Читать книгу Безлюди. Сломанная комната - Женя Юркина - Страница 10
Глава 8
Дом спящих
ОглавлениеДарт
Сидя за рулем своей старой колымаги, Дес приложился к пузырьку и сделал пару глотков. «Для разрядки», – объяснил он, поймав на себе осуждающий взгляд. Он не мог оставаться спокойным, пока в его кармане лежала недопитая склянка чего‑нибудь забористого, горького, именуемого «настойкой».
Дарт почти пожалел, что послушал совета и взял к себе в компанию помощников. Кажется, им самим требовалась помощь. Приготовления были в самом разгаре: Дес бодрился содержимым склянки, Фран все никак не могла укротить свои непослушные кудри, чтобы повязать на голову платок для полного преображения в уличную торговку. Дарт то и дело сверялся с карманными часами. Стрелка ползла к полуночи, но слишком медленно, будто нарочно изводила его.
– Ну как? Я похожа на торговку? – спросила Фран, поправив съехавший на лоб платок.
Образ ее довершал домотканый фартук, вроде тех, что носили молочники. Кувшин тоже был при ней, и всю дорогу в тряской колымаге она, прижав его к себе, точно сокровище, переживала, как бы не расплескать содержимое, что обошлось ей в полмонеты.
– Больше смахиваешь на воровку, которая обчистила ферму, – хмыкнул Дес.
– А заодно швейную лавку. И сейчас у меня есть сотня булавок, чтобы проткнуть твой болтливый язык, – огрызнулась Фран.
– Вообще‑то, я хотел сделать комплимент.
– А я – пожелать тебе хорошего вечера.
– Да замолкните вы уже, – не сдержался Дарт и раздраженно хлопнул крышкой часов. Добившись тишины, он добавил: – Можем начинать.
Фран тут же выудила из кармана фартука пузырек сонной одури, плеснула немного в кувшин, а затем слегка поболтала его, перемешивая. Минута – и молоко превратилось в зелье для смотрительницы. По ночам на жилом этаже всегда дежурила одна из воспитательниц, и следовало усыпить ее бдительность, чтобы Офелия могла незаметно ускользнуть из спальни. После ей предстояло спуститься по черновой лестнице к постирочной и ждать у окна, выходящего на задний двор.
Их колымага стояла неподалеку, скрытая ночным мраком. На безлюдной улице маячила лишь фигурка в белом платке – да и та вскоре скрылась за углом.
Они ждали в напряженном молчании. Тишину нарушало лишь глухое тиканье часов и постукивание пальцев о руль. Это действовало на нервы. Минуты текли чудовищно долго, и Дарту казалось, что его закупорили во времени, заставляя проживать одно мгновение снова и снова, чтобы свести с ума. Возможно, он уже помутился рассудком, если решился на такой отчаянный поступок. Откликнувшись на его мысль, изобретатель резонно заметил, что Дарт пытался действовать иначе, однако ничего не добился. Дуббс оказался безвольным исполнителем, от которого ничего не зависело; следящие в своих поисках не продвинулись ни на шаг; а градоначальник молча отсиживался за спинами секретарей, отклоняющих все прошения. Когда Дарт явился в городскую управу, хмурая женщина в приемной указала ему на дверь и, как бы напоминая, где его место, посоветовала перечитать служебный Протокол домографа. Все неудачи, тщетные усилия, ложные надежды привели его к тому, что он намеревался сделать теперь. И, по крайней мере, еще двое человек поддерживали его в этом.
Дес, сидящий рядом, резко оживился, и Дарт, вынырнув из своих мыслей, увидел то же, что и он: плывущее в полумраке белое пятно. Вскоре оно обрело очертания фигуры в фартуке и косынке.
– Сделано! – с гордостью заявила Фран, запрыгивая на заднее сиденье. – Ваша очередь рисковать задницами, мальчики.
– Что‑то меня это не вдохновляет, – пробормотал Дес, но так и не услышал ободряющей речи, а потому снова приложился к пузырьку с настойкой.
Пока Фран, приткнув кувшин рядом с собой, избавлялась от костюма уличной торговки, Дарт сверился с часами. До полуночи оставалось пять минут, и этого хватило, чтобы перемахнуть через ограду, пересечь двор и найти нужное окно.
Ночь выдалась холодной и безветренной. Ни дуновения, ни шороха, ни движения. Воздух был прозрачным и хрупким, как лед: тронь – разобьется. Все будто застыло, онемело, и с ними случилось то же самое. Недвижимые и молчаливые, они вглядывались в мутное стекло и ждали, когда за ним появится Офелия.
– Кажется, она опаздывает, – не выдержал Дес.
– Подождем еще немного.
– А потом?
– Заберусь через окно и проверю, в чем дело, – ответил Дарт, надеясь, что ему не придется реализовывать эту часть плана.
– Рамы открываются изнутри, – резонно заметил друг.
– Значит, выбьем стекло.
– Это, по-твоему, тихо и незаметно?
Дарт промолчал. Тяжесть во внутреннем кармане куртки вселяла уверенность, однако он не стал ничего объяснять, раздумывая над тем, почему Офелия до сих пор не пришла.
«Что‑то случилось», – запаниковал трус.
«Пора вынести это окно и вытащить ее», – подстегнул хмельной.
Дарт не собирался выбивать стекло. Это бы наделало много шума и переполошило весь приют, да к тому же добавило проблем и без того ветхому, продуваемому ветрами, зданию. Зато он знал, что в постирочной, где стоял резкий запах щелока и клубился пар, всегда держали окна распахнутыми. Вряд ли прачка каждый раз закрывала рамы на задвижки. Его предположения оказались верны. Он всего лишь поддел раму снизу, и та поддалась.
Дес одобрительно присвистнул. Удостоившись похвалы, Дарт забрался через окно и спрыгнул на пол – осторожно, почти беззвучно. Мог бы не стараться. Следом за ним ввалился Дес и смачно выругался, потому что напоролся на торчащий гвоздь. Повезло, что от спального крыла их отделяли хозяйственные помещения и коридоры. Единственными, кто мог услышать его крепкое словцо, были живущие здесь мыши.
– Ну вот, наквакала, – выпалил он, потирая ушибленное место. Несмотря на то что Дес был категорически не согласен рисковать своей задницей, проклятие Фран настигло его в облике гвоздя, едва не вспоровшего ему штаны.
Дарт решил больше не терять времени и подняться на этаж, чтобы проверить обстановку. Что, если Офелию опоили сонной одурью? Или заперли в комнате? Или… Он перебирал разные варианты случившегося, и тревога толкала в спину, гнала наверх.