Читать книгу Прощай, Титаник! - Кира Барских-Кастальди - Страница 3

Я – первая дочка, появившаяся на свет в период рассвета маминого бизнеса, когда всё казалось возможным и осуществимым. Меня назвали Госпожой, пророча обеспеченное существование и достойное будущее. Ничего мне не пророчили, конечно. Моё имя было редким, таким и остается, но помимо всего прочего у мамы была знакомая – роковая и успешная женщина-адвокатесса, помыкающая мужем и сопровождающей их компанию свитой. Имя и профессия неизвестной мне дамы по иронии судьбы сыграли решающую роль в выборе моего жизненного пути и тех надеждах, которые я должна была оправдать.

Мечтательность передалась мне по наследству вместе с мамиными мечтами о моей блестящей судьбе. Даже сейчас я фантазирую на тему того, как буду искать издателя, как встречусь с ним и передам рожденный материал в его акушерские руки, как опубликую книгу, которой ещё нет, и как стану знаменитой. Может быть, хотя бы косвенно оправдав те самые надежды. С другой стороны, я не имею права нивелировать силу желаний. Благодаря способности фантазировать и находить выход из тупиковых ситуаций с помощью новой мечты мама смогла пройти все те испытания, которые были ей уготованы её же руками; она вела свой народ, как Моисей через Красную пустыню.

Дети – восприимчивые и услужливые существа. С 7 лет я знала, что стану юристом. Мама рассказывала мне, как вкусно пахло дорогим парфюмом от той адвокатессы, какие красивые и изысканные наряды она носила и как по-царски отрешенно вела себя в обществе. Поэтому образ какой-то потрясающей женщины и восхищенный тон мамы приучали меня к мысли о необходимости обладания теми же достоинствами, чтобы мама могла рассказывать с ещё большим восхищением о своей дочери. Я смотрела российский сериал про следователя, я читала детективы, я старательно учила историю и обществознание, ответственно готовилась к экзаменам, с недетской рассудительностью и старательностью. Мне даже кажется, что сейчас я не смогла бы проявить героизм, с которым я прошла ту войну за право быть лучшей в классе.

Всё это происходило не на пустом месте, и все мои черты характера формировались не сами по себе. Учеба и подготовка к экзаменам шли в совокупности с семейной борьбой, о которой трудно говорить смело и прямо. Когда я пошла в 4 класс, мама вышла замуж первый и последний раз за мужчину, изменившего её жизнь. Так как мама у меня импульсивная, эмоциональная и в детстве недолюбленная родителями, в браке она вела себя неумело и на многое не смогла закрыть глаза. Всё это вылилось в рождение троих детей и бурный, бурлящий и разрушающий процесс расставания и развода вперемешку с алкоголем и тяжкими страданиями под Гришу Лепса и Любочку Успенскую с неизбежными в таких ситуациях банкротством и постепенным разорением бизнеса, проявления которых немного замедлились (но длятся по сей день) лишь когда мама оказалась в купленном ею неотесанном домишке с пятью детьми, в разводе и с навозной кучей долгов и обязательств перед чадом.

Нейробиологи и психологи говорят, что со временем старые воспоминания искажаются и выдаются памятью в лучшем свете, чем они были на самом деле. Я с этим согласна, но вот еще одно свойство памяти: воспоминания можно спрятать, отодвинуть так далеко на задний план, что их будет невидно. Именно так и поступила моя память в целях самосохранения психики в целом. Так же, как и экзамены после школы, сейчас я бы не пережила всего маминого чувственного буйства.

Не трудно догадаться, кому пришлось взять на себя мужскую роль воина Света. Мне. Как и другим девочкам с похожей судьбой. Я была подругой, твёрдым плечом, нянькой для детей, совестью, доверенным лицом, домохозяйкой. И так же рано научилась пить плохое вино, в лучшем случае винное сусло. Не после 4 класса, но после 7 точно. Пить я научилась, а дружить с мальчиками нет. Это мне и помогло сосредоточиться на делах насущных: семье и школе. О мальчиках я точно мечтала, но ни с кем не гуляла, не целовалась, на свидания не ходила, никто и не звал, признаться; была я с головой поглощена заботами юной домохозяйки. Что, кстати, не мешало мне оказываться в разного рода пьяных передрягах. Но это было так, для души, как для души были книги, коих я прочитала завидное количество. Для тела были испытания на выносливость пореалистичней: еда была не всегда, дом приходилось приводить в порядок всегда, как и всегда смотреть за младшими детьми.

Так и получилась я со своим нравом. Надо было выживать, а молодой организм умеет подстраивается, как может, ещё ничего не понимает и только подстраивается. Прекрасная способность, утрачиваемая с годами. В мои 22 мне уже трудно быть тараканом, приспосабливаться.

По инерции, как у солдата, только вернувшегося с поля боя, с такой же отвагой я сдала экзамены, набрала достаточное количество баллов для поступления в университет бесплатно (на бюджетное место), была звездой школы – 100-балльницей (русский язык мне всегда хорошо давался, видимо не зря). И сдулась. Я побоялась оторваться от дома, бросить шумную итальянскую маму и детей без присмотра и уехать в Москву для поступления (как покажет время, всё было к лучшему, потому что на следующий год я поступила в московский юридический вуз без дополнительных испытаний, которые были отменены лишь накануне).

Я стала студенткой юридического факультета Кубанского государственного университета. Звучит так, будто нас там учили доить коров и солить огурцы. Это не далеко от истины: нас там практически ничему не учили и требовали столько же. Это не соответствовала моим привычным мозговым штурмам, я чувствовала, что способна на большее. К этому ощущению прибавилась непроходящая неловкость за первые пьяные студенческие вечеринки, за сказанное новым первым одногруппникам и сделанное по неопытности. Не обошлось без решительной мечтательной мамы: были новогодние праздники, прошел первый семестр обучения, мама видела и чувствовала мои страдания и не боясь предложила мне ехать учиться в Москву после окончания учебного года. Поэтому весь следующий семестр я знала, что уеду. Это потрясающее вдохновляющее ощущение, попробуйте. Как первая взаимная любовь. Всё в будущем возможно, а прошлое уже невозможно. Вы уже в будущем, в настоящем вы присутствуете формально, по необходимости, которая больше не тянет к земле, а поднимает над ней. С позором я сдала досрочные летние экзамены; с позором, потому что не было азарта что-то кому-то доказывать в месте, в которое больше не вернешься, все мысли были о грядущих переменах.

Всё лето мы с мамой и с тяжелыми сумками, как по-старинке, ездили в неудобных рейсовых автобусах в Москву. Зачем нам нужны были все эти неудобства, когда можно было летать самолетом и катить чемоданы на колёсиках – загадка. Видимо, у нас принято считать, что для начала нужно пройти семь кругов ада, создать их для себя и пройти, а только потом уже с чувством выполненного долга сделать то, что можно было сделать и без дополнительных страданий. Но любовь к страданиям пересилила непривитую любовь к комфорту. В конце концов я в истерики и со слезами на глазах села на тот же рейсовый автобус с двумя неподъемными чемоданами, обняв маму напоследок, и уехала в даль. Я поступила в московский юридический университет, подаривший мне столько радости и столько же разочарований. Конец первой части, свет, занавес.

Госпожа стала правительницей автобусов и университетского общежития с общим душем, открытым как в женской бане, в которой можно было рассмотреть все интимные подробности тел других обитательниц пристанища для бездомных студентов, тараканами и тремя соседками по маленькой комнате на четверых. Я сменила две комнаты и остепенилась в третьей по счету на последнем пятом этаже: как говориться, дальше уже идти было некуда, только на крышу, но мой папа не был Карлсоном и пропеллер мне не достался.

Общежитие стало для меня настоящим испытанием. Я ругалась с соседками, плакала в коридорах, по глупости громко разговаривала с мамой около чужих дверей, доверяя ей тайны и печали, становившиеся публичным достоянием из-за ушей за этими дверьми. Я училась жить вместе с чужими мне людьми, я практически побывала замужем несколько раз. Жить с кем-то всё равно, что взять пробную версию брака, только без секса. Бытовуха та же самая, причины конфликтов те же.

Я держалась на плаву, барахталась как могла, хватала ртом воздух. Одурманенная большими надеждами и мечтами я шла вперед, к счастливой жизни, терпела, меняла свои взгляды, менялась физически. Тогда ещё можно было верить и ждать, в начале пути всегда так: всё ещё только впереди.

Логическим итогом было получение «красного» диплома с отличием. Его я получила, в нем написано, что я – юрист. Но юристом я себя не ощущаю. По-прежнему мне кажется, что я способна на большее, чем то, что есть сейчас юрист, чем то, что мне предлагала жизнь, называя это юриспруденцией. Говоря, что удача отвернулась от меня, я имею ввиду неудавшиеся и непроизошедшие встречи с нужными людьми. Их не случилось. Поэтому я шалю тут с вами, опять заигрывая с Фортуной. Количество упомянутого слова «юрист» кажется неприличным и противным. Всё-таки бунтую против природы и маминых надежд.

Подробности происходящего за четыре года студенческой жизни я раскрою постепенно, когда настанет очередь рассказать о самых важных темах любви, дружбы и верности себе. Сформулировано безжизненно, но понятно. Честность в разговоре всегда для меня важна.

Всё переплелось, вплелось одно в другое – и всё это и есть студенчество, та самая молодость, о которой в доверительной девичьей беседе загадочным тоном упоминают мамы, бабушки и подруги тех и других. Жалко только, что перед наступлением самых лучших лет жизни мамы не выдают дочкам акваланг, ласты и защитные очки, – дочек, почти как в Древней Спарте, просто бросают в яму с водой без дна. А там уже как пойдет: сильные выживут, слабые уступят место сильным, а мама победительницы станет самой удачливой мамочкой года и по совместительству тёщей самого богатого и красивого зятя на свете. О чем ещё может мечтать простая еврейская мама для своей дочечки? О блестящей карьере и успешном браке. О счастье для своих дочерей думает каждая мама, давая имя появившейся на свет девочке. Но ни одна мама на свете не знает, что ждёт её дочь в будущем.

Не буду лукавить, утверждать, что все мамы мечтают для своих дочерей об одном, тем более о таких низменных вещах, как карьера и брак, – самоубийственно. Найдутся те, кто не постесняется лгать себе и людям, крича о более высокопарных надеждах в отношении дочек. Что ж, мир не без лжи, люди не без наивности. Покажите мне хоть одну маму, которая с радостью, лёжа в роддоме на койке, скажет: «Я буду безмерно счастлива, если моя дочь выйдет замуж за диванного алкаша или не выйдет совсем, если она будет неудачницей и немного пьющей, а лучше всего, если ей удастся не добиться совсем ничего, ну а я с великим счастьем буду наблюдать за её страданиями всю её наисчастливейшую жизнь». Друзья, таких вы не найдёте, не старайтесь.

Вернемся к главному, как бы вам не хотелось, чтобы дочка имела судьбу королевы Виктории, дать ей имя Вика недостаточно для появления монаршего титула. Так что можно бесконечно возлагать надежды на удачу, которую принесет название корабля, но если у корабля судьба Титаника, назовите его хоть Лопушок, – это ничего не изменит.