Читать книгу Нарисуй меня хорошим – 2 - Кэрри Прай - Страница 6

Я помню её глаза. Она была так одинока и холодна

Убита смыслом жизни в ритме страха, безнадёжно зависла Ей было плохо без меня, а я непобедим. Сказала: Без тебя умру. А в ответ тихое: Иди Теперь я один. Что впереди будет?

Боюсь, что не успею раскаяться, её не забуду

С какой болью, мне те слова вспоминаются

Теперь есть только она, и те её глаза каются

Я хотел бы всё вернуть

Но вот уже нельзя, время как песок, как вода

Она ушла. Мысли. И я такой на коленях весь

В рассуждениях весь, в полном одиночестве,

Совсем один. Такое грустное соло на тихое «иди»?

Когда несколько дней смотришь в потолок, кажется, что бетонная крыша медленно опускается вниз. И, ты с надеждой ждешь, когда она, наконец, тебя раздавит.

Я уже неделю не меняю горизонтального положения. В углу стоят жестяные тарелки с нетронутой едой, а пасмурная погода превратила камеру в мрачную пещеру. За стенкой слышны крики караульных, которые гоняют непослушных зеков, как дворовых псов. Мне плевать. Меня никто не трогает, и я, безусловно, этому рад. Только вот одиночество – это воронка, которая затягивает тебя в яму воспоминаний. Ты утопаешь в этом прошлом, захлебываешься чернотой событий, и когда вскарабкиваешься на поверхность, срываешься и снова падаешь на дно. И что-то зловещее смотрит на тебя сверху, наблюдает, страшит и тихо посмеивается.

И вдруг, с самого дна памяти, из далёкого детства всплыла передо мной родимая даль с многочисленными оврагами и речушками, одурманивающие запахи летней косьбы в окрестностях деревни. Бесконечная игра в футбол во время школьных каникул, приятный запах сена в старом сарае родительского дома вперемешку с запахом ароматных яблок, добытых из чужого сада, запах тоненьких румяных блинчиков, только что испечённых…

Тоска разрывала душу на куски, что я не слышал ничего вокруг. Но самые режущие воспоминания, они о Ваське…

Вот она неуклюже бежит по полю, босая и просит догнать ее. Глаза светятся счастьем, ветер играет с ее белоснежными волосами, а я не могу пошевелиться. Вася машет руками, словно готова обнять весь это мир. А я стою, как статуя, не в силах разделить ее ребячество.

– Ваня, – зовет она, смеясь, – беги сюда! Здесь Алла и Денис нас точно не увидят! Не найдут! И тогда, они точно проиграют!

Я опускаю голову и усмехаюсь себе под нос. Она еще ребенок – это факт.

– А как же Рэй? – кричу ей в ответ. – Ты его явно недооцениваешь!

– Он не видит ничего дальше своего носа! Слепой, как крот! – отзывается она и хохочет с собственной фразы.

Ее смех эхом раздается по округе.

Она смеется настолько заразительно, что невольно начинаешь радоваться вместе с

ней. Не сдержавшись, я пробираюсь к ней сквозь высокие колосья. Мы усаживаемся под деревом, смотрим на ясное небо, глубоко дышим и молчим. И пусть она думает, что это лишь детская игра в прятки, чертова забава, но я не играюсь.

Моя голова набита гвоздями, которые впиваются в мозг и вызывают такую боль, что череп разрывается на части…

Неожиданно, железная дверь со скрипом открылась. В камеру зашел мой адвокат.

– Можно? – спросил он, не скрывая ехидной улыбки. Эта улыбка – его визитная карточка.

Он был из тех людей, которые шагают по головам и даже не смотрят под ноги. Ни совести. Ни жалости. Ни любви. Он расчетлив и невероятно циничен. Идеальный адвокат.

– А, Олег, – равнодушно пробормотал я, – ты как всегда, не вовремя.

– А я смотрю ты в настроении? – предположил он и уселся на свободную шконку. – Хорошо, что ты еще можешь шутить.

– Я не шутил. Это правда. Мне не до тебя, – устало сказал я и перевалился на правый бок, повернувшись к нему спиной.

Олег усмехнулся.

– Первый раз вижу человека, которому наплевать на свою судьбу. Тебя вообще интересует, как движется процесс?

– Не-а, – мои глаза гуляли по бетонной стене. – Бери пример с меня. Расслабься.

– Не дождешься. Это дело принципа, Иван. И если я занялся тобой, то дойду до конца.

Я рассмеялся в голос.

– О каких принципах ты говоришь? Ты – беспринципный, как придорожная проститутка. Так что вешай лапшу, кому-нибудь другому.

– Кстати, о дамах. Тут некая Виктория, тебе передает пламенный привет. Эффектная барышня. И ее подружка тоже. Кристина, кажется.

Что? Какого хрена Вика сует свой нос? Как она связалась с ним?

И как бы Олег не хотел поговорить о девушках, я игнорировал его.

– Ты сдался? – спросил он, после минутной тишины.

– Давно. Ты всерьез решил, что у тебя получиться?

Олег помедлил с ответом.

– В чем-то, ты прав. Твое дело – труба. Статья не из легких, – он откашлялся. – Но, если мы выиграем это дело, я смогу устроиться в платную контору. Ты хоть представляешь, сколько желающих людей, захотят видеть меня в качестве своего защитника? Если ты выйдешь на свободу, это будет редчайший случай в адвокатской истории. А я всегда побеждаю, Иван. Так или иначе.

Я ничего ему не ответил. Просто я сам не знал, чего хочу на самом деле. С одной стороны, мне хотелось сгнить в тюрьме и это было бы заслуженно. А с другой, мне хотелось на волю, к Васе, к ребенку. Я мог только мечтать о ее прощении. Но хотел попытаться.

Прошло слишком мало времени, должны пройти годы, прежде чем я смогу попробовать.

Сейчас, это слишком рискованно.

– И какой прогноз? – неохотно спросил я.

– Ну, наконец-то, – возрадовался сколький адвокатишка. – Ты должен давить на чувства. На взаимные чувства.

– Ааа, – иронично протянул я. – То есть, сказать, что это любовь у нас такая… с причудами.

– Не дури. Я говорю серьезно. У тебя много бонусов, Ваня. Во-первых, вы были пьяны. Мало ли что там ей могло померещиться? По-твоему, все было по обоюдному согласию.

Ясно?

Я сжал зубы. Все было не так и мы оба это знаем.

– Во-вторых, она оставила ребенка. А значит, ей он непротивен. Значит, у нее к тебе чувства. По крайней мере, это довод я буду выдвигать в суде.

Признаюсь, я тоже был удивлен, когда Вася оставила ребенка. Я считал, что она избавиться от него на начальных неделях. Оставила такой груз на душе…

Хотя откуда мне знать, что у нее на душе? Черт, ведь я ни хрена не знаю! Не знаю, как складывается ее жизнь. Не знаю, как она со всем справляется!

– Девчушка слабая, – пояснил Олег. – Она не сможет себя защитить.

– Следи за словами, – прорычал я.

Адвокат тяжело вздохнул.

– Как же с тобой сложно. Ладно, я пойду, а ты подумай, – послышись звуки уходящих каблуков. – И, кстати, я принес тебе кое-что. Так сказать, дабы разбавить серые будни.

Дверь закрылась, и я принял исходное положение.

О чем это он?

Приглядевшись, я увидел черный мобильник, который адвокат оставил на умывальнике.

А я надеялся, что это будут сигареты…