Читать книгу Awakers. Пробудители. Том 2 - Катерина Томина - Страница 5

Однажды звонит Том и тихим, скромным голосом сообщает, что нашёл компанию, которая готова подписать с нами контракт на запись альбома.

Однако прежде чем продолжить, я должен кое-что рассказать про Тома.

Том вообще любитель плести небылицы. Причём делает он это с таким невинным видом, будто всё от первого до последнего слова – чистейшая правда. Если мы когда-нибудь кого-нибудь случайно убьём и закопаем, то на допрос отправим его. Я уверен, он и детектор лжи обойдёт, такой весь невинный Том со своими честными шоколадными глазами, обезоруживающе встрёпанной макушкой и умилительной ямочкой на подбородке. Хотя я надеюсь, что он просто хороший лжец, потому что если он в самом деле верит в собственные россказни, тогда у парня серьёзные проблемы.

Как-то раз он рассказывает, что его полное имя – Том Риддл.

– Да брось! – я смеюсь, желая от всего сердца, чтобы это было правдой, потому что иначе… Ну вы знаете, некоторые шутки хороши, потому что остроумны, а другие от того, что они – правда.

Коллеги смотрят на меня с недоумением, не понимая, что за смешинка мне в рот попала.

– Ну как в «Гарри Поттере», Вольдеморта так звали, – пытаюсь пояснить я.

Трой прикрывает рот рукой и зловеще шепчет:

– Тот, кого нельзя называть!

– Да нет, – Том тоже веселится. – Можно! Не Риддл, не как «загадка», а Ридел. Это из немецкого.

– Всё равно одно и то же, – не унимаюсь я. – Тебя небось в школе били.

– О да! – радостно подхватывает он, сверкая глазами. – Но я хорошо держал удар и давал сдачи.

Ладно, у него был шанс показать себя в драке, но я всё равно окидываю скептическим взглядом узкие плечи, тонкие запястья и деликатные, белые, как фарфор, кулаки.

– Я был крупным ребёнком, – заверяет он с той же невинной улыбкой. – И наглым.

В этот раз я правда хочу ему не верить. Я надеюсь, что хотя бы про драки он соврал, потому что, если людям достаточно одного имени, чтобы кого-то ненавидеть, я не знаю, в каком мире мы живём. А Том успокаивает, прибегая к какой-то странной логике, которая не поддаётся моему пониманию.

– Он же злодей, Вольдеморт этот. Это хорошо, когда дети не любят злодеев и защищают героев, да?

Наверное, парня правда уронили в детстве.

Том уверяет, что родился 29 февраля.

– В ночь с 29-го на 1 марта, – продолжает он таким голосом, будто страшилку рассказывает.

– По статистике, ночью обычно рождаются девчонки, – сам не знаю, какой чёрт меня за язык дёрнул. Вычитал где-то этот дурацкий факт.

– Выходит, что мне сейчас пять лет.

– Так ты несовершеннолетний, – возмущается Майк. – Давай обратно пиво.

Том победно выставляет указательный палец вверх.

– Вот для таких случаев я специально подкупил нужных людей, чтобы мне в правах прописали 1 марта датой рождения. Но я всё равно праздную 29 февраля. Так что технически я тут самый старший, – дразнится он.

– Я думал, вы с Ральфом ровесники, – невинно предполагаю я.

– Он на год младше.

– Ага…

Порой у меня слишком хорошо с математикой.

Наверное, Трой тоже что-то подозревает, потому что вид у него задумчивый и на стенки от радости он прыгать не спешит. И прежде чем начнёт, я сам осторожно завожу разговор.

– Ты уверен, что Том не выдумывает?

По его лицу пробегает тень раздражения. Конечно, Трой всегда защищает Тома.

– Зачем ему выдумывать?

– Не знаю, он вечно вешает лапшу на уши.

Трой фыркает, разворачивается резко, так что чёлка падает на глаза.

– Вот зачем ты так на него, Сай? Зачем ты вечно на него злишься?

– Я не злюсь, я констатирую факт.

– У тебя нет доказательств.

Я подозреваю, что развенчивать небылицы Тома перед Троем – это всё равно что сказать ребёнку, что Санты не существует. Но он сам просит факты, а у меня есть хотя бы один.

– Взять хотя бы день рождения. Если он на год младше Ральфа, он не мог родиться 29 февраля. Это был не високосный год.

Иногда у меня слишком хорошо с математикой.

– С чего ты взял, что младше?

– Он сам сказал.

– Ну, может, он забыл, сколько Ральфу лет?

Иногда у меня слишком хорошо с математикой и не очень хорошо с логикой. Приходится признать поражение:

– Ну, может.

Трой не смотрит на меня. Скрестил руки на груди, застыл посреди кухни – напряжённый, хмурый. Вроде и не сердится на меня больше, но чёрт знает, что у него в голове. Я нутром чую, как его тянет закурить, но нельзя, он же божился, что прошлый раз – последний.

– Ладно, предположим, что это правда, – возвращаюсь я к самому началу. – Допустим, некая компания правда готова подписать с нами контракт. Тогда что? Ура?

Уверенным он не выглядит.

– Не знаю… Меня одолевают сомнения.

– Как, например?

– Как… Вдруг мне не пойдёт борода?

– Какая борода?

– Ты что, не в курсе, что музыканты по ходу звукозаписи обрастают бородой?

Приходится напомнить.

– Ты же сам сказал, что когда-нибудь мы запишем настоящий альбом.

– Я знаю… Я не думал, что «когда-нибудь» наступит так скоро.

– Мы ещё ничего не подписывали. И вообще, если что, мы даже не знаем, насколько это правда, так что «скоро» – это, пожалуй, громко сказано.

По правде говоря, я сам привык к формулировке «когда-нибудь» и никогда по-настоящему не задумывался о будущем группы. Пожалуй, в глубине души я всегда верил, что рано или поздно этот карнавал закончится и придётся вернуться к реальной жизни; продолжить учёбу, найти настоящую работу… Но говорю я совсем другое:

– А как же «мы войдём в историю» и всё такое?

– А что, если не войдём? – перебивает он. – Вдруг мы не станем как The Killers? Вдруг мы будем как те группы, которые записали пару годных альбомов, а потом развалились от голода, потому что никто их по-настоящему не услышал.

– Со мной от голода не развалишься, я тебе обещаю.

– Са-а-а-ай, – почти хнычет он, и взгляд становится совсем жалобным.

– Тогда мы запишем ещё что-нибудь, – предлагаю я. – И потом ещё и ещё – пока не станем как The Killers.

Легко строить воздушные замки. Все сразу такие отважные. А как доходит до кирки и лопаты…

Потом Том приходит лично и приносит настоящий контракт.

– Настоящий, – подтверждает Ральф.

Том скромно улыбается.

– Стандартный. Не очень выгодный.

Мы крутим его весь день слева направо, взад-вперёд, пока Ральф первым не высказывает робкое опасение:

– Нам не обязательно сразу подписывать. Можно вложить собственные финансы, записаться, а потом уже попробовать пихнуть.

Трой качает головой.

– Ну как бы… Деньги – не вопрос.

Я сам удивляюсь себе, но предлагаю.

– Надо подписывать.

Я сам удивляюсь себе, но другим удивляюсь больше.

– Вам как будто каждый день лейблы предлагают сотрудничать. Некоторые годами не могут пристроиться, а тут настоящий контракт.

– Некоторые выпускаются независимо, – напоминает Трой.

– И что же мы такие независимые до сих пор ничего не выпустили? Деньги – не вопрос, хорошо. Дедлайн нам нужен, цель – вот что. А то так и будем ныкаться, никогда ни черта не запишем.

Майк поддерживает:

– Он прав, надо что-то решать. Сейчас или никогда.

Трой грызёт ноготь.

– Вот обязательно так нагнетать?

– Ну ты ссыкло потому что, Гордон, – огрызается Майк. А я-то думал, что я единственный заметил, как у Троя – нашего бравого солиста – дрожат коленки при упоминании Настоящего Студийного Альбома. – Так и будем всю жизнь по кабакам петь? Я не для этого учёбу бросал!

– Значит, подписываем, – заключает Ральф. – В любом случае мы ничего особо не теряем. Допустим, уложимся в год. Что может измениться за год, правда?