Читать книгу Вацлав Гавел: жизнь в истории - Иван Беляев - Страница 26

Как уже говорилось, политические события Пражской весны были во многом предопределены подчас хаотичной и непоследовательной либерализацией, разыгравшейся при преемниках Готвальда: сперва при Антонине Запотоцком, а потом при Антонине Новотном. «Этот примитивный, по существу, авторитарный человек не считал сам себя последней инстанцией в определении правильности каких-либо идей и поступков, а признавал существование высших ценностей, основанных на определенных идейных принципах, не абсолютизируя власть саму по себе», – аттестовал Новотного один из идеологов реформ Зденек Млынарж111. А историк Зденек Доскочил называет время правления Новотного «самой либеральной эрой за всю сорокалетнюю историю коммунистического режима», если не считать, конечно, самой Пражской весны112.

Чехословацкая экономика в 60-х стояла на грани большого кризиса. Промышленный рост в 1963 году составил меньше одного процента, это был худший показатель во всей Восточной Европе. Третью пятилетку несколько раз пересматривали, а в 1962 году отменили вовсе. При этом у партийного руководства уже сложилось понимание того, что стране необходимы хотя бы ограниченные реформы. В 1962 году директора Экономического института чехословацкой Академии наук Оту Шика вводят в ЦК КПЧ, в 1964-м Шик возглавляет государственно-партийную комиссию хозяйственных реформ.

«Я много раз советовал президенту Новотному (он честный коммунист и преданный пролетарий): “Поднимите занавес, разоблачите злоупотребления, если они у вас были”. А они были, я знаю, что они были <…> Новотный сердился и говорил: “Товарищ Хрущев, у нас ничего подобного не было”. Я ему отвечал: “Если это не сделаете вы, это сделают другие, и вы окажетесь в очень незавидном положении”. Новотный не послушался меня, и все знают, к чему это привело и его самого, и всю Чехословакию», – вспоминал в своих мемуарах Никита Хрущев113.

Однако Новотный в самом деле выступал за обновление партии, и оно состоялось – к 1967 году в президиуме ЦК практически не осталось высших партийных руководителей 50-х годов. XXII съезд КПСС и XII съезд КПЧ открыли ворота для осторожной критики Готвальда (его останки, подобно останкам Сталина в Москве, вынесли из мавзолея) и для пересмотра политических дел сталинистской эпохи, хотя Новотный предпочел цинично свалить основную вину на Рудольфа Сланского, который и сам сгинул в репрессиях.

Однако на XIII съезде партии Новотный уже выказывает недовольство ходом реформ и выступает против «некоторых негативных тенденций в жизни страны». Осторожная либерализация постоянно перемежается если не политическими репрессиями, то уж точно попытками политического давления на потенциальные источники угрозы из среды интеллектуалов. В 1963 году партия жестко критикует словацкий журнал «Культурная жизнь», в 1964-м принудительно меняет состав редакции журнала «История и современность», где работал уже знакомый нам Эммануэль Мандлер. В середине 60-х из университетов изгоняются несколько ведущих студенческих активистов, в 1965 году разгромлен «Тварж», в 1966-м обвинен в шпионаже и отправлен в тюрьму писатель Ян Бенеш.

Однако в отсутствие массовых репрессий эти точечные удары только накаляют политически активную интеллигенцию. Летом 1967 года на писательском съезде очевидно фрондерские доклады зачитывают Павел Когоут, Людвик Вацулик и Милан Кундера (двух последних изгоняют из партии). Гавел призвал к восстановлению «Тваржа» и упрощению порядка создания новых журналов, принятию в Союз писателей целой группы «запрещенных людей», таких как философы Ян Паточка и Вацлав Черный, переводчик Зденек Урбанек. Кроме того, Гавел зачитал письмо группы режиссеров министру культуры.

Дело в том, что в мае 1967 года депутат Национального собрания Ярослав Пружинец обрушился с яростной критикой на два фильма чехословацкой «новой волны», с тех пор ставшие классикой: на «Маргаритки» Веры Хитиловой и «О торжестве и о гостях» Яна Немеца. Депутат заявил с парламентской трибуны: эти ленты «не имеют ничего общего с нашей республикой, социализмом и идеалами коммунизма», а государство «платит королевские деньги внутренним врагам»114. «Выступление депутата Пружинеца создает опасность легализации погромных настроений против творческой интеллигенции. Последствия таких тенденций всегда были позором любого народа. Ненормальная ситуация, созданная в последние месяцы вокруг чехословацкого кинематографа, начинает постепенно отнимать возможность творческой работы, ограничивает реализацию творческих замыслов в самом их начале, а некоторых авторов вытесняет из творчества совсем. Нам известно, что любая репрессивная мера против культуры преследует мгновенный политический успех, но нам точно так же известно, что ни одна позднейшая реабилитация или исправление несправедливости никому не вернули и никогда не смогут вернуть творческих способностей, развитие которых было насильно прервано», – говорилось в письме, которое подписали Форман, Хитилова, Юрачек, Немец, Менцель, Пассер и некоторые другие кинематографисты115.

«XIII съезд КПЧ был попыткой руководства и особенно Новотного ограничить рост демократических тенденций в партии и во всем обществе. Это, однако, вступало в серьезное противоречие с чувствами большинства жителей страны и натолкнулось на отпор заметной части партийного актива и функционеров», – пишет историк Иржи Пернес116. В 1966-1967 годах против Новотного выступала уже довольно широкая внутрипартийная коалиция, основную силу которой составляли относительно молодые либералы во главе с Александром Дубчеком, но к ним парадоксальным образом примыкали и некоторые старые коммунисты с репутацией сталинистов – например, Василь Биляк. Кроме того, для словаков Дубчека и Биляка Новотный был «централизатором», а конституция 1960 года практически сводила на нет словацкое самоуправление.

Новотного подвело еще и то, что он был «человеком Хрущева» и даже открыто критиковал заговор против Никиты Сергеевича, а потом поддерживал Косыгина в его негласном противостоянии Брежневу (в свое время его предшественника Антонина Запотоцкого похожим образом подвела слишком большая ставка на Маленкова). В конце 1967 года Брежнев побывал в Чехословакии с официальным визитом. Его приезд явно пытались использовать для того, чтобы привлечь Леонида Ильича на свою сторону или хотя бы понять, на чьей стороне он окажется. «Каждый тянет меня в свою сторону, завлекает в союзники. Зачем мне это? Говорю: “Готовьте самолет, завтра улетаем”. Не хватало в их внутреннюю склоку лезть. Пусть сами разбираются», – говорил советский генсек117. В конечном счете Брежнев заявил чехословацким товарищам «это ваше дело» и уехал, чем предопределил падение Новотного. В январе 1968 года партию возглавил молодой Александр Дубчек, а в марте Новотный сложил с себя и президентские полномочия. Первоначально новый первый секретарь Москве даже должен был понравиться: он много лет прожил в СССР, окончил Высшую партийную школу. Есть свидетельства, что Брежнев называл Дубчека просто Сашей.