Читать книгу Летиция, или На осколках памяти - Ирина Июльская - Страница 26

Дмитрий пустил себя в свои воспоминания. Он потерял девственность в семнадцать лет, в летном училище. Конечно, это никогда не уйдет из его памяти, оно там навечно, с каждым годом все глубже и глубже опускаясь на дно, под грузом новый событий и впечатлений.

Тамара, или Томка… тридцатилетняя разведенка с ребенком, работница кухни. Как ходили о ней сплетни, муж оставил ее по причине бесчисленных связей с курсантами, если бы не покровительство начальника летного училища, Тому Сладкову рассчитали бы в два счета. Трудно сказать, толи в кадрах об этом не знали, толи у Томы и впрямь была «лохматая лапа» у начальства, но вела она себя, как настоящая королева, пусть и кухни.

Крупная, полногрудая, румяная, уже начинающая бабеть, она была женщиной по сути неплохой, если на кухне оставалась приготовленная еда, всегда щедро раздавала добавки курсантам, а у них, молодых, да с физическими нагрузками, с аппетитом проблем не было, метаболизм зашкаливал, желудки вновь быстро пустели и требовали нового наполнения. Это, что касается аппетита, связанного с едой.

Но есть аппетит другого рода, особенно у молодых и здоровых ребят – чистая физиология и борщом с котлетами его не насытить. Тома была в этом профи. Прикормив несколько глянувшихся ей курсантов, она самым бессовестным образом заводила кого-то из фаворитов в подсобку, где брала свое и с процентами. Так уж получилось, что и Дима Ильин попал в их число. Он помнит, как на дежурстве после разгрузки лотков с хлебом, Тома сделала ему знак: кивнула в сторону подсобки. Он понял и пошел за ней.

В маленьком помещении без окна, при свете тусклой лампочки все и произошло. Тома закрыла на шпингалет дверь и безо всякого стеснения и предисловий, полезла ему в штаны со словами:

– Ну-ка, что у нас там? —

Расстегнув на нем армейские штаны, спустила их и взяла его член в руки:

– Грех прятать такого Орла и держать его в клетке! Небось ни разу и не летал?

А он стоял перед ней весь пунцовый, а его молодой Орел в руках умелой женщины все больше крепчал и, задрав «голову» и расправив «крылья», уже был готов к своему первому полету. От ее бесстыжих слов он вдруг напрягся и кончил, прямо в Томкиных руках! Дима помнит, как испытал шок: смесь стыда и похоти. А Томка лишь расхохоталась:

– Экий, какой скорострел! Ничего мы сделаем из тебя настоящего мужчину! Не робей, мальчик!

Она начала расстегивать на нем гимнастерку и жарко обдавая его шею и грудь своим дыханием, шептала всякие пошлости, которые раззадоривали его, разжигая в нем желание. Ее опытные руки знали, что нужно делать и его Орел очень скоро вновь был готов взлететь.

Тома все сделала сама, а он только грубо и мощно вдалбливался в ее мокрое жаркое нутро и в каком-то безумном исступлении они вдвоем кончили это дело. Судя по всему, именно это и было нужно самой Томе. И она сделала его своим главным фаворитом. По училищу среди курсантов даже поползли слухи, что Томка остепенилась, а скорее всего, нашла себе вторую половинку и у нее есть жених, за которого она собралась замуж. Эти слухи доходили и до Дмитрия, он молчал и делал вид, что его это совсем не интересует. Они хорошо приспособились и так ни разу не были замечены в связи, которая длилась до окончания им летного училища. Он привык к Томе и она привязалась к нему по-настоящему, даже помимо добавок армейской кормежки, на свиданиях баловала его пирожками, которые просто божественно пекла, таких воздушных, пышных пирожков с мясом, капустой и яблоками ему еще не приходилось есть до сих пор ни у кого. Печенье Мирры – великолепное, рассыпчатое с ароматными ягодами было, конечно, несколько другим и, если образно выразиться, более фантазийным и изысканным по сравнению с пирожками Томы – простыми, незатейливыми, но в своем роде бесподобными. Так и сами они, настолько несравнимо разные, как и их кулинарные изделия: утонченная, возвышенная Мирра и простая, приземленная Тома. Два разных полюса, две планеты.

Дмитрий впервые вспомнил о Лиде и их кратковременном романе. Он сам не понимает куда все делось, словно вода в песок… ничего не осталось. Почему так произошло? Встреча с Миррой или поток грязных слов матери Лиды о своей дочери смыл все это и унес от него, но он ясно ощутил: – Лиды Макаровой для него больше не существует, она для него пустое место. Он, скорее, Тому будет помнить всю жизнь, чем Лиду.

Мирра – его неизведанная планета, девушка-мечта! И что она нашла в нем? Ни особого ума, ни тем более интеллекта, подобного ей, у него и близко нет! По сути он прост и даже примитивен. О чем говорить, если у Тургенева он читал, что-то обрывками, чтобы сдать зачет и одолел до конца только его «Муму». Он видел какие книги в доме Давида Яковлевича! А у него в деревне под Вологдой книг не было совсем, так, две-три книжки со сказками. Для школьной программы по литературе им выдавались книги, но он часто и не читал их, обходясь хрестоматией, лишь бы отделаться и получить оценку в четверти.

Нет, Мирра не для него и вряд ли ей от него нужно то, что было нужно Томке. Мирра девушка культурная, образованная, наверняка, у нее еще и никого не было…

Дима старался не думать о Мирре в плотском, физическом смысле. Он не разрешал себе в своих мыслях заходить слишком далеко, но молодое естество брало верх! У него уже больше чем полгода никого не было. Последний раз, когда они с Лидой были застигнуты хозяйкой на ее кровати. Потом крик и ругань ее матери под окнами, на рассвете того хмурого осеннего утра и долгим эхом осталось: – Б-дь, проститутка! И как так можно? А, вдруг и вправду Лида потаскуха, хоть и молодая еще? Мать зря не будет… —