англичанин, как мой гувернер мистер Найтли.

– Да, я есть from England[3], – закивал головой мужчина.

– Don’t be afraid. We are only looking at this beautiful pet, – вежливо обратился к нему князь. – I am prince Esersky. Я сказал, что я князь Езерский и мы хотим только посмотреть на его прекрасного любимца, – быстро перевёл он Тимошке свои слова.

Мужчина снял шляпу и низко поклонился. Змея снова шевельнулась, как бы включаясь в разговор своего господина.

– Вы прекрасно говорить мой английский язык, – сказал иноземец с сильным акцентом. – Вы должны меня простить, я боюсь ужасных уличных детей. Они хотят обижать мою Нелли, – артист погладил змею рукой и принялся разматывать тугой хвост гада, успевший обвиться вокруг его запястья.

Мальчики заворожённо следили, как под тонкой змеиной кожей волнами перекатываются сильные мышцы. Тимошка несмело поинтересовался:

– Милостивый государь дядя циркач, скажи, где ты купил эту змею?

– В Африке, где река Нил, – немедленно отозвался англичанин. – Это есть далеко на край земли. Там растут джунгли, а чёрный туземцы бьют чужой человек – пуф, пуф.

Он жестами изобразил, как стреляют из лука, и довольно усмехнулся:

– Такой, как моя Нелли, больше ни у кого нет.

Господин важно поклонился, надел шляпу и двинулся вдоль набережной, что-то нежно шепча своей необычной подруге. Тимошка погрустнел. В глубине души он надеялся, что в цирке ему обязательно расскажут про тайное место, где этих змей хоть пруд пруди.

«Ваше сиятельство, Всеволод Андреевич!» – снова настойчиво зааукал голос старшего лакея. К нему присоединилось высокое женское контральто: «Монсеньор Севолод!»

Всеволод недовольно топнул ногой:

– Вот тюремщики, не дадут человеку полчаса побыть на воле!

Тимошка ласково взял князя за руку и заглянул ему в лицо:

– Ты иди, Сева, как бы тебе не попало, а я под твои окна иногда прибегать буду, тебе рукой махать.

В глазах князя Езерского показались слёзы.

– Бить будут? – предположил Тимошка.

– Нет, не будут. Оставят без десерта и заставят сто раз написать: «Я поступил очень дурно».

Он вздохнул и положил Тимке руку на плечо:

– Давай попрощаемся сейчас на всякий случай!

Мальчики обнялись, и Тимка почувствовал от волос Всеволода тонкий аромат душистого мыла.

– Вон, смотри, мои мучители, – князь указал на другую сторону площади, откуда прямо на них надвигались кряжистый старик в очень длинном чёрном сюртуке и вертлявая женщина, без умолку тараторившая по-французски.

– Всеволод Андреевич, – взревел лакей, усмотрев сквозь мутное марево ночного петербургского солнца стоящего около цирка князя, – всё маменьке доложу!

Всеволод обречённо сделал шаг навстречу преследователям, но его прервал весёлый окрик «поберегись», и на площадь выкатился изящный закрытый экипаж. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы мальчики шмыгнули в гостеприимную тень старой аллеи. Карета остановилась, и из отворившейся дверцы на мощёную мостовую легко спрыгнула нарядная дама в сиреневом платье и бархатной накидке густо-вишнёвого цвета. Несмотря на сумерки, Тимошка разглядел, что барыня необыкновенно красива, словно сошла с картинки на жестяной крышке печенья «Эйнемъ».

– Сама Евгения Рассолова! Вот это да! – восхищённо выдохнул князь Всеволод.