Читать книгу Гендерфлюид - Ивар Рави - Страница 7

На обед я решил пойти в том же платье, в котором ходил на пляж. Пришлось снова его прогладить. В джинсах, конечно, было бы удобнее, но джинсы обтягивают, и это привлекает лишнее внимание. А мне хватает приключений и без этого.

В ресторане было многолюдно, основная масса туристов были из Германии, на втором месте по количеству шли мои соотечественники. Две силиконовые блондинки с огромными наманикюренными ногтями ели с брезгливым выражением лица, словно чистили коровник, а не сидели за столом в ресторане, семейная пара не успевала делать замечания своим детям, все время вскакивающим с места.

Набрав в поднос еду и, найдя глазами свободный столик в углу, решительно двинулся к нему. Не успел подойти, как его заняли парень с девушкой, и другой свободный столик остался практически в центре ресторана. Пришлось устраиваться за ним. Лишь усевшись, я заметил по соседству моего многокилограммового «друга», который сидел в компании еще трех мужчин, по внешнему виду не сильно от него отличавшихся, если только не считать, что они были менее объемны. Вся четверка на минуту отвлеклась от еды, просканировала меня своими мутными похотливыми глазками, потом снова начала усиленно работать челюстями, изредка перебрасываясь фразами.

«Пронесло», – подумалось мне, но оказалось, я недооценил мстительность заведующего отделом инновационных технологий. До меня доносились обрывки их разговоров, но, прислушавшись, понял, что речь шла обо мне. Я узнал о себе очень много нового: я оказался штатной подстилкой местных арабов, динамил нормальных мужиков, строя им при этом глаза и благосклонно принимая напитки. Разговор сопровождался хмыканьем, несложными восклицаниями типа «вот сука» и порой смешками. Это было предсказуемо, уязвленная гордость Сергея Викторовича требовала сатисфакции, и он нашел выход в обливании меня грязью, тем самым успокаивая себя в своей неудаче и позоре. Ярость вскипела во мне, как вода в чайнике. Несколько раз я порывался вскочить и хорошим хуком отправить эту тушу в нокаут, но вовремя вспоминал, что моих женских силенок может не хватить, а потренироваться негде.

Я уже практически заканчивал обед, торопясь скорее покинуть это злополучное место, когда одна фраза, сказанная особенно громко, привлекла внимание не только мое, но и доброй половины русских туристов в зале.

– Да я уверен, что эта сучка даже трусов не носит, чтобы облегчить работу черножопым. Знаю я таких, перед своими нормальными, русскими мужиками ломаются, а с этими черножопыми под каждыми кустами трахаются. Эти чурки их брюхатят, а они потом посольство засыпают жалобами, чтобы узаконить своих ублюдков и дать им гражданство России. Ты что думаешь, Василий, какого хера она приехала? Загорать, лечиться? Да хера с два, на экзотику, на обрезанный потянуло… Конец его фразы потонул в хохоте его товарищей. При этом засмеялись и две силиконовые дуры, сидевшие через столик.

«Никакой женской солидарности», – со вздохом горечи подумал я, а дальше все произошло спонтанно: руководствуясь эмоциями, а не разумом, я залез под платье и, чуть приподняв попу и поерзав на стуле, стянул с себя трусики, купленные мной у Марии. При этом мне пришлось обнажить бедра довольно прилично, но это уже было неважно. Встав из-за стола и повернувшись к Сергею Викторовичу, чеканя каждое слово, я произнес на весь зал:

– Как же вам не дают покоя мои трусы! Вот они, посмотрите хорошенько! Боюсь, что у вас разовьется комплекс неполноценности, так что дарю их вам при свидетелях! Нюхайте на здоровье! Можете даже съесть! – Хороший замах – и, пролетев полтора два метра, трусы попадают прямо ему в лицо, цепляются за кончик носа и, словно нехотя, соскользают прямо в его столовую тарелку, на огромный бифштекс.

Вот теперь ресторан грохнул: смеялись даже немцы. Не надо понимать русский язык, чтобы оценить иронию, эмоции зачастую более емки, чем любые слова. Сергей Викторович попытался вскочить, но забыл про багаж в виде огромного живота. Он опрокинул стол и, пытаясь удержать его, грохнулся на пол сам, потеряв равновесие. Если на падение немцы реагировали сдержанно, то официанты схватились за животы. Однако, продолжая давиться смехом, помогли ему принять вертикальное положение. Взгляд униженного Викторовича, который я поймал, выходя из зала ресторана, не сулил мне ничего хорошего. Что, впрочем, и подтвердилось через час, когда раздался стук в дверь.

Я как раз отдыхал, прокручивая случившееся в ресторане и коря себя за глупость. Меня развели как лоха, спровоцировав на необдуманный поступок. За дверью находился менеджер отеля Аббас Шишани, как значилось наего бейджике, за его плечом испуганно маячил Рахим. Аббас вообще не знал русский, я плохо знаю английский, поэтому вся беседа длилась через Рахима. От меня потребовали покинуть отель в течении часа. Сдать ключ и гостевую карточку. На все мои заверения, что номер оплачен еще на пять дней и я имею право здесь находиться, мне было резонно замечено, что номер оформлен на господина Светлых. Отель благосклонно относится к гостям, но до той поры, пока их действия не выходят за рамки приличий. Еще раз повторив, что через час я должен покинуть отель, для наглядности постучав по циферблату наручных часов, менеджер удалился.

Вот теперь я запаниковал. Будь у меня паспорт, не составило бы проблемы заселиться в любой отель поблизости, но паспорта не было, был только Рахим.

– Ты не знаешь, никто в вашем поселке не пускает квартирантов? – спросил я. – Мне не хочется жить в отеле, эти отели проводят антифеминисткую политику, – я всхлипнул пожалостливее. Интуиция подсказывала, что он пальцем не пошевелит ради мужчины, но ради девушки постарается прыгнуть выше жопы.

– Ты можешь жить у меня! – обрадованно выпалил Рахим.

– Исключено! Рахим, ты очень хороший человек, но ты сам понимаешь, что это невозможно, – мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сорваться. И этот туда же! Да черт побери, неужели на мне вывеска висит «Бери кто хочет»?!

– Александра, ты не поняла, – замахал руками Рахим. – У меня, это значит в хостеле, там живут многие сотрудники отеля. Это в километре отсюда, и цена очень небольшая. Моря там, конечно, поблизости нет, но комнатки вполне хорошие, все удобства есть. Только хозяев с животными не пускают, а так очень прилично.

– А ты знаешь Мари, продавщицу с магазинчика, который в отеле? Она случайно не там живет? Мой вопрос немного смутил Рахима и, помедлив секунду, он ответил:

– Конечно, знаю. Мы долго жили вместе, но сейчас у нас период, когда мы отдельно. И да, она живет в том же хостеле. Я и сам там живу, но сейчас много туристов и мне разрешили ночевать в отеле, чтобы все время быть под рукой.

– Рахим, а там есть свободные комнаты?

– Там всегда есть комнаты, это же не пятизвездочный отель, да и от моря далековато. Ответ меня вполне устроил. Оставался лишь вопрос, согласится ли он отвести меня туда вместо того, чтобы вешать лапшу туристам. На мой вопрос Рахим ответил утвердительно, добавив, что никакие деньги не заставят его отказаться от помощи такой красивой девушке. «Кобелина», – сделал я себе отметку мысленно. К нему не стоит поворачиваться спиной. Но больше мне не к кому было обратиться за помощью, так что и выбирать было не из чего. Конечно, жалко оставлять отель с оплаченным номером, но он и категоричность менеджера не оставляла места для двоякого толкования.

– Я спущусь через полчаса, подождешь меня в фойе? – мой вопрос был риторическим, тем не менее Рахим кивнул и пошел вниз, я же стал собирать свои вещи. Управившись за несколько минут, я переоделся в рубашку и джинсы, а платком из арабского костюма обвязался вокруг талии. Получилось нечто вроде парео, смотрелось скромно и со вкусом.

В фойе было пустынно, наступил час послеобеденного отдыха, и только самые стойкие туристы из России в это время могли шастать по территории. Но в этот раз практически никого не было, только семейная пара с детьми усиленно изучала рекламные проспекты, выложенные пирамидкой на столе. Рахим взял у меня чемодан, и мы пошли к его машине, видавшему виды обшарпанному фольксвагену гольф то ли третьего, то ли четвертого поколения.

Ехали молча, получив односложные «да» или «нет» на свои вопросы, Рахим больше не пытался разговаривать. Небольшой, аккуратный поселок Совайме, как значилось на табличке, по моим ощущениям находился куда больше чем за километр, пожалуй, за все десять… Мы подъехали к двухэтажному зданию, во дворе которого росли пальмы с голыми стволами и пучками чахлых листьев высоко вверху. Рахим посигналил несколько раз, и из двери первого этажа вышла пожилая женщина. Что-то недовольно бурча, она опустила цепь, заменявшую шлагбаум. Рахим припарковался под деревом и, сказав мне пока сидеть в машине, подошел к старушке. Минут пять они разговаривали, ожесточенно жестикулируя, потом он вернулся с довольной улыбкой:

– Комната есть, с удобствами, стоит всего двести тридцать динаров, пожалуй, в месяц. Рахим сиял как медный самовар. Я быстро перевел двести тридцать динаров в рубли, у меня получилось двадцать пять штук. А нехилая цена, словно в Одинцово двухкомнатную квартиру снимаю. Подозреваю, что в этой сумме находится и рахимовский немалый процент. Но в моем положении торговаться без вариантов, так что, состроив благодарное лицо, я выразил свое положительное отношение к такой договоренности.

Рахим помог донести чемодан на второй этаж и сбегал за ключом. Комната, скорее, жилой отсек, состояла из маленькой кухни, совмещённого санузла а-лятурка, то есть отверстие в полу со сливом, и небольшой спально-гостинной комнаты три на пять метров. Я поблагодарил Рахима, пытаясь вложить искренность в голосе, и отсчитал ему динары из той тысячи, что снял в банкомате отеля. Выяснив, что комната Марии находится в следующем подъезде и тоже на втором этаже, я отпустил довольного Рахима рассчитаться с хозяйкой квартиры. Перед уходом он оставил мне свой номер для связи в случае чего.

А передо мной встали проблемы, которые я своим непродуманным поступком просто ускорил. Пройдет пара дней, и отсутствие Александра в отеле заметят наверняка. Если раньше мама не поднимет тревогу. В любом случае у меня буквально два-три дня, чтобы снять с карты все деньги, потому что потом ее заблокируют. Когда выяснится исчезновение Александра, мое проживание в его номере станет ключевой уликой, а значит, мне надо уехать из Совайма самое позднее через пять-шесть дней, пока не раскрутилась бюрократическая машина. А тогда, спрашивается, какого черта я заплатил за месяц? Или я стал думать, как типичная блондинка, хотя по типажу сейчас шатенка? Ладно, об этом поговорю с Марией, буду думать, как мне вернуть мои деньги.

Оставив чемодан в комнате, спустился во двор и поднялся на второй этаж к Марии. Звонка в двери не было, пришлось постучать. Дверь открылась не сразу, и Мария с заспанным лицом вытаращилась на меня:

– Александра?!

– Привет, не впустишь меня?

– Да-да, конечно. Мария открыла дверь шире и посторонилась, пропуская меня внутрь. Комната ее была точной копией моей, единственным отличием был более обжитой вид, занавески на окнах, пара плющевых игрушек и, конечно, стол, на котором стояла посуда. – У меня бардак, я не ждала гостей, извини… Мария, заметив мой взгляд, быстро подхватила грязную посуду и положила их в раковину. Взяла тряпочку, несколько раз протерла стол, потом – стул и предложила мне присесть.

– Саша, как ты здесь оказалась? Решила совершить экскурсию и посмотреть быт наемных рабочих в Совайме? – Мария улыбнулась. Я не стал умничать и честно рассказал, что со мной случилось за последние сутки. Про приставание старого борова, про его жалобу и про то, как мне предложили покинуть отель. Мария слушала внимательно, не перебивая, хотя видно было, что это ей дается нелегко.

– И вот так я оказалась здесь, оплатила квартиру, буду думать, что мне делать дальше, – закончил я рассказ. Мария помолчала секунду, словно собираясь с духом, и потом выпалила:

– Он тебя бросил?!

– Кто? – я ошарашенно посмотрел на девушку. Она была серьёзна и явно не шутила.

– Ну, твой парень, Александр.

– Нет, Мари, дело совсем не в нем, но… – начал я убеждать девушку и поймал себя на мысли: «А если типа дело не в нем, то что тебе мешает позвонить „своему парню“ – и все твои будут проблемы решены?» Я видел, что мой ответ не убедил Марию, и четко осознал, что мое единственное спасение и выход – рассказать честно все с самого начала. Если я начну со лжи, то вряд ли смогу рассчитывать на помощь. В горле пересохло от волнения, Мария выжидающие смотрела на меня, понимая, что я собираюсь что-то сказать и это что-то очень важное. Был риск, что девушка примет меня за сумасшедшую, но отступать было некуда, да и мне нужна была ее реакция. Если она не поверит мне, то можно ли рассчитывать на посольство России, куда я все же планировал обратиться с просьбой о помощи?

– Мария, не угостишь меня чаем? – спросил я, сглотнув. – Мне надо рассказать тебе что-то очень важное, очень личное, и у меня нет уверенности, что я не буду выглядеть в твоих глазах идиоткой. Мария, молча поставила чайник, вытащила пару стаканов и розетку со сладостями.

– Меня зовут Александр, я парень и мне двадцать семь лет, я приехал на лечение и уже две недели находился здесь. Потом я поехал в экскурсию в Петру. Там был старик, весь в белой одежде, куривший кальян. Мне очень захотелось отлить и тогда я… Мария сидела с открытым ртом, по ее глазах было явно написано, что по мне психушка плачет, причем плачет конкретно.

– Остальное ты уже знаешь, – закончил я и устало откинулся на спинку стула. Рассказ получился сбивчивым, немного перепутанным по хронологии, но всё, даже детали, я озвучил. Мария подошла ко мне и положила руку на лоб, потом внимательно посмотрела в мои глаза. В ее глазах было сострадание и жалость. Ее следующий вопрос меня чуть не скинул на пол:

– Саша, ты приехала работать по эскорту и сбежала от них? Я часто слышала о девушках, которых обманом вывозят на работу за границу, вывозят работать в модельные агентства, а попадают они в публичные дома. У них забирают документы, их держат взаперти. Вот почему у тебя нет документов. Можешь мне довериться, я никого никогда не осуждаю, сама не безгрешная. Мы можем обратиться в посольство, я думаю они помогают таким девушкам, но то, что ты мне рассказала, это бред!

– Чистая правда! – я даже вскочил со стула. – Мария, как ты могла подумать, что я шлюха?! Разве я похожа на них?! Впервые за все время пребывания в женском теле в моем голосе была истерика.

– Ты очень красивая, – уклончиво парировала девушка, давая понять, что ее предположение насчет эскорта верное. И тут меня прорвало: заплакал, заплакал против своей воли, заплакал навзрыд, по девичьи. Сказывалось напряжение всех этих дней, чужое тело, чужая страна, да будь все это проклято!

Мария опешила, потом обняла меня и прижала к себе, поглаживая по волосам и приговаривая:

– Поплачь, моя девочка, тебя отпустит. Но так же внезапно, как начал плакать, я успокоился, внутренне ненавидя себя за эту слабость.

– Я не девочка! И столько уверенности и воли было в этих словах, что в глазах Марии я заметил смятение, ее непоколебимая уверенность в своих словах пошатнулась. Я стал развивать успех, рассказывая о своей семье, о своих девушках, о своих пристрастиях. Я рассказывал и рассказывал – о своем первом сексуальном опыте, о службе в армии, о своих корешах. О том, что нравилось мне в прошлой жизни и что я не переносил на дух. И это все были мужские привычки и мужские темы. Чтобы окончательно ее добить, показал смс-переписку с Андреем с первого дня приезда в Иорданию.

Мария, похоже, поверила, или, по крайней мере, она уже ни в чем не была уверена.

– Сердцем я тебе верю, но понять всего этого разумом не могу, – призналась она. – Живу здесь четыре года, но никогда не слышала ни о чем подобном. Да и никто, наверное, не слышал.

– Мария, мне надо вернуться домой, но я не знаю, как это сделать без документов.

– Может, обратиться в посольство? – предложила Мария.

– И что я им скажу? Привет, я парень, но в теле девушки, а попал туда сам не знаю как? Нет, я не думаю, что они поверят. Пошлют куда подальше, если чего не хуже. Даже ты мне не веришь до конца. А они если решат помочь, должны установить мою личность, сделать запрос в Россию. И кто я? Какая у меня фамилия, где я жила, кто мои родители? Меня не существует. Мария, меня просто нет на этом свете. Я не могу сказать, что потерян паспорт, ведь где-то он выдается, значит, остаются копии, записи. И на какую фамилию, и в каком городе их искать? А если тело девушки не из России? Тогда искать как? Интерпол подключать? Да они, скорее, меня в террористки запишут и пустят в расход.

На протяжении моего монолога Мария сидела неподвижно, а потом вскочила.

– Я знаю, как ты можешь попасть в Россию!

– Как? – я с надеждой уставился на нее.

– Мы сделаем тебе здесь паспорт, за деньги здесь можно сделать все, и потом устроим тебе фиктивный брак с русским туристом. И ты, как законная жена, въедешь в Россию. Мария торжествующе посмотрела на меня после своих слов.

– Мария, это бред, – я слабо улыбнулся. – Пройдут месяцы, прежде чем мы сможем сделать паспорт, если вообще сможем. И потом, где мы найдем мне фиктивного мужа? И почему он должен согласиться? На границе его и меня ФСБ так отсканирует, что он даже расскажет им про свой подростковый онанизм, а меня заберут как шпионку. Нет, этот вариант мог пройти в начале двадцатого века, но не сейчас. Я, конечно, придумаю, что мне делать, но мне нужно время, чтобы все осмыслить и принять верное решение.

Перевел дух после долгого монолога и продолжил:

– Мария, я придумаю как это сделать, в конце концов, я мужчина! – мне стало жаль эту девушку, на голову которой я свалился. – Сейчас для меня главное – снять деньги с карты, закупиться необходимым и найти подходящую берлогу.

– Но здесь не водятся медведи, – возразила мне девушка. – И зачем тебе берлога?

– Берлога, это так, просто квартира, – я улыбнулся. – Через какое-то время меня начнут искать как свидетеля или соучастника исчезновения Светлых Александра. А то, что я здесь, знает Рахим. Как думаешь, он скроет это, если его будет опрашивать полиция?

– Не скроет, – убежденно ответила Мария.

– Ты завтра работаешь?

– Нет, мы работаем два через два.

– Тогда завтра надо снять деньги и кое-что докупить. Потом посмотреть место, где схорониться, лучше всего в Аммане. В крупном городе живут разные люди, там легче затеряться.

Пока мы пили чай с арабскими мармеладками, я усиленно думал, как мне свалить домой, но, как назло, ничего умного в голову не приходило.

Попрощавшись с Марией, я вернулся в свою комнату, ничего делать не хотелось. Все равно, частично распаковав свои вещи, я решил пройтись до продуктового магазинчика: надо было купить хлеб, яйца, чай. Пока ходил в магазин и обратно, начало темнеть. Я сварил себе пару яиц и, вскипятив чай, поужинал. Несомненным плюсом женского организма была меньшая потребность в еде. Полежал в кровати, перебирая контакты в телефонной книге в поисках возможного спасителя, но не нашел ни одного, кто бы реально мог мне помочь. Так и не заметил, как провалился в сон, не раздевшись и не почистив зубы.

Лишь спустя некоторое время, я несколько раз задавал себе вопрос, почему Мария поверила мне, почему согласилась помогать, рискуя своим нахождением в стране.