Читать книгу Там, где водятся ведьмы. Han, sorginak dauden lekuan - Ив Соколофф - Страница 11

Рано утром Йона разбудил радостный клич петуха, с энтузиазмом приветствующего начало нового дня. В небольшое окно сквозь легкие занавески уже пробивались первые лучи солнца. Молодой человек, уютно обнимая напрочь затекшей рукой прикорнувшую у него на груди Катталин, подумал, что начинает привыкать просыпаться в одной постели с этой темноволосой красоткой, и, главное, что ему это безумно нравится. Мысли девушки, также потревоженной жизнерадостной птицей, похоже, текли в том же направлении, потому что она сладко потянулась, не обращая внимание на сползшее одеяло и повернувшись, слегка укусила подвернувшееся ей теплое ухо. Это, в свою очередь, повлекло за собой ответные действия со стороны Йона. Эта милая утренняя возня, так знакомая большинству влюбленных пар, на какое-то время полностью захватила молодых людей.

Наконец довольные и чуть вспотевшие они выбрались из кровати, быстро оделись и побежали умываться.

Немного смущенные тем, что вопреки пожеланию хозяина дома, им понадобилась только одна спальня, они вошли в залу, где стол уже был накрыт к завтраку. Несмотря на ранний час, в камине потрескивая горели большие поленья, больше для уюта, чем для тепла, Оленцеро сидел за столом и намазывал масло на здоровенный ломоть хлеба. При этом он вполголоса напевал что-то вроде:

Пи́нчо, Пи́нчо, гу́ре чакурра́ да та́,

Пи́нчо, Пи́нчо, бе́ре исе́на ду.

– Это, что, заклинание? – шепотом спросил Йон, наклонившись к самому уху Катталин.

Та так и покатилась со смеху:

– Что ты, это же детская песенка про собаку, ее все знают! – и тихонько пропела на ту же мелодию:

Пинчо, Пинчо – это наш песик,

Пинчо, Пинчо – это его имя.

Оленцеро увидал вошедших, перестал петь и хитро подмигнул шепчущейся парочке.

– Смотрю, кто-то так боится темноты, что не решается спать в одиночестве!

Щеки Катталин порозовели, но она не спасовала:

– Бедный Йон! Мне пришлось идти и петь ему всю ночь колыбельные!

Хозяин расхохотался и шутливо погрозил ей пальцем.

– Дело ваше, но ночь нужна еще и чтобы набираться сил, а они вам ой, как понадобятся… Садитесь, садитесь, ешьте! Мы тут с Мари покумекали, – Оленцеро бросил обожающий взгляд в дальний конец залы, где обнаружилась его жена, занятая шитьем. Мари Доминги, почувствовав, что на нее смотрят, оторвалась от работы и приветливо помахала рукой. – Так вот, Верховная ведьма наверняка скоро прознает, что вы тут у меня гостите. И тут уж жди ее саму в гости, как пить дать! И ничего хорошего это вам не сулит. Ни тебе, Йон, ни тебе, племяшка. Что-то уж больно она лютует. Вбила себе в голову, что весь свет только на ней держится, как будто до нее мир не существовал тысячи лет! Видно, тронулась на старости лет. Но здоровья она крепкого, силенок ей пока хватает…

Притихшие молодые люди внимательно слушали, так и не притронувшись к еде. Оленцеро между тем продолжал:

– Катталин, ты не думала, что Дар этот, которого твоя бабка так боится, можно приручить, да усилить? Ты маленькая была, тоже ничего особо не умела, а сейчас гляди, какая умница выросла! Вот и покажи другу своему, как магией пользоваться, что, да как. Вижу, согласие и понимание между вами есть…

– Но как, дядюшка, Йон как из другого мира пришелец, он и про магию только недавно узнал. Я даже не знаю с чего начинать!

– Начни с начала! Дом мой против Верховной ведьмы не защита, да и в эти ваши ведьминские дела лезть мне тоже заказано. Но пока время есть, попробуйте, вдруг получится хоть что-то! Йон, что думаешь?

– Я попробую, сделаю все, что вы скажете, раз Катталин теперь из-за меня в опасности!

– Вот то-то же. Завтракайте, а после принимайтесь за дело!

Плотно поев, они втроем вышли на поляну перед домом и направились в сторону пруда. Около сонной воды, на которой цвели белоснежные кувшинки и медово-желтые купальницы, пасся серый упитанный ослик с большими, бодро торчащими ушами. Он охотно дал себя погладить и с удовольствием похрустел предложенной ему морковкой. На краю пруда стоял большой, добротный амбар, к его дощатой стене был пристроен навес, под которым в высокий штабель было сложено несколько десятков туго набитых мешков. На каждом значилось на двух языках: «Эко уголь, сделано вручную из лучших сортов горной древесины».

– «Эко уголь»? Это что-то новенькое! – Катталин откровенно веселилась.

– Стараюсь не отставать от моды, – усмехнулся Оленцеро, – эдак оно лучше продается… Ладно, молодежь, я – по делам, увидимся за обедом!

На противоположной стороне пруда, среди нескольких, с фантазией и вкусом подстриженных куп кустов, стояла простая деревянная скамейка.

– Садись, – пригласила Катталин. – Место подходящее… Нам никто здесь не помешает.

Какое-то время они сидели молча, Йон держал девушку за руку, поглаживая тонкие изящные пальцы, Катталин думала о чем-то своем, возможно, прикидывая, с чего лучше начать такую сложную для новичка тему, как обучение основам магии.

– Слушай, – Йон первый прервал затянувшееся молчание. – Вот этот мой Дар, он же зависит от качества стихов, которые у меня получаются? Так?

– Вовсе нет! Понимаешь…

– Но ты же раньше говорила именно это!

– Я говорила то, что мне велела сказать бабушка. Так было проще объяснить… Смотри, само по себе понятие «Дар» на самом деле не совсем верно – у человека либо есть склонность к накоплению и использованию магической энергии, либо нет. А вот первоначальные проявления этой способности у всех происходят по-разному: у кого-то по комнате начинают летать предметы, кто-то вдруг открывает в себе талант к быстрому заживлению порезов или ожогов… У тебя магия проявилась через стихи, и ты действительно можешь натворить бед, если не научишься ее контролировать. И в этом кроется основная проблема – даже если у человека открывается склонность к магии, это вовсе не означает, что он сможет обуздать и развить эти способности, а тем более их преумножить.

– Но…

– Ш-ш-ш! – она приложила палец к его губам. – Не сбивай меня, я и сама собьюсь! Обычно наш разум не любит выходить за рамки, установленные самим человеком или навязанные ему извне. Магия же не может проявлять себя в таких стесненных условиях. Поэтому чтобы твой Дар, все-таки не будем менять терминологию, активировался, твоему мозгу и понадобились любительские стихи, идущие из души, чистый полет фантазии свободный от условностей. Скорее всего, если бы тебя учили поэзии, навязывая тем самым определенные правила и ограничения, твой Дар либо никогда не обнаружил бы себя, либо проявился в какой-нибудь другой форме. Так вот, все, что тебе остается сделать – раскрепостить мозг, выманить на свет божий магическую энергию, которая прячется в глубине твоей сущности, но быть при этом начеку, и как только магия проявит себя, запомнить сопутствующие ощущения, научиться контролировать и, если повезет, использовать их. Пробуй все, что придет в голову. Например, иногда могут помочь чистые бесконтрольные эмоции, такие как гнев или радость. И забудь пока про стихи – не думаю, что у тебя получится по заказу сочинить что-либо искреннее и от души.

Йон сосредоточенно слушал, совершенно не понимая, как можно расслабить мозг, но оставаться при этом внимательным наблюдателем за самим собой. Он ожидал гораздо более конкретных инструкций и был теперь немного разочарован.

– И вот еще что… – продолжила Катталин, – когда магия действует, голова как-бы заполняется изнутри зеленоватым свечением, постарайся его увидеть. Смотри, как это происходит! Молодая ведьма прикрыла глаза, ее бледное лицо стало спокойным и отрешенным. Затем из-под полуприкрытых век появилось такое знакомое зеленоватое сияние. На середине пруда одна из кувшинок вдруг поднялась из воды, ее стебель натянулся и лопнул с едва слышным хлопком, цветок, плавно покачиваясь, пролетел над водой и оказался в руках Катталин. Та расслабилась и открыла глаза.

– Вот как-то так… – она смущенно крутила мокрую кувшинку в руках. – Надо было для демонстрации использовать что-нибудь менее живое… Действуй!

Йон честно пытался, но у него ничего не получалось, несмотря на советы юной ведьмы и собственное отчаянное желание научиться контролировать этот проклятый Дар и, возможно, тем самым исправить ужасную ситуацию, в которую они попали.

Они прервались на обед, продолжили заниматься после. Но ничего не происходило, магия никак себя не проявляла. Вечером Йон был выжат как лимон и отключился, едва донеся голову до подушки. Катталин лежала рядом и тихонько гладила его по волосам, задумчиво всматриваясь в темноту ночи.