Читать книгу Не рвите нити. Книга 1. За куполом - Ирина Ракова - Страница 6

– Не боишься? – весело спросила у Марка библиотекарь Лидия, пробежав взглядом по корешкам книг, которые он только что выбрал.

Марк поднял глаза на старую, но высокую, подтянутую и опрятную авру. Говорили, ей недолго осталось – магия уже давно начала покидать её.

– Чего я должен бояться? – смущённо переспросил Марк.

– Лишних знаний, – пропела старушка, водя сенсором по его карте, а потом – по наклеенным штрих-кодам на обложках. – Меньше знаешь, лучше спишь…

Несколько из выбранных книг были для учёбы. Почти все преподаватели-форсы сейчас застряли во внешнем мире, рассыпались по городам взятой под контроль территории. У тех, кто остался, своих забот было полно – на их плечи свалились хлопоты по обслуживанию защитного купола и вышек. Так что большую часть их обучения сейчас представляли из себя списки литературы, которую нужно было прочесть вместо пропущенных лекций, и вопросов, на которые после этого следовало ответить. Но в стопке Марка были экземпляры, совсем не для этого предназначенные.

– Я так понимаю, ты спишь плохо, Лидия.

Та захихикала.

– Не слишком хорошо, пожалуй. И мне ещё повезло – знаю-то я немного. Кое-кому, поди, вообще по ночам не уснуть, – она неопределённо указала головой куда-то наверх, и добавила к стопке книг ещё одну, тоненькую, вытащив откуда-то из-под прилавка. – Возьми-ка и эту, раз такое дело.

Марк плохо представлял себе, куда среди своего насыщенного графика он собирался впихнуть чтение всех этих книг, но отступать не желал. И дело было совсем не в том нездоровом энтузиазме по отношению к учёбе, коего он никогда не замечал за собой в школе. Неожиданно для себя он с головой окунулся в поиски истины.

Началось всё с Олега. Именно с его хихикающей подачи Марк начал бороздить редкие книги о происхождении и сути ренов, тонкие и непонятные брошюрки о ноттах, противоречивые и сомнительные статьи про магию людей. Благо, ему, как студенту Форсы, теперь полагался доступ в изумительную библиотеку сектора – гораздо меньшую, чем в Школе, но богатую специализированной литературой. Это Олег повернул его лицом к сути вещей, в своей привычной манере ничего не объясняя, а лишь разжигая интерес к таким темам, о которых Марк раньше толком и не задумывался.

– Спасибо, – с чувством произнёс он, разглядев название на обложке.

Лидия ничего не ответила, лишь со странным выражением в глазах кивнула головой. На её макушке колыхнулась башня почти полностью седых волос. Рены начинали седеть очень поздно – годам к восьмидесяти, а то и позже. Но это был печальный знак – каким-то образом процесс обесцвечивания волос был связан с неминуемой потерей магических сил, рано или поздно ожидавшей рена в конце жизненного пути. Ареносцы никогда не закрашивали седину. Это считалось непристойным поведением, попыткой обмана окружающих.

Марк вышел на улицу, погружённый в раздумья о так толком и не изученном вопросе старческой потери магии и её связи с сединой. За стенами тёплой библиотеки царил февраль. Корона тонула в сугробах. Он принялся пробиваться сквозь снег, поминая добрыми словами упрямых форсов – их в секторе осталось слишком мало, чтобы успевать улаживать такие мелочи, как своевременная уборка снега, но подмогу из других секторов на свою территорию они пускать отказывались.

И ладно бы бойцы там, за куполом, были делом заняты. Корона полнилась анекдотами и шутками на эту тему: ушедшие воевать с людьми, рены были вынуждены наблюдать со стороны, как враги дерутся друг с другом. А то и мирить их временами.

Если лидеры стран, объявивших войну их короне, надеялись, что их примеру последуют все остальные, они ошиблись. Лишь две короны из двадцати шести по всему миру оказались в их положении – Сабльшо и Арейя-Верджи. Человеческие города же кипели манифестациями за и против войны, СМИ гудели репортажами в защиту и в обвинение магов.

– Уже пришёл? – не поворачивая головы, спросила наставница со своего подоконника.

– Как ты вообще книги выбираешь? – возмутился Марк, глядя на обложку той, что она только что отложила. – С закрытыми глазами?

Карина передёрнула плечами, бросив взгляд на едва начатый маленький томик дешёвого женского романа. Вчера ещё она читала какой-то кирпич по философии, за неделю до этого – сборник фантастики о космосе, а перед этим – что-то нейтральное из классики. Марк развеселился, вообразив, как она ходит, зажмурив глаза, вдоль стеллажей библиотеки и под острым взглядом Лидии тыкает наугад в случайную книгу.

Любой другой нормальный рен, если бы на него смотрели и смеялись, уже бы возмутился или, как минимум, заинтересовался. Карина же лишь спокойным жестом приказала ему сесть и, устроившись напротив, с места в карьер начала тренировку.

Какой бы увлекательной ни казалась ему теория черно-белых страниц и полупрозрачных намёков куратора, самыми бесценными были эти часы с наставницей. Чистой воды практика. При всём кажущемся безразличии к своему подопечному и занятиям с ним, именно Карина умудрялась шаг за шагом вдалбливать в Марка прочные навыки боевой магии.

Как и все наставники, большую часть дня она проводила на вышках – защитный купол существовал не просто так, а благодаря одновременным усилиям десятков форсов. Возвращалась уставшая. Но без колебаний сразу же принималась за него, жёстко и безжалостно. Марк не жаловался – слишком очевидны были результаты.

Сейчас они учились танцевать. По крайней мере, Марк это так называл. С его ростом и комплекцией, равновесие и точность движений всегда были слабым местом. Карина делала, что было в её силах, чтобы это исправить. От него требовалось не просто запомнить и повторить сложный комплекс движений, но и выполнить синхронно с ней.

– Это безнадёжно, – говорил он ей, в очередной раз запутавшись в собственных ногах.

Она лишь качала головой и заставляла пробовать снова и снова.

Временами он вспоминал про задание куратора, ломал голову, но дело двигалось плохо. Третий никс он определил довольно легко, случайно перехватив несдержанный взгляд Вадима, направленный на Азизу; с гораздо бо́льшим трудом далось следующее открытие.

Это случилось ещё в январе, примерно через две недели после окончания каникул. Олег в то утро впервые забронировал для них один из спортзалов в учкорпусе.

В первый же день обучения стало понятно, почему учебный корпус такой большой при таком маленьком количестве студентов. Основную его площадь занимали тренировочные залы разной величины. От большого, как в Школе, способного вместить человек двести, до маленьких комнатушек, предназначенных для индивидуальных и парных тренировок. Обычно, говорили, попасть в них было не так просто – запись велась на несколько дней вперёд, потому что сюда приходили потренироваться не только студенты, но и взрослые бойцы – иногда поодиночке, иногда группами, но чаще дуэтами. Сейчас, пока форсы сидели во внешнем мире, проблем не было.

Олег их завёл в довольно просторное помещение с не очень высоким потолком. Чёрный матерчатый пол забавно пружинил под ногами. Зарешеченные окна втиснулись под самым потолком, а сами стены были обиты непонятным материалом сероватого цвета. Их покрывали разноцветные линии, квадраты и круги – Марк точно не мог сказать, но предположил, что это для отработки ударов. На полу в центре зала были выведены три квадрата со стороной в несколько метров, а у стен стояли переносные турники – брёвна, брусья, и что-то ещё, назначения и названия чего Марк, опять же, не знал.

– Поединок, – объявил Олег подопечным, когда все, наконец, собрались в зале.

Младшие, любопытно разевающие рты по сторонам, одобрительно закивали головами – драться все хотели научиться.

– Карина, – позвал куратор, выходя в центр одного из квадратов.

– Я с тобой не хочу, – мрачно ответила она, забираясь с ногами на сиденье тренажёра. – Выбирай другого.

– Ты совсем охренела? – произнёс он после паузы, откидывая назад голову. – Это команда.

– Олег, давай я с тобой, – жизнерадостно предложил Ильдар, подавшись вперёд.

– А ну вставай, – велел тот, игнорируя парня.

Карина неохотно стянула ветровку и вышла к своему наставнику.

Это был, пожалуй, самый необычный бой, что Марк до этого видел – и, конечно, не шёл ни в какое сравнение с невинными поединками, которые им устраивали в Школе. Несколько секунд противники просто стояли друг напротив друга, пока Олег внезапно не сделал едва заметное, грациозное движение ладонью. Она отпрыгнула мгновенно. Не давая передышки, он гонял её по квадрату, она же лишь гибко, по-кошачьи уворачивалась. Всё это происходило так быстро, что новички едва успевали следить. В один миг, прямо посреди прыжка вбок от очередного удара, Карина вдруг стремительно выбросила вперёд правую руку – её наставник блокировал удар барьером, но она тут же сделала похожее движение левой, а затем снова правой. Барьер старшего разбился, воздух вокруг заструился волнами.

Но этого было мало. Ударить беззащитного Олега она не успевала – на четвёртый пасс требовалось время. А тот, понял Марк, и так медлил нарочно. Теперь же он одним резким движением ладонью сверху вниз сбил её с ног и прижал к земле. Кругом всё пошло сильными колебаниями. Тоня от толчка чуть не свалилась с бревна, на котором сидела. Карина вскрикнула от боли сквозь сжатые зубы.

– Олег, хорош! – крикнул Ильдар.

Куратор опустил руку.

– Плохо, солнышко, – сообщил он поднимающейся с ковра младшей.

Та кинула на него короткий, но очень эмоциональный взгляд – резкая боль выбила её из колеи привычной невозмутимости. Марку этого было достаточно, чтобы всё понять.

Это открытие почему-то покоробило. И ещё больше возмутил насмешливый взгляд Олега, на который он тут же натолкнулся. Куратор специально всё это подстроил, вдруг понял Марк, чтобы дать ему подсказку. В обычной обстановке Карину, за четыре года привыкшую скрывать эмоции от наставника-нотта, читать ему было очень трудно, так что сам бы он нескоро догадался. Даже если вспомнить тот момент, в самый первый день их знакомства, когда она доказывала, что Олег будет хорошим куратором – ни намёка в её глазах он тогда не увидел.

Олег в тот день больше не участвовал в поединках. Он принялся с энтузиазмом делить семью на пары, и ходил по залу, от одного квадрата к другому, наблюдая одновременно за тремя борющимися парами, раздавая налево и направо свою безжалостную критику. Кажется, его главной целью было дать новобранцам осознать их боевой уровень – никакой, честно говоря, по сравнению со старшими. А в пары к младшим он ставил именно кого-нибудь старших, поэтому вопрос был даже не в том, кто победит, а в том, сколько секунд продержится новичок.

Марку в пару сразу же досталась Оля. Даже не успев заметить, что она сделала, он нашёл себя лежащим на полу плашмя.

– Шесть секунд, – оторопело сообщил Рома со скамейки, поднимая секундомер.

В соседних квадратах валялись Тоня и Талгат, с такими же ошарашенными лицами.

Марк, как мог, взял себя в руки, чтобы не пропустить начало следующего боя, но Ильдар его опрокинул за пять секунд, Азиза – за одиннадцать, Карина – за восемь. Всё же, он умудрился целых двадцать две секунды уворачиваться от прямолинейных, нехитрых атак Вадика.

– Рекорд! – воскликнул Олег насмешливо, но Марк всё равно был горд собой. У остальных дела обстояли значительно хуже.

Затем последовал спарринг между младшими – Марк аккуратно уложил всех, даже Рому, с которым они минуты три бегали по ковру, зато с позором проиграл Камиле.

– Мне просто повезло, – зачем-то сказала она ему после боя с виноватой улыбкой.

Схватки между наставниками Олег оставил на сладкое, и довольно ухмылялся, пока вымотавшиеся новенькие заворожённо следили за представлением. Воздух трещал и шёл волнами по всему залу – такой силы поля использовали рубры, и Марк был уверен, что они ещё приличным образом сдерживали удары. Сначала он переживал за инвентарь, оставленный слишком близко к полю действий, и за окна, хоть те и были высоко, но напрасно – ни одного более-менее сильного импульса за пределы квадрата не уходило. Материалу же, из которого был сделан пол, всё это было нипочём.

Ильдар был однозначно лучше всех. Сильный, гибкий парень с решительными, быстрыми ударами легко расправился со всеми – кроме Ольги. Марк подозревал, что тот поддался нарочно. И, судя по её раздражённому лицу в конце схватки, она разделяла это мнение.

Сама Ольга то ли осторожничала, то ли слишком долго думала над своими движениями – и, хотя держалась против остальных довольно долго, это была её единственная победа в тот день.

Карина хитрила, опутывая противника сетью обманных движений, ловко уклоняясь от атак, и нанося сокрушительный удар в тот момент, когда противник запутается и достаточно откроется. Тактика, казалось бы, должна была работать идеально против Вадика, с его техникой, построенной на силовых ударах – да не тут-то было. Блондин без особых усилий блокировал редкие атаки и разгадывал её уловки с пол-движения. Всё же, с Кариной он провозился довольно долго, тогда как Ольгу и Азизу прижал к полу где-то за минуту.

Азиза сражалась чисто, аккуратно – Марк глазам не мог поверить, когда увидел, как далеко заходит её педантичность. Это всё было малоэффективно, но он, признаться, залюбовался её точными, грациозными движениями, словно в танце.

– Слабые у нас девчонки, – произнёс за спиной голос куратора во время боя Азизы и Оли.

Марк покосился на него с неприязнью.

– Карина вроде ничего, – буркнул он.

– Слабая, – протянул Олег. – Умелая, тренированная… Уж я постарался. Но умение и сила – разные вещи.

– Сила? – безразлично переспросил Марк, наблюдая, как Азиза чуть не прижала Ольгу полем к ковру, но та увернулась в последний момент. – Физическая, что ли? Так у девчонок её в принципе поменьше.

– Да не, не эта, – отмахнулся куратор. – Вот в ком есть сила, – он указал на Азизу, всё-таки уложившую соперницу – глаза её горели, как Марк ещё ни разу не видел. – Да спит, не разбудишь. Разве что встряхнуть бы хорошенько…

Оборвав фразу на середине, он с задумчивой физиономией развернулся на месте и поплёлся прочь. Марк раздражённо проводил его взглядом.

С того момента идеи относительно задания иссякли вовсе. У Азизы был парень из пятой семьи, он часто заходил в гости. У Тони тоже был воздыхатель в другом секторе, но никсом Марк бы это не назвал – к тому же, Олег чётко обозначил, что нужно искать внутри семьи. Рома оставался тёмной лошадкой, но, сколько Марк ни приглядывался к нему, ничего не видел. Талгат вовсю бегал за школьницей, девочкой на год младше, и ни для кого это не было секретом, да и там, кажется, всё было взаимно. Эмоции самого Олега Марк, конечно, видеть не мог – но вряд ли куратор имел в виду себя. Он уже начал подумывать, что тот над ним просто издевается, о чём так и заявил ему однажды. Олег расхохотался и ничего не ответил.

– Может, он тебя проверяет? – сказал ему как-то Талгат.

Они с Марком неожиданно быстро нашли общий язык. Неловкий на первый взгляд паренёк, объект всеобщих незлобных подшучиваний, почему-то пришёлся ему по душе как собеседник. Марку было необходимо иметь в семье человека, с которым можно было просто поболтать, выгрузить свои проблемы.

Сначала он пытался наладить контакт с наставницей, заводя разговоры на личные темы по вечерам, но та его попытки пресекала на корню, честно демонстрируя, что не имеет ни малейшего желания с ним откровенничать. С Полиной же он виделся только по воскресеньям – будни были забиты по уши. А коротенькими сообщениями много не расскажешь… Правда, у него теперь был амулет, обеспечивающий связь с ней – но немая речь, как у Олега, у Марка пока не получалась. Его пределом была передача простых эмоциональных импульсов.

– Проверяет? На предмет чего?

– Ну, может, и нет никакого пятого. Просто ты должен быть точно уверен, что его нет, а ты ещё сомневаешься.

– Тоже вариант, – рассеяно протянул Марк. – Но если я скажу ему, что я уверен, он сразу поймёт, что я вру.

– Рассказал бы, кто эти четверо, а? – Талгат с невинным видом поднял брови. – А то вдруг я помогу тебе.

– Не могу, сколько раз говорить. Ноттам нельзя такое раззванивать налево и направо. А то Олег меня прибьёт.

Так он ни к чему и не пришёл на этот счёт. Куратор новое задание давать наотрез отказывался. Марка это выводило из себя.

Знакомство с опекунами было традиционной частью начала учёбы в Форсе. Марк с Кариной слишком затянули с этим. Уже стоял седьмой день февраля, когда они, наконец, остановились перед дверью кабинета лидера в штабе. Марк всю дорогу приставал к наставнице с расспросами про лидера, та неохотно отвечала. Да, он женат – иначе бы не смог стать опекуном. Да, его жена тоже будет там. Нет, она не форса – она учительница в младшей ступени Школы. Нет, лидер не страшный. Нет, она не переживает. Нет, он её не достал вопросами, но лучше бы хоть немного успокоился.

– Ну, готов? Не боишься, что покусают?

Она насмешливо смотрела на него снизу вверх, немного напоминая Олега выражением лица. Если подумать, Марк никогда не видел, чтобы она искренне улыбалась или смеялась. Он передёрнул плечами, слегка постучал в дверь и вошёл.

Первое, что он заметил в открывшемся ему белоснежном мире – молодая женщина в светло-зелёном платье, ярким пятном выделяющаяся на фоне белого кожаного кресла. Она встала им навстречу, сияя тёплой улыбкой.

Самого лидера Форсы, слившегося с кабинетом своей одеждой, Марк увидел уже потом. Он тоже привстал, отмечая гостей кивком головы.

– Карина, Марк, – произнёс он своим мягким вкрадчивым голосом.

– А я – Татьяна, – весело вставила его жена.

Своего имени лидер не назвал – Марк слышал, что лидеры секторов, принимая свой пост, отказываются от имени.

Карие пытливые глаза снова остановились на Марке, как в день распределения, но теперь, когда расстояние между ними сократилось, Марку казалось, что эти глаза способны проникнуть ещё глубже к нему в душу, вытянуть из неё ещё больше информации.

– Присаживайтесь, – прощебетала Татьяна, указывая на белый диванчик напротив своего кресла, по другую сторону стеклянного кофейного столика. Лидер вышел из-за своего рабочего стола и устроился на подлокотнике кресла рядом с женой.

– Вы припозднились, – сообщил он. – Я надеялся встретиться пораньше. Хотя, может быть, это отчасти и моя вина – слишком плотный график в последнее время.

– По большей части, это вина Олега, – ответила Карина, принимая чашку с чаем из рук опекунши. – Он решил, что наш график никак не должен по плотности уступать лидерскому.

– Сообразительный молодой человек, – похвалил лидер. – Кажется, он один из немногих, кто понимает в полной мере, куда дело идёт. И он очень талантливый нотт.

– У вас в семье теперь два талантливых нотта, – с улыбкой заметила Татьяна. – Кажется, Карина в последнее время ими просто окружена.

При этих словах она метнула острый взгляд на мужа.

– Я заметила, спасибо, – тихо отозвалась Карина, обхватывая горячую кружку ладонями, чтобы согреть подмёрзшие на морозе руки.

Марк растерянно переводил взгляд с одного присутствующего на другого, в то время как в его сознании формировалась странная мысль. Лидер, возможно, взял Карину под свою опеку не столько для того, чтобы защитить, сколько чтобы следить за ней как можно тщательней. А значит, и то, что Марк попал в шестую семью и именно в младшие к Карине – совсем не случайность; если бы не это обстоятельство, он мог бы быть и в пятой семье. Если рассуждать так, то и Олег был выбран в наставники к ней с этой же целью. И Антон не получил желанный пост куратора тоже поэтому!

Так вот как здесь дела делаются, с некоторым разочарованием подумал он про себя, и чуть не подпрыгнул, когда получил мысленный ответ у себя же в голове: да, атр, бывает и так. Подняв глаза, он столкнулся с внимательным взглядом лидера: тот сидел в расслабленной позе, опёршись локтем на подлокотник кресла, подперев рукой голову и при этом закрыв ладонью нижнюю часть лица, так что Марк при всём желании не мог понять его выражение.

Пытаясь сгладить неловкость, он отхлебнул ароматного чаю, сделав вид, что внимательно рассматривает напиток.

– Чем ты увлекаешься, Марк? – спросила женщина, приветливо глядя на него.

Марк слышал разговоры, что лидер гораздо старше, чем выглядит – на самом деле ему было уже за пятьдесят. Татьяне на первый взгляд можно было дать лет двадцать пять, но точно не больше тридцати. Такая разница в возрасте, подумал Марк, и тут же с усилием направил свои мысли в другое русло, беспокоясь, как бы лидера они не задели.

– Я? Да так… Всем понемногу. Музыка, книги…

– Он замечательно мастерит вещи из дерева и металла, – светским тоном сообщила Карина. – И умеет играть на фортепьяно. Только ленится. А в последнее время много читает и думает об истоках ренники.

Марк удивлённо поднял брови. Он и не думал, что наставница столько о нём знает – она ни разу не показывала ни малейшего интереса к его поделкам, а на фортепьяно он вообще никогда при ней не играл. Хотя, решил он, и не факт, что ей это действительно интересно.

Он долго отходил от этой напряжённой белой атмосферы на обратном пути. Карина тоже почти всё время молчала. Уже выйдя из микробуса, он наконец заговорил с ней.

– Я думал, у вас отношения получше.

– У нас нормальные отношения, – ровным голосом сказала Карина.

Ну да, про себя усмехнулся Марк.

– То есть, они за тобой всё это время следят? – произнёс он просто для того, чтобы снова не молчать.

– Они?.. – краешком рта улыбнулась наставница.

Точно, осознал он. Его же тоже подослали к ней, чтобы он следил… Он вспомнил день распределения, когда в переполненном коридоре она, разглядывая его, тихо спросила: «Ты нотт?»

– Я не буду за тобой шпионить, – вполголоса, но твёрдо сказал он. – Я на это не подписывался.

Она помолчала и ответила:

– Спасибо, Марк. Но будет лучше, если ты сначала разберёшься в ситуации, а потом будешь разбрасываться обещаниями.

Знакомство с Лёшей и Аней прошло в разы веселей. Аня, вся розовая, выбежала из кухни, поспешно срывая фартук, крепко обнимая по очереди улыбающегося Марка и слегка сопротивляющуюся Карину. Лёша, похлопывая обоих по спинам, настойчиво усадил за стол, куда Аня принялась перетаскивать блюдо за блюдом.

В этой гостиной, тесноватой, уютной, заставленной потёртой мягкой мебелью и шкафами с уймой безделушек, за этим столом – не стеклянным, обычным деревянным, накрытым старенькой скатертью, недостатка в темах для разговора не было. Лёша и Аня говорили, перебивая друг друга, задавали вопросы Марку и Карине, слушали с открытыми ртами, снова начинали говорить сами.

Лёша был поваром в столовой средней ступени Школы – Марк прекрасно помнил его стряпню. Пока он там учился, ему всегда перепадали самые вкусные кусочки.

Аня занимала руководящую должность на ферме, где выращивали продовольствие для всей короны, и зарабатывала в три раза больше Лёши, что служило неиссякаемой темой для шуток.

– А девушку ты случайно не завёл? – спросила Аня, толкая подопечного хрупким кулачком в плечо.

– Завёл, – смущённо ответил Марк и едва удержался от желания заткнуть уши, предчувствуя Анин визг.

– Как её зовут? – Лёша повысил голос, пытаясь перекричать жену.

– Полина… Мы с ней учились вместе, сейчас она в Меди́цине. Я вам про неё говорил.

– Вот оно что! – Лёша с довольным видом поднял свой бокал. – За Полину!

Выпив, Марк покосился на наставницу. Она устроилась на стуле, подобрав под себя одну ногу – может быть, для того, чтобы сидеть повыше, и подпёрла подбородок рукой, отстранённо слушая разговор. Насколько Марк мог судить, его опекуны ей понравились. Воспользовавшись тем, что они как раз затеяли спор между собой, он послал старшей слабый вопросительный сигнал. Она перевела взгляд на него, слегка улыбнулась и кивнула. Может, и она умеет быть нормальной.

Если не притворяется.

– Начинаем?

Карина сидела под окном, накинув на плечи тёплое покрывало со своей кровати. Дома было отлично натоплено, сквозняков не наблюдалось, но она всё равно мёрзла. Ребята над ней по этому поводу посмеивались. «Правильно, – перешёптывались Камиля с Тоней, – кожа да кости, да и тех мало. Чему греть?»

Марк утвердительно промычал. Честно говоря, он бы не отказался от небольшой передышки – только что закончил с огромной скоростью мыть полы на первом этаже, пытаясь уложиться по времени.

Наставница выдрала из блокнота маленький клочок бумаги и положила на ковёр. Он тут же взмыл в воздух, подчиняясь движению его пальцев. На их кончиках тоже находились точки выхода, намного слабее, чем в ладони, зато гораздо точнее. Ладонью хорошо бить, чтобы получить мощный, грубый импульс. Пальцами можно создать тонкие, меткие лучики. Именно с их помощью Марк сейчас вертел бумажку в воздухе во всех направлениях, заставляя её то покрутиться на одном месте, то отлететь в сторону, уверенно приземлиться на крышку маленькой бутылочки на полке, и снова взмыть в воздух.

Она лишь безразлично подёрнула плечами. Несмотря на вялую оценку, Марк чрезвычайно собой гордился. Если бы было, к чему придраться, Карина бы это сделала.

– Барьеры ставить будем, – произнесла она, наблюдая, как клочок бумаги эффектно вспыхнул в воздухе, и, пылая, описал замысловатую фигуру – этого в задании не было, Марк добавил от себя.

С точки зрения науки, как их учили в Школе, все магические манипуляции делились на две категории: волны и поля. Волны использовались для удара; неподвижные поля создавали барьеры. Как и подобает любой уважающей себя науке, объяснить, как именно и почему так происходит, ренника не могла. С того момента, когда в рене просыпалась магия, он уже мог создать простейшую волну – это было так же естественно, как дышать.

Марк хорошо знал несколько теорий о природе магии – самой распространённой была гипотеза о магионах, частицах, что могли возникать лишь в организме рена, и, по-разному взаимодействуя с вездесущим электромагнитным полем, вызывали его искажения, которые рены и использовали в своих целях. Впрочем, доказать это ещё никому не удавалось, как ни старались, и теория так и оставалась всего лишь одной из теорий.

Карина провела по воздуху ладонью, заставив его колыхнуться, второй рукой протянула металлическую закладку из своей книжки.

– Это жёсткий. Кидай.

Марк послушно бросил закладку. Не долетев до раскрытой ладони наставницы, она отскочила с характерным звоном, словно от невидимой стены.

– Жёсткие я умею ставить, – сообщил Марк.

Она молча убрала барьер, слегка сжав руку, и тут же создала новый. На этот раз воздух перед её ладонью так и продолжил колыхаться, словно над горячей поверхностью, только медленней.

Когда Марк кинул железку во второй раз, она на несколько миллиметров вошла в поле, затем её слабой отдачей отбросило обратно.

– Как желе, – заметил Марк, дотрагиваясь до мягкого, упругого щита. Воздух не просто пружинил под его рукой – он сопротивлялся давлению. Марк уже видел такое: старшие часто использовали мягкие барьеры в поединках.

– Он потруднее, чем жёсткий, но и полезнее, – объяснила она, успокаивая колеблющийся воздух движением руки. – Его нужно постоянно, и, главное, равномерно поддерживать – чтобы внутри он продолжал двигаться – только очень медленно, как вода, даже медленней. Понимаешь?

– Не совсем, – признался Марк.

– Смотри: когда ты создаёшь жёсткое поле, ты останавливаешь движение внутри него полностью. Получается словно невидимый твёрдый предмет. Ты можешь только изменить его положение в пространстве – переместить, перевернуть или придать ускорение и бросить. У него всего несколько степеней свободы. А у мягкого их намного больше, – она сложила ладони вместе, а затем с усилием их раздвинула, создавая в воздухе колеблющийся комок размером с яблоко. – Оно может менять форму, размер… А главное, внутри него частицы постоянно двигаются относительно друг друга… Видишь, в чём проблема – несложно полностью ограничить свободу, сложно ограничить её в определённой мере.

– Прям как в жизни, – неуклюже профилософствовал Марк. Наставница скептически прищурилась.

Он пробовал раз тридцать или около того, прежде чем у него начало хоть что-то получаться. Приём оказался довольно изматывающим, ладони гудели от напряжения. Он попросил передышки.

– Тренироваться надо, – заключил он, потирая правую, самую утомлённую, руку. – Зачем он?

– Ну, во-первых, можно использовать как поддержку. Когда выпускаешь из точки выхода сразу много энергии, тебя отбрасывает назад, замечал? И это ты ещё ни разу не бил со всей силы. В таких случаях можно одной рукой поддерживать себя барьером, – она отвела левую руку в сторону и чуть назад, – а другой – бить, – выбросила правую руку в противоположную сторону.

– Ясно, – заинтересованно кивнул Марк. – Завтра в спортзале попробую. Кстати, – мысль о спортзале повлекла за собой ещё одно воспоминание, – тогда, во время вашего поединка, в самом конце, что Олег сделал?

Она легко вскочила на ноги и обрушила на него тяжёлое поле, припечатав его к полу так, что он не мог пошевелиться, но боли не было – словно на него давила куча мягкой ваты.

– Ты об этом?

– Достаточно было просто объяснить, – прохрипел он, когда давление пропало.

– Это называется ковёр. Когда создаёшь мягкое поле, нужно почувствовать, как оно подвержено гравитации – и усилить её, чтобы поле упало вниз. То есть, поле остаётся подвижным – но в то же время его одинаково сильно притягивает к земле. Удобно, когда нужно кого-нибудь обездвижить, не причиняя вреда.

– А если не вниз, а, например, к стене? – заинтересовался Марк.

– Это труднее. Когда прижимаешь к земле, у тебя есть подсказка направления – гравитация. Ты не создаёшь притяжение, ты его просто усиливаешь. А если к стене – придётся ещё и указывать направление притяжения одновременно по всей поверхности поля. Или просто очень осторожно давить с другой стороны – но тогда рискуешь случайно выпустить противника.

– Но… разве мягких волн не бывает?

– Бывают, – пожала плечами наставница. – Но волну ты не удержишь на месте. Даже если ты будешь стоять и непрерывно бить в противника мягкой волной (тратя зря силы, между прочим), она просто будет отражаться от стены. Мягкие волны – удобная вещь только для удара. Ну, и ещё меди́ки используют мягкие лучи, чтобы обследовать и лечить внутренние органы.

– Это было бы вообще здорово.

– В марте у вас будет курс в Меди́цине, там разберётесь. А с этого понедельника – в Тиару, не забыл?

Марк помнил. Куратор им об этом сказал ещё в середине января. Они тогда удивлённо уставились на него. В Тиару, очень маленький сектор, на обучение вечно был недобор. Лишь немногие выпускники – в основном, девчонки – были согласны посветить жизнь возне со зверушками.

– Как зачем? – раздражённо окинул их взглядом Олег. – А верховая езда? А управлять животными кто вас научит? Некоторые тиаристы – мощные боевые единицы, не знали?

Задумавшись, Марк вздрогнул, когда раздался настойчивый перезвон сигнализации, служащей для срочного сбора всех членов семьи.

– Ну что ещё, – пробормотала Карина, выскакивая за дверь.

В гостиной, лицом к лестнице, прямо на столешнице сидел Олег. Красные щёки и всклокоченные шапкой волосы говорили о том, что он только-только зашёл. Он игнорировал их вопросительные взгляды, ожидая, пока все не соберутся.

– Десять, – закончил счёт вслух Вадим, когда на лестнице, наконец, показалась Камиля. – Что стряслось?

– Трое ренов во внешнем мире убиты, – без вступлений сообщил Олег. – В их числе наш Антон.

Повисла тишина. Азиза побледнела, Вадим открыл рот, с лица Ильдара сползла улыбка. Марк наспех оградился и только потом с запозданием перевёл взгляд на Олю.

– Нет, – произнесла она, нервно улыбаясь, вглядываясь в ничего не выражающее лицо куратора.

Марк краем глаза заметил, как Карина бухнулась на диван, поджала колени к подбородку и обхватила их руками.

– Нет, – снова выдохнула Ольга. Её начинала бить крупная дрожь, на побелевшем лице чётко проступили веснушки.

– Это правда? – резко спросил Вадим, с таким злобным отчаянием сверля взглядом Олега, словно это была его вина.

– Лидер бы не стал врать, – Марк услышал голос куратора будто сквозь вату в ушах. Даже несмотря на ограждение, он всё равно ощущал давление чужих эмоций.

– Почему? Они же объявили перемирие! – с отчаянием произнёс Талгат.

– Правительство объявило. Эти – не подчинялись властям. Террористы, – глаза Олега смотрели жёстко, неприятно. – Скорее всего, Сар-Ба Нидж или их союзники.

Ильдар с Азизой переглянулись и бочком принялись двигаться по направлению к Оле с двух сторон. Та стояла, вцепившись в спинку кресла, обводя безумным взглядом комнату и всех присутствующих, словно надеясь, что над ней просто шутят. В какой-то момент их глаза встретились. В ту же секунду Марк вдруг увидел в них всю тяжесть этого события, которую всё никак не мог до конца осознать. Скорее машинально, чем намеренно, он послал ей тёплый, ободряющий импульс.

Её зрачки чуть расширились. Ещё несколько секунд она не отводила глаз от его лица, затем закрыла их, глубоко вздохнула, тряхнула рыжими кудрями и сдавленным голосом спросила:

– Как… так получилось?

– У людей был ликвидатор, – тихо ответил Олег, глядя прямо на неё. – Та фиговина, что блокирует энергию ренов. Наши не были готовы к такому. Они не думали, что могут остаться без магии, растерялись. Все произошло очень быстро. Человеческое правительство, между прочим, уже выразило сожаление и обещало поймать и наказать ублюдков.

Вадим громко озвучил, куда, по его мнению, следовало кордам засунуть свои сожаления и обещания.

– Как, интересно, вышло, что такая аппаратура попала в руки террористов, – пробормотала Карина без вопросительной интонации. – Они же у людей наперечёт должны быть.

Оля закусила губу, зеленовато-серые глаза начали наполняться слезами. Азиза с готовностью подхватила её под руку, повела наверх. Оставшиеся проводили их глазами. Уже со второго этажа донёсся приглушённый, сдавленный крик.

Повисла тяжёлая пауза. Марк посмотрел на наставницу – та сидела неподвижно, сжав зубы, отчего скулы заострились. В тёмных глазах плясали зловещие огни.

Тяжело опустились на диван Ильдар и Вадим. Первый выглядел жутко уставшим и опустошённым. Вадик наоборот сверкал яростью в глазах, но не решался прервать тишину.

Весь следующий день Ольгу не было видно – она не выходила из своей комнаты. Азиза, Камиля и Тоня носились с обеспокоенным видом. Рома ходил совершенно растерянный. Даже с лица Ильдара пропала привычная беззаботная улыбка.

Когда Марк заговорил об этом с наставницей, та нахмурилась, и назвала поведение Ольги идиотизмом.

– Тяжело, наверное, терять близкого человека, – заметил он. – Особенно никса.

Карина подняла на него тёмные глаза. Как так получается, в который уже раз удивился он, что ему до такой степени трудно читать её эмоции?

– Наверное, – согласилась она. – Только, думаешь, если ты закроешься в комнате и будешь себя жалеть, тебе станет легче?

– Не все же так хорошо скрывают чувства, как ты, – с неприязнью огрызнулся младший.

– Я их не скрываю, – она устало закрыла глаза. – Я их контролирую.

И снова посмотрела на него. Что-то в её взгляде изменилось – он вдруг впервые за всё время ощутил, что она его старше.

– Тяжело, да, – продолжила Карина. – Только это нужно пережить – за минуту, за пять минут – и оставить в прошлом, а не размазывать на несколько лет вперёд в будущее, понимаешь? Ты серьёзно думаешь, что я всё скрываю? – она внезапно подалась вперёд, глядя ему прямо в глаза. – Смотри, нотт! При мне только те эмоции, которые мне важны сейчас, и ничего больше. А она своё горе смакует, раздувает, потому что сама хочет чувствовать себя несчастной. Потому что ей не хватает воли хотеть другого!

Марк оторопело смотрел на неё. Она немного помолчала и произнесла: «Антон». От этого слова пошла волна тепла и дружеской привязанности с каплей незлобного презрения – но без единого намёка на боль или горечь, словно тот был всё ещё жив.

– Убедительно? – тихо спросила она.

Дрожь пробежала электрической волной по телу. Он покачал головой, усмехнулся:

– По крайней мере, эффектно.

Засыпая той ночью, он с усилием пытался перевести тревожные мысли о происходящем в мысли о Полине. Но сон пришёл не о ней. Такой неуместный на фоне событий сон, что становилось стыдно вдвойне. И утром он вскочил с постели с очень неприятным чувством. Несколько секунд стоял, хмурясь и ругаясь про себя, затем забрался по лесенке наверх и отдёрнул занавеску наставницы. Та крепко спала.

– Подъём, – он тронул её за плечо, и, отводя глаза, содрал одеяло – холод будил её лучше всего. – Сегодня готовим.

Всё же скользнул глазами по подростковой фигурке. Майка слегка задралась, обнажая тонкую, но еле заметную между узкими бёдрами и грудной клеткой талию, перекрутилась, обтягивая маленькую грудь. Тонкие, мускулистые ноги, руки, такая тёмная кожа на белом постельном белье. Чёрная растрёпанная коса – кончик свесился вниз с кровати. Марк ругнулся уже вслух и поспешил вниз, не дожидаясь старшую.

В этот день, перед обедом, начали возвращаться боевики. Марк видел из окна аудитории, как в сторону штаба проезжали автомобили, уже не такой стройной колонной.

– Почему они вернулись? – спросила, не выдержав, Тоня.

Пожилая, но подтянутая лекторша Рашида́ отложила в сторону стопку листов и сплела пальцы, глядя на них.

– Думаю, потому что получили приказ возвращаться.

– Но ведь, – неожиданно серьёзным тоном вмешался Гена, – они столько времени пробыли во внешнем мире без дела, а теперь, когда троих наших убили, возвращаются! Где логика?

– Если бы логика наших лидеров была доступна даже вам, птенцы, они не были бы лидерами, – улыбнулась преподавательница. – А если серьёзно, я считаю, что их отозвали, чтобы не нагнетать конфликт. Даже если убийцы действовали не по приказу человеческих правительств, а в своих личных интересах, цель у них была одна – спровоцировать Ареносу к действиям. А кто-нибудь из наших, тот, кто помоложе, в приступе гнева мог бы повестись на эту провокацию. Было бы глупо оправдать их ожидания, не считаете?

– Но теперь это выглядит так, будто мы испугались и убежали за родные стены, – удручённо сказала Камиля.

– Вас волнует, что подумают о ренах люди? – высокомерно бросила лекторша. – Или вы не рады за своих наставников, что их старшие вернулись живыми?

Марк ощутил неуютное беспокойство в эмоционале Ромы. Кажется, он сильно переживал за Ольгу. Её старший уже не вернётся.

– Знаете что, – внезапно произнесла Рашида, поднимаясь с места. – Настроения заниматься всё равно ни у вас, ни у меня нет. А мой младший, между прочим, тоже возвращается с ними. Я бы не прочь повидать его. Свободны.

Зайдя в комнату, Марк перепугался до чёртиков – наставница лежала на своей кровати, а её эмоционального присутствия он не чувствовал. Он одним движением вскарабкался наверх.

Её глаза были закрыты. Правой рукой она сжимала тот самый хрустальный шарик, что всегда носила на шее под одеждой. С замирающим сердцем Марк схватил свой директон, поднёс экраном к её губам – появился едва видный запотевший след. Протянул руки к точкам пульса на шее, с трудом нащупал редкое, слабое, словно в летаргическом сне, биение. Принялся искать её по эмоционалу – безрезультатно. Будто в комнате находилось только тело, а сознание было где-то в другом месте.

Он снова потянулся к директону, лихорадочно размышляя, нужно ли звонить куратору, но тут наткнулся взглядом на бумажку, что лежала рядом с ней на подушке. Там крупными печатными буквами значилось: «Всё нормально, скоро буду». Марк открыл рот. И как, скажите на милость, это понимать?

Минут пять он беспокойно ходил по комнате, переставляя от нечего делать безделушки на полках, когда ощутил, наконец, что она вернулась. Через несколько секунд послышался её резкий вдох.

– Ты чего так рано? – спросила она, перегибаясь через бортик и заправляя шнурок с амулетом под футболку.

– Это что за фигня была? – возмутился он.

– Неважно, – она спрыгнула вниз. Марк отметил, что её движения были какие-то неверные, словно у неё сильно кружилась голова. – Ты что, испугался? – подняла брови она, поймав его лихорадочный взгляд.

– Как ты это сделала? – Марк слегка успокоился, теперь ему стало жутко интересно. – И зачем?

– Не твоё дело, – отмахнулась она.

– Но… это же ноттика, – тупо пробормотал он. – Тебя здесь не было.

Она уставилась на него. Глаза сузились, и было видно, как она что-то обдумывает.

– Нет, это не ноттика. Слушай, давай закроем тему. Такие вещи вообще-то запрещены. Не болтай никому.

Он мрачно кивнул.

Ближе к вечеру пришли старшие. Ольга тоже спустилась, бледная, с кругами под глазами, пыталась поддерживать разговор, улыбаться. Только Марку открывалась зияющая пустота внутри.

Никсы далеко не всегда бывали взаимными. Ольге и Антону повезло в своё время – но тем страшнее было её состояние теперь. На эту тему велось много споров, но, говорили, никс невозможно было преодолеть. Ходили легенды и романтичные истории о том, как ломались, теряли раньше времени магию и заканчивали жизнь самоубийством рены, чьи никсы погибали.

Марк наблюдал за остальными старшими, машинально уже собирая эмоционалы себе в коллекцию. Ксюша, старшая Ильдара, высокая девушка со светлыми, стянутыми в хвост на затылке волосами и прямыми чертами лица, с расстроенным видом хлопала длинными пушистыми ресницами, поглядывая на Олю. Красавица Катерина, в прошлый раз такая весёлая, сидела прямо, сжав полные губы, устремив зелёные глаза куда-то в одну точку мимо всех. Серёга-балагур, худощавый светленький парень, отводил взгляд. Им тоже тяжело, понял Марк. Ольга знала своего мужа лишь четыре года, а они провели вместе всё детство.

Позже всех появился Борис, бывший куратор шестой семьи. Лишь он вошёл, сразу же хлопнул Ольгу по плечу, бухнулся всей массой крупного мускулистого тела напротив и пробасил:

– Держись, девочка. Жизнь продолжается. Если это случилось, значит, так было нужно. У тебя же ещё много чего осталось, правда? Семья, друзья, родные во внешнем мире… твой ученик. За всё это на тебе лежит ответственность. Понимаешь? – он заглянул ей в глаза, заставив снова разреветься.

Ксюша не выдержала и сгребла её в охапку, поглаживая по пушистым волосам, словно ребёнка, и свирепым взглядом обжигая своего наставника.

Марку страстно хотелось помочь хоть чем-нибудь – но что он мог сделать? Никто, кроме него и Олега, не ощущал той страшной пропасти, что заняла место её души. Впрочем, куратор, как оказалось, разделял мнение Карины, и не считал нужным что-либо предпринимать.

Шанс поговорить с глазу на глаз выпал на следующий день. Было уже двенадцатое февраля, и Азиза отрядила Марка и Ольгу – они первыми попались ей под руку – в центр, купить кое-что к ужину, отметить день рождения Ромы.

Олег разрешил им взять машину, чтобы не тащить тяжести пешком. Марк сел за руль. Их немного учили водить в Школе, и здесь два-три раза в неделю тренировал кто-нибудь из старших. Пока машина грелась, Марк решился.

– Ольга, – осторожно позвал он.

Она отвернулась от окна, в котором упрямо разглядывала пустую стену гаража, и вопросительно посмотрела на него.

Марк, стараясь действовать как можно мягче, передал ей заранее заготовленный пушистый комочек тёплых эмоций.

– Что ты делаешь? – возмутилась она, но глаза улыбнулись.

– Просто хочу сказать тебе: то, что с тобой происходит – неправильно, – тихо произнёс Марк. – Все мы за тебя очень переживаем, особенно старшие. Каждый из них бы много отдал, чтобы ты снова улыбалась. Я тебе это как нотт говорю. Но это только в твоих силах. Поэтому – пожалуйста, возьми себя в руки.

Оля смотрела на него из-под бровей, недоверчиво. Симпатичная была ренна: очень светлая кожа оттенялась тёмно-рыжими волнистыми, почти кудрявыми, волосами до плеч, обычно собранными в два весёлых хвостика, но сейчас прикрытыми чёрной форменной шапкой; яркие серо-зелёные глаза придавали внешности загадочный оттенок.

– Вспоминай о нём хорошее, – подключая на днях освоенное под руководством Олега эмоциональное давление, почти прошептал Марк. – Забудь, что он умер. Представь, что он всегда рядом, он жив, он хочет, чтобы ты жила, чтобы ты улыбалась. Я знаю, ты можешь. Это легко.

– А я знаю, кто тебя этому научил, – она кисло улыбнулась, без труда сбрасывая его гипноз. – Мы с ней в Школе были подругами, ты знал? А потом почему-то перестали близко общаться, хотя даже в одну семью попали. Она считает меня неудачницей… Наверное, справедливо, – глаза лихорадочно загорелись, она хлопнула Марка по плечу. – Спасибо, Марк, но я всё это знаю и без вас двоих. Мне проще и легче быть слабой. Я всегда такой буду.

– Карина тут ни при чём, – спокойно ответил он. – Это полностью моя инициатива.

– Неважно, – она снова отвернулась к холодному стеклу. – Если тебя смущает моё психическое состояние, не переживай. Я отдаю себе отчёт. Можете не носиться со мной больше, я сама во всём разберусь и всё переживу.

– Обещай, – невозмутимо приказал Марк.

Она удивлённо покосилась на него.

– Это про тебя насчёт чертей и тихого омута. С виду такой спокойный, воспитанный мальчик, а на самом деле… – она развела руками, подбирая слово. – Хам. Старшими командовать вздумал. Но я тебе обещаю.

Марк улыбнулся, отвернулся и высунул руку из окна, легким импульсом открывая ворота гаража.