Читать книгу Села́м - Катя Матуш - Страница 9

Рабочая неделя пронеслась для меня как один миг, не смотря на уйму актов, кучу слоняющегося туда-сюда руководства, и ИП Манукян, которая, конечно же, позвонила уже не меньше десяти раз.

– Святослава Иннокентьевна, да, я вижу ваш платёж, завтра поставлю на отгрузку в первой половине дня. Да не за что, Вам спасибо, всего доброго!

Экран смартфона беззвучно моргнул. Мама на этой неделе вошла в гиперактивную фазу. Каждый день строчила сообщения, «ненавязчиво» интересуясь несуществующими хорошими новостями. Когда Вадим палил эти порывы, тут же вдогонку приходило сообщение с дурацкой стёбной картинкой.

Вроде взрослый, умный парень, а ведёт себя как десятилетний идиот.

Я довольно взглянула на фотографию, которую с утра притащила на работу. Планшет подвезли в среду вечером, исключая риск выпада из реальности его пришлось спрятать в самый дальний ящик и заняться капитальной уборкой, ибо: Это что за срач?! Кто тебя такую отвратную хозяйку в жёны-то возьмет?! Стыдно в дом привести!

О том, что вообще стыдно мужиков домой водить, мама уже не думала. Какой тут…

Так что смахивая пыль с единственной полки в спальне я и наткнулась на старое фото, на которое почему-то рамки не хватило, и теперь оно повисло рядом с графиками дебеторки. Я, видимо, пошла в отцовскую породу. На фото его уже не было, но светловолосые мама с братом яро контрастировали с моими курчавыми тёмными патлами. С детства я выглядела растрёпано, волосы не поддавались никакой дрессировке и всеми силами пытались сойти за гнездо. Длинна сделала своё дело и дыбом они уже не стояли, но ежедневный массаж головы расставлял всё по местам.

Мама и Вадим на снимке улыбались во все тридцать пять на двоих. Тут ему едва исполнился год. Всегда им удавалось быть счастливее, чем окружающие их люди. Когда отца не стало, матери пришлось не сладко, копеечные пособия едва спасали ситуацию, бабушек и дедушек у нас в помине не было, все они умерли ещё до рождения брата, но её звонкое счастье это не сломило. Она всегда твердила, что к радости тянутся радостные события, и в любую минуту отчаяния старалась улыбнуться как можно шире, напрочь стирая память об отце.

Её пухлые щёки, которые, кстати, идеально скопировал Вадик, всегда были налиты краской. Неизменная короткая стрижка и прямой нос придавали лицу требовательную серьёзность. Она была не высокой, и едва доходила мне до плеча, тут был мой повод подразнить мамочкиного коротыша. Мне от неё достались только серый цвет глаз и лёгкая скученность зубов. За всё остальное, включая характер, спасибо отцу. Даже представить страшно, если бы я была, как брат. Подруги бы оглохли. Вадик по секрету мне как-то сказал, что надеется это пройдёт, с возрастом, но щёки всасываться не собирались, а голос тише не становился.

– Вер, ты чё, работу новую нашла? Ты хоть свисни, как устроишься, сил моих нет…

На мой стол приземлилась лакированная красная сумка, с торчащей из неё кучей бумаг. Юлия из финансового контроля сидела за соседним столом, и тоже частенько тявкалась с ИП Манукян, это была наша общая боль.

– Если подвернётся что-то стоящее, ты первая узнаешь!

– Мужик небось появился?.. – ехидно оскалилась роковая брюнетка.

Уже улыбнуться нельзя!

– Слушай, я что-то в последнее время начала сомневаться, что счастье не оканчивается на мужиках.

– Ах-ха, шучу я. Мужики козлы, – подмигнула мне Юля, докрасив губы помадой в цвет сумки, и махнула на прощание ладошкой с длиннющими ногтями.

Да-да, козлы… Для этого ты и намалевалась сейчас. Плановое посещения пастбища.

К мужененавистницам я себя не относила, но заморачиваться по поводу отношений закончила как-раз по выпуску. Мне почему-то и сейчас кажется, что это настолько естественный процесс: любовь, свадьба, дети, что приложится к жизни в любом случае. Вот как время придёт, так и приложится. Я, конечно, не роковая, но и не совсем уродина, институтские годы заинтересованность противоположного пола подтверждают, паниковать рано, жизнь только начинается…

Прихватив свою сумку для пакета я, не скрывая наслаждения, зашагала на выход, волосы залетали в разные стороны, и послышался едва уловимый сладковатый запах. Эта неделя у нас в офисе была ванильной, похоже, этот аромат станет для меня судьбоносным. Дверь за мной захлопнулась аккурат с выключением света, но я даже не стала оборачиваться.

В супермаркете я разорилась на Рислинг. И вообще разорилась. Холодильник надо было забить до отвала, и брать только, что хотя бы месяц не портится.

Амплуа образцовой хозяйки влетало мне в копеечку… Одни порошки чего стоят. Но уж сильно захотелось порадовать маму. Малознакомого мужика я в дом, конечно, не потащу, но хоть порядок будет.

Я откупорила вино, разогрела в духовке одноразовый противень с картофельной запеканкой и полезла за планшетом. Вечер обещал быть славным, и на удивление начался он с красных красок. Я рисовала розу, шедевром и не пахло, но после долгого перерыва и затяжной депрессии, – не плохо. Даже стебель зелёный!

Новых для меня функций было просто вагон, со всеми за вечер и не разберёшься, но теперь я, кажется, понимаю с какой целью профи платят такие деньги за технику. Скорость. Если в совершенстве овладеть всеми быстрыми командами, процессор планшета сам будет выполнять кропотливую штриховку, растушёвку, заливку, очистку фона, замену цвета. С прежним устройством я бы убила на это ни один час, постоянно отвлекаясь на кнопки стационара, а тут все вшито в планшет, только знай, куда жать. Когда работы много, подобное просто не заменимо.

Испытательным полигоном мне послужило наспех нарисованное жёлтое солнце. Оно то зеленело, то синело, то исчезало. Лучи вообще потерпели неисчислимое количество деформаций. Взглянув на часы, я поругала себя, что не уточнила время завтрашней встречи гостей… Ну не попрутся же они ко мне на завтрак?

Календарь указывал на двадцать пятое марта, время стремилось глубоко за полночь. Кое-как я оторвалась от нового инструмента и заставила себя вернуть кухне прежний сияющий вид. Уже на границе сна мне показалось, что и в нынешнем положении можно неплохо жить.

***

Мелодичные побрякивания телефона ворвались в мой выходной с первыми лучами солнца. Что-то оно зачастило! Но часы недовольно отсвечивали без двадцати час. Дня. И это мигом сорвало меня с кровати.

Странно, но пропущенных от мамы или брата не было. Не уж то дотерпят до ужина?

Опять зазвонил телефон, Машка настойчиво гудела третий раз подряд.

– Алло!

– Вера? Ты где?

– Дома, – зевая отвечала я.

Звонок оборвался, быстрее, чем я закончила зевок. Это что сейчас было? Короткие гудки оповещали о сброшенном вызове. Машин голос показался мне на удивление спокойным. И Верой меня кроме матери почти никто не звал. С Масиком поругались?

Перезванивать я не стала, если поток жалобного скуления в трубку прервал процесс примирения, – лучше не мешать.

Я вскочила с кровати и спешно начала ёё заправлять, попутно оценивая обстановку в комнате. Первым делом мой контроллер посмотрит на плинтуса, потом полка, потом наверняка полезет оценивать порядок в шкафу… А вот про него-то я и забыла.

Открытие первой же дверцы привело к выпадению вещей на пол. А крах был близко… Шелест развешиваемой после примерки недельной давности одежды прервал настойчивый стук в дверь.

Грохот захлопывающейся створки гардеробной сопроводил лязг не успевших занять своё место вешалок. Я кинулась в ванную, молниеносно зачёсывая волосы в нижний пучок, на полноценную причёску не было и минуты.

Стук повторился. Да чего они так ломятся то… Мама вообще всегда скреблась, как мышка, и никогда не настаивала, потому что, – «мало ли что», или точнее кто.

– Иду-у! – проорала я, заправляя футболку и проскользнула к двери, цепляя пальцем квадрат календаря. – Ну ч…

Я прервалась на полуслове, потому что вместо ожидаемых ревизоров на пороге стояла Маша. Растрёпанная коса скатилась на один бок, торчащая в разные стороны чёлка липла ко взмокшему лбу. Я невольно оценила подругу с головы до… тапочек?

– Он тебя из дома выгнал?.. – как бы мне не хотелось свести этот вопрос в шутку, Маша на самом деле выглядела ужасно.

Я отошла от двери, и молчаливым жестом пригласила её войти. Мама Машу любила, как родную: она-то замуж вышла! Вадик тоже был не прочь поучаствовать в бабских сплетнях, так что успокаивать её сегодня будет целый отряд.

В руках она держала набитый чёрт пойми, чем, пакет, горлышко бутылки я отметила наверняка, а остальное… какие-то скомканные бумажки. Таблетки? Глаза подруги откровенно норовили вывалиться из орбит, красная сетка покрывала их целиком, маскируя зелёные радужки. Вот это да… всякое в нашей жизни бывало, но в подобном состоянии я вижу подругу впервые.

Я потянулась к замку на двери.

– Не закрывай! – рявкнули мне из кухни, на которой уже во всю слышался звон запихиваемой в забитый холодильник выпивки.

Я достала из-под стола сложенные одна в другую табуретки, и расставила сразу на всех, сама уселась на хозяйский стул на колёсиках. Надеется Масик за ней прибежит? Конечно, Машкин муж знал, где я живу, но чё она тогда так убивается?

Подруга села на табуретку и уставилась в пол.

– Расскажешь, что случилось?

Ответное молчание вынудило меня подняться к плите и поставить чайник, если намечается успокоительная пьянка, неплохо бы позавтракать. В обед.

Может ей хоть одежды какой дать… помятая майка и штаны в горох тоже не плохо, но больно уж смахивают на пижаму.

Я отлучилась в комнату и набрала маму, чтоб если они застанут нас в непотребном виде, сильно не удивлялись.

Гудки прервал оператор. За рулём, наверное. Ссуда на машину вынудила всю семью соблюдать не только основные правила движения, но и мельчайшие рекомендации. Маленькая, желтая, хоть и поддержанная машинка служила нам верой и правдой уже десятый год, и, благодаря безупречной езде, на страховке мы прилично экономили. Вадим небось специально не звонит, хочет застать врасплох! Гадёныш…

Я выглянула в коридор, Маша так и сидела на кухне, поджав колени. Рукой она впилась в лицо, зажимая рот с такой силой, что, когда положение пальцев в судороге менялось, на щеках оставались белёсые отпечатки. У неё началась настоящая истерика, немые крики и до тошноты глубокие всхлипы даже меня пробили на слезу за секунды.

Да я убью этого гада…

Меня отвлёк затрещавший в руке телефон.

– Ал…

Дверь с хлопком отварилась, врезаясь в стену с такой силой, что там наверняка останется вмятина! Возникшая на пороге Нелли тяжело дышала, криво застёгнутая блуза норовила выронить голую упругую грудь, на радость всей мужской округе. Туфли она держала в руках. Из пожара и то, будет на каблуках выбираться!

– …ло! – взвизгнула я, прерванная столь бестактным проникновением в моё жилище.

Дверь мягко захлопнулась и щёлкнула заглушка. Я прижала к уху трубку, параллельно демонстрировала жест перерезаемого горла, и тыкала на вмятину, которая таки осталась. Она что, по лестнице неслась?..

– Алло, здравствуйте. Воронова Вера Сергеевна? – отвлёк меня от плана мести сухой мужской голос.

– Да, это я!

Не уж то Вадим уже донёс обо мне своим будущим работодателям?! Тут же мысленно похвалила себя за вовремя собравшуюся в кучку жизнь.

На плече я почувствовала крепкий Машин хват. Она уже не плакала, и сейчас намертво впилась глазами в державшую телефон руку.

– Мне жаль сообщать столь прискорбные новости. Наверно, вы уже слышали об утреннем нападении на заправочной станции учебного района?

– …нет.

Район, где…

– Вот как, – мужчина медлил, – в общем.

Нелли вцепилась мне в руку.

– Сегодня в двенадцать часов, при вооружённом ограблении… на заправке, Ваши мать и брат, были серьёзно ранены. Мне очень жаль, но спасти их не удалось.