Читать книгу 298 км/ч - Кэтти Спини - Страница 9

Эрманно, мрачный, как туча, готовая разразиться гневной грозой, вернулся в библиотеку в намерении продолжить работу. Однако сосредоточиться никак не получалось. Мысли постоянно сбивались с деловых вопросов и возвращались к недавним посетителям, внося в душу диссонанс.

Эрманно злился на настойчивость своего доброго старого друга и одновременно был рад его видеть. Он хотел бы заключить Анджело в крепкие объятия, но в то же время будто боялся прикоснуться к прошлому. Он не находил в себе сил и мужества вернуться даже мыслями в мир гонок, стремился отгородиться от любой информации, долетавшей до него из спортивных новостей. Однако судьба юной гонщицы тронула до глубины души и не позволяла в очередной раз закрыться от этого мира. А еще эти глаза, похожие на океан, в котором отражается голубое небо, кричащее об одиночестве. Эрманно уже однажды видел точно такое же выражение глаз: у своей сестры. В довершение всего девушка бросила ему вызов, дерзко и неуважительно, но вместо того, чтобы разозлиться, Эрманно по необъяснимой причине восхитился ее смелостью. Ему понравились ее упрямство, гордость, бесстрашие, амбиции. Именно такие люди достигают в спорте высоких результатов, он прекрасно это знал.

– Я вошла минут пять назад, но, похоже, ты способен не замечать меня и целый час.

Эрманно вздрогнул и вскинул голову. Глаза Роберты искрились лукавым смехом, а широкая лучезарная улыбка буквально озаряла библиотеку светом.

– Я задумался, прости. Ты сегодня рано… – заметил Эрманно. подставляя щеку под поцелуй.

– Отменили последнюю лекцию. Зато я успею сделать домашние задания до тренировки. Сегодня отличная погода для тенниса! – весело сказала она и плюхнулась в кресло напротив брата. – Барбара поведала, что приходил Анджело с какой-то девушкой. Кто такая? И когда ты наконец задержишь Анджело до моего прихода? Я страшно по нему соскучилась!

– Берта! – Эрманно обессиленно взмахнул рукой. Потом устало посмотрел на сестру, и нежная улыбка тронула его губы.

– Эрми, я до сих пор задаюсь вопросом, почему вы с ним перестали общаться? Вы ведь были не просто коллегами, а близкими друзьями! Объясни мне!

– Потому что мы прекратили вместе работать, а, соответственно, стали меньше общаться, я уже много раз отвечал, – постарался он произнести спокойно.

– Понятно. – Роберта скривила губы, давая понять, что ни капли ему не верит. – А девушка? Что за девушка? Барбара сказала, что она гонщица. Правда?! – Глаза Роберты горели жгучим любопытством.

– Правда.

– И что такого они тебе сказали, что повергли в столь глубокую задумчивость?

– Берта, я думал о работе! – Эрманно начал сердиться.

– Неужели? – Она с детской наивностью распахнула глаза, будто в самом деле удивилась. – А судя по твоему выражению, кто-то плюнул тебе в лицо, и внутри тебя развернулась жестокая борьба хорошего воспитания с неуемным желанием плюнуть в ответ.

Эрманно рассмеялся. Роберта была единственным человеком, кто умел заставить его смеяться.

– Берта, ты невероятная… Главное, что в какой-то степени ты угадала.

– Правда?! И кто плюнул тебе в лицо? Надеюсь, не юная гонщица?

– Она самая.

– Какая негодяйка! – Роберта гневно сверкнула глазами. – Как посмела?

– Должен признать, что я спровоцировал. Позволил себе усомниться в способностях женщин к гонкам.

– Ах, вот оно что… Женщин в гонках мало, да?

– Именно, – подтвердил Эрманно. В груди мучительно заныло от ностальгии. – А тех, кто добился успехов – и того меньше.

– Но это все равно не повод выносить суждения, даже не посмотрев, как она гоняет, – выразила Роберта ту же мысль, какую недавно озвучил Анджело. Она подтянула под себя ноги и развалилась в кресле, будто в преддверии длительного и увлекательного разговора. – Помнишь, как обо мне говорили? «Она так неуклюжа, что даже по мячу не может попасть». Но тренер посмотрел и взялся терпеливо меня обучать. И сейчас я иногда даже выигрываю турниры.

– Ты у меня молодец, – со всей искренностью похвалил Эрманно.

– Почему же ты не хочешь посмотреть на нее и оценить? Сколько ей вообще лет?

– Семнадцать.

– Какая смелая девушка! – воскликнула Роберта. – Так почему ты не хочешь посмотреть на нее?

– Берта, как объяснить тебе? – Эрманно развел руками. Они никогда не возвращались к теме гонок с тех пор, как он попал в аварию, и Эрманно совершенно не был готов к подобному разговору, хотя он сложился очень спонтанно и естественно.

– Ты боишься возвращаться туда. Хочешь, я пойду с тобой? – предложила сестра с детской непосредственностью. Эрманно шокировано уставился на нее, даже рот открыл. А Роберта продолжила невозмутимо: – Я, конечно, тоже до смерти боюсь идти на автодром, но если ты будешь рядом, мне не будет так страшно, – заявила она, открыто посмотрев на брата. Она напоминала маленькую девочку, которая боится отправиться на прогулку по ночному лесу, но готова побороть свой страх, если большой и сильный старший брат пойдет с ней и будет держать за руку.

Эрманно в ступоре разглядывал сестру. Гонки Роберта перестала смотреть после аварии на трассе, в которой он едва не погиб, до этого она их очень любила. Но его поразило, что сестра готова переступить через свой кошмар, чтобы пойти с ним и поддержать. Он прекрасно понимал, как ей страшно, ведь видеосъемки были ужасными, а потом последовали еще несколько недель комы и неизвестности, когда Роберта осталась совсем одна, только Барбара была рядом.

Тяжело вздохнув, Эрманно закрыл лицо руками. Он столько мучительных месяцев пытался смириться с тем, что больше никогда не выйдет на трассу, и прекрасно понимал, что его смирение очень хрупкое, способное превратиться в пыль за секунду. Он совершенно справедливо опасался, что после похода на автодром его может накрыть такая депрессия, которую он будет не в силах побороть. А до совершеннолетия сестры еще много месяцев…

«Неужели эта девчонка сильнее меня, а я в реальности слабак?» задумался он.

– Берта, дело вовсе не в том, чтобы посмотреть и оценить. Анджело просил меня потренировать ее. И, вероятно, вести в гонках. А я не могу.

– Почему? Физически или морально?

Эрманно снова вздохнул.

– Сложно объяснить, Берта.

– Мне уже надо бежать, – спохватилась она, взглянув на часы. – Но знаешь, что я скажу тебе, Эрми? Ты стал слишком взрослым. Ты боишься покинуть свою гавань. Боишься свежего ветра. Помнишь, каким ты был еще лет десять назад? Помнишь, как ты на спор прыгнул с очень опасной скалы? Я тогда была совсем маленькой, но этот эпизод навсегда врезался мне в память. Я испугалась за тебя, а ты даже не дрогнул. Ты готов был броситься навстречу любому ветру. Помнишь?

Эрманно невидящим взглядом созерцал пространство перед своим носом.

– Потому что тогда ночи были короткими… – сказал он тихо.

– А теперь?

– Бесконечны…

– Что?!

Эрманно вздрогнул.

– Осенью они кажутся бесконечными, нет? – попытался он пошутить.

– Ты в летаргическом сне, Эрми! Конечно, если бы сейчас ты вздумал рискнуть и прыгнуть со скалы или сесть за руль Феррари, я умерла бы сразу. Этого я не хочу. Но я мечтаю, чтобы ты наконец вышел на дневной свет. Темнота твоего подземелья тоже очень опасна, и это меня пугает… – призналась Роберта. – Я убегаю. Чао! – и с этими словами, подскочив к брату, она чмокнула его в щеку и упорхнула.

Эрманно задумчиво смотрел ей вслед: легкая, жизнерадостная, солнечная и беззаботная оптимистка. «Как ей удалось сохранить эту жизнерадостность, несмотря на все беды и кошмары?!» подумал он и в изнеможении откинулся на спинку кресла.

****

Через неделю после этого разговора проходила предпоследняя гонка Чемпионата. Событие разворачивалось в Монце, совсем рядом с Миланом.

Все трибуны уже были заполнены. Они гудели, двигались, дышали, будто живые. Болельщики сгорали в нетерпении, поглядывая в ту сторону, где над трассой висели светофоры. Пока они горели ровным красным светом и загораться зеленым не собирались, хотя спорткары уже расставились в нужном порядке на стартовой решетке. Воздух был наэлектризован, буквально искрил адреналином.

Эрманно медленно брел в направлении пит-лейна6. Сердце так же медленно билось в груди в такт шагам. Воспоминания душили, мешали вдохнуть полной грудью. Атмосфера гонок, вид гудящих трибун, гоночных машин у боксов, суета – все это причиняло мучительную боль. Кадры из чемпионского прошлого осколками впивались в душу, выворачивали наизнанку. Эрманно начал бить озноб и невыносимо разболелась голова. Хотелось развернуться и сбежать куда глаза глядят, но ноги сами собой упорно шли вперед.

Вокруг сновали люди и никто не замечал, как ему плохо, потому что никто не узнавал бывшего чемпиона и не видел его глаз: солнцезащитные очки, низко надвинутая бейсболка, черная борода и усы, которые раньше он не носил, позволяли оставаться инкогнито. По руке на перевязи его тоже нельзя было опознать: травмированную руку он засунул в карман, что правда причиняло дискомфортные ощущения.

Хотя нет, один человек все-таки приметил Эрманно в толпе и пристально следил за его передвижением. Возможно, потому что ждал его.