Читать книгу Не рвите нити. Книга 1. За куполом - Ирина Ракова - Страница 5

В Кумсоре на двенадцать тысяч жителей работало четырнадцать кафе. Много, если сравнивать с городами внешнего мира. И не сказать, что они пустовали – рены любили такие места.

Марку нравилось «Деревянное», небольшое и уютное. Под стать названию, не только стены и мебель, но даже посуда и столовые приборы здесь были сделаны из разных сортов дерева.

Народу в этот день было многовато. За соседним столом шумела компания школьных друзей – они собирались здесь каждый год после того, как четырнадцать лет назад их раскидало по разным секторам. Рядом с ними – пятеро меди́ков разных возрастов. Даже без формы их можно было опознать по красным повязкам или браслетам. Дальше – несколько кучек школьников, лакомящихся сладостями. Встречались дети и подростки в компании своих опекунов. Вдоль стены – парочки за двухместными столиками, вроде его собственного.

Он пришёл пораньше, чтобы Полина не ждала. Сидел за столиком и мешал ложкой сахар в кофе, усмехаясь про себя: прямо настоящее взрослое свидание.

Первая половина дня, по-прежнему насыщенная тренировками, пролетела не так утомительно в предвкушении встречи. К тому же, он всё утро с увлечением собирал эмоционалы членов семьи – тайком, разумеется, а не так, как с наставницы – и с приличным успехом, к своему удивлению.

Солнечные лучики заплясали золотом в светлых волосах, когда Полина вошла, заставив его залюбоваться. Вообще, он не помнил, чтобы раньше в её смущённой улыбке было столько тепла.

Она молча села напротив, подбирая складки тёплого нежно-голубого, удачно перекликающегося с цветом глаз зимнего платья. У сектора Меди́цины форма тёмно-красного цвета, цвета крови. Марк всё не мог представить себе в такой одежде эту светлую, воздушную девушку.

– Холодно, – весело сказала она. Её щеки горели, красные с мороза, глаза блестели.

– Ну, как ты? – спросил он, улыбаясь до ушей.

Они болтали довольно долго. Марк со смехом рассказал о кураторе-тиране, о суровой наставнице и о том, как он старался не подходить к ней близко на людях, чтобы не смешить никого разницей в росте. О возникшей с первых же дней у новеньких боязни положить что-нибудь не на то место и быть строго отчитанными – Ильдар называл это «азизофобией». О том, как вчера Талгат на пробежке подскользнулся на льду и поехал вниз с холма, собрав по пути половину третьей семьи, пробегавшей мимо. Полина посмеивалась, и хотя Марк всё ещё чувствовал её зависть, к огромному своему облегчению не обнаружил ни капли обиды.

– У нас не так весело, – пожаловалась она, дослушав. – Нас никто на пробежки не выгоняет. Сидим, в карты играем, фильмы смотрим, читаем целыми днями – скорее бы уже учёба началась, что ли…

Время пролетело, словно просочилось песком сквозь пальцы. Марк даже представить не мог, что ему будет так легко с ней – раньше они лишь изредка перебрасывались фразами при встрече в коридорах. Почему он не сделал этого раньше? Неужели же так трудно было подойти и пригласить вместе сходить в ту же школьную столовую?

– Не знаю даже, что и думать, – её улыбка слегка померкла, когда разговор зашёл о надвигающейся войне. – Вроде бы все давно этого ждали, а всё равно не верится. Как думаешь, может, утрясётся?

– Вряд ли, – честно ответил Марк, вспоминая речь лидера и зловещие прогнозы куратора. – Наши всерьёз готовятся к войне. Зачем им зря пугать нас?

– Ну, вы же Форса, вы должны быть готовы к худшему, – неуверенно протянула Полина.

Как ни жалко было, но в половину пятого пришлось прощаться – Марк обещал опекунам заехать в гости. Полине тоже нужно было идти – сегодня выпало её дежурство по кухне. Они вместе дошли до станции.

Центр короны считался нейтральной территорией, не входящей в какой-либо из секторов. Работали здесь, тем не менее, в основном рены из Сервы. Корпус альтерлидера, магазины, кафе – всё это находилось здесь. Соответственно, была и налаженная система транспорта между секторами и центром: синий маршрут огибал корону по часовой стрелке, ближе к центру, и красный – против часовой, больший по радиусу. На каждом работало по нескольку микробусов – этого было достаточно на такой небольшой территории, чтобы интервал между ними составлял семь минут.

Как бы он желал, чтобы на них не глазело так много народу – особенно знакомых по Школе! Какое-то время они просто стояли друг напротив друга, пока Марк, завидев подъезжающий микробус, не набрался решимости и не прикоснулся подсохшими на морозе губами к её губам.

Она запрыгнула в автобус и уехала, а он, как во сне, ещё несколько минут стоял на станции с бешено колотящимся сердцем, счастливый.

Опомнившись наконец, развернулся и зашагал в другую сторону – до дома Лёши и Ани пешком было идти недалеко. Пройдя узорчатую арку, обозначающую вход в сектор Серва, он повернул и пошёл по знакомой узкой улочке. Вокруг толпились пестрые трёхэтажные домики, выложенные декоративным кирпичом – каждый на свой лад, ещё более живописные от щедрых новогодних украшений.

Стайка разновозрастной малышни играла в снежки – не иначе, подопечные местных сервов, тоже приехавшие погостить у опекунов. Миновав их не глядя, весь в своих мыслях, он немедленно получил снежком точно в затылок. Обернувшись, уставился на девчушку лет восьми. Та самым нахальным образом показала ему язык. Притворившись, что рассердился, сделал лёгкое движение рукой – и в карапузов полетел целый сугроб. Развернулся и пошёл прочь под хохот и визги, улыбаясь под нос.

Проходя мимо складов, он вдруг заметил боковым зрением, как идущий навстречу рен резко остановился, словно намереваясь повернуть обратно. Его эмоционал Марк узнал раньше, чем, подняв глаза от земли, обнаружил перед собой Вадима.

– Ты чего здесь делаешь? – накинулся рубр на Марка, свирепо впившись в него жёлтым взглядом.

– А… – протянул Марк, почему-то чувствуя себя виноватым. – Да так, к опекунам в гости…

Вадим стремительно отвёл глаза, но нотт уже увидел то, что старший пытался скрыть – страх и растерянность.

И что это было, спросил он себя, когда Вадим кинул на него яростный взгляд и торопливо пошёл прочь. Можно подумать, Марк сделал что-то противозаконное. Все, в конце концов, имеют право в выходной шастать где им вздумается – в пределах короны, разумеется. Или тем, кто что-то нарушил, как раз был Вадим? Олег бы живо разобрался, вздохнул про себя Марк, мысленно отмахнулся и пошёл дальше.

– Как успехи? – Олег высунул нос из-за своей двери, заставляя замечтавшегося на ходу парня подпрыгнуть.

– Нормально, – пролепетал Марк, не понимая, что тот имел в виду.

– Зайди, покажу что-то.

Взяв со стола небольшой плоский камушек неправильной формы, но хорошо отшлифованный, он вложил его в ладонь младшего.

– Читай.

Марк опять не понял, что от него хотят, и несколько секунд туповато смотрел на полупрозрачный, красновато-коричневый с разводами булыжник. Потом до него дошло, что нужно делать. Он закрыл глаза, сконцентрировал всё своё внимание на нём, и с изумлением осознал, что видит эмоционал незнакомого рена.

– Ух ты ж, – произнёс он, открывая глаза.

Олег, который всё это время, прищурившись, следил за его реакцией, ухмыльнулся.

– Что это? – Марк с энтузиазмом разглядывал камень.

– Образ моей старшей. Вдруг забуду.

– Как ты это сделал?

– Это просто. Как фотография. Камни и рены, видишь ли, очень похожи. Берёшь камешек, вспоминаешь того, кого хочешь запечатлеть, шмяк! и готово.

Марк мрачно посмотрел на него – издевается.

– Если так, то там должен быть тот образ, который видишь ты, – угрюмо прокомментировал он. – А я видел рена, а не твои с ним ассоциации.

– Соображаешь, – одобрительно кивнул куратор. – Завтра объясню, – добавил он тут же и выпихнул его из комнаты спиной вперёд.

Зачем тогда вообще показывал, подумал Марк, разворачиваясь.

В комнате ждал сюрприз – на подоконнике аккуратной объёмистой стопкой лежала его новая форма. Он принялся перебирать её, сразу рассовывая по полкам в шкаф: штаны, футболки, водолазки, ветровка, даже подштанники – всё чёрное, с чёрными же резиновыми эмблемами Форсы и его номером на изнанке, который сообщила ему Азиза ещё в первый день. Нет, здесь эти номера не заменяли им имена – просто для удобства ставились на личные вещи, чтобы те не путались. На вопрос, почему не пришивались бирочки с именем и фамилией, как делали в Школе, Азиза зловеще ответила, что незачем выдавать их имена врагам, которые однажды возьмут их в плен.

До этого момента форму Форсы вблизи он видел только на старших в день распределения; в дни каникул, как и по всем воскресеньям, все ходили кто в чём хочет. Ткань на ощупь оказалась мягкой, лёгкой и в то же время плотной, слегка тянущейся.

Он не удержался и примерил штаны и футболку. Выглядело внушительно. Футболка, сшитая всего из двух деталей, с прямым разрезом-лодочкой и рукавами, не обтягивающими плечи, а просто свободно прикрывающими их, выгодно подчёркивала крепкий торс и плечи. Штаны, свободные, но не болтающиеся, оказались на регулируемой резинке, как спортивные, но выглядели весьма солидно и в то же время неброско.

Марк, как девчонка, оглядел себя в зеркало с головы до пят и довольно ухмыльнулся. Выдела бы Полина. Хотя что там, ещё увидит, с предвкушением подумал он, стягивая форму и бережно убирая в шкаф.

Спускаясь к ужину, уже с лестницы он услышал повышенные тона – Вадим тоже уже вернулся.

– …какого чёрта, вообще, ты их защищаешь? – кричал тот.

– От тебя всех защищать надо, – негромко ответил голос Карины. – Псих неуравновешенный.

Поспешив в столовую, Марк обнаружил, что все уже в сборе, а атмосфера близка к точке кипения. Его наставница стояла у мойки, спиной опираясь на столешницу, скрестив руки, исподлобья устремив холодную бездну глаз на Вадима; тот, вскочив со стула, подался вперёд, навалившись руками на стойку и сжигая её взглядом.

– Серьёзно, Вадик, она ничего такого не говорила, – с виноватой добродушной улыбкой вступился Ильдар. – Чего ты завёлся?

– Ребята, – Азиза чуть не плакала, – да как вы не понимаете, вы оба неправы… Я вообще не это в виду имела…

– Да ты тут вообще при чём, – зыркнул в её сторону Вадим, – это она всё, она и этот её долбаный…

– Ты обещал, – резко перебил его Ильдар.

Тот запнулся, кинул быстрый взгляд на младших, помедлил, но махнул рукой и продолжил:

– Это им на руку, чтобы мы все как собачки на поводке у кордовских выродков плясали.

– Вадик, ты перегибаешь, – Оля аж побледнела.

– Если уж говорить про выродков, – начала Карина, но Ильдар поспешно закрыл рукой ей рот.

– Мы понимаем, что у тебя нет близких среди людей, – в голосе Ильдара Марк впервые за всё время услышал стальные нотки. – Но это тебе не даёт права так говорить о наших родителях.

– Веселитесь? – протянул за их спинами голос куратора. – Продолжайте, – отмахнулся он, когда головы повернулись к нему. – Не обращайте на меня внимания.

Вадим заметно стушевался.

– В чём дело? – вполголоса спросил Марк у рядом стоящей Камили, воспользовавшись паузой.

– Девчонки боятся войны, – весело ответил вместо неё Талгат.

– Мы не боимся, – вспыхнула Оля. – Просто кое-кто о ней думает, как о развлечении, и про людей нельзя так говорить, это несправедливо.

– Несправедливо?! – снова завёлся Вадим. – Я тебе скажу, что несправедливо! То, что корды к нам относятся, как равным, а то и хуже!

– Вообще-то, – попыталась перекричать наставника Тоня, – нужно говорить «люди»…

– …Что считают, будто могут отдавать нам приказы и ставить ультиматумы! – продолжал Вадим, не обращая на неё внимания. – И то, что наши лидеры это терпят! Это – несправедливо! И да, для меня будет развлечением пойти на войну и мочить этих сволочей! Нас этому четыре года учили!

– Да что ты говоришь, – вдруг подалась вперёд Карина. – Да ты вообще представляешь, что такое война? Ты знаешь, что такое голод, холод, боль? Ты человека хоть раз убивал? Или, может, видел, как твоих друзей убивают?

От неё веяло смертельным морозом, расширившиеся глаза полыхали ненавистью, скулы заострились, натянув смуглую кожу, а из-за губ, казалось, вот-вот покажутся в зверином оскале острые клыки. Камиля ойкнула и отступила назад, в помещении зазвенела тишина. Марк оглянулся на куратора – как тот отреагирует? Олег сидел на своей табуретке, внимательно, с интересом наблюдая за младшей. На его лице застыло не поддающееся расшифровке выражение.

– А ты, – неожиданно нарушил эту тишину молчун Рома, бесстрашно глядя на неё, – ты сама, что ли, убивала и всё такое, раз так говоришь?

Марк заметил, как Азиза, Ольга и Ильдар, словно по команде, переглянулись.

– А они же ещё даже не знают, – зловеще процедил Вадим. – Спорим, она даже своему младшему не говорила? Вот с чего бы такая скрытность?

– Чего не говорила? – тупо спросил Марк, почувствовав на себе взгляды.

– Младший мог бы уже и сам догадаться, – протянул из своего угла Олег, про которого все остальные уже снова забыли.

Марк чувствовал себя всё глупее.

– Скажи-ка мне, нотт, а на какой руке у неё астрик? – Олег наклонился вперёд, выпучив глаза.

Метка в виде крошечной звёздочки была у каждого рена на тыльной стороне ладони. Её ставили в роддомах младенцам, у которых просвечивались сгустки Линнара в запястьях. Сгустки держались пару дней, а затем пропадали. И до десяти-двенадцати лет, когда у рена просыпалась сила, такой ребёнок был неотличим от обычного – лишь астрик на руке свидетельствовал о том, что он будущий маг.

Карина стояла, сложив руки на груди, так что кистей видно не было – и Марк, как ни старался, не мог вспомнить, которая у неё была помечена.

– Покажи, – приказал Олег.

– Вот только не надо из этого представление делать, – девушка устремила на своего старшего тяжёлый взгляд.

– ПОКАЖИ.

Она фыркнула и вытянула вперёд обе руки. Астрика не было. Чистые, как у человека, кисти.

– Это как? – с любопытством спросила Тоня. – Замазала? Зачем?

– Это вообще ни о чём не говорит, – поспешно вмешался Ильдар, обращаясь к новеньким. – Просто её не зарегистрировали при рождении, вот и всё.

Хлопнула входная дверь, но на вошедшего Антона никто не обратил внимания.

– Всё? Да она в короне только несколько лет! – рявкнул Вадим.

– Шесть, – вставила Оля.

– Да пофиг сколько! Важно, где она была до этого! Вы что, забыли, с кем она тусовалась? А потом внезапно так явилась в Ареносу! Идиоту же ясно, что её подослали!

Марк оторопело уставился на наставницу. Та стояла спокойно, от вспышки ярости не осталось и следа, и теперь она лишь вяло разглядывала спорящих, словно речь шла не о ней вовсе.

– Если бы она была шпионом, разве Олег бы не понял? – недоверчиво тряхнув головой и оглянувшись на куратора, спросила Тоня. – И лидер…

– Всё дело в том, – подал голос Олег, – что наша Карина, действительно, какое-то время обитала в храме монахов-мендийцев. А у них, говорят, есть свои хитрости, позволяющие искусно скрывать свои эмоции или заменять их ложными… Не знаю, реально ли маленькой девочке овладеть ими за пару лет. Но если так, то эта девочка вполне могла обвести вокруг пальца не только меня, но и лидера, да и всех ноттов короны, вместе взятых. И мы не почувствовали даже намёка на её ложь.

Он обвёл насмешливым взглядом насупившихся старших и ошарашенных младших.

– Вам не надоело ещё? – Антон неодобрительно посмотрел на Вадима. – Каждый раз одно и то же.

– Действительно, что это мы, – совсем уже издевательским тоном произнёс Олег и хлопнул в ладоши. – Ужинать!

– Не обращай внимания, – махнул рукой Антон, когда они вышли на балкон после прошедшего в натянутой атмосфере ужина. – У Вадима характер трудный, к тому же он людей терпеть не может. Детдомовец. Родители от него отказались, когда узнали, что родился рен. И у него теперь пунктик по этому поводу. И Олег тоже хорош. Сидит, зубоскалит. Уж куратору-то не стоило бы разжигать ссоры в семье.

– Так, значит, моя старшая – дикая, – пробормотал Марк.

– Вот ты о чём переживаешь, – Антон улыбнулся. – Она тебе, конечно, не рассказывала. Я сам, помню, только через полгода узнал. Она родилась в лагере сарбанидов, а они, сам понимаешь, новорожденных ренов не регистрируют. И как бы ни старалась наша Ритма, таких детей во внешнем мире всё ещё рождается очень много…

– Сарбанидов? – ошарашенно переспросил Марк. – Как у них могла родиться ренна? Они же на нас охотятся! Да и вроде не похожа…

Он замолк, вспоминая огромные чёрные глаза и необыкновенно тёмную кожу наставницы; но кроме этого, черты её лица никак не ассоциировались у него с сарбанидами.

– Не знаю, – Антон пожал плечами. – Рены, я думаю, рождаются везде. Просто сарбаниды им не дают выжить. Кто знает, что там у неё за история. Я никогда не спрашивал напрямую. Если бы даже и спросил, сомневаюсь, что она бы мне всё как на духу выложила. Попробуй сам расследовать – имеешь право, ты же её младший, в конце концов.

– Но темпус, – после паузы сказал Марк. – Как она его пережила, если рядом не было ренов? Её бы убило собственной силой…

– Вот-вот. Дикие обычно умирают в подростковом возрасте, когда сила просыпается. А ей как-то удалось выжить. Может быть, поэтому у неё и с ростом проблемы. Случай редкий, но не единственный.

– Но её всё-таки нашли? И забрали в корону?

– Не совсем… Там долгая история, да и я знаю только со слов Ильдара. Вроде бы однажды на их лагерь напали какие-то разбойники, вырезали всю семью… у неё на глазах… Она нескольких убила, хотя пользоваться силой толком не умела. И сбежала. Какое-то время бродяжничала, а потом её подобрали те самые мендийцы. Распознали в ней ренну, думаю. Взяли к себе в горы. Оттуда она тоже сбежала. По крайней мере, сама так говорит. И только после этого наткнулась на одну из баз Ритмы, они её сюда и привели. Я слышал, наш лидер лично её принял и взял под опеку.

– И её определили в Форсу с такой биографией? – ужаснулся Марк.

– Говорю же, лидер Форсы её опекун – наверняка он хотел видеть её в своём секторе. Да и она ничего, за два года всё наверстала… Но сам понимаешь, – добавил он, покосившись на дверь, – популярности ей это не прибавляет. Она всегда была чужой – и в Школе, и здесь, в семье. Даже Олег ей никогда толком не доверял.

– А ты?

– Не знаю, – Антон пожевал губу. – У меня, если честно, тоже иногда создаётся впечатление, будто у неё что-то на уме. Но с другой стороны, если бы мендийцы или сарбаниды хотели подослать кого-то в корону, они выбрали бы рена с чистой биографией, а не как у неё…

– Если смогли бы найти.

Они помолчали.

– Завтра пятый день, – пробормотал Марк; Антон молча кивнул, и Марк задал тот же вопрос, что и Полина. – Обойдётся, как считаешь?

– Сомневаюсь. Какой бы неожиданностью нам это ни казалось, назревала война уже давно. Лидер точно сказал. Понятно же, что обе стороны только и искали повод.

– Обе? – Марк нахмурился, переваривая информацию.

– Обе. Самое интересное, наш Вадик просто честен сам собой. Ведь очень многие действительно хотят войны, не считаешь? Даже наши девчонки, которые твердят обратное… Даже если сами себе в этом не признаются – где-то в глубине души она сидит… Жажда битвы, смены деятельности… И патриотичное такое желание показать всему миру, чего стоят рены на самом деле.

– Даже у тебя?

– Не меньше, чем у всех остальных, – усмехнулся Антон. – Мы столько лет учили боевую магию… А в мирных условиях единственное, чем нам светит заниматься всю жизнь – это поддерживать купол.

– Но там же наши родные, – Марк сглотнул комок, уставившись на утрамбованную многочисленными следами колёс снежную площадку под балконом.

– Ну, мы же не против них идём воевать, а против их лидеров. Я не удивлюсь, если люди в своей массе не разделяют их планы. Они нас боятся и не любят, да. Но в то же время сочувствуют и поддерживают, как поддерживают своих психов, наркоманов, вымирающих животных… Ты же знаешь, бытует мнение, что родиться реном – позор и несчастье. А обделённых обижать нельзя.

– Так значит, – подумав, произнёс Марк. – Ареноса тоже хочет войны… Может, тот рен – ну, который разнёс «Мост»… Может, его и правда наши подослали?

Антон сдержанно рассмеялся.

– Я так не думаю. Хотя – всё может быть в нашем безумном мире.

Следующий день тянулся без событий, но в напряжении. В отрицательном ответе Ареносы никто и не сомневался. Но представить, каковы будут последствия, было сложно.

У Марка ещё и лежал на душе неприятный осадок от безобразной перепалки накануне. Стоило ему посмотреть на наставницу, в голове неизменно проносились её слова: «Ты человека хоть раз убивал?..» А потом слова Антона: «…вырезали всю семью… нескольких убила…» И устремлённый на неё полный ненависти взгляд Вадима. Всё это выливалось в смешанное чувство неприязни, сочувствия, уважения и даже страха.

Их отношения никак не поменялись, хотя он мог поклясться, что она прекрасно знала про его внутренний конфликт. Но факт оставался фактом: каждый раз, встречаясь с ней глазами, он впадал в короткий ступор, сердце уходило в пятки, а в груди рос неприятный ком.

К счастью, большая часть его мыслей в какой-то нервной, судорожной радости была посвящена Полине. Спасибо современным технологиям, повторял про себя он, за то, что они могли хотя бы переписываться с утра до вечера. Всего один коротенький, ласковый текст – и его настроение уже не могли ухудшить ни загружающий утомительными упражнениями Олег, ни тревожные мысли о завтрашнем дне, ни вконец испортившаяся, вьюжная погода на улице. Почему, снова спрашивал он себя, он не решался подойти к ней с серьёзными намерениями ещё в Школе, когда было столько свободного времени и возможностей?

К вечеру этого дня у него была превосходная коллекция из десяти эмоционалов, с которой он, гордясь собой, пошёл к куратору. Тот молча вытащил из ящика стола коробку с просвечивающими гладкими камнями вроде того, что показывал Марку прошлым вечером.

– Чем отличается эмоционал рена, вызванный в твоей памяти, от того эмоционала, который ты читаешь, когда этот рен прямо перед тобой?

– Много чем, – Марк опешил. – Если просто вспоминать, нельзя прочитать эмоции, которые он сейчас испытывает…

– Ещё?

– Мысленные сигналы нельзя передавать. Зато можно примерно определить, где сейчас этот рен…

– Всегда?

– Нет, только если он недалеко.

– А быстро это можно сделать?

– Ну… я могу минуты за две…

– А почему так получается? Что ты чувствуешь, когда вызываешь в памяти образ, и ищешь его?

– Не понял сейчас, – честно признался Марк.

Олег хмыкнул.

– Тебе никогда не казалось, что когда ты записываешь в своём сознании чей-то образ, оно – твоё сознание – словно бы цепляется тонкой ниточкой к этому рену? И эта ниточка остаётся потом с тобой навсегда?

– Не казалось, – осторожно ответил Марк. – Так это ж сколько ниточек тогда… Я бы уже в кокон превратился.

– Не воспринимай всё так дословно, – скривился Олег. – Я вот к чему веду. Если бы можно было выделить среди этих ниточек одну-единственную, которая нужна тебе больше других, и укрепить её настолько, чтобы ты мог поддерживать связь с этим реном постоянно и на любом расстоянии, словно он рядом с тобой, и ты смотришь в его глаза – кого бы ты выбрал?

Марк вскинул голову. Куратор расхохотался.

– Ты уверен? – спросил он, отсмеявшись. – Что именно её…

– Что нужно делать? – серьёзно перебил Марк.

Это занятие было очень напряжённым. После десятков неудачных попыток и комментариев куратора, сначала тонко-саркастических, затем открыто насмешливых, у Марка получилось. Он откинулся к стене, удивлённо созерцая на своей открытой ладони камешек, мерцающий тёплым эмоционалом Полины. Затем нахмурился.

– Но это всё равно не то. Я не вижу эмоции.

– Ты просто привязал её образ из своей памяти к кристаллической решётке камня. Словно ниточку в иголку вдел. Это только первый этап. Теперь эту нитку нужно нарастить. Будешь постепенно «оборачивать» те нити, которые ты чувствуешь в её присутствии вдоль той, что уже в камне – именно они позволяют тебе читать эмоции и обмениваться мысленными импульсами. Обычно они тебе доступны только вблизи рена, а так всегда будут с тобой.

Марк задумчиво кивнул и поднялся с пола, кинув взгляд на часы – пол-двенадцатого.

– У Карины на шее тоже камушек, – вспомнил он.

Олег молча вытащил из-под футболки чёрный шнурок, как у младшей – и на нём блеснул такой же маленький круглый камень.

– Дуэту бывает полезно иметь такое средство связи, особенно если она двусторонняя, – пояснил он, и неожиданно добавил: – Ты молодец. Не каждый бы справился.

– Спасибо, – Марк с чувством кивнул куратору.

– Не за что. Вали.

– А, – Марк обернулся уже в дверях. – А как же то задание? Я эмоционалы собрал.

– Молодец, – равнодушно передёрнул плечами Олег, и раздражённо фыркнул, увидев, что Марк возмущённо замер на пороге. – Ты же не думаешь, что я полночи буду слушать этот бред? Они нужны были тебе, а не мне, и теперь они у тебя есть. Вали давай… Хотя нет, постой.

Он пристально посмотрел на атра и так ухмыльнулся, что Марк понял – что-то замышляет.

– Я придумал ещё одно задание, – коварно сообщил куратор, вскакивая со стула и поворачиваясь к окну, спиной к нему. – Вы все сейчас в таком замечательном возрасте – гормоны вместо мозгов, сам понимаешь… Внутри нашей семьи целых пять никсов, и – представь себе! – все безответные. Как раз то, что надо для тренировки твоих навыков. Я хочу, чтобы ты их всех нашёл. Зайдёшь, как справишься.

Он махнул рукой, высылая его прочь из комнаты.

Как неделикатно, подумал Марк, ложась спать. Рены гордились никсами как своим отличием от людей. Суть заключалась в том, что полюбив однажды, большинство ренов крепко и навсегда привязывались к избранникам, неспособные почувствовать то же самое во второй раз к другому рену. Ну что ж, один он уже мог назвать. Как ни старался, он не мог вечно игнорировать взгляды, что кидала ему Камиля.

– Что-нибудь есть? – Карина заглянула через плечо Ильдара – тот с утра пораньше нервно елозил пальцем по тачпаду, листая ленту новостей из внешнего мира; ноутбук был водружён на кухонную стойку вопреки раздражённым замечаниям Азизы.

– Пока тихо.

К всеобщему удивлению, Олег, спустившись, объявил утро свободным – ни тренировок, ни занятий. Все шатались по столовой и гостиной, притворяясь, что заняты какими-то мелкими делами, поминутно дёргая Ильдара – тот так и сидел, таращась в экран – и с готовностью сбежались к нему, когда он, наконец, крикнул: «Есть!»

Марк впихнулся в общую кучу так, чтобы было видно экран, занятый небольшой статьёй, пробежал по нему глазами.

Кумсора отказалась сесть за стол переговоров… альтерлидер не взял на себя ответственность за инцидент… отверг условия ультиматума… выдвинул встречные угрозы Комитету по Сотрудничеству с Ренами… По инициативе «Моста» в странах, относящихся к территории Кумсоры, введено военное положение…

– Громко, – сказал Ильдар.

– Но ничего определённого, – добавила Ольга. – Интересно, они реально ждали, что мы примем их условия?

– Вряд ли, – отрезала Азиза. – Всё. Ноутбук со стола. Живо.

По очереди отошли и расселись по креслам.

– Что это, вообще, значит – «военное положение»? – подал голос Рома.

– Люди теперь могут напасть на короны в любой момент, арестовать любого рена во внешнем мире, и никто им ничего не скажет – мы официально объявлены врагами человечества, – протянул Олег с дивана, откинув голову на спинку и глядя в потолок.

Марк почувствовал в воздухе нарастающее волнение и на всякий случай оградился. Покосился на Карину – она сидела рядом, глядя в одну точку и задумчиво водя сгибом указательного пальца по своим губам. Через несколько минут раздался тихий свист из динамика под потолком, предвещающий громкую связь.

– Внимание, Кумсора! Я альтерлидер. Сообщаю: во внешнем мире введено военное положение по отношению к Ареносе. Объявляю запуск ответных мер и мобилизацию боевых сил короны. Дальнейшую информацию вам сейчас сообщат лидеры ваших секторов.

Динамик повторил текст ещё раз и замолчал, оставив слушавших переглядываться в тишине. Интересно, подумал Марк, в Школе тоже звучало это объявление? Даже в корпусах младшей ступени, где учились четырёхлетние дети? Скорее всего, да. Не в традициях Ареносы было беречь детскую психику от подобных вещей.

Через минутную паузу из динамика полился уже знакомый мягкий голос лидера.

– Внимание! Я лидер Форсы. Начинаем мобилизацию. Всем бойцам статуса альбов и выше, включая кураторов семей, явиться в ассамблею главного штаба. Атрам и рубрам вернуться в свои дома и не покидать их. Повторяю…

Олег поднялся с места и, не говоря ни слова и ни на кого не глядя, прошагал в прихожую. Семья проводила его взглядами. Затем все молча переглянулись. Марк наткнулся глазами на Ольгу. В её отчаянном, перепуганном взгляде ясно читалось «Антон!»

– Нас никуда не отправят, – раздельно произнесла Азиза, ни к кому конкретно не обращаясь. – Разве что совсем в крайнем случае.

Вадим грубо выругался. Его как раз этот факт не радовал.

– Кто-то же останется защищать корону, – сказал Ильдар на удивление серьёзным тоном.

Он посмотрел на Ольгу с такой болезненной нежностью в глазах, что Марку стало не по себе. Это два, мысленно заключил он.

Антон зашёл к ним перед ужином вместе с Олегом.

– Завтра выходим, – пробормотал он, обнимая жену и зарываясь лицом в рыжие волосы. – Да не бойся ты, – улыбнулся, увидев расширенные в ужасе глаза. – У нас крепкий карант, много опытных, даже нотт есть, два меди́ка и двое тиаристов со своими зверушками… зачем-то. И вообще, бои вряд ли будут, это скорее так, для показа.

Он не пробыл и десяти минут, ушёл, махнув рукой и отметив Марка приветливым кивком.

– Я? Конечно, остаюсь, – ответил куратор на их вопрос, скептически скривившись. – Я же за вас отвечаю.

Среди ночи через территорию Форсы двинулась колонна автомобилей, освещая путь мощными фарами. Все остающиеся, большей частью – студенты и наставники, вышли провожать, несмотря на мороз и темень. Марк дивился оживлённой, волнующей, почти праздничной атмосфере, что витала в воздухе. Словно на футбольном матче, хором выкрикивали: «Форса! Форса!», когда бойцы проезжали мимо, вверх по холму к порталу в куполе возле вышки.

Их было довольно много, около пятисот ренов, если прикинуть на глаз. В свете фонарей и фар среди преобладающей массы чёрной униформы со светлыми каймами можно было разглядеть тёмно-зелёные куртки Тиары и красные – Меди́цины. В забранных решётками окнах некоторых автомобилей он разглядел фосфоресцирующие глаза напарников тиаристов, волков и крупных кошачьих.

– Куда они едут? Зачем? – растерянно спросила Камиля. – Разве не лучше остаться и защищать корону?

– Вот именно, что они смогут сделать во внешнем мире? – подхватила Тоня. – Даже на нашей территории столько городов… Даже если послать по одной группе в каждый город…

– Странно всё это, – заключил Талгат.

– Тебе хорошо, твой старший остался, – Ильдар хлопнул Карину по плечу.

– А мне-то как хорошо, – раздался сзади голос куратора. – Не люблю полевые задания.

Купол красиво колыхался флуоресцентно отсвечивающими волнами, когда бойцы проходили сквозь открытый портал. Затем они скрылись за холмом.

Ребята побрели домой. Жизнь вернулась в прежний темп. Не считая того, что теперь в первую же свободную минуту кто-то бежал к ноутбуку Ильдара, подключённому ко внешней сети – проверить ленту новостей.