Читать книгу Взгляд. Записки современника - Ислам Узалов - Страница 5

«Немцы в Польше подвергаются кровавому террору…

Польша не намерена с уважением относиться к границам Империи…

Германская армия будет сражаться за честь и жизнь возрождённой Германии без колебаний…

Рассчитываю, что каждый солдат, верный вечным германским воинским традициям, будет всегда помнить, что он является представителем национал-социалистической великой Германии.

Да здравствует наш народ и наша Империя!».

Это я цитирую из обращения от 1 сентября 1939 года рейхсканцлера Германии и фюрера (вождя) немецкого народа Адольфа Гитлера, адресованного армии, которая начинала операцию по захвату Польши.

«Не будет никаких трудностей для немцев, которым бы не подвергался и я…

Вся моя жизнь принадлежит моему народу…

Отныне я – первый солдат германского Рейха…

Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа…».

Это уже из его выступления в рейхстаге в тот же день.

Ну и какая немецкая душа, да ещё успевшая за предыдущие годы пропитаться нацистской отравой, не затрепетала бы от гордости за «возрождённую» Германию и её вождя, считающего себя рядовым солдатом Рейха?

Нет, были, конечно, отдельные отморозки, не понимавшие величия совершаемого, но на то они и отморозки.

Умел фюрер немецкий, которого мы до сих пор продолжаем воспринимать, как бесноватого придурка, играть на чувствительных струнах.

Фюрер ЛДПР Жириновский в сравнении с ним смотрится в этом искусстве жалким недоучкой.

«Никто не создал того, что создал я!

Моя жизнь при этом роли не играет.

Я привел немецкий народ к славе, пусть даже из-за этого нас теперь ненавидят во всем мире…

Отказ от применения с этой целью насилия означает величайшую трусость, уменьшение численности народонаселения и деградацию…

Я решился привести в соответствие [наше] жизненное пространство с численностью народа…

Решение этой проблемы достигается только с помощью меча.»

Это из его выступления перед командованием вермахта уже после того, как разобрался с Польшей.

Перед началом военных действий речь у фюрера, вроде бы, шла уже вовсе не о жизненном пространстве, а об ответе на «кровавый террор» против немцев.

Нам как-то привычнее воспринимать 1 сентября как день начала учебного года – «День знаний», а не Второй мировой войны, хотя она и была самой кровавой и жестокой в истории. По понятным причинам для нас куда чувствительнее 22 июня. Но сегодня, всё-таки, круглая дата – 70 лет.

Справедливости ради нужно заметить, что войны на земле и до этого, не прекращались ни на один день.

Например, из 19-го в 20-й век мир перешёл с англо-бурской войной (1898—1902), эстафету от которую подхватила экзотическая для нас португало – мандигская война (1902). Первой мировой (1914—1918) предшествовали Первая Балканская (1912—1913), в которой славяне (Болгария, Сербия, Черногория) и православная Греция, объединившись в Балканский союз, воевали с магометанской, как говорили тогда Турцией (Османской империей), находившейся в стадии распада.

Вроде как, победили.

А потом за плоды победы передрались между собой.

Побитая Турция встрепенулась и тоже влезла.

Вдруг что перепадёт.

И братья славяне, и братья мусульмане, и православная Греция стали бить православно – славянскую Болгарию.

К ним же подключилась и православная Румыния.

Впрочем, Болгария тоже была ещё тот фрукт, да и напала сама первой на своих славянских братьев.

Но морду ей сообща, всё-таки, начистили и отобрали часть спорных территорий.

А ведь могла сохранить, если бы не начинала сама.

И назвали историки эту войну Второй Балканской (1913). Неплохая получилась иллюстрация к теме православия и славянского братства.

Так что, не следует особо удивляться тому, как ведут себя сейчас Украина и Белоруссия.

У всех и всегда на первом месте собственные шкурные интересы.

А у русских всегда болит голова то за болгарских братушек, которые, наверное, в знак благодарности за освобождение от турок, две мировые войны были в лагере врага, то за югославских матушек, которые почему-то мечтают об ЕС, а не СНГ.

Собой бы надо заниматься.

А что вы можете сказать по итало-турецкую войну (1911—1912)?

Про такую, наверное, и не слышали.

А ведь её и последовавшие следом балканские войны считаются прямой предтечей Первой мировой войны.

И ещё она славна тем, что на ней впервые в мире была произведена воздушная бомбардировка – итальянский аэроплан сбросил бомбу на турецкие позиции.

Что такое настоящая бомбардировка человечество узнало позже – Герника, Сталинград, Дрезден…

Апофеозом – финальной точкой Второй мировой стали Хиросима и Нагасаки, ставшие первыми и, хочется верить, последними жертвами теперь уже атомной бомбардировки.

Прогресс не дремал в то время, как непрерываемая цепочка войн, потянувшаяся после окончания Первой, как бикфордов шнур, привела к большому взрыву под названием Вторая мировая война.

Историю человечества, во всяком случае, её период, называемый новой, можно рассматривать как нескончаемую то разгорающуюся, то затухающую мировую войну.

Правильнее будет сказать – мировую войну, в которой периодически преобладают то горячая, то холодная фазы. За спиной каждой, даже самой маленькой горячей войны между политическими карликами всегда маячат тени крупных игроков, пытающихся решить свои задачи и, на худой конец, если уж не решающих их, то проводящих очередную разведку боем.

Те же самые балканские войны вековой давности это не только следствие противоречий между самими воевавшими странами, но и стремление крупнейших европейских держав (Россия, Англия, Франция, Германия, Австро-Венгрия) реализовать через них собственные геополитические интересы. Когда же эти интересы, а точнее противоречия между ними доходят до какой-то предельной точки, то на первый план из-за кулис выходят уже сами главные действующие лица и наступает период преобладания горячей фазы.

Польша, особенно в европейских масштабах, не была карликом, но, всё-таки, державой первого ряда, на фоне перечисленных выше (за вычетом развалившейся в результате Первой мировой войны Австро-Венгрии) считаться не могла. Игра, в основном, шла между этой великой четвёркой.

Игра, кстати, длившаяся веками – немцы, австро-венгры и французы с переменным успехом грызлись за гегемонию на европейском континенте.

Старая же лиса Англия, стремящаяся, хоть и с острова, но диктовать Европе свои условия, занимала сторону то одних, то других, стараясь не допустить преобладающего усиления кого-либо или же, не дай бог, вхождения в союз с Россией.

Разделяй и властвуй.

Ну, а неуклюжий русский медведь, тоже, как мог, пытался не допустить усиления кого-либо из них, потому что неоднократно убеждался, что любое такое усиление, приводит к экспансии с запада с целью раздела его шкуры.

Остальных интересов у России в принципе не было, потому что ей после развала Золотой Орды хватало собственных территорий и возможностей фактически не ограниченной экспансии в восточном направлении.

Единственной и чрезвычайно болезненной проблемой, для громадной континентальной державы были выходы к океанам. Они и сейчас важны, но во времена, когда не было ни автомобильного, ни железнодорожного сообщения, имели критическое значение для любого государств, претендующего на что-то серьёзное в этом мире.

На северо-западе (Балтика) Пётр I вроде бы, решил эту задачу, на востоке выход имелся, но далековато для страны, ориентированной, прежде всего, на Европу.

А вот на куда более важном юге, как кость в горле стояла Турция, контролировавшая Босфор и Дарданеллы, за которой бдительно маячили Англия и, в зависимости от ситуации, Франция, Германия (Пруссия) или Австро-Венгрия.

Контроль над этими проливами означал для России независимый выход на ключевые морские коммуникации, что сразу же могло дать ей ощутимое геополитическое, а значит и экономическое преимущество.

Пути-дороги через Балтику были более уязвимы, потому что проходили в непосредственной близости от берегов большой европейской тройки, что приходилось учитывать в своей политике, да и условия навигации были значительно сложнее, чем в южных морях.

Поэтому тема проливов была одной из ключевых для российской дипломатии в переговорах с Антантой по ходу Первой мировой войны.

Они даже, в кои века, вышли на предварительное соглашение, но тут, надо же, случилась революция…

Мы сейчас очень болезненно реагируем на поведение своих ближайших соседей – новоиспечённых государств, возникших на постсоветском пространстве, которые видят в России только дойную корову, которая не должна иметь никаких интересов, кроме как ублажать их потребности.

Ну, иногда ещё сносить, утираясь, плевки со стороны своих «братьев».

Стоило же ей пытаться перейти с ними на нормальные экономические отношения, как сразу же раздаются вопли, что она использует энергоносители как инструмент политического давления.

Правда, в чём давление, кроме желания торговать, как и со всеми остальными, по мировым рыночным ценам, лично мне непонятно до сих пор.

В этой связи любопытна история русско-немецких отношений в 19 веке.

После наполеоновских походов не одно десятилетие Россия выступала в роли опекуна, не дававшего никому (Франции, Англии, Австро-Венгрии) обижать Пруссию.

Фактически под её крылом она росла и крепла.

После завершения победоносной франко-прусской войны (1870—71г.) и возникновения Германской империи её император – именно пруссак – Вильгельм I отправил Александру II телеграмму – «Пруссия никогда не забудет, что именно благодаря Вам война не приобрела большего масштаба».

(В той войне Пруссия ещё не чувствовала себя достаточно уверенно, да и Франция оказалась в одиночестве.)

Прошли годы.

Германия продолжала завидными темпами наращивать свою экономическую и военную мощь.

И вот наступил день – 6 февраля 1888 года, когда канцлер Бисмарк заявил в рейхстаге «Мы больше не просим о любви ни Францию, ни Россию. Мы не просим ни о чьем одолжении. Мы, немцы, боимся на этой земле Господа Бога, и никого более!» Депутаты аплодировали стоя.

Вильгельм II (внук Вильгельма I) отблагодарил своего родственника Александра III.

Мало того, в 1912 году он уже пишет – «Германские народы (Австрия, Германия) будут вести неминуемую войну против славян (русских)…».

Пруссия окончательно всё забыла.

«Это не вопрос высокой политики, а вопрос выживания расы…» – тоже написано рукой кайзера, а не фюрера.

Наполеон, заметивший как-то, что «Пруссия вылупилась из пушечного ядра» знал, что говорит.

Разительным контрастом на фоне этой агрессивной риторики смотрится позиция российского премьер-министра графа Витте – выдающегося инженера, финансиста и политика, о котором в наше время, почему-то акцентируясь только на Столыпине, вспоминают лишь изредка.

Он писал Александру III, что в основе могущества России должен лежать «русский национальный дух, служащий основанием внутреннего единства государства, но свободный от утверждения националистической исключительности, в огромной степени способный на дружеское товарищество и сотрудничество самых различных рас и народов».

В политике нет чести или благородства, в политике нет постоянных друзей и врагов.

В политике постоянно только предательство.

К сожалению, внешняя политика далеко не всегда была, да и сейчас не является сильной стороной России.

Её часто, воспользуюсь блатным жаргоном, кидали и продолжают кидать как лоха.

Самый яркий пример последнего времени – щедрые подарки находившихся в эйфории от одобрительных возгласов с запада Горбачёва и Ельцина, благодаря которым НАТО вышел к границам России, а сама страна вступила в 21 век, в состоянии политической и экономической катастрофы.

Я несколько отвлёкся.

Так вот, история изобилует примерами этнических чисток, связанных с приобретением, по сути, того же самого жизненного пространства, что имел в виду в своём выступлении и Гитлер.

В глубинах прошлого Англии, Франции, Германии, России, США таится немало таких эпизодов.

Территорию нынешней Англии заселяли кельтские племена бриттов, которых частично истребили, а частично вытеснили в Ирландию и Шотландию англо-саксонские племена, пришедшие с континента, американские индейцы стали жертвой колонистов из Европы…

Правда, тогда не заморачивались подведением под это теории о превосходстве одной нации или расы на другой и вытекающего из этого права на уничтожение низших.

Не мерили черепа.

Просто, приглянулись земли, ну и действовали, пропалывая их от аборигенов, как от сорняков.

Самый же наглядный пример это, конечно, колонизация Африки и работорговля.

Тут уж точно – бледнолицые братья были твёрдо убеждены во второсортности чернокожих и собственном праве распоряжаться их жизнями.

Как видите, фюрер ничего принципиально нового для человечества не придумал.

Ну, разве что, в связи с возросшими масштабами, применил, как сказали бы сегодня, инновации – газовые камеры и крематории.

По части технического прогресса немцы всегда были среди передовиков.

В начале политической карьеры взгляды Гитлера, в принципе, не вызывали какую-то особо жёсткую реакцию со стороны, как государства, так и «прогрессивной общественности», которая лишь брезгливо морщилась – чем бы дитя не тешилось…

Да и по многим пунктам оно, вроде, не так уж и неправо. Например, в 1923 году товарищ (нацисты обращались к однопартийцам именно так) был посажен в тюрьму вовсе не за проповедь человеконенавистнических идей (ещё за три года до этого Гитлер в своих «двадцати пяти пунктах», провозглашённых на собрании сторонников в Мюнхене, выдвинул требование, что «гражданином Германии может быть только тот, кто принадлежит к германской нации, в чьих жилах течет немецкая кровь… Ни один еврей не может быть отнесен к германской нации и являться гражданином Германии.», и даже не за создание штурмовых отрядов, а за попытку совершения государственного переворота – «пивной путч».

Позднее – «хрустальная ночь» еврейских погромов, по сути санкционированная новоиспечённым канцлером, тоже не вызвала в мире той реакции, которую заслуживала.

Дело житейское – не впервые в Европе.

Да и сами евреи тоже народ какой-то не такой.

Это только в Англии умница Черчиль, говорил, что у них нет антисемитизма, потому что англичане не считают себя глупее евреев.

Остальные, надо думать, были иного мнения о своих умственных способностях.

Преследование коммунистов под предлогом поджога Рейхстага?

Они, хотя вроде бы и не поджигали, но тоже субъекты крайне неприятные.

Мы бы и сами не прочь с ними пожёстче.

Жаль, что, в отличие от этого типа с косой чёлкой, не можем себе такое позволить – неприлично как-то будем выглядеть.

В заключение приведу ещё пару цитат из тех же «двадцати пяти пунктов»:

– Тот, кто не является гражданином Германии (не только евреи И.У.), может проживать в ней как гость, на правах иностранца…

Мы требуем, чтобы все лица негерманской расы, которые иммигрировали в Германию после 2 августа 1914 года, немедленно покинули рейх.

Вам это не напоминает кое-что из нашей новейшей после распада СССР истории?

Занятия историей невольно обращают внимание на то, как многому из того, что видим сегодня, можно найти аналогию в прошлом.

Тут не захочешь, а вспомнишь экклезиастовское – «Что было, то и будет, и что творилось, то творится. И нет ничего нового под солнцем…»

Параллели не означают, что всё обязательно должно закончиться очередной мировой катастрофой, но природа событий, которые последние два десятилетия сотрясают страну и, прежде всего, Кавказ, действительно «ничего нового под солнцем» не показывает.

Много веков спустя было с сарказмом дано объяснение библейскому откровению максимой: – История учит тому, что она ничему не учит.

Однако, надежда всегда остаётся и поэтому о прошлом нужно всегда помнить.

Иначе можно остаться вообще без будущего.

Развёрнуто свою идеологию Гитлер изложил несколько лет спустя в книге «Майн кампф» («Моя борьба»), которую начал писать в тюрьме.

Она увидела свет в 1926 году и просвещённая Европа, если бы захотела, имела и время, и возможность не только оценить, но и среагировать, когда начало приходить понимание того, что он вовсе не городской сумасшедший, а очень опасный, быстро набирающий силу субъект.

Конечно же, его книга эта далеко не литературный или научный шедевр, но по содержанию абсолютно ясно – автор не политический конъюнктурщик, каковых мы довольно часто наблюдаем вокруг, а человек, фанатично верящий в проповедуемые идеи и готовый на всё, чтобы претворить их в жизнь.

Главное, они обвёрнуты в такую привлекательную для немецкого обывателя, не имеющего представления кто такой Гегель и в чём его отличие от Гоголя, обвёртку, что для нации, униженной поражением в Первой мировой войне, играют роль спички, бросаемой в пороховой погреб.

Людей легко возбудить, говоря, что в их проблемах виноваты тёмные силы вне их, что они выше, благороднее остальных и поэтому имеют право…

Под такой лозунг всегда легко собрать толпу, где человек, особенно чувствующий собственную незначимость, начинает ощущать себя частью чего-то единого, большого и сильного.

Это не было новостью сто лет назад, не новость и сейчас.

Европа спохватилась лишь тогда, когда речь пошла не об индейских резервациях за океаном и даже не о территориальных захватах под боком (с кем не бывает?). Появились концентрационные лагеря и начались репрессии в отношении всех, кто посмел хоть что-либо сказать против, а не только евреев или коммунистов.

Один из европейских монархов в знак протеста даже стал ходить в своей оккупированной стране, демонстративно надев повязку с шестиконечной звездой Давида, но было уже поздно.

В отличие от политиков, способных любую пакость закамуфлировать потоком красноречия, должного засвидетельствовать благородство намерений, Гитлер был на удивление откровенен в идеях и последователен в претворении их в жизнь.

Немецкий народ представляет высшую арийскую расу. Соответственно, он имеет право на особую роль в мире, а все земли, где исторически проживает или проживал хоть один немец, должны быть объединены в единое германское государство.

«Еврейское учение марксизма отвергает аристократический принцип рождения… только знакомство с еврейством дает в руки ключ к пониманию внутренних, т. е. действительных намерений социал-демократии… и из тумана неясных социальных фраз отчетливо вырисовывается оскалившаяся маска марксизма».

Политбюро ЦК КПСС, вроде бы, не страдало от засилья евреев, да и на весь многочисленный ЦК к концу тридцатых годов после сталинских чисток их были единицы.

Что же касается самого «великого вождя и учителя», то он ещё в начале своего царствования расправился со всеми этими Троцкими, Каменевыми, Зиновьевыми… постоянно грызшимися между собой.

Вот тебе и жидомасоны, сплочённо правящие миром, которые также любят друг друга, как Березовский Абрамовича.

«Демократия современного Запада является спутницей марксизма, который вообще немыслим без нее.

Именно она составляет ту почву, на которой произрастает эта чума.

Ее самое грязное внешнее проявление – парламентаризм».

Большой оригинал.

Но читаем дальше:

Избавление от парламентаризма заключается «в свободном выборе вождя с обязательностью для последнего – взять на себя всю личную ответственность за свои действия…

Искусство великого народного вождя…

Гениальный вождь сумеет…».

Кто должен быть этим гениальным вождём, конечно же, ясно. А как быть, если вышла ошибка, и вождь оказался вовсе не гениален или не в ту сторону гениален?

«Ну а если бы неожиданно иногда этакому человеку и удалось взобраться на такое место, тогда его сразу обнаружат и без всякой церемонии скажут ему:

– Руки прочь, трусливый негодяй, убирайся прочь, не грязни ступеней этого великого здания, ибо по ступеням Пантеона истории проходят не проныры, а только герои!»

Кто сразу обнаружит? Как скажет?

Почему тот, кому говорят, должен послушаться и сгинуть прочь, а не свернуть шею говорящему?

Но какой ядрёный популизм!

Экзальтированная толпа должна взреветь от восторга.

Как тут опять не вспомнить Жириновского?

Немцам необходимо жизненное пространство, но Германия в Первую мировую войну совершила глупость претендуя на передел уже разделённого заморского колониального мира.

«Когда мы говоpим о завоевании новых земель в Евpопе, мы, конечно, можем иметь в виду, в пеpвую очеpедь, только Россию и те окpаинные госудаpства, котоpые ей подчинены…

Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу…

При этом нам нужны такие земли, которые непосредственно примыкают к коренным землям нашей родины».

Очень практично, конечно, а как же быть с аборигенами и их плугами?

В «Майн кампф» автор до этих деталей как-то ещё не добирается, но полтора десятилетия спустя они сами узнали как – в лучшем случае, также как, в своё время, и с неграми на американских плантациях.

Говоря «окраинные государства», Гитлер, надо понимать, имел в виду Польшу, Латвию, Литву, Эстонию.

Те самые, что якобы страдали под гнётом России, а потом СССР.

Кстати, ещё перед первой мировой войной ненавидимые фюрером социал-демократы выступали в рейхстаге с идеей «колонизировать не острова (за морями-океанами И.У.), а Вислу» – привет полякам – «неграм» немецких плантаторов, роль которых, оказывается, намечалась для них в Германии ещё задолго до Гитлера.

«В войне, – утверждал фельдмаршал Мольтке, – раскрываются и обнаруживаются наиболее достойные человеческие доблести».

«Без войны мир погрузился бы в объятия материализма». Это уже из того же «Майн кампфа».

Хельмут Мольтке – начальник Генштаба прусской армии во время франко —прусской войны (1870—71), когда «вождя нации» ещё и в проекте не было.

А племянник фельдмаршала, тоже Хельмут Мольтке, но младший, а заодно тоже начальник Генштаба германской армии, той самой, где фюрер ходил в фельдфебелях, заявил перед Первой мировой войной: – «Мы должны отбросить всякие банальности об ответственности агрессора…

Только успех оправдывает войну».

Фюреру было у кого учиться.

Ещё он, судя по всему, был приверженцем эволюционной теории Дарвина, хотя это имя в книге не произносится.

Только вот Дарвин и не думал распространять своё учение о естественном отборе, на тех, кто уже стал homo sapiens. За последние тысячелетия цивилизация успела покрыться лишь тончайшим слоем на предыдущие миллионы лет развития, когда путь от обезьяны к человеку шёл именно по Дарвину.

Сама история цивилизации, к тому же, свидетельствует, что глубинные звериные инстинкты довольно легко преодолевают этот слой.

Разрушить цивильность и превратить человека мыслящего в животное, руководствующееся одними только рефлексами, можно легко и быстро.

Гитлеру на почве, взрыхлённой его предшественниками, удалось сделать это с громадной нацией, имевшей многовековую великую культуру и имена, являющиеся гордостью человечества. А умение мыслить позволило реализовывать то, что подсказывали рефлексы, с особой жестокостью и немецкой практичностью, пуская себе подобных на мыло и очень стильные дамские сумочки и абажуры.

«В любой попытке на границах Германии создать вторую военную державу или даже только государство, способное впоследствии стать крупной военной державой, вы должны видеть прямое нападение на Германию…

Франция является смертельным врагом нашего народа…

Вот почему нет той жертвы, которой мы не должны были бы принести, чтобы ослабить Францию… в уничтожении Франции Германия увидит только средство, которое затем должно открыть нашему народу возможность завоевать себе новые территории в другом месте».

Кощунство?

Да. Но вполне рациональное.

Впрочем, сама Франция до этого тоже действовала подобным образом в отношении Германии.

Мало того, разве не возникают и ассоциации с нынешней политикой США, укладывающейся в рамки концепции Збигнева Бжезинского о недопущении конкурирующих с ними центров силы в Европе, Азии и постсоветском пространстве, как условие обеспечения глобальной гегемонии.

«И что творилось, то творится…».

Политические шахматы во все времена играются по одним и тем же правилам.

Выводы? – самые простые.

Чтобы не танцевать под чужую дудку нужно быть сильным. Но сила любого государства, прежде всего, в экономике и Китай в отличие от нас прекрасно это иллюстрирует.

А вот к Англии фюрер относился с особым пиететом и не раз в своей книге ссылается на неё, как на образец.

«Англия всегда обладала тем вооружением, которое для данного момента было ей необходимо.

Англия всегда пускала в ход те орудия борьбы, которые обещали успех…

Англия, когда нужно было, проливала драгоценную кровь лучших своих сынов, раз только этого требовал успех дела.

И всегда неизменно Англия обнаруживала решительность, настойчивость и самое величайшее упорство в борьбе…

Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход.»

И поэтому «Никакие жеpтвы не должны были нам показаться слишком большими, чтобы добиться благосклонности Англии». В каком направлении должен быть поход, если тыл на западе, думаю, понятно

Все предыдущие пункты своей программы он неукоснительно претворял в жизнь, но с последним вышла промашка.

Через два дня после нападения Германии на Польшу Англия взяла и объявила войну Германии.

Мало ли что хотел Гитлер, решив оставить Англии моря-океаны, а себе скромно всю Европу.

У Англии были свои интересы и на континенте.

Германии не была нужна под боком сильная Франция? А Англии не нужны были особо сильными ни Франция, ни Германия.

После аншлюза Австрии, Мюнхенского сговора по Судетам и последовавшим за ним поглощением Чехословакии полностью, Гитлер, покусившись на Польшу, надо полагать, окончательно превысил отпущенные ему лимиты.