Читать книгу Снегирим - Катерина Левинбук - Страница 11

В восьмом классе к стандартной программе в спецшколе № 4 прибавился новый предмет – так называемый УПЦ, учебно-производственный центр, куда ученики ходили вместо уроков труда и где должны были получать профессиональную подготовку. Сам центр был размещен в отдельном здании между двумя школами – 4-й английской, где училась Катя, и 2-й физико-математической. Занятия эти у школьников особенного энтузиазма не вызывали, но были обязательными – три часа в неделю, без вариантов. В тот год готовили машинисток и программистов. Ясно, что всех девочек направляли в машинистки, куда готовилась пойти и Катя.

«Ну хоть печатать научусь, авось когда-нибудь роман напечатаю! Не в программирование же идти», – рассуждала она, представляя себе необъятный компьютер, который в 1986 году занимал всю комнату, а некоторые его части даже приходилось располагать в соседних помещениях. К тому же при виде непонятных знаков Катя моментально отключалась – что это за хрень?!

В первый день УПЦ Катя слегка задержалась: она решила идти пешком в школу, чтобы насладиться красотой бабьего лета. Пританцовывая, она собирала кленовые листья возле Нового цирка и Детского театра Наталии Сац и тихо напевала песню Аллы Пугачевой «Миллион алых роз». Душа как будто пела в ожидании чего-то необычного. Она медленно шла по Университетскому проспекту, и лучи солнца нежно играли на ее лице. Несмотря на раннее утро, людей на улице было мало, и Катя вдруг подумала, что ее любимая и родная Москва сейчас принадлежит только ей. Какое-то непонятное и необъяснимое счастье заполнило ее изнутри, и Катя решила купить мороженое – это было единственное, что можно было добавить к и так почти совершенному моменту! Она никуда не спешила – была уверена, что на первом занятии по УПЦ будут долго разбираться между двумя школами, кто откуда и кого куда направлять, так что лишние несколько минут ее отсутствия никто не заметит.

Возле универмага «Москва» она купила шоколадный стаканчик. Какое счастье, что хватило, иначе пришлось бы покупать ванильный, а разве их можно сравнивать? Ванильный как будто бесцветный внутри, вообще ни о чем! А вот шоколадный – таял во рту, чудо просто!

Когда Катя дошла до УПЦ, то оказалось, что все уже распределены по классным комнатам и, похоже, давно занимаются. «Блин», – подумала она. Она направилась в комнату «машинисток», увидела печатавших девочек из своего класса и аккуратно спросила у учительницы, можно ли войти. Учительница сказала, что в их классе больше места нет – придется идти на программирование, раз опоздала. Катя испуганно стала объяснять, что уже записана в «машинистки» и программирование ей никак не подходит. Учительница ответила, что сегодня все равно придется просидеть одно занятие с программистами, а на следующей неделе разберемся. Поняв, что спорить бесполезно, Катя уныло потащилась в этот другой класс, причитая себе под нос: «Бред собачий! Чего там время тратить, лучше бы вообще не приходила! Все настроение испортили – вечно так, все через задницу!»

Она увидела огромную комнату с надписью «Компьютеры и программирование» и, войдя, поняла, что занятие еще не началось, так как многие болтали, ходили по классу, а учителя в комнате не было. Катя растерянно стояла в центре класса и пыталась понять, куда ей лучше податься. Вдруг она заметила симпатичного мальчика, который доставал свои вещи из портфеля и болтал еще с парой ребят. Мальчик был худой, темноволосый, с очень темными ресницами и бровями, карими глазами и приятной улыбкой. Увидев его, она уже не могла отвести глаз. Что в нем было особенного, неясно, но этот момент она запомнила на всю жизнь! Дыхание участилось, и она тут же почувствовала, что произошло что-то невероятное. Она, не задумываясь, направилась к нему и спросила, свободно ли место рядом с ним и можно ли в таком случае сесть за его парту. Мальчик встал, и стало видно, что он очень высокий: Катя не доходила ему даже до плеча – в этом было что-то особенно приятное, ну типа ощущения его мужественности, – и сказал: «Пожалуйста, конечно». Его прекрасная улыбка очаровала ее окончательно. Будто пуля попала в цель, вошла внутрь и застряла.

В этот момент кто-то позвал его: «Илья, ты алгебру сделал?» Услышав имя мальчика, Катя как будто первый раз узнала классическую музыку – ну, например, Лунную сонату, которую так красиво играла на рояле Тамара. Мало того, что его имя показалось ей волшебным, в ее голове в этот момент отчетливо прозвучало «Мой Илюша!».

Занятие продолжалось три часа, но Катя даже не пыталась слушать муть про алгоритмы, которую так внимательно и очень аккуратно записывал Илья. Он сидел рядом, и она будто растворялась в его ауре, периодически нетерпеливо вздыхая: «Ну он спросит, как меня зовут?»

После урока Илья стал собираться, не обращая на Катю никакого внимания, он болтал с товарищем, просил его сверить какие-то ответы. Товарищ отказался – спешил на другие занятия, а вот Катя свой шанс не упустила, заявив, что никуда не торопится и с удовольствием поможет. Илья повернулся и как будто увидел ее впервые.

– Буду безумно благодарен! – ответил он, и Катя восхитилась его хорошими недетскими манерами.

– Да не вопрос, – отозвалась она. – Меня, кстати, Катя зовут.

Помогая Илье, Катя не особенно задумывалась о сути происходящего, перед ее глазами как будто горело электронное табло: «Он будет мой, и только мой!».

* * *

Катя всегда смотрела на жизнь с женской точки зрения, то есть считала, что судьба несправедлива к женскому полу – вечно приходится ждать решений мужчин, ну или хотя бы делать вид. Но это изменилось в день, когда у нее родился сын. Словно спящую красавицу разбудили! Обожая сына с момента его рождения, она стала думать о том, что мужчинам тоже нелегко.

После тридцати лет Катя вдруг поняла, что это только кажется, что выбирают мужчины, а на самом деле их очень часто разбирают самих, да еще так, что они иногда вообще не замечают, как это произошло. Тогда она начала искать подтверждения своей теории вокруг, а найдя их, решила, что просто обязана предостеречь шестнадцатилетнего сына.

– Если тебя по-настоящему интересует какая-то девочка, то встречайся с ней, а если нет, то сразу откажись. Не думай, что раз-два – и все, а потом свободен! Иначе проснешься через тридцать лет с кучей детей и даже сам не поймешь, как женился, – много таких примеров! В это трудно поверить в твоем возрасте, – говорила она сыну, – просто мужчины – как груда чемоданов в аэропорту, которые приходят разбирать. Есть там разные: тяжелые и легкие, крутые фирменные и старые побитые. Наверное, есть и чемодан с клопами – лучше не открывать и руками не трогать, – хихикнула она. – Бывает и чемодан без ручки, ну кто-то, наверное, возьмет, если других вариантов нет, хотя нести неудобно! Часто забрать любой из этих чемоданов – это процесс, сразу не получится! Слышал, что бывает тигр, который с разбегу бросается на свою жертву, а бывает крокодил, который годами ее поджидает? Короче, многим женщинам приходится соблазнять мужчин умно и постепенно и, главное, наивность из себя строить, терпеть не могу все это притворство, но без этого иногда никак! Женщины хорошо умеют притворяться, а мужчины примитивны, ничего не замечают, пока не засосало, а потом уже все, поезд уехал! Просто сначала согласился познакомиться с родителями, потом разделить аренду, ведь так практичнее… Обязательств, кажется, никаких, удобно, и менять что-то лень, все под контролем, ну вот уже и дети – тоже как-то случайно и неожиданно! Женился просто для формальности. В общем, все решили за него, а до него дошло, как до жирафа, только в сорок лет! Теперь уже ему не вылезти, а жизнь личная не сложилась, так как хотел совсем другого… Упаси господь! Запомни, ты должен сам выбирать и отказываться железно, если не хочешь или не подходит, понимаешь, золото? Обещай мне, что не будешь чемоданом!

Она нежно обнимала сына и играла с его волосами, любуясь его темными бровями и ресницами.

– Не беспокойся, мам, у меня есть ты для контроля – все будет ок! Пока еще очередь невест ко мне не стоит! – ответил подросток, с восхищением глядя на мать.

* * *

Когда Катя пришла на следующее занятие в УПЦ, учительница сказала, что постарается найти ей место в группе машинисток.

– Нет-нет, спасибо, – ответила Катя, – я останусь на программировании, мне там понравилось, и у меня уже есть свое место.

Подруга Марина пыталась убедить Катю, что это глупость, что гуманитариям надо учиться печатать, а экзамен по программированию очень трудный.

– Да я ради него любой экзамен сдам, – воскликнула Катя. – Я влюбилась, пойми! Столько про это все читала, и как-то не верилось, а в реальности это, оказывается, еще круче – офигеваю просто! Я его вижу и на месте умираю!

Илья учился всерьез, и его считали подающим надежды физиком. Преуспевал он по всем предметам, интересовало его почти все на свете, но, увы, не Катя. Он легко и любезно болтал с ней до и после занятий, но всегда куда-то убегал или был окружен товарищами. Илья притягивал людей, отличался чувством юмора и сообразительностью и к тому же был невероятно уверен в себе: говорил так, как будто знает ответы на все вопросы, окончательно завораживая этим Катю, которая очень естественно уходила при нем на второй план. Видимо, она устала быть лидером!

Эрудиция Ильи и его умение быть на правильной волне в любом разговоре в сочетании с нестандартным для подростка джентльменством – он часто подавал Кате руку, приносил воду или нес портфель, хотя она понимала, что из вежливости, а не в связи с личным интересом, – делали его уникальным в глазах безумно влюбленной девочки. Катя наслаждалась каждой секундой в его обществе и одновременно искала к нему подход – ну, с любой стороны… Она много общалась со студентами и аспирантами В. З., так что одаренные ботаники из физматшколы были ей понятны, и она быстро подружилась с одноклассниками Ильи, которые восхищались ею и любили ее за чувство юмора. Она надеялась, что ее популярность среди его друзей повлияет на Илью, так до сих пор даже не спросившего номер ее телефона.

Катя жила от УПЦ до УПЦ, а по вечерам сама изучала алгоритмы, так как не хотела отвлекаться на учебу в присутствии Ильи. Теперь ее удручали каникулы – не видеться две недели было невыносимо! Однажды она встретила его в троллейбусе по дороге в школу и от радости уронила портфель, который он галантно поднял и донес до школы. Оказалось, что он живет в соседнем доме – ну куда уже большее везение! Однако больше ей никак не удавалось случайно встретить его, как она ни старалась. Каждое утро Катя пропускала по три троллейбуса в надежде его снова увидеть и несколько раз в день специально проходила мимо его подъезда, но все безрезультатно!

Он был так близок, дружелюбен, неповторим и недоступен! Катя мучилась, но облегченно выдохнула, когда узнала, что в его классе всего три девочки, которые, честно говоря, никак не могли быть ее конкурентками. Внедрившись в группу юных физиков, она аккуратно провела опрос – с девочкой Илью никогда не видели, он только усердно занимался, а на переменах тусовался с парочкой таких же ответственных отличников. «Ну неужели я ему не нравлюсь?» – в отчаянии думала она, хотя что-то ей подсказывало: такого не может быть.

В этот год ее не обрадовал даже день рождения, которого она обычно ждала с нетерпением и восторгом: приглашать Илью было как-то неловко, а без него Кате всегда было скучно. Особенно обидно было, когда выяснилось, что Илья отмечал свой день рождения в тот же самый выходной в феврале, так как родился почти в один день с ней – обоим исполнилось пятнадцать! Успокоило ее только то, что среди его гостей не было девочек, только одноклассники, которые всю ночь играли в карты.

В последний учебный день – уже наутро Катя должна была уезжать с родителями в Киргизию, в гости к студенту В. З. – ребята пришли на УПЦ и увидели надпись, что занятия отменили. Все очень обрадовались, и тут Катя сообразила: она пригласила весь класс по программированию (в основном одноклассников Ильи) к себе домой в гости! Да-да, именно к ней играть в карты! Конечно же, это приглашение было сделано только ради возможности пригласить Илью! Кстати, его фамилия была Лейкин, и Катины подружки постоянно подшучивали, что он никак не поливается, Катя же восхищалась красотой этой фамилии и созвучием с именем Илья. Иногда она даже обращалась к себе «Катерина Владимировна Лейкина» и тренировалась подписываться «К. В. Лейкина».

Ребята прекрасно провели время у Кати дома. Многие были под впечатлением от ее квартиры и шикарной комнаты! Она включила музыку на огромном магнитофоне Yamaha, настроения добавила кассета «Modern Talking». Катя переводила гостям песню «You are my heart, you are my soul»[62], но Илья не обращал на эти душевные слова внимания, поскольку был полностью поглощен картами – он, как В. З., просчитывал ходы в уме.

Катя достала из загашников все деликатесы, которые смогла найти. Даже открыла банку с крабами, которая хранилась на Новый год; девочка сознавала, что ей влетит, но ва-банк так ва-банк – «хрен с ним!». Все, включая Илью, были в чудесном настроении, насладились тусовкой и, попрощавшись на лето, ушли. Некоторые мальчики из класса Ильи пытались ухаживать за Катей, но она отшучивалась.

Наконец все ушли, и она осталась одна с горой грязной посуды. Стало очень грустно и больно, а еще она почувствовала себя полной дурой: ну не нравится она Илье – что же тут непонятного! И тут она впервые в жизни вдруг подумала: «Он слишком шикарный для меня, и я его не стою». Катя горько расплакалась. Эта мысль ужалила как змея, особенно сейчас, когда занятия кончились и она не увидит его целое лето. Это был полный провал! Целый год надежд и пустых мечтаний. Утром она долго красилась перед УПЦ, и теперь черная тушь потекла по всему лицу – какое унижение!

Ее громкий плач перебил звонок в дверь. Катя разозлилась: «Даже поплакать спокойно нельзя, а сейчас еще достанется от предков за этих крабов!» Она чуть-чуть подождала, и позвонили снова. Слегка вытерев лицо, она открыла дверь и обомлела… На пороге стоял Илья. Увидев, что она растерялась, он сказал:

– Прости за беспокойство, я проездной потерял. Может, у тебя забыл?! – Катя не могла выйти из ступора.

– Можно пройти, никого дома нет?

– Нет, я одна. Проходи, конечно… Сейчас поищем.

Илья оставил портфель в прихожей и быстро прошел на кухню, где они еще совсем недавно играли в карты, а Катя за ним. Он сел за стол и попросил кофе. Все еще в шоке, Катя молча поставила турку на огонь.

– Так где ты его оставил? Поискать? – наконец предложила она.

– Нет, не надо, – спокойно сказал Илья, – я ничего не потерял. Это был просто предлог, чтобы вернуться.

Катя едва не выронила турку, которую снимала с огня.

– Зачем? – спросила она и почувствовала, как он взял ее руку своей волшебно-теплой рукой с длинными пальцами и притянул к себе, как бы естественно усадив себе на колени.

– Ну физик я, а не поэт, – стесняясь, сказал он ей на ухо, – не могу найти правильные слова уже, кажется, с первого УПЦ, – прошептал он, обнимая ее и прижимая к себе. Катя почувствовала ком в горле и, не задумываясь, просто вцепилась в его объятия!

Они тихо обнимались, наслаждаясь каждой секундой, и наконец она спросила:

– А у тебя была когда-нибудь девушка?

Илья замешкался:

– Вообще-то нет… Но ведь это не важно? Скажи, что не важно…

«Самая первая и единственная буду я», – решила Катя.

– Наоборот, это очень-очень здорово, – восторженно сказала она, понимая, почему он не решается поцеловать ее в губы, – не знает, как! Боится, что не так получится… – А у меня тоже нет. Ну и хорошо, да? – прошептала она.

Отрываться друг от друга хотя бы на мгновение совсем не хотелось, и он даже не попробовал кофе. Они молча просидели в обнимку до темноты, целуясь и нежничая – случайно задев ее большую грудь рукой, он почувствовал, как ему это понравилось, и оставил руку там, раз уж Катя дала понять, что все хорошо. Наконец он сообразил, что пора уходить – знакомиться с родителями сейчас точно было бы не в кайф!

Возле входной двери Катя спросила:

– Ну а теперь у тебя есть девушка?

– Самая очаровательная и красивая в мире, ну, если ты согласна…

– Согласна, хотя ты четко не описал на что, тоже мне математик, – съязвила Катя.

– Физик. Кстати, квантовый, – поправил он. – Ну говорю же, не привык я к таким словам, ну и так же все понятно. Давай просто yes [63], и все!

Он нежно поцеловал ей руку, потом достал из кармана проездной и гордо помахал им перед ее носом:

– Надо же, нашелся!

Оба умиленно расхохотались.

– Телефон мой не нужен?

– Ах да, конечно, а то как я буду звонить, – Илья сделал паузу и глубоко вздохнул: – Своей девушке.

– А ты чего сияешь, как чайник? – хитро спросил В. З., вернувшийся домой через полчаса. – Хоть вещи-то в Киргизию собрала?