Читать книгу Однажды мне захотелось родить ребенка - Ирина Пархоменко - Страница 6

После полугода безуспешных попыток забеременеть Марина наконец записалась на визит к врачу-гинекологу, чтобы задать волнующие вопросы. Она понимала, что пока преждевременно делать выводы. Тем более что несколькими месяцами ранее в плановом порядке этот же врач осматривал ее и уверял, что не видит никаких проблем.

Но очередной осмотр и очередное УЗИ лишь усилили тревогу. «Похоже, в ваших яичниках присутствуют кисты. Возможно, в этом корень проблемы, – спокойным голосом огласил врач, продолжив: – Но вы не волнуйтесь, ведь существует процедура ЭКО, которая спасает любую ситуацию». Больше, собственно, никаких вопросов, никаких комментариев, лишь назначение сдать дополнительные анализы ей и мужу. Как было сказано, они оба по возрастным параметрам уже находились в группе риска.

«Группа риска, – вертелось в ее голове, – киста, ЭКО и снова группа риска». Из кабинета врача она возвращалась как в тумане, не понимая, что происходит, насколько серьезен диагноз и почему так легко и просто ей уже говорят про ЭКО – последний шаг для безнадежных пациентов. А если не поможет и это, то что остается делать несчастным бесплодным родителям? Пуститься «во все тяжкие», годами проходить труднейшую для Европы процедуру усыновления без каких-либо гарантий на успех, уйти в монастырь, повеситься или влачить жалкое бездетное существование?

Не придавало оптимизма и то, что в Испании весьма специфическая система медицины, где все болезни либо игнорируют по принципу «пройдет само», либо лечат ибупрофеном, либо отправляют в очередь на визит к узкопрофильному специалисту, которого можно ожидать годами. Стоит ли говорить о том, что найти грамотного врача в этой стране – та еще задача! В общем, встреча с гинекологом не только не развеяла сомнения Марины, но и напугала и заставила последующие месяцы интенсивно изучать научные справочники, тематические статьи в интернете, форумы.

В тот день она плакала навзрыд, сидя на берегу моря и сквозь слезы глядя на неспокойно накатывающие на песок серые волны. Свинцовые тучи угрожающе сгущались на вечернем небосклоне, а раскаты грома болью отдавались в висках. Весь мир тогда казался безрадостно-серым, и даже люди, идущие навстречу, как будто улыбались вымученной серой улыбкой, полной безнадежности. О, этот унылый мрачный мир, где на семь радостей насчитывается сорок печалей, а счастье приходится выискивать по крупицам в кромешной тьме, порой уповая лишь на чудо и элементарное везение! От тебя ничего не зависит, а любое самое хорошее и единственно важное начинание в жизни заведомо оборачивается неравной схваткой с ничтожными шансами на победу. И как же обхитрить судьбу, которая изначально настроена против тебя?

Поздно вечером Марина, всхлипывая, рассказывала мужу о первых неприятных известиях, которые, как кактусы, хотя и не убивали, но вонзали навязчивые занозы сомнений в только зарубцевавшееся от предыдущих жизненных испытаний сердце.

– У меня подозрение на кисту, а еще нам обоим необходимо сдать анализы.

– Я пока не вижу особой проблемы. Не переживай, разберемся, – равнодушно зевая и готовясь вот-вот заснуть, безмятежно отвечал он. – Спокойной ночи, дорогая. Все будет хорошо!

– Спокойной ночи? – возмутилась Марина. – Да ты пофигист, как и большинство испанцев! Ты всю жизнь жил без малейших волнений и проблем, защищаясь от опасностей реального мира скорлупой каждодневной рутины. Пытаешься плыть по течению, поменьше напрягаться и поменьше думать. Идеальная философия, которая позволяет не нервничать и жить до ста лет.

– Я не пофигист, – немного обиделся Марк. – Просто не люблю паниковать на ровном месте. Но если тебе будет так спокойнее, то давай сдадим эти чертовы анализы. Что от меня требуется? Подрочить в баночку?

На этом разговор был закончен, но уже зародившийся страх узнать что-то новое и что-то непременно плохое не давал Марине спокойно спать. Она была пессимистично настроенной реалисткой и шла по жизни с лозунгом «Надейся на лучшее, но готовься к худшему». Однако сейчас этот лозунг почему-то совсем не помогал. Хотелось ждать только хорошего, но недостаток веры мешал с головой окунуться в эту блаженную иллюзию.

Когда она прорабатывала на терапии переживания, связанные с тем болезненным периодом ее жизни, то заметно нервничала и местами погружалась в разговорах с психологом в философские сравнения:

– Помню, однажды в детстве я прочла платоновский «Миф о пещере», где говорилось о тех людях, которые прячутся в темноте от истинного мира, ибо страх перед правдой и возможными опасностями гораздо сильнее, чем желание выйти к свету и познать другую жизнь, – рассуждала Марина на терапии, урывками вспоминая некоторые эпизоды из прошлого. – Уже тогда я понимала, что мой мир и моя жизнь будут явно за пределами тесной, но безопасной пещеры. Ведь я стремлюсь к познанию, где любая горькая истина лучше самого благословенного заблуждения. Только истина приведет нас к цели. Все остальное – это застой, унылое существование и прозябание в полусне.

– Ваша цель – родить ребенка, верно? И несколько месяцев назад вам казалось, что вы, как узник той пещеры, внезапно можете открыть плохую истину, которая станет препятствием к осуществлению цели? Вам страшно было выйти из своей пещеры, из своего рода комфортного неведения?

– Нет, мне не было страшно, – возразила Марина. – Я была к этому готова. А вот мой расслабленный супруг, увы, нет. Пока я штудировала горы материалов на тему женских болезней и примеряла на себя все возможные варианты действий, Марк жил обычной жизнью и не торопился к врачам.

– А что с анализами? Он их сдал?

– Когда я ему об этом напоминала, он поначалу отмахивался: «В другой раз… Не сегодня…» Не торопился открывать столь необходимую нам частную страховку. Я его упрямо дергала и всячески подталкивала к действиям. Он кивал, но процесс не двигался с мертвой точки. Порой мне казалось, что я пытаюсь сокрушить безнадежную каменную глыбу и вообще веду себя как Сизиф: отчаянно, смело, но без шансов на успех. Марк верил, что успех придет сам по себе. Нужно только расслабиться и еще немного подождать. Мы оба во что-то верили, но шли к этому совершенно разными путями, которые никак не находили точку воссоединения. Я все чаще вытирала слезы и из-за плача поливала соплями любимую кошку. Он злился, глядя на мое унылое выражение лица, недоумевая, как глупые женщины в каждой мелочи умудряются видеть трагедию и почему они так торопятся во всем.

– Может, вы действительно чересчур спешили и забегали вперед в каких-то выводах?

– Тогда мне так не казалось, – вздохнула Марина. – Когда я читала пестрящие ужасами тематические статьи в интернете, страх буквально физически проникал во все клетки моего тела, и я спешила еще более неистово. Интернет в какой-то момент прочно вошел в мою жизнь вместе с его дилетантскими форумами и противоречивыми мнениями интернетных «экспертов» и «доброжелателей». Даже меня, критически мыслящего скептика и рационалиста, это вгоняло в уныние и ступор, навевая негативные мысли. «Раньше надо было думать и рожать, а не ждать, когда тридцать с лишним стукнет!», «Возможно, те, кому Бог не дает детей, этого заслужили… Надо смириться и принять» – такого рода мнения часто высказывают наши «добрые» славянские люди, отвечая на запросы женщин в ситуации, подобной моей.

– А что еще говорят «добрые славянские люди»?

– Ну, например, то, что надо покаяться, прийти к Богу и слезно вымаливать ребенка. Или то, что шансы забеременеть после тридцати пяти равны одному проценту. А иногда просто советуют поработать над правильными установками, призывать позитивную энергию, снимать порчу и тому подобное. Короче, к бабке мне уже давно пора! – засмеялась Марина.

– Похоже, вы провели серьезный научный анализ материалов в интернете? – улыбнулась Елена.

– Не то слово! И чем больше я это читала, тем больше думала: бедные женщины! Ведь некоторых это толкает на отчаянные и необдуманные поступки. Не все умеют фильтровать негатив и выбрасывать из головы ненужное и удручающее. Кто-то просто опускает руки. Кто-то, например, начинает бегать по колдунам-шарлатанам, тратя последние деньги в надежде на то, что это подарит шанс на материнство. Женщина, находящаяся без моральной поддержки и отчаявшаяся найти разумный выход из ситуации, порой способна на самые нелогичные шаги, чем могут воспользоваться многие непорядочные люди.

– Вы, я так понимаю, на это не повелись?

– Нет, конечно! Я совсем не собиралась пополнять ряды обезумевших несостоявшихся матерей. Мой девиз – бороться и идти до конца, верить в лучшее, не отступать. Наверное, такая настойчивость в итоге и заставила Марка сдать требуемую врачом спермограмму, а меня – анализы на все остальное по женской части. И потом мы, затаив дыхание, начали ждать результатов.

В разгар жаркого испанского лета Марина с Марком, наконец, попали на очередной визит к врачу с результатами анализов на руках. Разумеется, предварительные выводы ими были заранее сделаны, ведь все сегодня умеют пользоваться интернетом, сопоставлять цифры и расшифровывать медицинские термины. Каждый в наше время сам себе доктор. Поэтому новость о том, что анализы Марины практически во всем идеальны – подозрение на кисту оказалось ложным, – хотя и в значительной мере успокоила, но не удивила. Однако ей самой было приятно услышать, что она по всем показателям все еще способна к зачатию и имеет хорошие шансы на то, чтобы забеременеть. По крайней мере, не было никаких очевидных проблем, препятствующих этому!

А вот вердикт по анализам Марка оказался куда более грустным. Долгая словесная путаница врача и его аккуратные попытки издалека подвести Марину к осознанию проблемы сводились к тому, что можно было описать парой коротких фраз. Недостаточное количество и качество спермы. Четвертая стадия из четырех возможных, что практически лишает шансов на естественное зачатие. Лекарства, таблетки, витамины, отвары и заговоры бабок бессильны. Не в этом случае. По крайней мере, наука видит только один выход – ЭКО. Который, разумеется, тоже не является стопроцентным.

Снова Марина услышала это ужасающее слово «ЭКО»… Она не могла в это поверить, не могла об этом думать, не могла дышать. Застрявший ком в горле едва позволил ей уточнить, цепляясь за последнюю ниточку надежды:

– А может, в анализах ошибка?

– Нет, – твердо покачал головой врач.

– А может, что-то можно исправить? Может, со временем что-то изменится? Может, и с этим количеством активных сперматозоидов повезет? Ведь нужен-то всего один! – отчаянно пыталась приводить нелепые аргументы она, будто надеясь обмануть саму себя.

– Вы знаете, в жизни всякое бывает. В лотерею тоже порой выигрывают, – продолжал разглагольствовать специалист, приводя житейские примеры, чтобы ситуация стала наглядной даже для идиотов. – Вы должны решить для себя, идете вы на ЭКО или нет. Остальные вопросы не ко мне, а к урологу.

– Мы еще маточные трубы не проверили, – упорствовала она. – Давайте это сделаем!

– Зачем, если вам надо ЭКО?

– У меня гормон щитовидки повышен, как я видела в анализах. Возможно, стоит попить таблетки?

– Этот вопрос не ко мне, а к эндокринологу. В общем, захотите ЭКО – приходите.

Все. Разговор был закончен. Лаконично, однобоко, цинично и предельно вежливо. Все прелести испанской медицины. «Но ведь прошло еще настолько мало времени, чтобы меня вот так просто и категорично отправлять на тяжелейшую и дорогую процедуру ЭКО! И сколько же вопросов остается без ответов!» – глотая слезы, думала Марина, выйдя из кабинета врача и отправив туда ожидавшего на коридоре мужа. Вдвоем из-за коронавируса находиться в одной комнате было запрещено.

Вскоре Марк вышел, услышав примерно то же, что и Марина. Его лицо не выражало ни малейших эмоций. Потом они, как в тумане, брели домой, и она обреченно пыталась лепетать ему слова поддержки:

– Я буду с тобой до конца, Марк. Ведь современная медицина настолько шагнула вперед, и нет безвыходных ситуаций. В конце концов, экстракорпоральное оплодотворение – это не смертельно.

– Не смертельно…

Правда, звучало это все неубедительно, оба они будто готовились к похоронам.

Марина продолжала потоком говорить что-то бессвязное, рассуждала о медицинских достижениях, анализируя ситуацию с разных сторон. Марк кивал и пытался перевести разговор на другую тему, пытаясь разрядить обстановку неуместными шутками. Он как будто так и не был готов прилагать усилия к решению общей проблемы.

Тягучей резиной тянулись дни за днями, оставляя за собой серую вереницу ее пустых надежд, отчаяния и его холодного безразличия и напускного юмора.

Для Марины бездействие было хуже самого безнадежного диагноза, а пассивность казалась покорным признанием собственных неудач. Она терпеть не могла поражений. Ни при каких условиях и никогда не сдаваться – так ее учили. Согласно этим принципам она всегда жила. Но в тот момент нужны были скоординированность действий и огромное совместное желание идти к одной цели. Марина видела цель, но не ощущала одинакового обоюдного стремления к ней. Она на всех уровнях осознавала свою собственную мечту стать мамой, а в его идеях начала невольно сомневаться. Ведь она мчалась навстречу материнству, а он просто в нерешительности топтался на месте. Шаг за шагом они все больше отдалялись друг от друга. И, казалось, это уже было невозможно остановить…