Читать книгу Скажи герцогу «да» - Киран Крамер - Страница 8

– О нет, ваше величество, – возразила Дженис. – Я совершенно не подхожу на роль герцогини.

– Очень даже подходите. – Старая леди сжала ладошки в кулачки. – Ему нужна жена, которая сумеет воспользоваться своей властью наилучшим образом.

– Я не стремлюсь к этому. Мне хочется читать, совершать прогулки и общаться с родными. Мне не нужна власть.

– Как это не нужна? Нужна! – безапелляционно заявила герцогиня. – И есть только один способ покорить герцога Холси.

– Наверное, вам лучше рассказать об этом леди Опал, или леди Роуз, или мисс Бренсон. – Дженис едва не рассмеялась при мысли, что одна из них станет следующей герцогиней Холси, но подумала, что это было бы крайне неучтиво с ее стороны.

– Ни в коем случае! Это государственная тайна, и только я ее знаю. Любая, кому я ее открою, сможет заполучить Холси: независимо от внешности, независимо от размеров приданого и даже независимо от происхождения. Ничто не будет иметь значения.

– Понимаю, – совершенно неуверенная в этом, проговорила девушка: разговор становился все более интересным, но в то же время странным. – Однако вам не следует открывать эту тайну мне. Я не могу стать женой герцога, потому что выйду замуж только по любви, а Холси я совсем не знаю. Не говоря уже о том, что я… обычная девушка, которая провела два сезона в Лондоне, но никого так и не заинтересовала.

– Вздор! – воскликнула вдова с лукавым блеском в глазах. – Он захочет вас, несомненно, как только я объясню вам, что надо делать.

– Нет, благодарю вас. – Дженис встала. – Правда. Вы слишком добры. Но я приехала в Суррей, только чтобы повидать вас, ваше величество.

– Разумеется. – Старушка сжала ее запястье, крепко удерживая на месте. – И еще чтобы скрыться ото всех этих лондонских сплетников, которым не терпится зачислить вас в старые девы. Так неужели вы намерены упустить столь блестящую возможность? Пришло время выступить в полном блеске. – Вдова подалась вперед. – Я знаю, вас должно безмерно огорчать, что вы не пользуетесь достаточным влиянием.

Дженис прижала свободную ладонь к сердцу.

– Почему вы все это говорите, ваше величество?

Вдова подтянула покрывало.

– Проницательный монарх всегда способен распознать скрытые амбиции.

Дженис устало вздохнула:

– Я не честолюбива.

– Чепуха! – Вдова насмешливо скривила губы. – Что с вами такое? Вы молоды! Вы должны стремиться достичь невозможного, дитя, а не притворяться из страха кого-то обидеть. – Она выпятила свой морщинистый подбородок. – Я вам не верю. Вы обманываете меня и себя.

– Но существуют определенные правила, ваше величество. И девушка моего положения должна неукоснительно им следовать.

– Правильно все, что приносит пользу. Это только сдерживало вас до сих пор. Жизнь коротка. Нужно пользоваться ею, пока есть возможность.

– Я высоко ценю ваше мнение…

– О, прочь с глаз моих. – Вдовствующая герцогиня выбросила вперед руку. – Подхалимаж выводит меня из терпения. Если вам непременно хочется остаться старой девой, поступайте как вам угодно. Но в старости вы обязательно вспомните этот день. Вы вспомните, что могли бы стать герцогиней, но пренебрегли этой возможностью.

Дженис уже открыла рот, намереваясь ответить, но была так поражена горячностью вдовствующей герцогини и потрясена сделанным ею предложением, что слова застряли в горле.

Старушка схватила носовой платок и снова чихнула.

– Проклятие! Никак не могу избавиться от этого чиханья. – Она умолкла и бросила гневный взгляд на девушку поверх отделанного кружевом кусочка ткани. – Во всем виноват парламент.

– Ваше величество, – мягко сказала Дженис, – пожалуйста, не расстраивайтесь.

Старая леди, продолжая что-то бормотать, снова откинулась на подушки и закрыла глаза. Уже через несколько секунд по комнате разнесся ее храп.

Дженис в смущении прикусила нижнюю губу. Что же, по крайней мере ей все стало ясно. Вдовствующая герцогиня страдала раздвоением личности, и ее воображаемая личность – королева – задалась целью выдать ее замуж за герцога Холси!

– Как долго она в таком состоянии? – спросила девушка сиделку.

– Говорят, уже нес-с-сколько лет. – Из-за щели между передними зубами сиделка при каждом звуке «с» присвистывала. – Я при ней только с-с-с тех пор, как она переехала сюда из вдовьего дома[1] в прошлом году.

– Теперь понятно, почему она не бывала в Лондоне. А как часто происходят эти ее… превращения из герцогини в королеву и обратно?

– За день множество раз-с-с.

Боже, как же этот свист действует на нервы!

– Как вы с-с-сами могли заметить, – продолжала сиделка, и Дженис стоило немалого труда не поморщиться, – это с-с-случается каждый раз, как она чихнет.

– Как странно. Доктор заходил, чтобы осмотреть ее?

– Конечно. Он рекомендовал отдых и полную изоляцию.

Значит, доктор все же посещал старушку, слава богу, но его предписания показались Дженис по меньшей мере странными: как может изоляция принести хоть какую-то пользу?

– Все это очень печально, – медленно произнесла девушка, глядя на спящую герцогиню.

– Может быть, но это меня не кас-с-сается, – пожала плечами сиделка.

– Похоже, вы ее недолюбливаете, – заметила Дженис, которой гнев придал смелости.

– Я не обязана ее любить, – с раздражением ответила женщина.

– Наоборот. Она ваша подопечная, и совершенно очевидно, что нуждается в любви и понимании.

– Мне платят с-с-совс-с-сем не за это, – рассердилась сиделка. – В мои обязанности входит уборка комнаты, кормление, купание и одевание герцогини.

– Все это, безусловно, необходимо, – возразила Дженис, – но пожилому человеку, инвалиду, требуется гораздо больше.

– Вы с-с-слышали: она не с-считает себя инвалидом. Ей хочется выйти отс-сюда. Но куда она может пойти, ес-сли говорит подобные глупос-с-сти?

Девушку удивило, что подобные суждения позволяет себе обычная сиделка.

– Неужели вы не позволяете ей даже прогуляться в саду?

Женщина отрицательно покачала головой:

– Она никогда не покидает эту комнату. Рас-споряжение доктора.

– Это недопустимо. Я обязательно поговорю об этом с герцогом.

– Бог в помощь. Его с-светлость с-считает, что доктор прав. Он не хочет, чтобы она поранилась.

– И все равно я намерена поговорить с ним. А как насчет секретаря ее светлости? Он имеет здесь какое-нибудь влияние? Кто отправил по почте письмо моей матери в Лондон?

– Ее с-секретарь, – коротко рассмеялась сиделка, – это торговец рыбой, который приходит раз-с-с в неделю. Она платит ему, чтобы он отправлял ее пис-сьма.

– Он приходит прямо сюда?

– Да. Ее с-светлость заявляет герцогу, что ей необходимо время от времени обс-с-суждать рыбалку с-со знающим человеком, и его с-светлость разрешает, иначе ее с-светлость начинает с-сильно нервничать и поднимать шум. Она пос-стоянно напоминает внуку, что рыбалка – излюбленное с-семейное развлечение. Что его с-собственный отец – ее с-сын Рас-с-ссел – очень любил ловить рыбу, как и его с-старший брат Эверетт. По нес-скольку час-сов в день они проводили в весельной лодке на пруду поместья. Она каждый раз-с-с повторяет эту ис-сторию торговцу, но он только кивает, а затем забирает ее пис-сьма и относит на почту. Но меня это с-совершенно не касс-с-сается, это не мое дело.

– Очень хорошо, что вы так считаете, иначе она не смогла бы отправить письмо мне. Как вас зовут?

– Марта. Мисс-с-сис Марта Пул.

– Ну что ж, миссис Пул, если вы не пообещаете мне прямо сейчас, что станете сердечнее относиться к этой женщине, я немедленно отправлюсь к герцогу и потребую заменить вас. Более того: если вы не способны вызвать в своей душе хоть каплю теплых чувств к ее светлости, надеюсь, хотя бы сумеете сделать вид, что способны. И лучше бы вам проявить себя хорошей актрисой. Понятно?

Глаза сиделки широко раскрылись.

– Кто вы такая, чтобы разговаривать с-со мной подобным образом?

– Я леди Дженис Шервуд, как вам отлично известно.

Миссис Пул сердито на нее посмотрела, но возражать не посмела.

Дженис окинула сиделку взглядом, полным холодной угрозы: так мама смотрела на всякое отребье, которое пыталось отпускать в их адрес сальные шуточки или еще как-то задеть в ту пору, когда они были еще бедны. Таким же взглядом мама, уже будучи маркизой, ставила на место непокорных слуг, бестактных гостей или собственных детей.

– Миледи… – Миссис Пул отлично поняла, как следует себя вести.

– Благодарю вас, миссис Пул, – уже любезнее сказала Дженис. – Продолжайте в том же духе.

Через минуту она была уже у себя в комнате, где ее ждала Изобел со свежевыглаженным платьем для ужина.

– Но сначала мне необходимо помыться.

Освежившись, Дженис присела на край кровати и только сейчас поняла, как устала. Вспоминая события этого дня, она не могла поверить, что сумела хоть как-то защитить герцогиню: мама гордилась бы ею, она не сомневалась.

– Я буквально не чувствую под собой ног, Иззи.

– Посидите отдохните, время до ужина еще есть. Я хоть и выпила чаю с тем бесподобным печеньем, пока раскладывала ваши вещи, но уже успела проголодаться. Да, а как ваш поход в конюшню, удачно?

Дженис рассказала Изобел, как Оскар упал в обморок, а грум оживил щенка.

– Ох, миледи! – Изобел прижала к груди одно из платьев Дженис. – При одном упоминании об этом мужчине меня бросает в дрожь. Как приятно, что он не только красив, но и, как видно, много чего умеет.

– Право, Иззи!.. – Дженис сделала вид, что шокирована, хотя, к сожалению, отлично понимала реакцию служанки.

Изобел подошла к маленькому туалетному столику и принялась аккуратно раскладывать в ряд щетки и расчески своей госпожи.

– Как вы собираетесь вести себя с ним? В особенности теперь, когда он спас щенка? Я бы не устояла. Не смогла бы. Неужели вам не хочется…

– Довольно. – Дженис порывисто встала и, подойдя к туалетному столику, вгляделась в свое отражение в зеркале. Есть ли у нее тайные амбиции? Неужели ей и вправду так претит быть незаметной, как заявила одна старая больная женщина?

– Вот было бы здорово, если бы герцог поцеловал вас так, как этот грум!

Дженис чуть не задохнулась от прямоты служанки.

– Очень тебя прошу: не говори никому, что я целовалась с грумом. Обещаешь?

Изобел взяла щетку и похлопала по скамеечке перед туалетным столиком, предлагая госпоже сесть. Пока трудилась, стараясь придать ее волосам некое подобие порядка, служанка не замолкала ни на минуту:

– Я никогда не выдам ваш секрет, миледи. Никогда. Даже своей матери. Или трем сестрам. Или бабушке, хотя до сих пор рассказывала ей все. Не скажу и Полли, горничной в Лондоне. Как и Джуду, моему другу детства, отец которого дрессирует тигров. Я встречаюсь с ним не слишком часто, но когда видимся, то болтаем обо всем.

– Никого не упустила? – вклинилась в этот словесный поток Дженис, обращаясь к отражению Изобел в зеркале.

– Никого, миледи, как можно?

Дженис рассмеялась:

– Рада, что могу на тебя рассчитывать.

Изобел небрежно повела плечом и, воткнув очередную шпильку в прическу хозяйки, заявила:

– Он самый красивый грум из всех, кого я когда-либо видела. Думаю, мне нужно сходить в конюшню – ну, якобы посмотреть на щенков, конечно.

– Пожалуй, мы слишком много уделяем внимания какому-то груму. Надо прекратить о нем всякие разговоры…

– Да, конечно… И все-таки это самый красивый мужчина, пусть и грум! – выпалила Изобел. – Герцог тоже заслуживает восхищения, но вы ведь не можете вообразить, как он, например, ворочает камни. А мистера Каллахана можете, я уверена. Мне бы еще хотелось посмотреть, как он рубит дрова. А вам?

– Нет, Иззи, – как смогла невозмутимо ответила Дженис. – Я не хотела бы.

Что было отъявленной ложью. Ей отчаянно хотелось этого. И если подольше посмотреть из окна спальни, может, удастся увидеть его за работой? Южная стена конюшни была обращена к дому, и Дженис уже не терпелось выглянуть в окно в надежде мельком его увидеть.

Изобел прикусила губу и отступила на шаг назад.

– Простите, миледи, я не имела намерения обсуждать его.

Дженис виновато вздохнула, пощипывая щеки, чтобы придать им румянца.

– Все в порядке. Я знаю, как легко потерять голову из-за мужчины. Со мной случилось такое однажды, и было ужасно неприятно, когда все закончилось. Так что я стараюсь больше не попадать подобные ситуации.

Глупец Финн. Слава богу, с ним давно покончено.

– Но ведь это случилось давным-давно, не так ли, миледи?

– Достаточно давно, чтобы я сумела пережить этот удар. – Дженис снова встала. – Сердце довольно хрупкий предмет.

– Вы правы. – Изобел скромно опустила глаза. – Вот у меня такое хрупкое сердце. Я вообще девушка хрупкая.

– Да уж… – улыбнулась Дженис, вспомнив, как Изобел однажды подняла на вытянутых руках два битком набитых чемодана.

– А почему вы смеетесь? – Изобел повернула голову и с подозрением посмотрела на хозяйку.

– Все в порядке! Как обычно, тебе удалось поднять мне настроение без особых усилий. Нам и в самом деле пора прекратить всякие разговоры о событиях сегодняшнего утра, какими бы незабываемыми они ни были. Пора готовиться к ужину, если тебе не кажется, что у меня еще есть несколько минут, чтобы почитать.

Раздался стук в дверь, и Дженис с камеристкой переглянулись.

– Полагаю, следует открыть, – неуверенно проговорила Дженис.

– Я немедленно избавлюсь от любого, кто бы там ни был. – Решительно прищурившись, Изобел распахнула дверь, словно намеревалась противостоять льву.

За дверью стояла сиделка герцогини, сохраняя на лице все то же неприветливое выражение.

– Входите, миссис Пул, – пригласила Дженис, обеспокоившись: ей важно было все, что касалось герцогини.

– Миледи, у меня к вам пос-с-слание.

Изобел часто заморгала от неожиданности, услышав резкий свист.

– И какое же? – поторопила Дженис сиделку.

– Леди Холс-си пробудилас-сь и заявила, что не попрощалась с-с вами.

– Герцогиня так быстро уснула, что у меня не было такой возможности, – в некотором недоумении проговорила девушка: неужели сиделка проделала столь долгий путь, только чтобы сказать ей это?

– Да, но вскоре проснулась.

– Как… королева? – Дженис уловила некоторое колебание в ее тоне.

Изобел явно ничего не понимала – ведь хозяйка еще не рассказала ей, что мистер Каллахан был прав: вдовствующая герцогиня воображает себя королевой – во всяком случае, какое-то время.

– Нет, как ее с-светлость. Она справилась о внуке, и я с-сказала, что он скоро навестит ее. Только она этим не удовольствовалась и даже немного поплакала.

– О господи! – Сердце Дженис болезненно сжалось. – А что же вы?

– Я… я предложила ей новый нос-совой платок, а также раздвинула занавески, что, похоже, ее подбодрило.

– В самом деле? Очень любезно с вашей стороны, миссис Пул.

Сиделка растерянно взглянула на Дженис:

– Затем она чихнула, и… ну, вы знаете, что произошло.

– Она стала королевой.

Шляпная коробка, которую Изобел как раз несла в дальний угол комнаты, с грохотом упала на пол.

Сиделка молча хмуро посмотрела на служанку, и та беззаботно заявила:

– Не стоит обращать на меня внимание. – Хотя глаза ее выдавали, что ей страшно любопытно узнать как можно больше.

Взгляд миссис Пул снова обратился к Дженис.

– Ее величество приказала передать послание молодой леди, которая недавно посетила ее – «умной талантливой разочарованной леди», как она сказала, – немедленно.

– И вы полагаете, она имела в виду меня?

– Конечно, вас, миледи! – вмешалась Изобел. – Я ничего не знаю о разочаровании, но вы, безусловно, умны и талантливы.

– Спасибо за комплимент, Иззи, – улыбнулась Дженис. – А вы продолжайте, миссис Пул.

Сиделка сделала глубокий вдох.

– Ну и кроме того, вы единс-ственная, кто навес-стил ее за вс-се время болезни.

Дженис ужаснулась:

– Вы хотите сказать, ни одна из этих молодых леди у нее не была? И мисс Бренсон тоже?

– Именно так. Как, впрочем, и все другие, кто побывал в поместье.

– И много таких? – полюбопытствовала Изобел.

– Дос-статочно, – холодно ответила сиделка. – Но это с-совершенно не ваше дело.

Изобел едва не вспылила, но хозяйка жестом ее остановила.

– Очень печально, что леди Холси мало с кем общается, кроме вас, миссис Пул. Но ведь герцог навещает ее регулярно, не так ли?

– Раз в день. Он приходит к трем часам, они с ней остаются наедине, а я в это время пью чай.

– Очень великодушно с его стороны. – Дженис прибыла как раз в это время, и теперь, когда узнала, почему он оставил ее, сочла его отсутствие за чаем весьма трогательным.

Миссис Пул согласно кивнула:

– Он очень ей предан.

Похоже, он действительно любит свою бабушку.

– Так что же все-таки это за послание? – Дженис уже начинала терять терпение. – А то, наверное, мне пора спуститься к ужину.

– Я с-сама ничего не поняла, но ее величество с-сказала… – Сиделка мгновение поколебалась. – Она с-сказала, что вы должны говорить «нет». И что ес-сли проигнорируете ее с-совет, то вы полная дура.

Дженис почувствовала, как у нее отвисла челюсть – видно, слишком долго общалась с Изобел, – и быстро закрыла рот.

– И это все?

Сиделка утвердительно кивнула:

– Причем очень на этом настаивала. Прежде чем снова заснуть, все твердила: «Нет, нет, нет».

Дженис едва не стало дурно, но она ухитрилась спокойно улыбнуться, прощаясь с миссис Пул.

Сиделка, разумеется, ее улыбку проигнорировала.

– Боже милостивый. – Изобел в изумлении уставилась на Дженис. – Она свистит, как птица, весь день напролет, а выглядит так, что вызывает оскому, как лимон. Вы хоть поняли, в чем суть ее послания, миледи?

– Думаю, да. – Дженис оперлась спиной о дверь. Все ее тело ныло от напряжения. – Вдовствующая герцогиня сказала, что есть только один способ завоевать герцога, но уснула, прежде чем открыла какой.

– Скажите ему «нет», – произнесла Изобел драматическим шепотом. – Как мудро с ее стороны. Все знают, что герцогу нужно говорить «да». Чего бы он ни пожелал, он это получит.

– Вот именно. – Дженис судорожно сглотнула, пытаясь подавить тревожный спазм в желудке. – Не то чтобы это имело значение… Я не стремлюсь завоевать герцога. Я здесь ради вдовствующей герцогини.

– Но, миледи, почему бы вам все же не попытаться покорить герцога? Только представьте себе… вы можете стать герцогиней.

Дженис оттолкнулась от двери и принялась выписывать круги по роскошному красному обюссонскому ковру перед камином.

– Я уже говорила тебе, Иззи, что выйду замуж только по любви… если вообще выйду.

– Но подумайте, каково это будет, – настаивала Изобел, – когда все эти завистливые курицы, которые считали вас неприметной этакой серой мышью, лопнут от злости. Им придется изображать радость, а вы будете им лишь снисходительно кланяться, если захотите.

Дженис вздохнула:

– Должна признать, кое-что мне действительно принесло бы удовлетворение на несколько мимолетных секунд, но мелкая месть подобного рода не слишком веская причина провести всю жизнь с мужчиной, которого не любишь.

– Даже если он богат?

– Да, Иззи, даже в этом случае. – Дженис похлопала служанку по руке. – Я знаю, ты желаешь мне добра, но поверь: не все решают деньги.

– В самом деле? – с недоверием взглянула Изобел на хозяйку.

– Уверена. Мне кажется, что только любовь может по-настоящему все исправить.

– Ну, если так, – коротко рассмеялась Изобел, – тогда я никогда не стану богатой.

– Неизвестно, кому что готовит будущее. Кроме того, я не способна отказать, если кому-то нужна помощь. Думаю, это из-за того, что я жила в большой семье, где всегда приходилось искать компромисс.

– Вы и вправду очень покладисты, миледи, – согласилась Изобел. – Возможно, слишком отзывчивы и добры.

– Нельзя быть слишком доброй.

– Не знаю, мисс. Я помню, как дрессировщики в цирке хлестали тигров кнутами. Если бы звери их слегка не побаивались, то могли бы и сожрать.

– Я не собираюсь никого хлестать кнутом, но и проглотить меня никому не позволю. Обещаю.

Они обменялись мечтательными улыбками.

– Ну ладно, пора идти. – Дженис еще раз взглянула в зеркало, но не увидела никаких скрытых амбиций, хотя вдовствующая герцогиня – в образе королевы – была, похоже, уверена, что они есть. – Пожелай мне удачи.

– Она вам не понадобится: вы знаете секрет.

– Ты права, – кивнула Дженис. – Полагаю, что знаю.

«Скажи “нет”».

Сказать «нет», и если вдова права, то весь мир скоро будет принадлежать Дженис. Расцветет ли дочь швеи чудесным образом здесь, в деревне – как мечтала ее мать, – покажет время.