Читать книгу Одиссей в бинарном мире - Кирилл Сазонов - Страница 7

Ближе к концу вечера атмосфера немного смягчилась, и попрощались мы тепло.

В последующие дни я чувствовал себя даже неплохо. Лекарство помогало, заметно облегчая проявления моего недуга – иногда я вообще забывал, что болен.

Но настало утро понедельника – планового обследования в больнице. Проснувшись, я свернулся калачиком, укутался поплотнее в теплое одеяло. Быстролетный момент блаженства.

– Вик! – крикнула Несс снизу. – Вставай сейчас же, иначе мы опоздаем!

Я издал недовольный стон и потянулся к телефону. 8:15.

Еще пара минут. Нет, пять. Может быть, даже десять.

И снова погрузился в дремоту.

– Вик! – раздался голос Несс, в котором отчетливо слышалось недовольство.

Жаль, что она не снабжена кнопкой сброса.

Я хлопнул себя по щекам, чтобы окончательно проснуться. На счет три мысленно приготовился встать и, досчитав до сорока семи, дрожа вскочил с кровати. Холод побуждал вернуться в тепло любимого пухового одеяла, но я стоически поплелся в ванную, чтобы заняться ежедневным утренним ритуалом: почистить зубы; сидя на унитазе, просмотреть на смартфоне новости и почту, ответить на пришедшие за ночь письма. Я не успел сделать последнее, поскольку доносящееся снизу «Виктор!» звучало уже с раздражением.

– Иду! – крикнул я, стараясь удержать зубную пасту во рту, чтобы не выплеснулась.

Я быстро оделся, пошел вниз, рубашку застегивая на ходу. На второй ступеньке ногу пронзил спазм, и я поскользнулся. Слава богу, успел вовремя ухватиться за перила: еще доля секунды, и я бы упал.

Новая атака болезни. Она вновь напомнила о себе, но уже не обескуражила. Чертов спазм! Рано или поздно ногу отпустит. Главное держаться за перила и не отпускать их.

У подножия лестницы появилась Несс: она смотрела на меня обеспокоенно.

– Ты в порядке? Ты выглядишь измотанным.

– Все нормально, – сказал я, все еще пытаясь отдышаться. – Не возражаешь, если сегодня за руль сядешь ты?

Я наконец спустился. Она хмуро посмотрела на мою грудь.

– Ты даже не можешь нормально застегнуться, так что я поведу, – вздохнула она, доделывая мою незаконченную работу. – Доброе утро, кстати!

– Прости. Доброе утро. – Я поцеловал ее в щеку, и запах нежной свежести мгновенно проник в мои ноздри. – Новые духи?

– Разве ты не заинтересован в новых ощущениях сегодня? – сказала она, очаровательно улыбаясь. – Ты будешь завтракать?

– Да ладно, Несс, когда я последний раз завтракал?

– А надо бы, полезно для здоровья!

Она старалась изо всех сил приучить меня к здоровому образу жизни, но даже ее по-щенячьи умоляющие глаза и капризно надутые губы не могли убедить меня съесть что-нибудь с утра.

– Ну, если ты настаиваешь, тогда суп из молотых кофейных зерен. И добавь немного сахарных специй, пожалуйста, – насмешливо заметил я.

– Уже готов!

– Ты святая!

– Какое тебе молоко? – спросила Несс, доставая вкусности к кофе.

– О боже, нет! – Я драматично вздрогнул.

– В чем дело? – спросила она озадаченно.

– Ты ведь знаешь Фила из моего офиса?

– Высокий парень в очках, немного потрепанный? Ты нанял его не так давно?

Она протянула мне чашку кофе.

– Да, он, – сказал я, бросив кубик сахара.

– Ну и что с ним?

– У него болезненная одержимость молочными продуктами.

Я помешивал темную ароматную жидкость, а Несс недоуменно смотрела на меня. Похоже, она не понимала, зачем мы говорим о каком-то парне.

– Ну?..

– Фил хороший парень и все такое, – продолжал я, обдумывая, как лучше передать свою мысль. Я подул, попробовал сделать осторожный глоток – кофе все еще был обжигающе горячим. – Но он настаивает на том, чтобы мы использовали только его продукты!

Похоже, Несс такое объяснение еще больше смутило.

– Я все равно тебя не понимаю, – растерянно произнесла она.

– Он тащит молоко для кофе, сыр, все молочное. Бесплатно.

– Так в чем проблема?

– Это с фермы его тети. Из него прямо-таки прет чувство семейной гордости.

По лицу Несс я понял, что она думает, будто я несу абсолютный бред.

– Я не шучу, Фил безумно расстраивается, когда мы, например, не добавляем его молоко в свой кофе.

– В каком смысле – обижается?

– Он начинает нудить о пользе молочных продуктов, о том, как они (особенно его продукты, конечно!) обогащают организм бесценными калориями и витаминами.

– Так почему бы вам не сказать ему, что он вас действительно утомляет. Или просто… уволь его.

– Что ты, Несс! Он такой хороший парень! Я не собираюсь портить жизнь бедняге из-за каких-то сыро-молочных изделий. – Я наконец сделал первый хороший глоток, не обжигая губы.

– И что ты сделал?

– Я сказал ему, что у меня невосприимчивость к лактозе, и половина персонала заявила то же самое!

– Его молоко действительно плохое?

– На самом деле нет, – признался я.

– Тогда в чем дело?

– Каждый раз при упоминании молока, клянусь, я слышу, как он фанатично шепчет мне на ухо свои молочные гимны…

Несс замерла на полсекунды, а потом разразилась беззвучным смехом.

– Перестань смеяться, это на самом деле страшно! – усмехнулся я, приближаясь к ней.

– А ты хочешь мое теплое натуральное молоко, Несс? – тихо прошептал я ей на ухо, как можно ближе прижавшись к ней. – Милое домашнее молоко для твоего кофе, а?

– Пошляк! – кокетливо фыркнула она. – Мы опаздываем!

Смеясь и игриво флиртуя, мы быстро навели подобие порядка на кухне и выехали в больницу.

В автомобильном стекле я видел свое полупрозрачное отражение, а за ним, как расплывчатый декор, – мелькающие здания разной высоты и формы. Я даже не заметил, как мы подъехали к зданию больницы.

– Быстро добрались, – сказал я, осматривая парковку в поисках свободного места.

– Всего лишь десять минут езды, – бросила Несс. Она тоже искала место, чтобы встать.

– Вон там, рядом с черным седаном! – указал я.

Как только Несс увидела узкое пространство между машинами, она умоляюще посмотрела на меня.

– Тебя ждет захватывающее приключение и доза адреналинчика, – хихикнул я.

– И это после того, как я привезла тебя сюда?

– Хорошо, хорошо. Я припаркуюсь.

Если бы не датчики и парковочные камеры, не избежать царапин на лаке, но с помощью современных наворотов мне удалось втиснуться без особых усилий и повреждений.

– Видишь, Несс? Даже неизлечимый пациент легко справился! Ты бы тоже так смогла, без сучка и задоринки!

– Это не смешно! – сказала она резко.

– Это просто шутка, Несс!

– Тогда не шути так. По крайней мере, со мной! – подчеркнула она ледяным голосом.

Я обнял ее, заглянув в застывшие глаза. Было очевидно, что даже упоминание о болезни пугает ее.

– Эй, все хорошо, – тихо шепнул я. Я хотел, чтобы она снова чувствовала себя комфортно. – Ты сама сказала, что мы найдем выход.

Когда, взявшись за руки, мы входили в здание больницы, Несс уже выглядела довольно успокоенной.

– Мистер Августин!

Прозвучавший голос показался мне знакомым и принадлежал кому-то из-за стойки номер три.

Кто это?

А, помню! По-моему, она регистрировала меня во время прошлого визита: женщина средних лет, с короткими вьющимися черными волосами; ее внешность идеально подходила к сладкому, как мед, голосу. Все в ней просто излучало профессионально заученную гостеприимность.

– Доброе утро, мистер Августин, поднимайтесь на второй этаж, крыло E. Доктор встретит вас. – Инструкции тоже звучали вежливо.

Я был удивлен, что она помнит меня, но не стал предаваться обычному для себя анализу.

Мы направились к расположенным слева от вестибюля лифтам и стали терпеливо ожидать появления одной из пяти консервных банок.

Двадцать бесконечных минут нам пришлось провести в комнате ожидания на неудобных деревянных стульях, и каждая минута была пыткой для меня и моих взвинченных нервов.

Несс ожидание совсем не напрягало, она разбавляла тягучее время бесплатным кофе из больничного автомата.

Ненавижу ждать! Какой смысл назначать точное время, если не придерживаться его? И это уже не в первый раз!

В очередной раз я взглянул на часы – 10:16; наша встреча была запланирована на десять. Увидев меня раздраженным, Несс толкнула меня локтем и сказала, усмехнувшись:

– Представь, что мы опоздали на пятнадцать минут.

– Чтобы заново назначать встречу и платить штраф за неявку? Уроды! – пробубнил я.

– Мистер Августин? – раздался знакомый голос.

Тот же доктор, с такими же неопрятными волосами, такими же мешками под глазами и даже с тем же пятном от кофе под нагрудным карманом.

– Пожалуйста, заходите, – пожимая мне руку и быстро повернув голову к Несс, доктор произнес: – Извините, мы не знакомы.

– Здравствуйте. Я Ванесса, невеста Виктора, – представилась она.

– Я – доктор Кокс, но, пожалуйста, зовите меня просто Перри.

– Приятно познакомиться, – ответила она.

Господи, это ведь нетрудно — время от времени проветривать свой отвратительный серый кабинет от спертого воздуха! Почему нельзя поставить одно или два живых растения и иногда открывать форточку? Или это больничная политика?

– Итак, Виктор, как ваше самочувствие? – поинтересовался Кокс, прежде чем сесть за свой стол.

– Хм-м, – протянул я, думая о том, как описать свое состояние. – В целом, можно сказать, сейчас все не так уж плохо. Хотя я еще под впечатлением от объявленного диагноза…

– Есть ли какие-либо трудности в моторике? – спросил он, сделав несколько заметок.

Мгновенно я вспомнил утренний инцидент на лестнице и почти собрался рассказать о случившемся, но, к своему удивлению, ответил:

– К счастью, нет.

Никакой реакции на мое признание не последовало, было слышно только легкое шуршание шариковой ручки по бумаге блокнота. Как и в прошлый раз, закончив писать, он снял очки, потер свои усталые глаза и только потом обратился ко мне:

– Вы принимаете тетрабеназин?

– Да, – подтвердил я.

– Тридцать семь с половиной миллиграммов три раз в день, правильно?

– Да, как вы назначили.

– Чувствуете ли вы какие-либо побочные эффекты, такие как кашель, тошнота, головокружение?

– Ничего необычного, нет, – ответил я, немного подумав.

– Это хорошо. Как вы думаете, лекарство помогает?

– Думаю, что да, но я все еще иногда чувствую конвульсии.

– Вас это беспокоит? – спросил он.

– Ну, Перри … – я глубоко вздохнул, чтобы успеть обуздать свое желание съязвить. – Я думаю, немного.

– Хорошо. Если вы почувствуете, что это начнет вас беспокоить больше, надо будет увеличить дозировку до пятидесяти миллиграммов в день.

– Чтобы обуздать судороги или беспокойство? – спросил я.

– И то и другое.

– Тогда лучше увеличить дозировку, – не раздумывая выпалил я.

Доктор Кокс вопросительно изогнул правую бровь – мой ответ его явно удивил.

– Хорошо. Что касается приема лекарств, я рекомендую пятнадцать миллиграммов утрoм, двадцать – днем и пятнадцать – вечером. Вы можете варьировать в последовательности, но главное, не принимать более двадцати пяти миллиграммов за один раз. – Доктор Кокс продолжил царапать в блокноте.

По-видимому, довольный записанным, он трижды медленно кивнул самому себе, прежде чем повернуть голову в мою сторону.

– Давайте проверим ваши рефлексы.

После краткого осмотра он вновь подошел к компьютеру. Без единого слова он начал стучать по дребезжащей клавиатуре, что явно нервировало Несс.

Я же думал о том, зачем Кокс делает двойную работу, переключаясь с записей в блокноте на базу данных.

Следующие действия он совершит в такой же последовательности.

Я посмотрел на Несс, она казалась тоже озадаченной.

Если Несс решает ту же дилемму, что и я, скоро она перейдет к действиям.

Желая привлечь к себе внимание, она нерешительно открывала и закрывала рот, стараясь задать свой вопрос. Я наблюдал за безнадежными попытками Несс установить зрительный контакт с забывчивым доктором, но ей, казалось, не хватало уверенности. Наконец после громкого вздоха она осторожно спросила:

– Как насчет лекарства?

Доктор замер, прекратил печатать, схватил ручку, дважды щелкнув по ней: открыто-закрыто. Затем медленно направил свои холодные зеленоватые глаза в сторону Ванессы.

– К сожалению… от болезни Хантингтона нет никакого лекарства. Это не бактерия и не вирус. Поэтому антибиотики не могут помочь, как, впрочем, и вакцины. Это генетическое нарушение, при котором дефектный ген влияет на белок. Белки превращаются в прионы и вызывают симптомы Хантингтона, которые похожи на комбинацию болезни Паркинсона, Альцгеймера и болезни двигательного нейрона.

Несс ни в коем случае не была простушкой или тугодумом, но обилие медицинских терминов в контексте безнадежности могло испугать любого. Она выглядела растерянной.

– Однако, как я уже сказал, надежда есть. Мы знаем, какой ген вызывает заболевание, и с сегодняшним прогрессом в генетическом лечении, особенно с CRISPR-Cas3, становится все больше шансов на выздоровление, но, как вы понимаете, нынешнее лечение является полностью паллиативным.

– Да, Виктор говорил мне, – призналась она.

– Я также слышала об экспериментальной программе.

Искренность и оптимизм Несс вызвали приятное тепло внутри. Просто на грани моего разума, на периферии подсознания было ясно, что нет лучшего проявления беспокойства, чем это.

Удивительно, но она эмоционально инвестирует больше, чем я!

– Да, – начал доктор, нервно щелкая ручкой: открыто-закрыто… открыто-закрыто.

– Терапевтическая модуляция гена. Это единственное, что можно рассматривать как альтернативу в случае Виктора. Однако генная терапия находится еще на экспериментальной стадии, – уточнил он.

Именно этого момента и ждала Несс.

– Да! Мы хотим попробовать, правда, Вик? Это хоть что-то! – искренне радовалась она.

Если это единственная возможность потенциально остановить генетическую угрозу Хантингтона, я рискну. Независимо от результата…

– Ну, – начал объяснять доктор Кокс, – в настоящее время клинические исследования проводятся только у нас, в Калифорнии и Польше. Из-за правил Национального центра здоровья я не могу записать вас на испытания в Польше. И должен предупредить – нет гарантии, что вашу заявку примут.

– Может, сразу попробовать у нас в Содружестве; это все-таки лучше, чем ничего? – предложил я.

– Вы уже решили сделать запрос? Или все же сначала обсудите с Ванессой, учитывая, что ваша страховка, скорее всего, не покроет расходы на лечение?

– Да, это было бы потрясающе! А насчет затрат, я уверена, мы справимся.

Слабый проблеск надежды – и она сияла.

– Давайте тогда закончим обследование…

Увидев, как он печатает на компьютере, я понял, что ошибся в своем последнем предположении.

– Как ваше настроение на данный момент?

– Неоднозначно, – честно ответил я, – но делаю все возможное, чтобы держаться на плаву. Это не то, что можно назвать депрессией или отчаянием, но мне не совсем понятно, что со мной происходит.

Конечно, я знаю, что меня ждет в ближайшие четыре года. Эта самая комната с ее резким запахом вполне подтверждала мои мысли. При этом реальность была еще слишком абстрактной… Как мне еще удается сохранять остатки спокойствия?

– Да, еще кое-что… – произнес я. – Всякий раз, когда проявляются симптомы, мне трудно совладать с чувством тревоги.

– Потому что они напоминают вам о болезни?

– Да.

– А в целом чувствуете ли вы себя более тревожным?

– Кажется, да.

– Понятно. Я пропишу вам алпразолам, он поможет вам справиться с тревогой, – сказал доктор, прежде чем сделать еще одну запись. – Кстати, вы уже ходили на сеансы терапии?

Если есть что-то, что я искренне презираю, так это терапия.

Я был на некоторых сеансах, все они одинаково бессмысленны. Это потеря времени, которое можно было бы потратить на что-то более полезное, чем сидеть в кабинете, таком же пыльном, как прах Фрейда, и говорить о жизненных переживаниях. Они притворяются, что помогают тебе, но на самом деле тупо отсиживают свое время. Возможно, я такой же упертый, как и они, но, скорей всего, мой взгляд на терапию как на бесполезную трату времени никогда не изменится.

– В последнее время слишком много работы, у меня нет времени… Нет, я еще не был на сессиях, – быстро добавил я.

По правде говоря, и не собираюсь.

Доктор прищурил глаза, словно пытался просканировать мои слова своими радужными оболочками, а затем снова щелкнул ручкой.

– Вы все еще считаете, что можете продолжать работать? – спросил он, не прекращая щелкать. – Рабочая нагрузка в целом может создать ненужный стресс. Мой вам медицинский совет – побольше отдыха.

Ага, один из лучших советов медицины – «отдохните».

– Я понимаю, но думаю, для меня губительнее проводить дни дома, ничего не делая. Кроме того, моя фирма не будет работать сама по себе, – спокойно возразил я.

– Понятно, – участливо произнес Перри, массируя висок указательным пальцем. – Тем не менее я настоятельно рекомендую терапию. – Он перевел сочувственный взгляд на Ванессу. – Уверен, это может быть интересно и для вашей невесты.

Спасибо, теперь ты меня эмоционально шантажируешь, придурок. Мне нужно просто вежливо отказаться, даже если Несс вздумает согласиться.

– Когда и где проходят консультации? – выпалил я и… вздрогнул.

Идиот! Ведь это не то, что ты хотел сказать!

– Чудесно, терапевтические сессии проходят в крыле В на первом этаже, по понедельникам в 20:15. Желтые указатели с надписью «Сеансы терапии» помогут вам найти аудиторию.

Кокс на мгновение остановился, быстро почесал нижнюю губу и продолжил:

– Доктор Аберлунд – профессионал, так что вы будете в хороших руках. У вас есть еще вопросы? – Он посмотрел на меня, я молчал. Тогда он перевел взгляд на Ванессу.

– Да, насчет экспериментальной терапии, – сказала она. – Как вы думаете, когда может прийти ответ на запрос?

– Думаю, через восемь-десять недель. Я обязательно позвоню вам, как только получу какие-либо новости, – пояснил он. – Ну что, определимся с датой контроля? Вас устраивает 10 декабря?

– Если это не вторник или четверг.

– В пятницу, – подтвердил доктор Кокс.

– Хорошо.

На этом мы распрощались с ним.

Едва моя нога коснулась коричнево-песчаного линолеума в коридоре, я почувствовал, как слизистый комок застрял у меня в горле. Как и в первый поход к доктору Коксу, мое тело опять реагировало на отвратительный больничный запах. Меня тошнило.

Дежавю месячной давности! Никогда раньше я не испытывал таких рвотных позывов.

Выбраться из этого здания! Скорее!

– Чего ты так бежишь? – Несс едва успевала за мной.

Я добежал до лифтов, с яростью вдавил кнопку вызова. Световой индикатор показывал 05, 02, 01. Я нервничал, не понимая, почему так долго не открываются двери!

Краем глаза я заметил Ванессу.

– Да что с тобой? – задыхаясь спросила она, как только я влетел в кабинку лифта.

Несс быстро последовала за мной, скорей всего, думая, что я сошел с ума или собираюсь сбежать от нее.

Когда двери закрылись, ее глаза требовали объяснения.

– Терпеть не могу этот ужасный запах. Мне надо на воздух, – устало проговорил я.

Несс приблизилась ко мне. Нежно. Это подействовало – ее сладкий аромат рассеял мое беспокойство.

– Ты в порядке? – спросила она, когда мы вышли из лифта.

– Кажется, да, – неуверенно ответил я. – Ты не против перекура?

– Почему бы и нет. Но тебе лучше не использовать свою собственную ладонь в качестве пепельницы, обещаешь? – ласково прощебетала она.

– Я рьяный борец за чистоту окружающей среды, Несс, – пошутил я в ответ.

– Тебе следует почаще заботиться о себе, а мне – присматривать за тобой, – почти прошептала она, когда мы покидали больницу через вращающуюся дверь.

Шел довольно сильный дождь. Ни один из нас не готов был игнорировать знак, запрещающий курить, но, к моему удовлетворению, справа от здания больницы я заметил небольшой навес, предназначенный для нервных врачей и пациентов, которым не терпелось получить расслабляющую дозу никотина.

Это была маленькая кубическая конструкция, сделанная из алюминия. Ее ветхие, поврежденные панели из оргстекла приобрели грязно-желтый оттенок от обильного канцерогенного дыма. Стоя здесь, мы слышали, как капли дождя падали на обесцвеченный пластик над нашими головами, издавая успокаивающий шум.

Несс суетливо порылась в карманах, затем погрузилась с головой (в не слишком переносном смысле) в большую бежевую сумку. Я никогда не понимал, как ей удавалось что-то найти в том хаосе.

– Думаю, я оставила их дома, – пробормотала она, расстроенно изогнув губы.

– Возьми мои, – предложил я, протягивая красный Warlboro.

– Ты же знаешь, они слишком крепкие для меня.

– Да, ладно, Несс, будь мужиком, не ломайся! – я подмигнул с хитрой усмешкой, размахивая пачкой перед ее лицом.

– Уговорил! – хмыкнула она, подражая грубому мужскому голосу.

– Потрясающе! Теперь мы наконец можем создать джазовый квартет с Питером и Фредериком, ты ведь знаешь, что это было моей давнишней мечтой, – пошутил я.

– Так и сделаем!

После второй затяжки она закашлялась и изящно повернулась ко мне с театральным выражением лица. Стараясь произвести на меня эффектное впечатление, она запела строчки из знаменитой «Какой замечательный мир»: Я вижу зеленые деревья и красные розы, отчего мы оба разразились неудержимым смехом.

– Браво, миссис Армстронг! Пожалуй, после десяти пачек мы сможем сделать блестящую карьеру.

– Мы? Я здесь звезда! – игриво поддразнивала меня Несс, и улыбка обнажила ее жемчужно-белые зубы.

– Бесспорно!

В унисон мы выдохнули никотиновые пары, создав общее облако. Оно медленно рассеялось в воздухе, оставив нас наслаждаться присутствием друг друга. Мы загасили тлеющие окурки во влажной урне. Когда капли воды коснулись их, послышалось недовольное шипение. Подобно сожженому табаку, я глубоко разделял его досаду на непогоду, хотя должен признать, что обожаю дождь… за окном своего дома.

– Ты готова к пробежке, Несс? – спросил я, когда мы загасили тлеющие окурки во влажной урне.

– Нет, но нам пора, – она подалась вперед, чтобы бежать.

Я поспешил за ней, но внезапная судорога вновь пронзила правую ногу.

Я поспешно заковылял к машине, бормоча непристойности.

– Все в порядке? – поинтересовалась Несс, заметив, что у меня перехватило дыхание.

– Да, но, по-моему, мне нужно бросать курить.

Несс завела машину, включила дворники и мы покинули парковку. Я наблюдал, как тонкие послушные струйки воды скользили по стеклу – прилежные щетки направляли капли дождя вниз, в указанное им русло.

Такими виделись мне последующие дни моей жизни: будущее стерто, восприятие времени размыто. Я утонул в монотонном течении дней и не заметил, как мы перелистнули календарь сначала на октябрь, потом на ноябрь…

По совету врача каждый понедельник мы посещали сеансы терапии, но, кроме корзины с вкусными мандаринами на овальном столе, эта затея была абсолютно бесполезной: именно то, как я и представлял!

И если и была какая-то реальная терапевтическая ценность в этих сеансах, то заключалась она в том, что каждый вечер понедельника мы вдоволь болтали, выкуривая по сигарете в обшарпанной больничной курилке.