Читать книгу Встречки. Записки предпенсионной барышни - Кира Фадеева - Страница 12

Вечерний трамвай развозил по домам завершивших рабочий день пассажиров. Он шел по направлению из центра города. Я привычно сидела у окна на одиночном месте, уткнувшись рассеянным взглядом в заснеженное окно и погрузившись в атмосферу аудиокниги. Пассажиры воспринимались как привычный каждодневный фон: примерно одни и те же спины, в одних и тех же одеждах.

Не успели мы проехать и одной остановки, как по громкоговорителю объявили, что «трамвай идет через вокзал, потому что на Вольской стоит движение». Это означало, что сейчас положенного поворота налево не будет, и он, как и все последующие за ним трамваи, в ближайший час поедет через совсем другие районы.

Мне было почти всё равно, поскольку два этих разных пути впоследствии соединялись как раз на моей остановке, только лишнюю дорогу придется перейти. Поэтому я не прислушивалась и о смысле объявления скорее догадалась. Постепенно стал нарастать гул человеческой ругани, привлекающий внимание – и моё, и других пассажиров, с которыми мы были знакомы «в лицо». Ругался мужчина, не наш, из «новеньких», стоящий у дверей и готовящийся выйти до остановки, на повороте при переводе стрелки. Его бледное лицо было одновременно испуганным и воинственным. Он спорил с кондукторшей:

– Вы должны вернуть мне деньги, раз не едете туда, куда мне нужно!

– Нет у меня в аппарате функции возврата денег! – молодая, громкоголосая, злая, безликая, кондукторша заполняла собой, казалось, полвагона. Пухла фигура, навьюченная, как капуста, многослойной одеждой, поверх была стянута рыжим форменным жилетом, горящем на ней, как устрашающая вырезанным оскалом хэллоуинская тыква.

– Но я же вам в руки живые деньги дал!

– А я вам еще раз повторяю: билет назад в кассу не пробьёшь! Вот поезжайте в депо, – она называет адрес на окраине города, – там напишете заявление, и там вам ваши деньги вернут.

– Да я на процедуру должен ко времени явиться, мне в больницу надо. Ну так совпало, что нет у меня больше денег на другой билет, – он сейчас при выходе мог пересесть только на автобус, чтобы ехать по той Вольской, чтобы попасть туда, куда мы все должны были ехать прежним трамвайным маршрутом, а в автобусе трамвайные билеты не принимают.

В больницу ему, значит… В Сеченовку. Меня знакомо кольнуло, я окончательно вынырнула из транса под аудиокнигу и рассмотрела мужчину внимательно… Он, действительно, был одет, как человек, который лежит в больнице и отлучился на время: в чистых вещах, несколько не по сезону, не для холодного дня – не объемная тонкая курточка, спортивные трико, неказистая сеточка с пожитками. Так одеваются, когда из больницы уходят и приходят, складывают вещи в пакет и хранят их потом прямо в палате, в тумбочке. Заплатить за него – у меня наличной мелочи не было, только транспортная карта, которая у нас в регионе пробивается на поездку только раз. Как, думаю, и у остальных постоянных попутчиков.

Я вспомнила себя, как несколько лет назад, увезенная из дома на машине скорой помощи на рассвете, утром пошла домой, в чем была – в домашнем халате. Сеченовка от моего дома была в пяти остановках, денег не было, пошла пешком. Не по тротуару вдоль дороги, где люди встречным потоком уже шли на работу, а, как говорится, задами-огородами, через дворы и кусты. В кармане были только ключи от квартиры. Вроде ничего особенного, но это своё состояние – помню, поэтому кожей ощутила шкуру человека между небом и землей – между больничной жизнью и обычной. И вспомнила, как в больнице менялось отношение к тем материальным крохам, которые были вне болезни: к остаткам еды – они выкладывались на отлив окна птицам, к денежной мелочи, к наивным, не читаемым в обычной жизни книгам…

И потом иногда, проезжая мимо этой больницы, узнавала среди вошедших в транспорт кого-нибудь в «неформате» – в тапочках, в одежде не по погоде, без деловых сумок, налегке, и – без карточек, с мелочевкой в руках. Да ещё с выражением лица из другой жизни, где – другой ритм, другие ценности…

Пока я вспоминала, мужчина вышел из трамвая в морозный вечер, окинув взглядом сидевших в полупустом трамвае зрителей происходящего. Мне показалось, что, встретив наши сочувствующие взгляды, ему стало легче – он хотя бы был понят. Ему предстояло добираться две очень длинные остановки. Или бегом – что он торопился, сомнений не вызывало, да и замерз бы он при простой ходьбе в своей тонкой курточке, или – безбилетником на автобусе, каким-то образом… Ну, вдруг автобусные кондукторы человечнее трамвайных?

Наша же кондукторша не унималась, декламируя оставшимся пассажирам вагона, тыча пальцем в инструкцию на стене:

– «Согласно ФЗ 259 возврат денег производится в депо, по письменному заявлению с приложением билета». Денег у него нет! Кредитную карту надо иметь для таких случаев. И без денег на улицу не выходить! – это был, несомненно, её звездный час, она упивалась властью и вниманием.

Нештатная копеечная ситуация. По закону – всё верно. Но человек имел право на возврат. Конечно, он не будет судиться из-за 28 рублей. Но сколько стоит его отчаяние и чувство ничтожности перед властью ФЗ в лице на удивление безликой кондукторши?..