Читать книгу Тонечка и Гриша. Книга о любви - Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик - Страница 3

…Катится в русской сказке волшебный клубочек. Куда приведёт он добра молодца? Где найдёт тот свою суженную, свою ладу?

…А нас ведёт нить истории на самый Дальний Восток. Разматывается клубок непостижимых событий.

Тревожатся, гадают на кормильца старые казачки. Раскладывают карты на три стороны:

Что было?

Что есть?

Чем сердце успокоится?

Что говорят карты?

Что же было?

А было так.

Стеной стал Дальний-предальний Восток. Не впускает никого чужого. Непроходимые дебри, непролазные чащи, кудрявые сопки, бурливые реки, грозящие наводнениями, болота, горные хребты Сихотэ-Алиня, тайга, океан. Берегись!

Но вот же – большой город Владивосток!

В 1860 году был заложен он.

– Владей Востоком, – якобы так напутствовал новое поселение на полуострове Муравьёва-Амурского сам генерал-губернатор Восточной Сибири граф Муравьёв -Амурский.

На том месте основали это поселение, где по сопкам раньше редкими племенами разбросаны были дальние родственники китайских маньчжур: удэгейцы, нанайцы и тазы, так похожие на североамериканских индейцев. Там, где кучно проживали корейцы. Где были дикие дальневосточные джунгли и глушь. Далеко, дальше некуда! А и правда, куда дальше идти-ехать? Только плыть. С трёх сторон полуострова блестит под солнцем Великий Тихий океан!

А через пятьдесят лет – гляди и дивись!

Серые гранитные набережные.

Подъёмы и спуски, лестницы: широкие каменные, простые, деревянные.

На мощёных брусчаткой улицах – военные: пограничники, моряки, казаки. Мужской город.

Стоят вдоль улиц дома красиво-каменные, дворянские.

Пониже – купеческие, а ещё ниже раскинулись казацкие слободы.

Крепкие подворья, высокие заборы, тесаные ворота.

Грозные собаки.

Крутые нравы.

И всё связано-завязано великими и удивительными железными путями-дорогами: Великим Сибирским путём (Транссибирской магистралью), Маньчжурской железной дорогой (КВЖД – Китайской Восточной Железной Дорогой).

Нет жизни Приморью без океанских и железнодорожных путей.

Страшно далеко Приморье, да и Амурский край, от центральной России-матушки. Слишком много тут китайцев, корейцев, да теперь ещё и японцев.

Вот встарь и стали приказами да обещаниями землицы переселять сюда донских, оренбургских и забайкальских казаков.

Нести государеву службу.

Охранять строящийся Транссиб, да и поселения вдоль дороги.

Посылали приказом проштрафившиеся нижние чины. Записывали в казацкое сословие крестьян, изъявивших желание и польстившихся на немалый земельный надел.

Большими семьями переселялись.

Нелегко было.

Сплавлялись при полном бездорожье только по рекам: на плотах и лодках. Где можно было – гнали скот по берегу. Гнать-то гнали, да сколько его дошло? А когда добрались-доплыли, тут ещё новая беда!

Места для казацких поселений выбирали чиновники в высоких кабинетах. Выбирали-то по картам.

А карты тогда особой точностью не отличались. Вот и оказывались поселения на неудобьях: в болотах или на каменистых крутых сопках.

А колючие кусты и лианы?

Не пробраться, не проехать.

Тайга дикая, нехоженая тайга.

Как в ней расчистить делянку под поле?

Что же, придумали казаки срубать деревья и пропитывать селитрой комли пней. Для этого коловоротом сверлили отверстие на глубину жала, шириной пальца в три. Засыпали туда селитру и затыкали деревянной побкой. Через пару недель – когда селитра проникала по всем корням – поджигали.

Выгорали корни в почве!

И корчевать не нужно!

Но поднимать таёжную целину – не каждому по плечу. Вспашут накануне, а утром, с первым лучиком солнца – гляди – всем поселением сидят на пашне и обухом топора комья поднятой земли разбивают…

А комья те более похожие на куски железной руды, все пронизанные корнями трав.

Немыслимый труд…

А папоротники? Их непросто выполоть, такое упорное сорное растение.

А и пахать-то приходилось казакам с винтовкой за плечами.

Полна тайга хунхузов. Бандитов узкоглазых.

– Мать, подай винтовку.

– Не пойму, чи на войну, кормилец, идёшь, чи на пахоту?

– Вчерась на той сопке ребята конных видели. Косы, кофты синие. Китайцы значить. Но за плечми блестит. Винтовки.

– Так это…

– Хунхузы это. Мужикам-то китайским винтовки не положены. Им за это смертная казнь. А разбойникам, ядрить твою, значить, можно это, ружьишки! Запрись в доме, мать. И ребят никуды не пускай!

Волей-неволей набирались переселенцы боевого опыта. Суровел народ.

А неурожаи? А болотные лихорадки, тиф и кишечные заболевания от плохой воды? А страшные, похожие на библейский потоп, разливы рек? А лесные пожары?

Но волнами всё шло и шло переселение. Прервала переезд казаков только русско-японская война, за которой пошли непонятные служилым людям политические волнения в 1905 году в далёкой материковой России.

Однако, всё по порядку.

26 июня 1889 года объявили учреждение Уссурийского казачьего войска. Стали возникать казачьи посёлки повдоль реки Уссури, потом по Великому Сибирскому пути, а затем, после 1907 года, и по русско-китайской границе.

В том же 1889 году казаки начали служить на судах Амурско-Уссурийской казачьей флотилии. Создана эта флотилия была для наблюдения за пограничной линией, для сообщения между новыми, окруженными бревенчатыми заборами или частоколами, прибрежными станциями и поселками на реках Амур и Уссури, «для перевозки воинских чинов, команд и грузов в мирное и военное время».

Да когда оно тут было? Мирное время? И посмеялись бы казаки над этими словами, да не сильно-то хотелось.

Но вот с 1893 по 1898 год пришло и для казаков послабление.

Управлял тогда делами приамурский генерал-губернатор войсковой наказной атаман Приамурских казачьих войск, генерал-лейтенант Сергей Михайлович Духовской. Много полезного от него было Российской империи, да то ж и казакам переселенцам.

Взошёл он в должность, разобрал на месте жалобы и беды, лично всё проверил

и далеко не в восторге оказался от того, что увидел.

В 1894 году своей личной властью во исправление ошибок и для блага казаков передал он в пользование семей переселенцев целых 9142 тысяч десятин земли. Земли эти сразу прозвали в народе «отвод Духовского». Также Духовской исправил и указания «кабинетного» начальства – перенёс особо неудачно расположенные поселения на более удобные и здоровые места, поближе к выделенным казакам наделам.

Но, выходит, для жизни мало землю себе получить.

Её ещё обработать надо.

А коней нет.

Слишком долгим и тяжёлым оказался для переселенцев путь на такой дальний-предальний Восток. Как вести скотину по бездорожью? Пробиваться через буреломы и отбиваться от хунхузов?

Вот и приходилось казакам заводить хозяйство на почти пустом месте. Да и лошадей не хватало. В том, тревожном событиями, 1905 году до того, однако, дошло: казаки и воинскую службу, и хозяйственные дела свои справляли на одной и той же лошадёнке. И то за счастье почитали.

Дохли кони от непосильных трудов, от болезней.

А вот люди, ничего, справлялись.

На двух нижних чинов Уссурийского казачества приходилась тогда в среднем одна лошадь.

Немыслимо для казаков!

Однако же, жили.

И службу свою несли исправно! Геройски.

И то сказать, берегли покой и пределы земли русской.

В 1900 году царь-батюшка послал Уссурийское войско в сопредельный Китай: усмирять восстание «боксёров», Ихэтуа́ньское восстание.

Оно случилось так.

От нестерпимой жизни поднялся народ Поднебесной против европейского «белого» ига и обращения в новую и непонятную для китайцев религию – христианство.

Ох же, и тёмный он был, народ в Китае!

Боясь легенд о воскрешении верующих во Христа, толпы тогда массово расчленяли трупы убитых ими христиан, чтобы помешать мёртвым – ожить! Чтобы не смогли воссоединиться обрубленные руки и ноги, не приросла на место голова. Громили китайцы возведённые храмы, монастыри, забивали камнями священников и монахов.

Поступали по древнему завету Конфуция:

«За добро плати добром, а за зло – по справедливости».

Вот по китайской справедливости и расплачивались собственными жизнями европейцы, вторгшиеся в чужой дом насильно, без приглашения.

Рекой лилась кровь.

Были, однако, и курьёзные случаи. Раз, толпа, одержимая жаждой убийства, окружила шесть католических монахинь француженок, когда те направлялись в собор. В преддверии неминучей гибели, в отчаянии, монахини подняли к небу сложенные вместе ладони рук, вручая души Господу. Длинные рукава их ряс заколыхались. Тут кто-то крикнул,

– «Отяжелённые рукава»! Берегись!

Толпа мигом расступилась перед француженками и пропустила их невредимыми. Француженки узрели в том благодать Господню.

Пали на колени они и помолились…

Толпа опасливо перешёптывалась.

Смотрела.

Монахини невредимыми вошли в собор.

А дело было вот в чём.

Простым китайцам действительно запрещено было под страхом смертной казни иметь оружие. И народ изобретал особые способы сражения без оного. В средства боевых искусств были включены и небольшие камни в длинных рукавах женской одежды.

Ужасный приём. Им владели только женщины (мужчины оказались слишком тяжелы и неповоротливы). Раскрутившись на месте, как бы паря в воздухе меж двух разящих пращей, женщина могла посылать град молниеносных ударов в двух разных направлениях одновременно, сражая целую толпу нападающих.

Требники, которые монахини француженки по традиции носили в глубине длинных рукавов ряс, китайцы и приняли за такие камни. Убоялись толпы китайцев шести монахинь – как показалось толпе – белых воительниц, владеющих искусством сражения «отяжелёнными рукавами».

Вот так-то оно случилось.

Под предлогом защиты христианства в Китае, Япония (как без неё), шесть христианских европейских держав и… Россия заключили тогда «Альянс восьми». Сама-то китайская императрица Цыси сначала поддержала то народно-освободительное движение своих людей, да затем примкнула к Альянсу…

Вот и отправлены были уссурийские казаки на чужую войну.

Усмирять китайских мужиков…

В 1904—1905 годах поколебала-потрясла устои российского государства русско-японская война. Позорной для высоких царских генералов России оказалась она.

Но только не для казаков Уссурийского войска.

Они-то уж чести своей не уронили! Георгиевскими кавалерами стали 180 уссурийцев!

Так-то. Даже сам генерал Мищенко сильно их хвалил.

Да и как можно иначе?

Дальневосточные казаки хорошо читали местность, были выносливы, изобретательны, знали местные восточные уловки. Ох, и пригодился уссурийцам опыт стычек с китайскими хунхузами!

В 1910 году – опять беда.

Полвека Англия и Франция по-шакальи рвали богатый Китай. Отравляли население опиумом и хватали-рушили всё, до чего дотягивались белые жадные руки. В результате, отравив наркоманией почти 90 процентов китайцев, поделив и разграбив бывшую великую «Поднебесную» империю, разукрасив личные банковские счета очередными «нулями», а «мэнор-хаузы» китайскими вазами, лакированной старинной мебелью и драгоценными изделиями из нефрита, европейские «сагибы» почили на лаврах.

Что им, как там живут под их господской рукой презренные, растоптанные солдатским сапогом «местные»?

Да хоть бы и совсем пропали!

Жизнь в Китае пошла совсем невыносимая.

Покатились эпидемия за эпидемией. Холера последовательно выкашивала целые провинции Поднебесной.

А в 1910 году крысы разнесли грозную бубонную чуму.

Но не англичане, не французы пошли на бой со смертельной заразой.

Россия.

Решив поддержать соседей, самозабвенно-героические русские медики добровольно отправились в Китай оказывать помощь. Врачи одевались в длинные белые халаты, бахилы и перчатки, закрывали повязками лицо, чтобы не заразиться от местных.

Однако, при этом глаза оставались открыты.

Обозлённые на весь «белый свет» белыми захватчиками из Англии и Франции, китайцы не верили, что «белые луси», врачи, спасают их. Старались китайцы, больные чумой, плевком попасть медикам прямо в очи…

И ведь попадали!

И убивали заразной слюной спасителей своих.

А в глазах «луси», русских, сами китайцы представляли собой жалкое, пугающее и ужасающее зрелище. Несмотря на увещевания врачей не трогать крыс, китайцы охотились на этих вёртких разносчиков чумы прямо среди свалки, грязи и мусора своих улиц. Тут же жарили этих отвратительных грызунов на палочках и ели…

А через полчаса сами корчились в страшных смертных муках…

А как их винить? Голод распростёр костлявые длани свои над Поднебесной, затянул небо саваном. Если не от чумы, то от голода погибало население.

Но, несмотря ни на что, русским медикам удалось обуздать заразу в тогдашнем, убогом и мало приспособленном для нормальной жизни, Китае. Мало-помалу эпидемия прекратилась.

А ведь уберегли же тогда Приморье уссурийские казаки!

Не прошла чумы на российские земли!

Выставили казаки вдоль всей границы свои посты. Ежедневно по 450 человек несли тяжёлую службу.

Не щадя себя, стали живым щитом на путях чумы. Не допустили распространения эпидемии на дальневосточные земли России, ставшие казакам родными.

А уж какими путями уберегали, о том только Бог ведает.

Стреляли в каждого, пытавшегося самовольно перейти границу.

Не до разбирательств тогда было.

Чума!

Ох, как бедно начинали свою новую жизнь на краю света переселённые казаки… Как же бедно!

В какой крови и поту!

Да в каких трудах!

Однако, население росло. В 1907 г. на территории войска существовало 71 казачье поселение, где проживало 20753 человек. На 1 января 1913 года насчитывалось 76 станиц и поселков, где проживало 34520 человек. А к 1917-му году численность населения Уссурийского казачьего войска достигла 44434 человек: 24469 мужчин и 19865 женщин.

Что же, около 8 процентов от тогдашнего общего числа жителей Приморской области!

Тяжкий труд и упорство принесли свои плоды.

И казачество стало богатеть.

Больше половины семей уже считались «середняками». Были и те, кто выслужил себе чины, даже личное дворянство, а некоторые – даже и наследственное, вона как!

Высоко стали подниматься некоторые семьи. Обучать детей, родниться с купцами и промышленниками, которых развелось во множестве. Лес, уголь, рыбный промысел, золотодобыча, пушной зверь…

Своя полнокровная жизнь ладилась в Приморье.

Уже и меценатство пышно расцветало в этой части России!

Вот с этого самого места и начнём мы повествование о любви.