Читать книгу Однажды мне захотелось родить ребенка - Ирина Пархоменко - Страница 8

Пока скупые на жару октябрьские дни становились все более короткими, а кажущееся бесконечно длинным испанское лето постепенно угасало, надежда на светлые перемены в сердце Марины тоже уменьшалась до крохотных размеров. Иногда ей казалось, что она слышит голос своего еще не рожденного ребенка. Чувствует его дыхание, тепло и запах грудного молока, источающий неосязаемую вселенскую нежность.

– Ложитесь, подвиньтесь поближе, – уверенно и привычно отдавал распоряжения врач, окидывая быстрым взглядом ее совсем не романтично раскорячившееся в гинекологическом кресле тело.

В этот день был очередной протокольный осмотр у гинеколога. Марина смотрела в белоснежный потолок и представляла, как на нем среди вихря играющих невидимых снежинок вырисовывается беззаботно улыбающееся личико ее малыша. «Этот очаровашка станет самым красивым в мире! Уж я-то точно знаю… Господи, пусть он будет здоровым и счастливым!» – молилась она, стараясь не думать о других проблемах.

Металлический звон медицинских инструментов, шорохи и ощущение чего-то инородного у себя внутри заставляют отвлечься и сконцентрировать свое внимание на огромном черном мониторе, который для врачей выглядит, как давно изученный и понятный букварь, а ей кажется учебником по квантовой физике на китайском языке. Впрочем, когда нужда заставит, изучишь и квантовую физику, и все что угодно. И Марина, еще недавно путавшая в испанском «яйцеклетки» с «яичниками», уже освоила все премудрости медицинской терминологии не хуже специалистов. Кто бы мог подумать, что это будет так актуально, еще полгода назад?

– Можете вставать и одеваться, – опять звучит голос врача. – У вас нет проблем.

«Все хорошо», – пронеслось в ее голове, и с долгожданным выдохом облегчения она поняла, что очередной шаг на пути к цели был ненапрасным. Много ли этих врачей уже было и еще будет? Сколько раз еще придется раздвигать ноги перед чужими людьми, видеть ненавистные больничные коридоры, высиживать очереди, терпеть не самые приятные процедуры и каждый раз бояться услышать что-то, что может поставить крест на материнстве? И вроде бы поводов переживать за свое здоровье нет… Да вот только сомнения и тревога уже прочно поселились в ее душе, цепко хватаясь за растущие страхи своей жертвы.

Марина боялась всего. Искала причины неудач и не находила. Порой с трудом засыпала и просыпалась от кошмаров. Ей снились безумные по накалу страстей сны, где за одну ночь событий было больше, чем персонажей в «Игре престолов». Иногда в этом сонном забвении она видела аистов, рыб и все то, что по предсказаниям пророчит скорое рождение ребенка. Ребенка, который никак не хотел появляться на свет. И тогда она снова плакала от бессилия и гнева.

– Я больше не верю ни сонникам, ни гадалкам, ни картам Таро, ни теории божественного провидения. Всему должно быть разумное объяснение, и я найду его! – упорно повторяла она позже на сеансах терапии.

– И как успехи? Рациональный подход к вопросу помогает решению проблемы? А ваши отношения с мужем от этого улучшаются? – как всегда, невозмутимо, но по делу спрашивала психолог.

Некоторое время подумав и сомневаясь в ответе, Марина пыталась аргументированно парировать:

– Мне кажется, да. По крайней мере, в этом месяце мы с мужем предприняли очередную попытку к сближению и возвращению гармонии в нашу семью. Нельзя сказать, что мы окончательно преодолели взаимные обиды и отчуждение, но скорее пришли к некоторому компромиссу. Дело начало двигаться в нужном направлении, а продолжающиеся активные походы по врачам (все еще более мои, чем его) постепенно проясняют картину с разных сторон. Но есть одно но, которое смущает…

– В чем «но»?

– Папка с медицинскими документами на моем столе становится все массивнее, знания в области репродуктологии – обширнее, а количество баночек с медикаментами и витаминными добавками – увесистее. При этом сдаваемые мужем анализы в разных лабораториях порой противоречат друг другу. А поиск «своего» надежного врача, способного поставить четкий диагноз и дать ключ к решению проблемы, продолжается. В этом поиске я, с одной стороны, становлюсь все более грамотной и решительной, а с другой – страстно мечтаю, чтобы это поскорее закончилось долгожданным «хэппи эндом». Этот момент никак не наступает, что ввергает меня в уныние. Ведь за столько месяцев попыток я уже могла бы стать мамой… Могла бы держать на руках своего собственного ребенка, целовать его ручки и ножки, прислушиваться к биению маленького хрупкого сердечка у себя на груди. И рядом был бы счастливый папа, такой обычно холодный и скупой на эмоции, но в этот раз просто плачущий от счастья. Шутка ли, впервые в жизни и после стольких мытарств стать отцом!

– Вы пробуете каждый день визуализировать ваши желания, как мы практиковали?

– Я пытаюсь. И мне искренне хочется верить, что эта картинка вскоре станет не просто мечтой, но моей реальной жизнью. А пока я живу от месяца до месяца: то падая духом, то снова надеясь на скорый счастливый финал. Продолжая верить в науку и не забывая обращать свои искренние молитвы к вселенной, я жду появления чуда, которое однажды назовет меня мамой.

Заканчивая эту речь, Марина снова безутешно расплакалась, украдкой ловя на себе сочувствующий взгляд психолога Елены и получая столь необходимую ей эмоциональную поддержку. Пусть и по ту сторону экрана.

Из чтения литературы по психологии она знала, что на пути к преодолению и пониманию любой проблемы человек должен пройти пять неизбежных стадий: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. И лишь пройдя до конца и осознав все эти этапы, можно прийти к истинной свободе и гармонии с самим собой.

Отрицание Марина прочувствовала в полной мере с первым неутешительным диагнозом у мужа, ее неловким смятением и недоумением в его глазах, где читалось лишь желание уйти от проблемы и спрятаться в раковине из искусственных иллюзий. Очень скоро эта стадия сменилась разрушающим гневом. Тогда она порой обвиняла Бога во вселенской несправедливости, окружающих людей – в непонимании и незаслуженном счастье материнства, себя – в глупости и неуместных попытках следовать общественным стандартам. «И зачем, скажите, мне нужен этот ребенок? – порой размышляла она сама с собой. – Ну разве он сделает мою жизнь лучше или счастливее? Скорее наоборот! Я надолго лишусь возможности работать, строить карьеру, заниматься творчеством, ездить в дальние путешествия и покорять горные вершины… Все то, чем я увлекалась долгие годы и от чего получала невероятное удовольствие, вдруг обратится в пепел. И я превращусь в одну из миллионов забитых бытовухой женщин, которые, повинуясь животному инстинкту, каждый раз нервно вскакивают по ночам на крик своего неугомонного чада, покорно суют ему в рот все более походящую на ухо кокер-спаниеля израненную грудь и брезгливо выбрасывают в мусорку очередной изгаженный мутновато-желтой жидкостью вонючий подгузник».

Приводя себе такие утешительные аргументы, Марина понимала, что подобное существование ее не привлекает. Вспоминала примеры многочисленных белорусских приятельниц, которые из-за наличия детей и вечного безденежья за всю свою жизнь даже не выезжали в отпуск за границу, не говоря уже о каких-то увлечениях или головокружительной карьере. И теперь они, не познавшие ничего в этом удивительном мире, пытались кичиться перед ней своим опытом материнства и с упреком бросали фразы «а ты раньше должна была думать», «профукала свою жизнь». Но разве ее жизнь была хуже, чем у них? Разве материнство – это и есть единственный смысл жизни для женщины, а без него хоть ты в петлю лезь и позволяй каждому бросать в свой адрес упреки и слова сочувствия? Нет и еще раз нет!

Как писала некогда Мария Башкирцева, родить может каждая прачка. Нет в этом никакого героизма и выдающейся заслуги. Для женщин, которые не достигли больше ничего другого, это, пожалуй, единственное оправдание собственного существования и попытка придать смысл всему. А вот достичь высот, проявить себя в работе, науке, культуре, насладиться красивой жизнью, в конце концов, – это дано далеко не каждому. Уж точно не всякой прачке! И кто после этого лузер?

И все же, рассуждая так, Марина отдавала себе отчет в том, что постепенно скатывалась в бездну психологического механизма защиты «рационализация». Не видя возможности достигнуть цели, человек находит все больше аргументов в пользу ее неактуальности. Так устроена психика. Таким образом мы себя защищаем от травмирующего опыта, и это был один из излюбленных ее приемов по жизни. Но она также понимала, что не все в этом мире черное и белое, а женщины не делятся лишь на категории «домашние клуши» и «успешные карьеристки». Иногда к ней приходило осознание, что женское счастье может быть многогранным, где есть место и детям, и работе, и отдыху, и наслаждению. И те, кто смог собрать все эти грани в органичное целое, видимо, и являются по-настоящему счастливыми людьми.

Марина тоже хотела быть счастливой. И для этого ей не хватало лишь одной очень важной составляющей – ребенка.

Поэтому она постепенно переходила на стадию торга. Как же забеременеть путем минимальных издержек? Возможно, существуют чудодейственные таблетки, которые ее застрявший на стадии отрицания супруг пропьет, и его спермограмма волшебным образом наладится? А может, надо еще дообследоваться и поискать проблему в другом? Ведь у любой проблемы должна быть научно обоснованная причина. В молитвы, силу убеждения и прочую чепуху она больше не верила. Ищите, и найдете. Решайте, и все наладится.

И Марина пыталась, искала, бегала по врачам, подвергала себя не самым приятным диагностическим процедурам. Потом долго все осмысливала, часами рыдала, порой откатывалась на стадию гнева или вдруг перескакивала на стадию унылого безразличия. Все тщетно… Беременность не наступала. Комплексный подход не работал.

Пока однажды она вдруг не поняла, что торговаться больше неуместно, ибо это всего лишь трусливый самообман. Очередной врач мягко, но уверенно высказал свое мнение: «Вам с мужем следует подумать об экстракорпоральном оплодотворении. Это ваш реальный шанс. Другие методы, учитывая проблему и возраст, малоэффективны. И чем дальше, тем хуже».

Таким образом был положен конец и отрицанию, и торгу, и даже гневу.

И тогда Марина, больше не пытаясь манипулировать или искать обходные пути, подошла к Марку:

– Нам надо что-то делать…

– Надо, – смиренно ответил он.

– Мы же хотим иметь малыша? – робко спросила она.

– Конечно. И мы все для этого сделаем.

Так они оба дошли до стадии принятия.