Читать книгу Бессветные 4 - Ирина Ячменникова - Страница 5

***

От кофе остались только разводы пенки на стенках кружки. Постепенно день приобрёл привычный вкус и запах: даже сигаретой угостили. В уборной удалось отмыть лицо и руки, а также прополоскать волосы, хранящие залежи дорожной пыли и кровь. Теперь вид был достаточно приемлемым, а мокрые пряди пока ещё не выбивались вперёд, а были прилежно зачёсаны назад, потемневшие от влаги.

Рубашку и куртку оставалось только выкидывать из-за дыр от пули. Такими темпами можно разориться на гардеробе! Но, пока Оуэл решал какое-то важное дело, секретарша успела сходить на обед и вернуться с новой рубашкой и джинсами, угадав с размерами своим опытным взглядом. Подобная забота вызвала отторжение, но разгуливать в окровавленных тряпках не улыбалось.

И вот теперь, отмывшись и переодевшись, Алан дождался своей очереди в рабочий кабинет Филиппа, а на предложенный напиток непроизвольно ответил согласием.

– И вот так десять лет? – подвёл итог услышанному Оуэл.

– Плюс-минус.

– Но без момента смерти регенерация не работает, – перефразировал часть рассказа Фил, рассматривая ссадину, оставшуюся на щеке телепата.

– Я вообще не в курсе, как она работает. Как уже говорил, в эти моменты я немножечко мёртвый.

– Интересно.

– Вот только не надо проверять интереса ради, – посоветовал блондин, сверкая чернильными глазами.

– Не буду, конечно. Жаль, что люди Кайзера узнали твой секрет.

– Не думаю, что они знают всех нюансов, но вот время точно определили. Я даже не подумал бы включить секундомер и застрелиться.

– Было бы довольно сумасшедше с твоей стороны, – согласился сенсорик. – Поэтому я и удивлён, что ты этого до сих пор не сделал.

– Не очень приятное чувство, – поморщился Алан. – Как и любая другая смерть.

– Сколько раз ты уже так пробуждался?

– Я бы сказал – слишком много, хотя эта цифра не превышает десятка с тех пор, как избавился от Тедора.

– А до того момента ты умирал едва ли не каждый день, – собеседник кивнул со знанием дела и почесал шрам на тыльной стороне ладони.

Он определённо чувствовал причастность к случившемуся, но точно не чувство вины. В те времена Филипп являлся подручным Морока: человеком, вышколенным подчиняться. Но держали его исключительно из-за способности сканировать активную психику.

– Представляю. Тут любой чокнется и заделается серийным убийцей. Хотя убивать ты начал ещё до Тедора, – зачем-то напомнил Оуэл. Хотел расковырять ещё один гнойник?

– Никто не заставляет тебя иметь дело с убийцей, – огрызнулся блондин, а потом осознал суть уловки. Его просто прощупывали на предмет слабых мест.

– Я слишком хорошо разбираюсь в людях. Многие способны на убийство, да и чокнутых пруд пруди, но ты не был безумцем, когда попал в лабораторию. Подтасовка фактов?

– Филипп, давай ты хотя бы в мою личную жизнь не будешь соваться? Моё прошлое никого не касается.

– Я просто хотел понять, правда ли это. Ты действительно их убил?

Алан оскалился и промолчал. Но, даже не издав ни звука, понял, насколько красноречиво сейчас выглядит. Ну не умел он скрывать свою злость!

– Наверное, было за что, – предположил Оуэл и поспешил сменить тему. – И все те убитые за последние годы – случайные псионики?

– Да я не особо разбирался. Тем более, что ментал на меня не действует. Важнее, что они работали на сам понимаешь кого, – Фокс задумался о том, как безрассуден его принцип мышления. У себя в голове такие идеи звучали складно, но, обретая словесную форму, попахивали бредом. Чего греха таить, ему просто требовалось регулярно кого-то убивать, и порой припекало так, что логика терпела фиаско. Ага, а потом в его квартире заводились мелкие приставучие медиумы.

– Какой-то печальный план мести, – заявил проверяющий и отставил чашку.

– Не все же, как ты.

– Дело не во мне конкретно: дело в нас. А нас таких много. Именно поэтому «Бумеранг» обрёл свою силу.

– Дурацкое название.

– Как говорил мой старый знакомый по прозвищу Хитрый джинн: найти бы ценителей, а критики всегда найдутся сами. Название может и дурацкое, зато весьма красноречивое.

– За всё содеянное однажды прилетит расплата? Довольно безвкусно, на мой взгляд.

– Ну, я не художник ножом на лицах рисовать, – парировал Фил и улыбнулся. Искренность всегда обезоруживала. – Больше никаких секретов, договорились? – собеседник сделал лицо серьёзным.

– Касательно Пегого Дола? Договорились.

– Тогда кто такой Мэтис? – молниеносно воспользовался своей ловушкой Оуэл.

Преподаватель зарубежной литературы прокрутил в голове самый что ни на есть отечественный мат. Какой же Фил всё-таки проныра!

– Мальчишка-сенсорик, который слишком много узнал, – проще рассказать, чем вызывать дополнительный интерес к данной теме.

– Ты убил его?

– Хотел убить, но он не один из них. И от него тоже не прочь избавиться, так что пусть живёт.

– Если он в чём-то хорош, то я могу найти ему работу.

– Хорош? Да от него одни неприятности! Он за одну неделю натворит такое, что вас же и пришибёт вашим «бумерангом».

– И что ты с ним сделаешь?

– Не знаю. Он молодой и глупый. Вообще ничего не смыслит. Когда всё закончится, пусть валит, куда ему вздумается.

– Но он что-то знает о Пегом Доле?

– Только то, что там обучаются «экстрасенсы», а также заправляют преступники.

– И какой у него дар?

– Этого я не понял. Не буду брехать о том, чего не понимаю.

– Я могу его посмотреть?

Захотелось швырнуть в карьериста кружкой. Тот всё больше и больше злоупотреблял соглашением, на которое Алан подписался, не подумав.

– Давай обойдёмся без этого, – прозвучало резко и с антипатией.

– Я всего лишь спросил. Не хочешь – не отвечай. Мне достаточно твоего утверждения, что он не помешает.

– Мне надоел этот допрос.

– Ты злишься – это нормально. Но советую не срывать свою злобу на мне. Не я держал тебя в лаборатории. И не я избивал тебя в поместье на холмах. Не забывай об этом, когда покинешь мой офис. Я попросил Нэйтона заехать. Он отвезёт тебя домой или к машине.

– Этот тип чертовски опасен?

– О, да. Других не держу. Здесь каждый имеет портфолио не хуже, чем у прилесского маньяка-убийцы. Хотя в свете последних событий твоя ценность изрядно возросла.

– Мне радоваться?

– Не стану просить вас поладить, но хотя бы не поубивайте друг друга.

Последнего Фокс обещать не стал, ибо и так уже наговорил лишнего. При этом про самого Оуэла он практически ничего не знал, а неизвестность не являлась хорошей рекомендацией.

– Фил, зачем тебе всё это нужно?

– Мщу. Как и ты.

– Кому именно ты мстишь?

– Тебе интересны мои мотивы? Поверь, Алан, ты не знаешь и половины того, на что они способны. Ты видел только одну подпольную лабораторию, да и не члена коллегии, а фанатика. Он был страшным представителем системы, но далеко не самым опасным. Паршивая овца, от которой свои же хотели избавиться. Мне же пришлось познакомится с их рассадником гораздо ближе. Знаешь, что я увидел? Жадность, разврат и неумолимую жестокость. Безумие и безнаказанность вплоть до инцеста и каннибализма. Это семьи людей, веками стоящих у власти. Потомки завоевателей, церковников, пиратов. Тех, кто нажился за счёт других и продолжает доить этот мир. Выжимать последние соки человечества.

Звучавшее нисколько не удивляло. Алан знал достаточно, чтобы желать ублюдкам смерти, но останавливать Филиппа не стал.

– С незапамятных времён они только и делали, что уничтожали. Извращали мировоззрения, разоряли имущих, использовали бедняков. Убивали, истязали, насиловали. Протащили в наш век рабовладельческий строй, если ты не заметил. А знаешь, как обстоят дела теперь? Они намерены жить вечно. Не старея, не умирая. И таким, как мы, предлагают служить им бессрочно. Или пока не захотят от нас избавиться.

– Я немного слышал о той вакцине. Гляжу, ты тоже на неё подсел.

– Она не вызывает зависимость. Секрет в другом. Есть целый ряд побочек, но за годы исследований большинство из них устранили. Кроме главных, – Филипп открыл ящик стола и достал оттуда шприц с бесцветной жидкостью. – За всё приходится платить. Как думаешь, чем расплачиваются люди за отсрочку старости?

Алан пожал плечами. Если это кошмары, мигрени и недомогания, то их многие согласятся терпеть ради столь вожделенного дара.

– Эти твари идут по такому пути добровольно. А нас никто не спрашивал: просто вкололи раз, потом десять и вот уже за сотню перевалило. А побочка приходит на первом десятке. У кого-то с первого раза.

– И что за побочка?

– У всех по-разному, но безусловно приобретается два недуга: хроническая депрессия и бесплодие. Ты можешь бросить вакцину и продолжить стареть, но вкус к жизни будешь терять регулярно и репродуктивную функцию уже не вернёшь.

– Действительно, зачем дети, если умирать не собираешься.

– Такое вот изобретение. Кого-то последствия не пугают, но некоторых лишили надежды. Особенно тех, кто потерял родных из-за этих мразей. Такая усмешка: ты навеки один, навеки несчастен, опустошён. Живи долго и умри в одиночестве.

– Ну, по крайней мере, мрази тоже не плодятся.

– Думаешь? Они сначала заводят детей, а уже потом садятся на иглу. Те, у кого мозги есть. Но находятся индивидуумы, вроде Кайзера, кто на вакцину сел папаше назло. Мол внуков не дождёшься. Мол ради науки рождён, а не паршивого наследства.

– Боюсь спросить, откуда такие подробности.

– Я принадлежал Кайзерам долгие годы. Можно сказать, вырос в их доме. Прежнюю жизнь отобрали у меня не они, но зато отравили всю последующую. Их ненавидели многие, но боялись мстить. – Филипп посмотрел на дверь, словно ожидал кого-то, но потом снова сконцентрировал внимание на собеседнике. – Однажды я повстречал человека, чья ненависть к Кайзерам не уступала моей. Он изложил мне изящнейшую инструкцию, как заставить поплатиться эту семейку. Механизм был запущен, оставалось только следовать плану.

Оуэл замолчал, глядя на вакцину. В глазах царило равнодушие. Его давно уже не расстраивала перспектива остаться без семьи, и месть фокусировалась на каких-то других обидах.

– Это часть плана?

– Что? Нет, – мужчина убрал шприц на место: туда, где лежало несколько похожих, а ещё ампулы с разноцветными маркировками. – Тот план провалился. Скажем так, его автор оказался вероломной крысой и дал задний ход. Я же отказаться от задуманного не мог, и он от меня избавился. Сдать побоялся – поплатились бы оба, убить не смог, так как святошей заделался. Меня продали, как ненужный хлам. Вот только ничто не происходит просто так. Вскоре я увидел картину в целом и понял, как усовершенствовать план и захватить на тот свет не одних только Кайзеров.

– Да тебе можно книги писать. Монте Кристо современности.

– Не ёрничай. Я уже отправил в ад нескольких ублюдков, до которых ты никогда бы не добрался. Скоро к ним присоединятся остальные. А ты, между прочим, бьёшься как рыба об лёд. Я проверял. Все, убитые тобой, какие-то ничтожества. Несколько агентов СБО, отправленные следить за Кайзером, итальянский наёмник да прочая шваль. Эти люди даже близко не стояли с Кайзером или Тедом.

– Знаешь, мне нет дела до твоей хулы и похвалы. Месть местью, но я бы к тебе никогда не обратился, если бы эти твари не сели мне на хвост. Только поэтому я вообще с тобой разговариваю. Даже не пытайся заразить меня своими идеями. Я уже давно понял, что ты умеешь внушать людям всякий бред. Даже мне, пока я рядом. Но потом остаюсь один и понимаю, что это какая-то трясина. Не пытайся втянуть меня в это. Убьём Кайзера и этого лысого мудилу, и я сваливаю.

– Мне большего и не надо. Но, если передумаешь, всегда найду тебе работу.

Алан фыркнул, выискивая признаки ментала. Всё же хорошо, что психика телепатов наименее подвержена воздействию. Не хватало ещё воли лишиться. Выходной загублен, как и вся неделя, месяц, год. Снова издевательства, пытки, надменные выродки, запах крови, от которого не отмыться. Хотелось начать кого-нибудь убивать, но следовало вернуться домой и убедиться, что Мэтис не сжёг ещё весь квартал.