Читать книгу Тайна системы «Юпитер» - Иван Николаевич Сапрыкин - Страница 11

Геннадий Юрьевич этой ночью понял, что Ника быстро стала совершенствоваться. Он видел это и раньше, но узнав, что девушка прочитала почти всю «Одиссею» за двадцать минут и может дословно повторить весь этот огромный и сложный текст, профессор сделал вывод, что мозг биомеханической девушки стал стремительно развиваться; и к чему может привести это «высокоскоростное» развитие, сказать было трудно. Есть ли придел совершенствованию? На каком именно этапе развития Ника остановится? Что будет ей подвластно, когда она достигнет своего максимального уровня интеллекта?

Вопросов было много, но профессор не знал ни одного ответа. Оставалось только ждать и наблюдать за своим созданием, и верить, что всё будет хорошо.

Геннадий Юрьевич и Ника посидели некоторое время в полной тишине. Была поздняя ночь, и утро уже было не за горами. Каждый был занят своими мыслями. Но потом профессор всё-таки сказал дочери, что пора спать.

– Что-то не хочется, пап, – ответила Ника. – Сегодня такая тихая и прекрасная ночь!.. Луна такая яркая!.. Она так сверкает и отражается в море!..

– Подумаешь, луна… – сказал Геннадий Юрьевич. – Луна такая же, как и вчера и месяц назад… Такая же, как и тысячу лет назад. Обычная луна, обычное море, обычная ночь. Не вижу ничего «такого»!

– Ох… Какой же ты не романтичный, папуля.

– Хе! И с каких это пор ты вдруг стала такой романтичной, а? Хотя, да. Всё с тобой ясно! Это всё твой Алёшенька, да? Вся твоя биомеханическая голова забита мыслями только о нём. И только скажи, что я не прав.

Ника промолчала. Она опустила взор и перелистывала странички своей книги без определённой цели. А спустя некоторое время, подняла глаза и сказала:

– Пап, пойдём на балкон. Я понимаю, что уже очень поздно, но мне почему-то так хочется подышать ночной свежестью. Пойдём, а?

– Нет, поздно уже, пора спасть.

– Ну, совсем чуть-чуть. Пару минуточек.

– Нет.

– Ну, папуль!..

– Вот же пристала. – Геннадий Юрьевич помолчал немного и сказал: – Ладно, пошли. Но только на пару минут.

Ника тихонько хлопнула в ладоши и соскочила с кровати.

Они покинули комнату Ники и вышли на балкон.

Девушка глубоко вдохнула прохладный ночной воздух.

– Какая свежесть, – воскликнула она. – Сегодня действительно особенная ночь.

– И что же в ней такого особенного? Ночь, как ночь!

– Не знаю… Но она какая-то… необычная. Я это чувствую… – Она снова глубоко вдохнула. – Да. Определённо что-то чувствую…

Профессор насторожился и внимательно посмотрел на Нику. В последнее время, она его часто поражала своим развитием. Развивался не только её интеллект – физические способности девушки уже превосходили способности обычного человека. Геннадий Юрьевич списывал всё это на то, что она, хоть и ничем не отличается от человека, но всё же оставалась чем-то вроде робота. Но робот этот почему-то совсем не был похож на робота, как бы это глупо не звучало. У этой девушки был мозг – настоящий, не искусственный, и он развивался; развивалось также её тело. С недавних пор она могла бегать так, как не могут самые быстрые спортсмены-бегуны; она постоянно обыгрывала компьютерную программу в шахматы; она запросто научилась играть на бильярде и набирала сотню за сотней в снукере, в то время как профессиональные снукеристы учились этому с самого детства на протяжении долгих лет. Однажды, она сказала профессору, что плавала под водой целых пятнадцать минут. Но тот, только рассмеялся в ответ, сказав, что аквалангисты проводят под водой гораздо больше времени, чем она, и не хвастаются этим. Какого же было его удивление, когда Геннадий Юрьевич узнал, что девушка не пользовалась аквалангом, а просто задержала дыхание… Всё это, и многое другое, поражало профессора, но он не подавал виду, что удивляется, и не показывал это перед Никой. Как раз этой ночью, профессор, тестируя своё изобретение, способное считывать мысли, записал все свои соображения по этому поводу на жёсткий диск, намереваясь потом подумать над этим и проанализировать достижения Ники. И когда Геннадий Юрьевич услышал, что его создание что-то предчувствует, он понял, что это неспроста, – это могло и правда быть чем-то, похожим на предсказание будущего или что-то в этом роде. Поэтому и отнёсся серьёзно к словам девушки.

– Так, – сказал он. – Ты мне скажи. Что именно ты чувствуешь, и что тебя беспокоит.

– Меня ничего не беспокоит, просто…

– Что просто?

– Просто мне кажется, что завтра… хотя уже сегодня… Да, сегодня днём, к нам прибудет один гость.

– К нам? Сюда?

– Да.

– И кто это?

– Мне кажется, что это будет Алексей.

Профессор рассмеялся:

– Ты с ума сошла, девочка! Твой Алексей сейчас на Луне и прибудет только через неделю! У него очередной рейс.

Она пожала плечами и тихо сказала:

– Что-то мне подсказывает, что рейс его уже закончился, и он уже скоро будет здесь.

– Тьфу ты! Не мели чушь. Просто тебе не терпится поскорее увидеть этого пилота, вот и всё!

Ника пожала плечами и промолчала, глубоко вдыхая ночную прохладу.

Геннадий Юрьевич не отрываясь смотрел на неё, пытаясь понять, действительно ли она только что предсказала будущее или это просто ей так хочется. Немного помолчав, он решил переменить тему разговора:

– Ладно… С этими чувствами мы разберёмся потом, а вот я сейчас со стопроцентной точностью предскажу твоё ближайшее будущее. Хочешь?

– Ты хочешь сказать, что через полчаса я буду уже спать? – рассмеялась она.

– Нет… Хотя, и это тоже! Но я хотел сказать, что завтра…

– Сегодня.

– Хорошо. Сегодня, мы полетим в одно очень интересное место, которое я хотел бы тебе показать. Это, конечно, секретное место, и там тебе быть не положено, но, так как я всё-таки не последний человек в институте, то могу организовать для тебя небольшую экскурсию.

– Что за экскурсия?

– Тебе понравится. Я хочу показать тебе новый космический корабль и услышать, что ты о нём думаешь. Это пока ещё только прототип, но проект весьма перспективен.

– Ух ты! Я увижу настоящий космический корабль?! Это невероятно! Правда, что ли? Ты не шутишь?

– Не шучу. Завтра часа в два… – Он посмотрел на Нику и поправился: – Сегодня! Часа в два пополудни мы полетим на космодром нашего института.

Ника захлопала в ладоши и даже немного запрыгала на месте от удовольствия:

– Вот это да! Здорово! Пап! Я тебя люблю! Ты самый лучший папуля на свете!

И она бросилась к нему на шею. Профессор как-то слабенько стал сопротивляться объятиям дочери, но довольная улыбка всё-таки выбралась наружу, как он не старался её скрыть.

Когда Ника наконец отпустила своего папу, Геннадий Юрьевич сказал:

– Так, всё! Пора спать! Иначе мы завт… сегодня уже никуда не полетим, поняла! Ану быстро в кровать! Живо, марш! И чтобы через пять минут уже спала, понятно! И не вздумай читать в такой час!

– Хорошо, хорошо, папуль! Я уже в кровати и сплю! Всё, я уже в своей комнате! – восклицала Ника, выбегая с балкона в коридор. – Спокойной ночи, пап!

И она закрыла дверь.

– Спокойной ночи… Бионика, – тихо проговорил профессор, глубоко вздыхая.

Утро не заставило себя долго ждать.

Геннадий Юрьевич, несмотря на то, что смог заснуть только в три часа утра (он всё думал о Нике), проснулся в 6:43 и быстро стал одеваться. Ника ещё спала, и он знал это; профессор забыл очень важную вещь: пропуск для дочери на космодром. Он сказал ей ночью, что повезёт её на экскурсию, и придумал это во время самого разговора. А то, что туда пускают только сотрудников с пропусками, а тем более – в закрытый ангар, об этом он как-то не подумал. И вот, зная, что Ника проспит ещё около часа, он решил по-быстрому смотаться в институт и договориться о том, чтобы Нику пропустили. Можно было, конечно, сделать это и дистанционно, но профессор не хотел, чтобы лишние люди узнали об этой его затее.

Геннадий Юрьевич не стал вызывать своего пилота и отправился сам.

Аэрокар быстро набрал высоту, вошёл в полосу движения и скрылся в небе среди вереницы транспорта.

Отсутствовал профессор всего около часа. За это время, он связался с Дановым и попросил его срочно явиться в институт для приватного разговора. Дмитрий Денисович сначала опешил от такой просьбы – всё-таки было только 7:32 – но всё же согласился, не позавтракав, явиться в институт.

Пропуск был сделан в считанные минуты; в нём содержалась информационная копия ДНК девушки, благодаря которой она смогла бы беспрепятственно входить в секретный ангар. После этого, Геннадий Юрьевич быстро поблагодарил профессора Данова и поспешил домой.

Когда он вернулся, его ждал сюрприз – Ника стояла перед домом полностью одетая и смотрела на то, как приземляется аэрокар.

«Не успел! – с досадой подумал профессор. – Но ничего страшного. Проснулась, так проснулась».

Он посадил транспорт на лужайку перед домом и вышел к встречающей его дочери.

– Доброе утро, пап! – сказала Ника. – Ты в такую рань уже успел куда-то слетать! Ты что, совсем не спал?

– Доброе утро, Ника. Нет, я спал, просто были кое-какие дела, и я… в общем, ладно. А ты уже готова, я смотрю?

– Да. Я уже успела позавтракать. А ты завтракал?

– Нет… да… то есть… э-э-э… Слушай, не доставай меня такими вопросами. Я есть не хочу. Главное, что ты поела. И вообще! Мы вылетаем только в два часа, если ты не забыла.

– Я не забыла.

– Ну, вот. А ты почему-то уже при полном параде и встречаешь меня, как будто бы мы уже сейчас выдвигаемся.

– Нет, просто я хотела немного полетать на планере, а в полвторого вернулась бы. Можно?

– Ну, иди. То есть, лети. Только не опаздывай.

– Хорошо, пап.

И Ника побежала к гаражу, где стоял её планер.

Она наслаждалась полётом на своём личном транспорте всё утро и полдня. А в полвторого, как и обещала, вернулась домой. Геннадий Юрьевич всё это время был у себя в кабинете, разбирая свои ночные мысли, записанные на жёсткий диск.

Ника постучалась к нему в кабинет и, после того, как открылась дверь, вошла, сказав, что уже готова. Геннадий Юрьевич кивнул и ответил, что через минут двадцать выйдет.

В 13: 57 аэрокар стартовал.

Ника с трепетом ждала, когда они окажутся в институте, и папа покажет ей космический корабль.