Читать книгу Вечная империя. Первая часть - Кирилл Андреевич Стригин - Страница 4

Выйдя из лаборатории, Корнелий с Парсием оказались в небольшом и уютном дворике, поросшем стройными кипарисами. Из-за каменной стены выглядывала верхушка мрачной крепости – здания местного управления ИСБ. Охраны не было видно, но это вовсе не означало, что ее нет. Воздух так и дрожал от различных защитных заклятий, кроме того, Парсий знал, что они находятся под бдительным наблюдением «пятнистых». Доктор так и чувствовал на себе чьи-то внимательные и настороженные взгляды.

– Давайте, пройдемся до Управления, – внезапно предложил Парсий. По его выразительному лицу Корнелий понял, что доктор хочет что-то сказать, но не решается сделать это в просматриваемом со всех сторон дворике.

Миновав несколько контрольно-пропускных пунктов, и оставив позади каменную стену лаборатории, Корнелий увидел, что Парсия поджидает несколько человек одетых в серые и неприметные одежды. При виде доктора они заметно оживились, но Парсий махнул им рукой на здание ИСБ:

– Идите и согласуйте с местным руководством использование специального Чарвектора6. Его необходимо настроить на Чарвектор столичного Управления ИСБ. Мы должны быть в Контагене через пару часов.

Подчиненные доктора бросились выполнять приказ, а Корнелий с Парсием неторопливо двинулись следом. Широкая мощеная дорога находилась внутри большого охраняемого периметра, окружавшего целый комплекс зданий имперской службы безопасности. Помимо Управления здесь располагались казармы Черного легиона7, а также множество других административных зданий. Повсюду царило сильное оживление: по дорогам, поднимая пыль, сновали патрули с собаками, из ворот главной крепости постоянно входили или выходили десятки сотрудников.

Помимо «черных легионеров», закованных в броню из знаменитой на весь мир тирберийской стали, попадались и солдаты вспомогательных войск в обычных чешуйчатых доспехах. Такая броня во многом уступала «тирберийской», но тоже изготавливалась достаточно профессионально. Внутренний слой доспеха намеренно делался более гибким, чем жесткий внешний слой. За счет подобного сочетания доспех обладал превосходным свойством поглощать силу удара вражеского меча или любого другого оружия.

Некоторое время Парсий с Корнелием шли молча, обдумывая сложившуюся ситуацию. Вдалеке показались золотистые шпили городских башен.

Гардариум – миллионный город, центр всей Юго-восточной провинции. Большинство его зданий можно смело отнести к так называемому «республиканскому стилю». Удивительные скульптуры и роскошная лепнина на городских фасадах поражали приезжих своей роскошью и помпезностью. Впрочем, здесь все это великолепие заслонялось мрачными сторожевыми башнями ИСБ, расположенными вдоль всего охранного периметра. Единственное на что можно было полюбоваться даже с этого места, так это на верхушки стометровых башен Академии Силы, которые видны практически из любой точки города.

– Насколько я понял, – наконец начал Парсий, когда они уже преодолели половину пути, – только значительная доза эликсира способна заразить ликантропией Избранного.

– Не совсем так, – Корнелий нахмурился. Мимо, дробно стуча копытами, промчался конный патруль с многозарядными самострелами8 и профессор недовольно заслонился от пыли. – Большая доза необходима только в случае использования «эликсира Б», который сохраняет Избранным их Силу.

– И который их затем убивает, – буркнул Парсий. На дорогу упала густая тень: в бескрайней синеве неторопливо плыл громадный небесный корабль. Лучи солнца падали на его обтекаемые бока, создавая ощущение, будто корабль движется в золотистом потоке энергии. Судя по размерам и скорости летающего объекта, это был очередной гражданский рейс.

– Для того, чтобы заразить Избранного «эликсиром А», – продолжил профессор, не глядя вверх, – достаточно небольшой капли, попавшей в кровь. Оборотни, созданные с помощью этого эликсира способны, в отличие от своих диких собратьев, заражать других Избранных посредством укуса…

– То есть вы хотите сказать, что их слюна заразна? – Парсий приостановился. В груди доктора словно взорвался ледяной кристалл. Пожалуй, только сейчас он в полной мере осознал всю серьезность ситуации. – Но ведь это может привести к эпидемии…

– Не совсем так, – тут же поправился Корнелий, понимая, что брякнул лишнее. – Я не очень точно выразился. В укушенное место должна попасть кровь оборотня. Одной слюны, естественно, недостаточно. Если речь идет об эликсире «А», то хватит крошечной капли крови. Почти незаметной. Но я же вам говорил, что мы разработали противоядие.

«Все даже хуже, чем я считал, – подумал доктор мрачно. – Если об этом узнают в Тайном императорском совете, нас всех отправят за решетку. Да, к демону Тайный совет! Если об этом станет известно в Араваде или любой другой великой державе… если их разведки смогут выкрасть рецепт эликсира, последствия будут катастрофическими!».

– Все участники эксперимента знают об этом? – спросил Парсий внезапно.

– Только тринадцать ассистентов старшего разряда, – удивленно поднял бровь Корнелий. Он уже начал понимать к чему клонит доктор, но все еще надеялся на лучшее. – Но полный рецепт эликсиров известен только мне. Хотя, возможно, несколько моих подчиненных, включая первого ассистента, и смогут повторить опыты.

Лицо Парсия стало каменным, и во взгляде доктора Корнелий отчетливо прочитал свой приговор.

– Послушайте, – вдруг мягко произнес Парсий. – Постарайтесь не делать глупостей.

– Я не понимаю…

– Все вы понимаете, – отрезал доктор. – Вы не сможете нигде скрыться. Попыткой побега только навредите своим подчиненным, а у них, в отличие от вас, есть семьи. Сколько вам лет? Шестьдесят два? Большинству участников эксперимента нет и сорока. Не стоит ломать им жизнь. И иностранные консульства вам не помогут. ИСБ блокирует их и не даст возможности вывезти вас за границу.

– Я и не думал… – возмущенно начал Корнелий, но Парсий его перебил:

– Вот и отлично. Работайте и спокойно ждите решения начальства. Все не обязательно кончится плохо. Вы слишком ценный ученый, чтобы… э… применять слишком радикальные меры. Возможно, вас ждет работа под землей или что-нибудь в этом духе.

Парсий и сам не верил своим словам, и Корнелий прекрасно понимал это. Никто не станет так рисковать. Куда проще избавиться от него и первого ассистента, а остальных разослать по разным отдаленным местам службы и приказать держать язык за зубами. На карьере ученых можно поставить крест и жить они будут под постоянным наблюдением. Справедливости ради следует признать, что эти меры вполне оправданны.

Распростившись с Парсием, Корнелий быстро пошел прочь. Профессор понимал, что шансы на выживание крайне малы, но умирать без сопротивления не собирался. Много лет назад страшное кораблекрушение унесло жизни почти всех его близких. Брат, жена, маленькая дочь… Корнелий остановился и принялся лихорадочно растирать левую сторону груди. Воспоминания нахлынули внезапно, настигнув подобно коварному удару кинжалом. Профессор отчетливо увидел, как в тот день он сидит за рабочим столом и в десятый раз перечитывает сухие строки официального донесения, все еще не веря. Пальцы судорожно сжимают бумагу, из груди рвется отчаянный глухой стон.

На протяжении всей жизни у Корнелия не было детей, и рождение Галатии было воспринято, как самое настоящее чудо. И вот теперь у него больше не было дочери… Не было… Отложив бумагу, Корнелий почувствовал, что ему нестерпимо хочется проснуться. Такого просто не может быть. Нет! Только не с ним. Внезапно взгляд упал на лежащее рядом письмо, которое он получил сегодня утром, но так и не успел прочитать. Вскрыв конверт дрожащей рукой, Корнелий замер, узнав изящный почерк жены. По-видимому, она написала это письмо перед самым отплытием, когда еще ничего не предвещало беды… Пальцы Корнелия бессильно разжались: последние строки письма оказались нацарапаны неумелой детской ручкой: «Я люблю тебя папа». Град слез прорвался из глаз Корнелия прямо на пергамент. Он хотел закричать, но из открытого рта вырвался только сдавленный хрип.

Ничего не видя перед собой, профессор поднялся и направился к балкону. Далеко внизу волны с шумом ударялись об острые скалы, поднимая тучи брызг и пены. Скоро их семья снова воссоединится.

– Дядя…

Корнелий резко обернулся. В дверях стоял Рем, его племянник. Губы мальчика дрожали, а глаза… Они были такого же цвета, как и у маленькой Галатии. Корнелий вскрикнул, как от боли. Бросившись к племяннику, он крепко прижал его к себе.

С тех пор профессор сильно изменил свое отношение к людям. Он очерствел, стал жестче и циничнее. Но сильная привязанность к племяннику, который заменил его погибшего ребенка, осталась в душе Корнелия навсегда.

***

Рем со всей силы колотил кулаками по специальному тренировочному столбу, на котором отрабатывала удары местная охрана. Ржавые пятна крови на щербатой поверхности красноречиво свидетельствовали о том, что тренировки проходили здесь довольно интенсивно.

Парень был обнажен до пояса и крупные капли пота градом катились по мускулистому торсу. Внешне Рем сильно напоминал молодого Корнелия, только лицо немного круглее и брови тоньше. Дополняли облик аккуратный, хоть и несколько широкий нос и довольно большие, четко очерченные губы.

Сейчас настроение у Рема было просто отвратительное. Он не мог не понимать, что другого шанса сделать карьеру больше никогда не будет. Надо быть честным с самим собой. Рем не обладал чересчур необычными способностями или умениями, которые позволили бы самостоятельно устроиться в какую-нибудь лабораторию ИСБ, да еще и принять участие в таком сверхсекретном эксперименте, как этот. Сюда отбирали лучших из лучших, а Рем, как не крути, таким не был. Нельзя, конечно, сказать, что он считался абсолютно посредственным магом. Вовсе нет! У него имелся великолепный потенциал, позволивший с отличием окончить Академию, но все равно в Империи таких, как он – тысячи. И после Академии все эти отличники обычно выстраивались в длиннющую очередь, чтобы занять места подобные этому. Вот только не у всех был такой уважаемый дядя, как у Рема.

Корнелий почти всю жизнь проработал в закрытых лабораториях ИСБ и вполне заслуженно считался крупным ученым. С годами профессор оброс солидными связями и ничем бы не побрезговал, чтобы протащить племянника на любое престижное место. Тем более что сам Корнелий стоял у самых истоков эксперимента и обладал чрезвычайно широкими полномочиями.

За годы Корнелий сильно привязался к Рему и всячески пытался заменить мальчику родителей. Получалось, по мнению профессора, не всегда и это беспокоило его больше всего на свете. Теперь Рем вырос, и Корнелий старался сделать все, чтобы полностью обеспечить племяннику достойную жизнь. Он не просто взял его к себе в лабораторию, а еще и назначил своим старшим ассистентом в обход других, более достойных кандидатов. И это в двадцать четыре года! В закрытых учреждениях ИСБ никогда не было принято открыто выражать свое недовольство, но неприятный осадок среди других сотрудников все же остался. Корнелий не обращал на это внимание, а Рем иногда еще больше усугублял ситуацию, беззастенчиво пользуясь тем, что его дядя – глава эксперимента. Обычно это заключалось в том, что он попросту отказывался соблюдать субординацию, демонстративно подчиняясь только Корнелию. Чаще всего стычки происходили с доктором Гаем, который по праву считался вторым человеком в лаборатории. Старика это ужасно злило, а Рема, наоборот, забавляло. Гай неоднократно жаловался на него Корнелию, но тот лишь разводил руками (вздыхая и посмеиваясь в душе). Профессор считал, что «мальчик» многое пережил в детстве, поэтому пусть хоть сейчас немного покуражиться. Тем более что он еще очень молод.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы Рем слишком перегибал палку. Он старался быть справедливым в отношениях с коллегами. Среди других участников эксперимента хватало тех, кому Рем, пользуясь связями дяди, помог решить какие-нибудь личные проблемы или даже выпутаться из серьезных неприятностей, не требуя ничего взамен. В принципе Рем добился своего. Он вовсе не был самовлюбленным болваном, как думали некоторые. Со временем вежливо-холодная отчужденность коллег сменилась достаточно теплым отношением. Оставались, конечно, люди, которые на дух его не переносили, но таких было меньшинство. Все те, кто смог разглядеть за вспыльчивым характером Рема (иногда у него случались неоправданно-сильные вспышки ярости, вызванные обостренным чувством справедливости) нечто другое, относились к нему неплохо.

В принципе Рем был доволен складывающейся судьбой. Учитывая место, которое парень уже занимал, карьера обещала быть головокружительной. Но здесь был один нюанс. Участие в таком эксперименте действительно открывало двери на самый верх, но только при условии его удачного завершения. Провал эксперимента грозил прямо противоположными последствиями, а сейчас пахло именно провалом. Рема это жутко выводило из себя, но он ничего не мог поделать. Он попросту стоял и старательно вымещал злобу на ни в чем не повинном дереве, молотя со всей дури по тренировочному столбу. Кроме него в спортивном зале больше никого не было, и Рем вздрогнул, когда плеча коснулась чья-то рука. Парень обернулся и увидел, стоящего позади Корнелия:

– Приведи себя в порядок, – резко приказал профессор, недовольно скользнув взглядом по сбитым в кровь кулакам племянника. – И отправляйся в лабораторию. Сколько у нас осталось подопытных?

– Не меньше сотни заключенных, – недоуменно ответил Рем. – Еще с десяток добровольцев. Но какое это имеет значение? Я думал, что теперь…

– Ситуация хуже, чем ты думаешь, племянник, – перебил его Корнелий. – Ты должен немедленно испытать «эликсир Б» на всех заключенных. Мне нужна четкая статистика по выжившим, если они будут. Гая можешь пока в известность не ставить. Старик заперся у себя в покоях и не желает никого видеть. Кажется у него что-то вроде кризиса.

Рем удивился. Дядя никогда не называл его племянником в рабочее время.

– Хорошо, я распоряжусь, но вы… ты можешь рассказать, что случилось? – Рем непроизвольно шевельнул пальцами. Костяшки болели, но не так сильно, как после прошлого раза.

– Нам нужно бежать отсюда, – внезапно выдал Корнелий, в волнении проведя рукой по гладко выбритому подбородку, – причем немедленно. Сегодня в Звездном граде пройдет заседание генералитета ИСБ. На нем будет решаться наша судьба. Боюсь, они предложат ликвидировать всех участников эксперимента.

Рем почувствовал, как кровь отхлынула от лица и сердце учащенно забилось.

– Не буду напрасно тебя обнадеживать, но небольшой шанс на спасение у нас есть, – Корнелий возбужденно прошелся по залу. – Я успел все обдумать. Бежать за границу бессмысленно, да и опасно. В Империи мы тоже нигде не скроемся. Предать ситуацию огласке? Попробовать обратиться к членам Звездной палаты? Этим мы только отсрочим свою гибель.

– И что же тогда?! – голос Рема звучал хрипло. В нем слышался страх, досада и злость. – Нам больше некуда бежать! Наши бывшие коллеги достанут нас на краю света. Можно, конечно, попытаться затеряться в дебрях Красной земли…

– Идея, конечно, неплохая, – Корнелий остановился и одобрительно посмотрел на племянника, – но тогда нам придется преодолеть почти две тысячи

мили9 до ближайшего имперского порта, а затем еще несколько тысяч миль по морю. Мы просто не успеем до него добраться. Да и не верю я, что мы смогли бы там укрыться.

– Естественно. Нас будут искать не только отечественные спецслужбы. Кто-нибудь рано или поздно до нас доберется, – Рем устало провел рукой по глазам. На смену бушевавшей в нем ярости пришла усталость. Впрочем, для Рема так обычно заканчивался любой психический взрыв. Всплеск эмоций буквально выжигал силы, оставляя после себя одну апатию и ощущение безразличия.

– Поэтому, – лихорадочно проговорил Корнелий, – нам нужно пересечь восточную границу Империи и укрыться за пределами Цивилизованного мира10!

– Безумие! – усталость у Рема снова сменилась бурей возмущения. – Меньше всего на свете я бы хотел закончить жизнь в пасти какой-нибудь твари или на вертеле варвара-людоеда. Уж лучше остаться здесь и спокойно ждать своей участи.

– Мое предложение не безумнее бегства на Красную землю, – Корнелий внезапно успокоился. Решительный блеск в его глазах говорил, что профессор уже принял решение. Обычно в таких случаях Корнелий предпочитал идти до конца даже, если это грозило крупными неприятностями. Многие видели в этом очередное проявление тщеславия, но возможно тут сказывалась наследственность. Дед Корнелия служил на «Повелителе Ветра» и считался крайне решительным младшим офицером. – Этот континент, между прочим, тоже находится за пределами Цивилизованного мира!

– Это совсем другое, – отрезал парень. – На Красной земле хватает поселений и торговых факторий цивилизованных стран, включая нашу, а на востоке нет ни одного нормального человеческого государства! Там одни дикие звери и варвары, поедающие друг друга! Никто не может там выжить…

При последних словах Рема, Корнелий поморщился:

– Я думаю, что слухи о людоедстве местных дикарей сильно преувеличены. Аборигены Красной земли куда опаснее этих бедняг. Не говоря уже о тех каннибалах, что живут на островах к югу от Г’яара.

– Послушай, – сделал еще одну попытку образумить дядю Рем, – мы почти ничего не знаем о землях, лежащих на востоке. В лесах скрываются жуткие чудовища, а в горных пещерах проводят свои мерзкие ритуалы некромаги. И не забывай, именно с востока к нам прилетают драконы…

– Последнее появление возле нашей границы дракона был почти пятнадцать лет назад, – ехидно заметил Корнелий. – Разумеется, я имею в виду официально зафиксированные факты, а не пьяные россказни местных пастухов. И я что-то не припомню случая, чтобы драконы причиняли нам какой-либо ущерб. Обычно они просто пролетали мимо. Не забывай, дракон изображен на нашем имперском гербе! Что до некромагов, – Корнелий поморщился, – некромаги появляются возле наших границ еще реже. Возможно, они вообще вымерли! Наши спецслужбы об этом позаботились. Остальное… – тут Корнелий пренебрежительно махнул рукой, – деревенские сказки и ничего более! Твоя прапрабабка любила такое рассказывать. Как усядется вечером в любимое кресло и давай развлекать внуков своей брехней! Великаны, драконы, собаколюди… Впрочем, должен признать, иные из ее историй оказывались невероятно увлекательными. Особенно об исходе наших предков из Священной страны.

– Ну, хорошо, – Рем тяжело вздохнул. – Но как мы будем там жить? Мы не умеем охотиться, строить дома…

Внезапно Рем замер и на его лице отразилось понимание:

– Эликсир… Но тогда нам придется лишиться Силы!

– Нам с тобой это как раз необязательно! – буркнул Корнелий раздраженно. – Забыл, что я говорил о пониженной сопротивляемости к внешним воздействиям?

– Пониженная сопротивляемость, – повторил Рем возбужденно. В глазах затеплилась надежда. – Но такое происходит у тех, кто был одержим демонами! Как…

– Как мы, – докончил за него профессор. – Я отлично помню наше с тобой участие в том сумасшедшем эксперименте.

– Я тоже, – Рем нервно рассмеялся. – Наверху долго не могли решить, что с нами делать – наградить или отправить на магический костер.

– К счастью, все кончилось благополучно, – усмехнулся профессор. – Но теперь порог нашей сопротивляемости уменьшен. Уверен, что «эликсир Б» для нас теперь безопасен. Кстати, я не зря приказал тебе испытать эликсир на остальных подопытных. Мне нужно знать, сколько еще из них выживет.

– Мы были не единственными, кто позволил демонам временно завладеть нашим разумом. Дементий, Кастор…

– А вот остальным знать об этом необязательно, – поспешно возразил Корнелий. – Пусть теряют Силу и получают взамен способности оборотня. А вот мы сохраним и то и другое. В варварском мире нам крайне важно сохранять преимущество над другими.

В глазах Рема еще оставались сомнения:

– Но это лишь предположение. Довольно убедительное, но все же…

– А у нас есть выбор? – возразил Корнелий резонно.

– Верно, нет, – взгляд Рема затуманился. В нем чувствовалась такая безысходность, что Корнелий снова остановился и внезапно спросил:

– Помнишь тот день, когда нам пришло сообщение о кораблекрушении?

– Я никогда его не забуду, – ответил Рем тихо. – Я потерял родителей…

– А я жену, дочь и брата! – Корнелий подошел к Рему и посмотрел ему прямо в глаза: – Тогда я хотел покончить с собой! Просто выпрыгнуть с балкона вниз на отвесные скалы. Своим проклятым детским голоском ты остановил меня. Вернее, что-то в твоих глазах остановило меня! Я никогда особо тебя не любил, но в тот момент понял – ты последний, кто у меня остался… Я сказал себе, что сегодня не умру. Что я буду жить хотя бы ради этого долбанного племянника!

– Спасибо, – произнес Рем серьезно и его карие глаза заблестели.

– Поэтому я не позволю тебе погибнуть, слышишь?! Ни здесь и не сейчас!

– Ни здесь и не сейчас, – эхом повторил Рем и внезапно спросил:

– И кого ты думаешь взять с собой? Хотя вряд ли кто-нибудь согласится…

Корнелий саркастически усмехнулся:

– А куда они денутся? Все хотят жить. Мы возьмем с собой десяток старших ассистентов. А вот семьи им придется оставить здесь. Возможно, мы вернемся за ними, когда обустроимся в восточных лесах, но сейчас тащить их к варварам будет безумием. Да и нет у нас на это времени! Мы должны покинуть город завтра к вечеру. Не позднее!

– А… – неуверенно начал Рем.

– Твоя девушка? – проговорил Корнелий насмешливо. – Придется оставить здесь и ее. Она дочь агрария средней руки? Так я и думал. Незачем ломать ей жизнь и втягивать во все это.

– Нет, нет, – горячо запротестовал Рем. – Я не о том. У нас с ней ничего серьезного, так, – парень легкомысленно развел руками, – небольшое увлечение. Я это переживу.

– Отлично! – обрадовался Корнелий. – Я боялся, что мне придется тебя убеждать, уговаривать, взывать к рассудку, вытирать сопли!

– После Виолы, мне уже никто не нужен.

– Опять ты за свое! – Корнелий нахмурился. – Забудь о ней!

– Проклятый Юлиан, – Рем стиснул зубы. – Он увел ее исключительно, чтобы досадить мне! А потом бросил, словно надоевшую игрушку!

– А Виола позволила себя увести! – отрезал Корнелий. – Сколько раз я тебе об этом говорил! Если бы ты и вправду ей нравился…

– Ладно, сменим тему, – Рем раздражено повел плечами. – Я хотел спросить совершенно другое. Не станет ли завтра слишком поздно? Может стоит уже сейчас нестись к ближайшему Чарвектору?

– Нам надо хорошо подготовиться, – Корнелий скрестил руки на груди. – Кроме того, я хочу обязательно дождаться результатов последних опытов. Поторопись! К вечеру «эликсир Б» должен быть испытан на всех подопытных. Завтра утром у нас уже будет определенное понимание о числе выживших.

– Или об их отсутствии, – заметил Рем.

Корнелий нехотя кивнул:

– Такой исход очень вероятен. Вечером собери всех старших ассистентов в малом зале. Я объясню им ситуацию и постараюсь убедить в правильности нашего решения.