Читать книгу Летиция, или На осколках памяти - Ирина Июльская - Страница 16

Ксения одиноко шла по пустынной, плохо освещенной улице окраиной Москвы. С неба опускалась ноябрьская темень, под ногами то и дело попадались дорожные выбоины, наполненные дождевой водой. Держа в руке сумку, мать боялась в темноте упасть в лужу и перебить все яйца от своих несушек. Это было, пожалуй, посильнее страха темных переулков на ее пути.

Наконец она подошла к дому Химы, или Химы Георгиевны, открыла дверь парадного и поднялась по небольшой лестнице, ведущей к квартире Кондрашовых. Муж Химы и отец их дочери Нины, видный районный руководитель, погиб на фронте в последний год войны. С тех пор Хима вдовствовала. Умная, красивая, волевая женщина, настоящая донская казачка – зеленоглазая, брюнетка, которой всего-то недавно исполнилось тридцать пять лет, она могла выйти замуж и не раз, но так и не решилась привести в свой дом мужчину. Она не хотела травмировать свою дочь Нину. Зная ее уступчивый, добрый нрав, мать понимала, что дочка не скажет против ни пол слова. В семье было не принято сюсюкание и излишнее проявление чувств. Конечно, Нина очень любила мать, но Хима была не то, что строга, скорее, она общалась с ней как со взрослой и старалась воздействовать на дочь больше делами, а не словами. Нина вовсе не была дурочкой, но вся натура ее и характер разительно отличались от материнского казачьего духа, ее умения сказать свое твердое «Нет». Дочь была уступчива и незлоблива до истинно христианского всепрощенничества. Про таких говорят: «Блаженна Духом».

Ксения позвонила в дверной звонок. Раздались шаги, дверь открыла сама хозяйка. Она была в атласном на байке халате и уже приготовилась ко сну, как вдруг увидела на своем пороге Ксению Макарову. Пригласив зайти в квартиру, по-деловому спросила, что привело ее в столь поздний час. Прежде, чем начать разговор, Ксения достала из сумки курицу и большое лукошко яиц. Все это она выложила перед Кондрашовой на тумбочку в прихожей со словами:

– Возьми, Хима от чистого сердца. Яйца только из-под куриц. —

Хима, поблагодарив, положила принесенное в новенький холодильник ЗИС. Вернувшись с кухни, спросила Ксению:

– Так, зачем пришла? Если извиняться, то не передо мной надо, а перед дочерью. Я понимаю, что у нас нервы не стальные, но так позорить дочь! Запомни, чтобы она не натворила, нельзя так орать на нее во все горло, да и еще при чужих людях.

– Хима, я, конечно, виновата, но как ты смогла их приютить? Ведь не одна же она была, а с любовником! А ей еще и восемнадцать не исполнилось.

Ксения даже покраснела от негодования.

– Это ты сама с ней разбирайся. Я никого не сводила. Дочь ключи дала, когда я была в отъезде. Вернулась на два дня раньше, а они спят на мой кровати. Что, надо было устроить скандал и выгнать ребят темной ночью на улицу? Это твое воспитание, твои ошибки, Ксения. Себя и вини!

Ксения опустила голову:

– Я к тебе не за этим. Лидка в больнице с воспалением легких. Того гляди, помрет. Лекарство надо срочно достать. Сейчас я…

Ксения стала копаться в кармане пальто. Затем достала и протянула Химе рецепт. Та взяла и, прочитав латынь, сказала:

– Я не в аптеке, а в продовольственном работаю, Ксения.

Из глаз матери Лиды прорвался поток слез, которым она только сейчас позволила пролиться. Ксения, обхватив голову руками, зарыдала. Хима провела ее на кухню, усадила на стул, налила из крана холодной воды и поставила стакан с водой на стол рядом с Ксенией. Затем открыла дверцы буфета, достала бутылку и плесканув в хрустальную рюмку коньяк, протянула его Ксении с шоколадной конфетой Трюфель в качестве закуски. Ксения послушно опрокинула в себя коньяк, а от конфеты отказалась.

– Может врачу… того, взятку дать? – неуверенно произнесла она, глядя на хозяйку.

– Кто врач?

– Уфимцев Михаил Егорыч. – ответила Ксения

– Не… он не возьмет. Я знаю его. Сколько раз сама пыталась отблагодарить – ни в какую. От меня не принял, а от тебя тем более. Значит и в самом деле лекарства нет.

– Что делать, прямо не знаю. Ведь помрет девка! – Ксения опять чуть не разрыдалась по новой перед директоршей.

– Подожди, я сейчас попробую.

Хима направилась к домашнему телефону, висящему на стене просторной прихожей. Набрала номер и по разговору Ксения поняла, что она звонит в ночную дежурную аптеку. Положив трубку после короткого разговора, Хима вернулась в кухню с листком бумаги, на котором был номер заказа и адрес. Объяснив неграмотной Ксении, как добраться до дежурной аптеки в центре города, директорша поинтересовалась:

– Деньги есть? На, вот возьми на всякий случай. Курицу и яиц столько принесла, возьми. – и она сунула в руки Ксении сторублевку.

– Ты что, ты что! Я же от чистого сердца! – замахала руками мать Лиды.

– И я от чистого. Дочери купи что-нибудь: икры черной, масла, фруктов. – Хима ссыпала в пакет конфеты из вазочки и протянула его в руки растерявшейся Ксении. Затем проводила ее до дверей, выключила свет в прихожей и пошла спать.

Ксении повезло: быстро подошел трамвай и довез ее в центр города почти к самой аптеке. Купив лекарство, мать решила не медлить и не дожидаться утра, а прямиком из аптеки поехала в больницу, где, позвонив в дверь приемного покоя, разбудила дремавшую дежурную:

– Отдайте доктору Михаилу Егоровичу для Лиды Макаровой. Лекарство. Срочно. – и сунула коробку с ампулами медичке в руки.

– Не волнуйсь, передам! – пробурчала заспанная дежурная и закрыла дверь приемного покоя, оставив Ксению на улице.

Домой она вернулась поздней ночью и обессиленно упав на кровать, глянула на часы:

– Сегодня в шесть утра мне быть на работе, а время уже час ночи. – успела подумать мать, прежде чем окончательно провалиться в сон.