Читать книгу Исповедь несостоявшегося человека - Иван Бондаренко - Страница 11

Уехать на Север собирались вдвоем с другом детства: вдвоем веселей. Но не сложилось.

Мне лет было немного, а друг был на год моложе меня, ему не было еще и восемнадцати. Думаю, его не отпустили родители. Пришлось ехать одному, причем неизвестно, куда.

К сожалению, не знал, что есть путевки на ударные комсомольские стройки, что можно как-то завербоваться или, выражаясь литературным языком, по организационному набору. Там при трудоустройстве существовали определенные льготы.

К примеру, оплачивали дорогу, выплачивали подъемные. То есть после оформления на работу вновь принятому работнику полагалось некое денежное пособие на первое время, а главное, работодатель гарантировал трудоустройство и жилье.

Жилье – это громко сказано, но койкой в общежитии или в вагончике на месторождении обеспечивали.

Но это если ты приезжал по организационному набору. Ну, и ряд других льгот, которые давали некое преимущество перед нами, приехавшими по собственной инициативе. Но я мог бы и не попасть по организационному набору, так как набор вели в основном специалистов. Я в их категорию не входил.

Где-то накануне, я прочел книгу «Седой Енисей». В ней очень красиво была описана природа, мощь сибирской реки Енисей, героический труд людей, покоряющих этот суровый край. И я решил ехать на Енисей. Как помнит уважаемый читатель, у меня было сто рублей, но теперь уже чуть меньше: поиздержался на экзаменах.

Я купил билет в купе до Красноярска. Все это я, естественно, изучал по карте. До этого нигде дальше своего областного центра я не был. Думал, вниз по Енисею где-то тормознуть и хорошо бы устроится на работу в какую-нибудь геологическую партию. Одним словом, чтобы побольше романтики, как я это понимал.

Так строил я свои планы, но реальная жизнь внесла свои коррективы.

На четвертый день пути по Транссибу мы доехали до Челябинска. Дорога уже порядком поднадоела. В купе пассажиры менялись: кто-то сходил, кто-то садился. В дороге люди быстро находят общий язык. Я потом, с возрастом, это понял. Люди говорят откровенно, порой изливают душу от мысли, что больше никогда не встретятся.

Мужчина, который подсел к нам в купе, быстро со всеми перезнакомился и, узнав о том, что я еду практически в никуда, сказал:

«Слушай, молодой человек, есть на Севере Томской области комсомольская ударная стройка. В тайге хотят построить город Нефтеград, на берегу великой реки Обь, жители которого будут добывать сибирскую нефть.

Первый караван с техникой, строителями, нефтяниками прибыл на место будущего города нефтяников по зимнику в 1966 году.

Это молодежь, это всесоюзная ударная комсомольская молодежная стройка. Это, пожалуй, то, что тебе нужно».

И он меня убедил. Да и от дороги и безделья я уже немного устал. Он рассказал мне, как туда добраться. Я сошел с поезда на станции Тайга, это где-то под Томском.

В томском аэропорту я с трудом выяснил, что туда летает АН-2. Это небольшой, кажется, двенадцатиместный самолет, в народе его еще называли кукурузник.

Билет стоил двадцать рублей, а у меня из моих ста осталось только пятнадцать рублей, и на билет не хватало. Стал выяснять, как можно еще туда добраться. Подсказали: из речного порта Томска вниз по Оби ходит теплоход. Приехал на речной вокзал, купил билет в трюм (самый дешевый) на теплоход «Михаил Калинин» и отправился по великой реке Обь навстречу своей судьбе.

Была золотая осень, начало сентября. Погода стояла чудесная, вид с палубы восхитительный. Никогда не писал стихов, а здесь настолько чувства переполняли душу от такой красоты, что ничего и придумывать не надо было, строчки сами собой сложились в рифму.

А еще удивляли пассажиры; это была не праздная публика, не развлекающиеся туристы. Видно было, что плыли люди исключительно по делу. Были среди пассажиров семьи, группы людей в энцефалитных костюмах. Как позже выяснилось, ехали молодые специалисты – геологи, нефтяники – к месту назначения. Как потом оказалось, навигация на Севере заканчивается рано и это был, возможно, один из последних рейсов теплохода на Север. Если иметь в виду, что он идет вниз по течению дней десять, а обратно, против течения, и того больше. Около четырех суток мы плыли к месту моего будущего города.

Высадили нас часа в три ночи на пустынном берегу. Никакого и подобия причала. Причалили к берегу, матросы бросили на крутой берег трап, сколоченный из двух толстых досок, и по нему на берег сошло нас человек двадцать. В основном это были семьи: мужики с баулами, женщины с детьми. Ну, и несколько чудаков типа меня.

Большая часть из сошедших на берег уже работали на стройке и возвращались из отпуска. Многие ездили специально за семьями, после того как устроили свой быт, если это можно было назвать бытом.

Много лет спустя история высадки ночью на пустынный берег, имела интересное продолжение.

Как-то нас с женой пригласили на свадьбу. Мы были гостями со стороны жениха. Во время застолья ко мне подошла мать невесты и говорит мне: «Вы не знакомы с невестой».

Я говорю: «Нет, не знаком».

«Очень даже знаком», – загадочно улыбаясь, говорила женщина.

«Не знаю, не припоминаю», – утверждал я.

«Ладно, не буду вас томить. Эту, еще годовалую девочку, сейчас уже невесту, вы в 1969 году выносили с корабля на берег. Вы здорово тогда помогли мне, я всегда с благодарностью вас вспоминала».

Я, конечно, такую деталь не запомнил, помочь человеку святое дело, но не скрою, было приятно слышать благодарность женщины через сколько лет.

Сейчас я понимаю, что человеческая сущность так устроена. Она вытравливает из памяти весь негатив, все плохое, что когда-то случилось с человеком, оставляя только хорошее и светлое, то, что помогает тебе жить в гармонии с самим собой.

И, правда, оглядываясь назад, помнишь только то, что приятно вспоминать, то, что греет душу и сердце.

Ночью погода испортилась, дул пронизывающий насквозь ветер, было холодно и сыро. К тому же у меня не было теплой одежды. Мужики на берегу быстро, насколько это было возможно, развели костер.

Кто-то занимался детьми, кто багажом, кто готовил немудреную трапезу. Общее дело быстро сблизило нас, мы быстренько перезнакомились.

Оказалось, что от Оби до нашего, пока еще, поселка километров пять пути.

Поселок наш стоял на притоке Оби, реке Пасол. В разлив – это большая судоходная река. К осени превращалась в совсем маленькую речушку.

Несколько мужиков, которые приехали с семьями, собрались пешком идти в поселок, чтобы потом приплыть на лодках за своими домочадцами.

Мне рассчитывать было не на кого, и я напросился с мужиками идти пешком в поселок. Они не возражали.

Я переобулся в кеды, закатал брюки, поскольку по проселку была грязь, как после дождя, и пошел.

По дороге мужики расспросили, к кому приехал, какая профессия, куда буду устраиваться на работу. Когда выяснилось, что я ни к кому не приехал, что профессии у меня нет и куда я буду устраиваться на работу, я тоже не знаю, мужики мне сказали, что я поступил, как бы это поделикатней выразиться, достаточно опрометчиво.

Они мне сказали, что у меня могут возникнуть трудности с трудоустройством и жильем. Поскольку стройка только начиналась, жилья не было, жили в основном в нескольких отстроенных на тот момент деревянных общежитиях и вагончиках, и койки нужны были специалистам.

Но, тем не менее, один из мужчин пригласил к себе в балок (ударение на второй слог). Так на Севере назывались избушки, которые сами себе рубили рукастые мужики и жили в них.

Это было лучше, чем вагончик, по крайней мере, теплее. В балке-избушке сразу ставили печь, топили дровами. А главное, сюда уже можно было привезти семью.

Мы пришли к нему домой, он бросил мне какой-то жупанчик и сказал:

«Ложись, отдыхай, а я поплыву на лодке за своими».

Я какое-то время поспал, вскоре пришел хозяин со своей семьей, мы позавтракали, чем Бог послал. Николай, так звали гостеприимного хозяина, вкратце обсказал, где какие конторы находятся, и благословил меня в добрый путь на поиски работы.