Читать книгу Роман-откровение врача-диетолога - Жан-Мишель Коэн - Страница 9

В Булонском лесу день начался с хорошего предзнаменования. Кружение медсестер по больничным палатам, мельтешение тележек, развозящих завтрак пациентам, снующие туда-сюда по коридору, так резко контрастирующие между собой, силуэты больных, занятых утренним туалетом, – все эти незыблемые утренние дела главный врач клиники очень любил. Эта суматоха – косвенное доказательство того, что и в его ремесле тоже есть свои ориентиры и контрольные точки. Даже если в спокойном течении терапевтического процесса возникают порой неожиданные водовороты, строгость и неброскость, которую излучает само здание клиники, всегда действует на него успокаивающе и ободряюще.

Проходя по второму этажу, доктор взглядом наткнулся на приоткрытую дверь палаты Сары. В щель он увидел голову Люсио, который, видимо, сидел на краю кровати. Вполне естественно было бы войти и спросить о самочувствии пациентки, однако интуиция подсказывала, что делать этого не следует. Если бы там было что-то не так, Люсио уже предупредил бы его. Метью собирался и дальше уважать их договор, оставив эту девушку целиком на попечении своего молодого коллеги.

* * *

Сара скосила глаза в сторону Люсио:

– Это что же, ты меня вернул к жизни?

– Скажи спасибо Метью, а я ему только помогал.

– По мне, лучше думать, что это ты меня спас, потому что тебя я вижу чаще, чем его.

– Сара, я не хочу тебя обманывать, на самом деле я здесь только потому, что заключил с Метью договор.

– Как это?

– Ты знаешь, что произошло, у тебя сердце остановилось. Если ты не начнешь есть нормально, ему придется перевести тебя в другое отделение, а может, даже в другую больницу, где тебе поставят гастрологический зонд и будут кормить принудительно. С того момента, когда ты сама стала представлять угрозу своей жизни, считается, что твое личное согласие на лечебные процедуры необязательно.

Больная судорожно сжала край одеяла:

– Ни за что! Если это произойдет, я тут же смоюсь отсюда.

Девушка попыталась встать на ноги, но зашаталась от сильного головокружения. Люсио успел подхватить ее и уложил на кровать. Он нежно погладил ее по лбу.

– Ага, смоешься…

– Да уж, – покорно вздохнула Сара.

В комнате повисло молчание. Сара закрыла глаза, и Люсио решил, что она заснула. Поэтому он вздрогнул от неожиданности, когда девушка, не поднимая ресниц, спросила:

– Ты любишь меня?

* * *

Молодой человек застыл в недоумении.

С того самого дня, когда Сара поступила в их клинику, Люсио чувствовал потребность заботиться о ней, словно влюбленный. Поскольку ему приходилось ухаживать и за другими больными с таким диагнозом, то он знал, что девушки, больные анорексией, часто бывают очень обаятельны. Несмотря на легкий пушок, лануго, иногда покрывающий их лица, тонкость и острота черт сообщает их внешности некую призрачность, словно перед вами мираж, видение, возникшее из колебаний воздуха. А их тело, практически лишенное плоти, движется только благодаря усилиям воли и острого ума. Но все происходящее с Сарой было совсем другого рода. И не только из-за ее особенной красоты. Было еще что-то, не поддающееся определению, но глубоко его трогающее. Однако он не имеет права влюбляться в свою пациентку, это против врачебной этики!

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Не знаю, может быть, потому, что никто никогда так часто и много не занимался мной. А у тебя есть жена, дети?

– Нет, я один.

– Я просто дура, извини меня. Но разве можно ждать чего-то другого от несчастной анорексички? К тому же мой отец разделался бы с тобой в два счета.

– Да перестань ты без конца твердить о своем отце! В конце концов, на земле не только он один. Ты тоже занимаешь на ней какое-то место!

* * *

Сара замолчала. Как ему объяснить? Как сказать, чтобы он понял, что она выросла в довольстве и достатке, что ее родители не только никогда ее не ударили, но даже ни разу не отругали, что она никогда и ни в чем не нуждалась? Что она, напротив, была слишком избалована, слишком опекаема: няня, повариха, шофер, учителя на дому, игрушки, какие только пожелает? Но этим самым родители отдаляли ее от себя все больше и больше. Что поздними вечерами, когда она никак не могла уснуть, единственной ее радостью было услышать звук отворяемой двери и голоса родителей – это означало, что она все-таки не одна, что они тоже живут в этом доме?

Что когда, случайно, она попадалась отцу на пути и он дотрагивался до ее щеки, причем тепло его ладони она помнит до сих пор, она таяла и в эту минуту его просто обожала, как, впрочем, и всех, кто приближался к нему?

* * *

Сара смахнула слезы, набежавшие от этих воспоминаний. Она должна сделать усилие и ответить Люсио.

– Знаешь, что он сделал в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать?

– Что?

– Поскольку у него была важная встреча, он сказал, чтобы я заехала за ним в его офис, и пообещал, что, как только он освободится, мы пойдем ужинать вместе, только он и я, только вдвоем – по случаю моего совершеннолетия. Я не могла поверить своим ушам, я с ума сошла от радости. Пока мы ехали в машине в ресторан, зазвонил его сотовый телефон.

Разговаривал он совсем недолго. Затем он повернулся ко мне, вид у него был сконфуженный. Он сообщил мне, что так уж получилось, мы не сможем поужинать вдвоем, но зато он придумал кое-что другое. Он попросил шофера остановиться у какой-нибудь кондитерской. Из магазина шофер принес розовую коробку и поставил ее на сиденье между нами. В коробке было шесть разных пирожных и свеча. Он поставил ее на шоколадный эклер и зажег. Потом он предложил мне ее задуть, сказал мне: «Поздравляю с днем рождения», поцеловал меня и вышел из машины. В окно я видела, что он ловит такси. Шофер отвез меня обратно домой. Я поднялась в свою комнату с этой коробкой пирожных. Я их все съела, Люсио, меньше чем за пятнадцать минут. Я их пожирала, вгрызалась, глотала и не могла остановиться. Потом я посмотрела на себя в зеркало. От всего проглоченного живот вздулся, я вся была перемазана шоколадом, кремом, джемом, повсюду к одежде прилипли крошки. Я увидела, какая я уродливая, грязная, недостойная быть его дочерью, недостойная ничьей любви.

– И с тех пор у тебя все и началось?

– Думаю, да.

– Сара, ты не рассердишься, если я попытаюсь немножко покормить тебя?

– Смотря чем.

Хотя в палате царила тишина, но Люсио казалось, что грянул гром.