Читать книгу Увидимся - Катя Матуш - Страница 7

Я поднималась на третий этаж к территории экстремалов и не могла отделаться от ощущения, что там сегодня проводят конкурс красоты или модный показ спортивной одежды. Помимо скалодрома, здесь был спортзал, дартс-клуб, учебные кабинеты и медпункт, но откуда или куда идут все эти курицы? Даже представить невозможно.

По некоторым дамочкам сразу понятно, – со штангой по жизни, но накладные ресницы и тонны макияжа на других откровенно вгоняли в ступор. Я пригладила свою новую ярко-розовую водолазку. Это же спортклуб! Кому тут сдались твои шорты?! В жизни не поверю, что в них удобно ходить, не то что приседать или бегать. Под шубу то можно было и джинсы надеть!

Почти месяц я соглашалась на все, только бы побыстрее закончить свои планово-рабочие-медицинские дела, и выпросить аванс, чтобы оказаться здесь, а теперь радостный порыв срывался в тартарары, явно позабыв про парашют. Может, стоило присмотреть себе организацию по-проще?.. В сети полно предложений роуп-джампинга в любую погоду и время года, вряд-ли, конечно, все орут “увидимся” перед прыжком, но смысл же не в этом.

Я тряхнула головой и зашла внутрь. Как это не в этом?! Я из будущего дала такой явный намек, что и сомневаться нечего. Подумаешь, сама же вчера весь день думала, что надеть. Я скользнула взглядом на новые джинсы. Может, дырки немного не по-погоде, поэтому так стрёмно?

Новогодние украшения с центрального коридора уже сняли, и теперь он больше походил на склад или спортивный магазин. Стеллажи с велосипедами, роликами, коньками. Чего тут только не было, даже самокаты нашлись, но стоит отдать должное ответственному за снаряжение, – педантичности не занимать. И как достают жилеты под потолком?.. Секции располагались в старом советском здании, до люстр тут казалось, метров пять, но несмотря на простор, огромное окно в конце коридора и кучу пестрящего вокруг, помещение было достаточно уютным.

Взгляд привлёк огромный плюшевый медведь в спасательном жилете, сидящий у одной из множества дверей. Детская комната? Прям в точности мой, только больше в десять раз. И куда делся интересно?..

На прошлой неделе, пока сидела в ожидании анализов, удалось выпросить у Павлова свое “досье”, которое он трепетно выуживал с полки, будто это был семейный альбом. Я в его руки попала прямиком со скорой, где мне едва успели обработать ожоги. Медики сразу поняли, что с восьмилетним ребёнком что-то не так, а этот меня будто только и ждал всю жизнь. На самом первом сделанном фото в лаборатории, я стою обмотанная бинтами словно мумия, и радостно сжимаю в объятиях нового плюшевого друга. И где Алексей Андреевич его только нашел… Тогда мне еще не сказали, что матери и сестры больше нет в живых. Наверняка радость от подарка была бы не такой яркой.

Дальше каждый год стадии можно было отслеживать без описания на сто страниц. По фото. Серьезная лысая девчонка в девять, еще серьезнее, но уже с тугим русым хвостом в десять, уже чуть более расслабленная с десяти до тринадцати, а дальше… Тяжелое время. Сильнейшие ожоги шеи от плойки и непрекращающихся попыток: стать красивой, как все! Красные слезящиеся глаза от косметики, синяки по всему телу. Четырнадцать: руки забинтованы. Шестнадцать: нецензурные жесты в камеру. Род меня тогда подстриг, проколол уши и принялся учить хорошим манерам. Тетя не справлялась. Так и познакомились.

Неудивительно, что для, казалось бы, такой элементарной процедуры, как прокол ушей, Павлов чуть не комиссию собрал и привлек проверенного специалиста в области пирсинга. Как вчера помню его скачки с блокнотом вокруг черного кожаного кресла тату мастера. Начиная с восемнадцати, смотреть на голую себя стало по-приятнее: Родион взялся за дело, чем поначалу доводил Павлова до гневного исступления. Но он сам нас познакомил, а значит нечего.

В любом случае, последнее фото в карте меня больше чем устраивало. Пол тела в рисунках, волосы чуть отросли, верхняя шапочка уже вполне сносно спадала на белый лоб и выражение лица умиротвореннее, чем у трупа. Даже глаза посерели за последние пару лет.

Я оторвалась от медведя, проводила взглядом фигуристую брюнетку в пестром комбинезоне и пошла дальше, рассматривая таблички на дверях. Уж Нина бы им всем показала тут! Кто-то красивый, а кто-то просто особенный. Остаётся надеяться, моя кровь и правда поможет миллиардам людей на этой земле избавиться от боли. Вроде бы и плевать, но как лишний стимул, – пригодится.

– Так! – эхом пронеслось по коридору. – Зеленый хватай!

Я остановилась у каменистой стены с цветными кирпичиками, за которой находился скалодром, и прислушалась.

– Я же сказал ЗЕЛЕНЫЙ! Куда руку тянешь?! А? Опора где! Так. Нога правая в воздухе висит!

Аккуратно свесившись в широченный проем зала скалолазов, я сразу узнала Герасима. Руки на автомате потянулись поправлять водолазку. Волшебством совпадением и не пахло, но момент всё равно как-то приятно дрогнул в груди.

Юрич сказал, мы похожи, но скорее всего всё было с точностью наоборот.

Любитель высоты и острых ощущений стоял у основания крутой стены истыканной редкими разноцветными камнями. Наверняка к новому году стригся, ибо что-то я не припомню этих барашков.

Гера отставал от трендов. Черные лосины, поверх которых черные шорты. Кофта эта спортивная тоже черная, как её… рашгард, на который я чуть не раскошелилась. Спортивная мода оказалась куда дороже обычной, но теперь я была умнее и старалась хоть что-то отложить. Вдруг завтра случиться научный прорыв, и я больше не понадоблюсь? Надо бы за завещание себя хоть пожизненное содержание выбить.

Вздернутые салатовой резинкой волосы Герасима чем-то напомнили мне те облака на его футболке. Салатовая. Хоть что-то от спортсмена! Я высунулась чуть сильнее. Ладно, фигура тоже не пиво-чипсики-футбол.

Инструктор значит… Понятно, крыши хорошо, но горы всяк повыше будут.

– Так! Валер! Ну чё такое опять?! Ослеп? Жопой уже должен чувствовать зацеп! Чтоб тебя…

Я прикрыла ладошкой рот, чтоб от очередного “так” вдруг не захохотать на весь зал. У Геры на стене висели четыре серьёзных мужика, а его коллега смотрелся, как лис в курятнике. Очень пестром курятнике. Он тактично посмеивался и любезно ухватывал всех “охо-хо” скалолазок-недоучек за талию. Голос казался мне знакомым, но видела я этого рыжего точно впервые. Такой пожар на башке разве забудешь?

– И почему я не удивлён…

От неожиданно возникшего над головой голоса я дернулась и чуть не рухнула в проход.

– П-Павел Юрич! Здравствуйте! Да я к вам, а тут это… – заикалась я, прячась за стену.

– Это. Значит. – Добродушно улыбнулся мне мужчина, потирая ус. – Ну, если тебе интересно, мы с “Это” не сомневались, что ты придешь.

Сегодня вместо тельняшки на нем был теплый вязаный серый свитер с косами и брюки. Тогда он показался мне здравым мужиком, но теперь явно проглядывался возраст. И живот.

Павел нахмурился.

– Да дел навалилось… Но! – я выпрямила спину под ожидающим взглядом. – Готова. К труду. Обороне.

Юрич прыснул.

– Да что ты! Ладно, – хлопнул он себя по животу, – давай поздороваемся и в кабинет. Отдам тебе бумаги для ознакомления, у меня встреча через час, не зря ж шла. В понедельник придешь и все подпишем.

– Тогда давайте сразу в каб…

– Ать-два! – с грохочащим басовым эхо меня выпихнули в зал.

– Гера! – заорал рыжий. – Ты смотри кто к нам пожаловал!

Я гневно глянула на самодовольного шалуна за семьдесят. Но теперь понятно, почему голос этого лиса показался мне знакомым. Придурок за прожектором. Как его: Илья?

– Т… Хей! – махнул мне Герасим и как-то задумчиво перевёл взгляд на стену по соседству.

– Мы уж думали не придёшь!

Я молча помахала в ответ всем собравшимся. И вроде бы нормально, но как-то иначе я себе это представляла. Хей?..

– Всё, теперь за бумагами? – посмотрела я на Юрича, который тоже будто был немного разочарован.

– Интересно… – скользнул он взглядом по залу. – Ну, пошли.

Мы вышли из закутка с кирпичами и двинулись в самый конец длинного коридора, где и располагался кабинет директора. Широченные стеллажи под самый потолок были заставлены всевозможными кубками. Стены, казалось, вот-вот треснут от количества навешанных медалей и грамот. В центре стоял массивный стол из дерева с кожаным креслом во главе и парой стульев по бокам. Пока усаживалась, успела на шкафу с документами рассмотреть фотографии, которых тут было не меньше, чем грамот. Везде только счастливые белозубые улыбки… Мы по адресу.

– Холодно? – осмотрел меня Павел Юрьевич, заостряя внимание на перчатках и пальто. – Окно закрыть?

– Нет-нет. Нормально. Я всегда так.

– Оно и понятно! – строго сказал он, усаживаясь в кресло. – Худая, как глист! На, дома внимательно все прочтешь, подписи будешь ставить здесь же, в понедельник. Это, – кинул он на пару бумажек поверх и до того увесистой кипы , – нормы ГТО. Там по параметрам посмотришь. Давай паспорт и книжку.

Я послушно выдала всё требуемое и на всякий случай уточнила:

– Серьезные требования?..

– Физкультура была в школе?

Была. Только без меня.

– Ага.

– Вот и всё! Там-то пару раз отжаться-присесть и готово. Ать-два. Формальность.

Как-то у меня с этими проклятыми формальностями и не вяжется!

– Поняла.

– И на ещё. Члены клуба на полной ставке пользуются всем на этаже без ограничений, оборудование только под роспись по брони, но без залога. Дальше расписание на ближайший месяц, не сезон нынче, парашютов не будет, но роуп, зип, походы и байдарки расписаны подробно и там, в принципе, ничего помешать не должно.

– Поняла.

Глаза быстро скользили по строчкам.

– На стене, сразу за байдарками, видела доску?

– Не обратила внимания.

Юрич опять нахмурился.

– В нашем деле всегда нужно быть начеку!

– Окей!

– Пока прощаю, – сурово буркнул он, – но услышу англицизмы будут штрафы без предупреждений.

– Уяснила.

– Вот и славно. Славно… Елена, значица, – изучал мои документы Юрич. – Это, – махнул он медицинской книжкой, – остается у меня, решим со страховой, можешь забирать, но каждый год все в обязательном порядке идут на медком. И да. На той доске, на которую ты теперь обязательно обратишь внимание, ребята всегда дублируют расписание, напротив каждой позиции, прыжка или любой другой вылазки есть клетки. Твой маркер голубой, ограничений никаких нет, просто рисуешь в квадратике рядом с каждым мероприятием полоску, если планируешь пойти. Это обязательно, нужно рассчитывать места в транспорте, и снаряжение готовят заранее. Время сбора указано, если нанимаем автобус, он отходит строго по времени с парковки внизу.

– Поняла.

– Вопросы?

– Никак нет!

– А-та, молодцом! – хлопнул по столу директор. От этого сурового хулиганистого дедка в отставке теперь очень многое в моей жизни зависело. Обаяние максимум.

– Могу идти? – медленно поднималась я.

– Свободна. Ух, время уже!

– У-увидимся.

– Обязательно!

Юрич принялся за сборы, а я тихо прикрыла за собой дверь, сражаясь с верещащим восторгом. Да они прыгают по четыре раза на неделе! И это ещё не считая зиплайн! Уже шустрее я двинулась к байдаркам, сразу выводя на экран смартфона “рабочее” расписание.

Доска была такой внушительной, что не заметить правда было сложно. Вероятно, медведь по соседству меня отвлек. Рядом на стене висели стаканчики с разноцветными маркерами. Я схватила голубой.

В понедельник мы только узаконим наши отношения, по выходным Павел Юрич, видимо, не работает. Вторник пустой. Среда: Полосочка. Четверг: После роупа качели как-то бледно, но за неимением альтернативы… Полосочка. Да так-то, конечно, с абонементом дешевле в сто раз. Пятница: лыжи. Отставить.

– Ать ты мать! Ну, ладно!

Я дрогнула и обернулась. Юрич стоял в проходе, поправлял шапку и хмуро смотрел в мою сторону. Что не так?!

– Хей! Ты хоть спроси как её зовут! Тфу ты, – имитировал плевок Павел, – всему учить надо! Увижу, как опять сиськи мнешь, будешь неделю скалодромить! – рыкнул он, захлопывая за собой дверь.

Рот непроизвольно открылся. Я медленно повернула голову и шарахнулась. Рядом стоял Герасим и спокойно смотрел на то место, где только что плевался Юрич.

– Ты б хоть пискнул! Нельзя же так! Со спины! – выпалила я.

– Так я только подошел! – огрызнулся он.

А если бы я со страху врезалась в этот проклятый стеллаж?! Он вообще-то металлический! Хоть одно сломанное ребро, и я из лаборатории не выйду, пока не срастется! Вот Павлов будет счастлив новой главе своей докторской, но у меня немного другие планы. Я одернула пальто, глубоко вздохнула и вернула взгляд к доске.

– Так. В среду и четверг на следующей неделе будет перетасовка. Зипа не будет, только роуп. В десять и одиннадцать. Отойди, – оттолкнул меня Герасим и принялся корректировать записи.

Вот это новости. Значит, нужно хотя бы раз в два дня заходить и сверять расписание. Вышка! Вот это должно быть интересно.

– Далеко вышка от города?

– Нет. Полчаса езды.

Едем.

– Что за “Белка”?..

– Ничего интересного, заброшенная башня на побережье, зип в песок. Летом интереснее.

– В воду что-ли?

– Ну.

Надо учесть этот нюанс. Плавание не мой профиль. Дальше.

– Как-то скудно. – Поставила я полоску на последнем мероприятии.

– Март всегда такой. Ветра сильные.

– И в чём проблема? Там страховки, хоть в смерч ныряй, – повернулась я к парню.

Герасим усмехнулся.

– Правила, – пожал он плечами.

Зеленую резинку Гера уже держал в руке. Челка вихрем упала на лоб. Голубых полос на доске было немало, настоящая тельняшка, вроде и спрашивать как-то неудобно, но раз уж…

– А ты? Куда-нибудь едешь?

– Конечно. Весь роуп, зип через раз. Инструктора все так.

– Значит увидимся.

Герасим сложил руки на груди и уставился.

– Ты значит два месяца сомневалась?

– Я не сомневалась, просто дел навалилось. Ты, я знаю, тоже.

– Чего я?

– Не сомневался.

– В тебе? – улыбнулся он. – Ни разу. И я извиниться хотел.

– За курицу.

– Ну да, в том числе. Просто не выглядишь ты, – оценивал он яркую водолазку, – как экстремалка. В том зеленом платье точно. Хотя привязь быстро тебя реабилитировала, – намекнул он на задранное платье.

Водолазка липла к телу. Я нервничала, как школьница в день Святого Валентина и до последнего надеялась, что “Это” сейчас прислушается к советам старших и возьмет себя в руки. Я натянула шапку и поправила шарф. Аритмия на лицо и к врачу не ходи. Реакция понятна, но явно чрезмерная, нужно вносить правки в медикаментоз, иначе вместо интоксикации у меня будет обезвоживание.

Герасим отвернулся к доске.

– Так, как тебя зовут?

Дожили.

– Лена.

– Завтра едешь?

– У меня в понедельник только подписание бумаг, – припоминала я завтрашний зиплайн с какой-то высоты в расписании. Обидно, но не критично.

– Завтра в семь на парковке, – кивнул он сам себе и пошел в сторону раздевалок.

Я на всякий случай ещё раз посмотрела расписание. Общий выезд запланирован на восемь. Почему в семь? Он вообще это мне сказал?!

– Хей! Ув-увидимся? – крикнула я Герасиму в спину.

Парень развернулся на ходу.

– Ну да! Завтра в семь, на парковке. Я ж сказал.