Читать книгу Грехи отца - Китти Нил - Страница 10

Прошло три недели, а Эмма все еще понемногу использовала огромную банку тушенки. Она подавала ее с жареной картошкой, вперемешку с капустой, и, с удовольствием поглощая мясо, понимала, что в конечном итоге они дойдут до последней банки консервированных фруктов. Да, приносить в дом еду было просто замечательно, однако содержимое кладовки мистера Белла не бесконечно.

Когда-то ей нужно сообщить об этом братьям и сестрам, но, лишь подумав об этом, девушка содрогалась от ужаса. Если бы отец разрешил ей брать себе хоть немного больше из зарплаты, она могла бы купить какой-то еды, но он распорядился, чтобы Эмма полностью оплачивала их проживание, а себе оставляла только пару пенсов. Мистер Белл оставался верен своему слову, взимая лишь пять шиллингов каждую неделю, однако Эмме далеко было до осуществления мечты одеть братьев и сестер в обновки.

Она планировала уйти после полного погашения долгов, между тем полюбила свою работу. Хозяина не было бóльшую часть дня, и в это время Эмма могла фантазировать, что целый дом принадлежит ей – что вместо тесного, унылого чердака она живет в роскоши. Ванная на втором этаже стала для нее открытием, в том числе горячая вода, которая текла прямо из кранов. Ей тысячу раз хотелось принять ванну, но мысль о том, что мистер Белл может неожиданно вернуться, сдерживала ее. Позже, вступив в схватку с прачечной, девушка обнаружила: львиная доля чистого постельного белья пожелтела от времени и неиспользования. Ей пришлось немного повозиться с баком для кипячения и отжимным катком, но она справилась. Теперь на заднем дворе каждый день развевались, как паруса в море, белые простыни на веревках.

Со временем она стала увереннее и во время перерывов уже позволяла себе стащить книгу с полки, все еще не веря, что выбор настолько велик. Там были все классики, однако творчество Чарльза Диккенса стало ее страстью. На тот момент Эмму поглотило чтение «Холодного дома», поэтому иногда приходилось через силу заставлять себя вернуться к уборке. Ей хотелось брать книги домой, но девушка понимала, что на чердаке ей не дадут почитать, к тому же боялась, как бы дети не испортили красивые кожаные переплеты.

Теперь, протирая статуэтки и занимаясь стиркой или глажкой, Эмма представляла, будто она леди, и, только когда приходил мистер Белл, ее мечты разбивались о реальность. Теперь-то Эмма видела, как живет вторая половина населения, и, возвращаясь домой, на чердак, прекрасно понимала то разительное отличие. После просторного дома мистера Белла теснота и нищета казались еще более явными, чем прежде. Это пробуждало в ней чувство недовольства, стремление к чему-то лучшему, не просто для себя, но и для братьев с сестрами.

Услышав галдеж и увидев, что все доели ужин, Эмма выловила последние груши из банки и поставила тарелку перед детьми.

– Наслаждайтесь! Больше не осталось.

– Но я думал, ты говорила, что у мистера Белла целая куча продуктов в кладовке? – сказал Дик.

– Так и было, между тем нас семеро, поэтому хватило ненадолго. Фрукты точно все закончились, и хоть там осталось еще несколько банок тушенки и солонины, мы это тоже скоро съедим. Было приятно полакомиться особой едой, однако вскоре нам снова придется есть овощное рагу.

– Чарли поднимет мне зарплату со следующей недели, и если отец оплатит аренду, то, вероятно, мы сможем питаться мясом регулярно.

– Ага, когда рак на горе свистнет, – язвительно сказала Эмма. – Но я правда рада, что Чарли поднимет тебе жалование.

– Да, он хороший человек.

– Пока папы нет, можно мне доесть эти груши? – нетерпеливо спросила Сьюзан.

– И я хочу, – сказала Энн.

Теперь, когда Джеймс с Арчи жили этажом ниже, Энн являлась самым младшим ребенком. Как и Эмма с Беллой, она тоже была хорошенькой, но не настолько. Волосы у малышки были темно-русые, глаза карие, но, в отличие от Сьюзан, она вела себя как милая и спокойная девочка. Эмма улыбнулась сестре и уверенно сказала:

– Никто из вас не получит папину долю. Он придет и будет голодный.

– Ха, в этом я сомневаюсь. Думаю, он наполнит свое брюхо элем, как обычно, – злобно промолвил Дик.

– Это нечестно, – заворчала Сьюзан. – Белла снова обхитрит его, и он поделится с ней грушей. Он всегда так делает.

Эмма проигнорировала слова сестры, хотя знала, что так оно и есть. Белла походила на куколку. Она научилась манипулировать отцом, став его любимицей. Дик с Люком тоже покупались на ее уловки, мужчины в этой семье просто не могли противостоять взгляду малышки. Эмма встала, вытащила две последние половинки груши из банки и поделила их между всеми.

– Вот, теперь вы довольны? – с нетерпением спросила она.

Дик съел свой кусочек и тихо произнес:

– Эмма, а ты можешь спросить у мистера Белла о том, сколько еще долгов у нас осталось?

– Он обычно обсуждает арендную плату с отцом, так что вряд ли скажет мне. И вообще, зачем тебе?

– Я слышал, в кафе появилась вакансия. Платят неплохо, к тому же тебе понравилась бы старушка, которая им управляет. Миссис Брайт – славная женщина, и у нее золотое сердце. Если задолженностей почти не осталось, то можешь попробовать устроиться.

– Звучит неплохо, однако, если честно, я не против работать на мистера Белла. Никогда не думала, что мне понравится уборка, но его дом такой красивый, к тому же большинство комнат закрыты, так что работы не так уж и много.

– Из того, что ты сказала, можно понять, что этот человек не из бедных. Ходят слухи, будто у него много недвижимости и он граблями гребет деньги, сдавая ее в аренду. – Дик окинул комнату взглядом. – А по этому месту видно, что он не желает вкладывать средства в ремонт.

– Он не бедный, это точно, но я не понимаю, почему избавился от слуг после смерти жены. Да и машины у него нет.

– Судя по состоянию этого места, готов поспорить, что он скряга и вовсе не любит тратить деньги.

– Сомневаюсь, к тому же он совсем не пожалел для нас еды из своей кладовой. – Эмма устало поднялась на ноги. – Пойду-ка я немного уберу.

– Мы этим займемся, – сказал Люк.

Сьюзан скривилась.

– Белла может помочь ему, – жалобно заскулила она. – У меня живот болит.

– Эта отговорка немного устарела, – сказал ей Дик. – Если вы все возьметесь за работу, то очень быстро закончите.

Голос Дика был твердым, поэтому Сьюзан угрюмо начала убирать с остальными. Эмма знала, что они изо всех сил хотели помочь, но оставались некоторые дела, с которыми они просто не могли бы справиться. В первую очередь стирка и глажка, и, по правде говоря, лишь такие вечерние хлопоты в конце дня истощали Эмму. К тому же совсем скоро должны были начаться летние каникулы, и она до ужаса боялась оставить детей одних на целый день.

– У тебя мрачный вид, Эмма, – сказал Дик.

– Я переживаю за детей. Кто будет присматривать за ними во время каникул?

– Они уже не маленькие, все будет в порядке. Кстати, не помешало бы поговорить с ними, – заметил Дик. Он подозвал Люка и Сьюзан. – Пока мы с Эммой будем на работе, на время каникул Люк назначается главным.

– Но…

– Никаких «но», Сьюзан. Люк самый старший, к тому же он заканчивает школу в следующем году, а это значит, он уже почти мужчина.

– Он не мужчина. Он девчонка.

– Я не девчонка!

– А ну прекратите! – громко крикнул Дик. – Люк будет главным, и, как в тот раз, Эмма договорится с Элис. Сможете обратиться к ней, если возникнут какие-то проблемы, но я не хочу, чтобы вы бегали к соседке выяснять ваши глупые споры. Теперь ясно?

Сьюзан и Люк кивнули. Дик посмотрел на Беллу и Энн. Подойдя к ним, повторил то же самое, лишь добавил:

– Если что произойдет, то я неподалеку, на рынке, но получите сполна, коль вляпаетесь в неприятности.

Эмма не вмешивалась, пока Дик устанавливал правила. Она знала, что ее брат прав, и Люк достаточно взрослый, чтобы оставаться главным, но никак не могла обрести покой.

Вечер прошел в выяснении отношений, а когда все утихли и улеглись в постель, Эмма услышала, как отец тяжело взбирается по лестнице.

В двери΄ показалась голова, голос был громким:

– Эмма, где мой чертов ужин?

– Я поддерживала его теплым, сколько могла. На тарелке осталась пара кусочков тушенки, а картошка уж точно холодная.

Он что-то пробормотал, и голова исчезла. Эмма вздохнула с облегчением. Рядом с ней ерзала Сьюзан, но, слава богу, она не проснулась. Закрыв глаза, девушка пыталась не обращать внимания на грохот, производимый отцом на этаж ниже, и стала думать о прекрасном доме мистера Белла.

Следующим утром, когда Эмма выходила на работу, она встретила Лиз Данстон, которая ждала ее на первом этаже. Квартира этой женщины была просторнее, и кроме жилья у Лиз был небольшой сад, поэтому она считала себя на голову выше всех остальных. Ее муж работал молочником и всегда просыпался на рассвете, а сын в свои пятнадцать уже стал учеником мясника.

Высокая, статная женщина скрестила руки на груди, ее тонкий голос кипел от негодования:

– Эмма, прошлой ночью твой отец снова шумел и разбудил моего мужа. Я пыталась угомонить его, но он игнорирует меня. Когда вышла пожаловаться, обругал меня на чем свет стоит.

– Простите, миссис Данстон.

Ее лицо немного смягчилось.

– Я не виню тебя, милая, но это не может так продолжаться. Если он не прекратит подобные выходки, я буду вынуждена пожаловаться хозяину.

– Ох, прошу вас, не надо!

– Это его последний шанс, Эмма. Поговори с ним, ладно?

Эмма промямлила тихое «да» себе под нос, однако знала, что отец не станет ее слушать. Не дай бог миссис Данстон пожалуется мистеру Беллу. Как тогда она станет смотреть ему в глаза? А что если он вообще ее уволит?

Даже дойдя до Клэпхем Коммон, Эмма все еще переживала об этом. Она вошла в дом и увидела хозяина в вестибюле.

– Здравствуй, Эмма, – сказал он с любезной улыбкой. – Почему такая грустная?

– Все в порядке, сэр.

– Ну вот, сколько раз я просил тебя не называть меня «сэр»? Я собирался уходить, но заметил, что ты убрала в моем кабинете вчера. Ты трогала какие-либо бумаги на моем столе?

– О нет, мистер Белл, я не прикасалась к вашему столу.

– Проклятье, не могу найти их, а они нужны мне прямо сейчас. Посмотрю еще разок. – Он развернулся на пятках и направился к себе в кабинет.

Эмма пошла за моющими средствами. Как обычно, девушка начала с гостиной. Когда вошла в комнату, гостиная казалась особо красивой: луч солнца, просочившийся сквозь эркер, освещал хрустальный графин. Граненое стекло переливалось радугой цветов, и Эмма залюбовалась, очарованная этой магией. Но, тут же опомнившись, приступила к работе. Рядом с диваном стоял небольшой столик, а на нем лежали какие-то бумаги. Эмма взглянула на верхний лист, это было письмо от юрисконсультской компании. Взяв листы в охапку, она зашла в кабинет.

– Вы, случайно, не эти бумаги ищете, мистер Белл?

Мужчина подошел к ней, его глаза светились.

– Отличная работа, Эмма! – воскликнул он и, положив руку ей на плечо, легко приобнял.

Эмма опешила и, отпрянув, сказала:

– Они… они были в гостиной.

– Ну конечно, я же читал их прошлым вечером и забыл отнести в кабинет. Спасибо, что нашла их, моя дорогая. Теперь мне пора идти, или я опоздаю на встречу. И, кстати, я могу не вернуться сегодня, так что закрой все, как обычно.

Эмма кивнула, смутившись от его фамильярности. Он обнял ее, назвал «моя дорогая». Что на него нашло? Может, просто был рад, что бумаги нашлись. В любом случае девушку тешил тот факт, что его не будет целый день.

Мистер Белл с улыбкой направился к юрисконсульту компании. Том Чемберс оправдывает надежды Горация и действительно пешка в его руках. Рента, как обычно, не была оплачена. Чем больше Гораций видел Эмму, тем сильнее желал ее, теряя контроль над собой. Как бы то ни было, прежде чем воплотить свой план в жизнь, ему придется позволить долгам еще немного поднакопиться.

Он уже прошел церковь Святого Варнавы, а мысли об Эмме все не покидали его. Это сработает, Гораций! Как и раньше, его переполняла решимость. На сей раз все будет иначе, к тому же Эмма – идеальный вариант. Она молода, покорна, невинна, ее характер только формируется.

Мистер Белл вовремя пришел на встречу. Обсудив тонкости сделки с адвокатом, подписал документы и выписал чек. Еще три дома теперь принадлежат ему, вдобавок они в хорошем состоянии. Он разделит их на квартиры, как обычно, и, поскольку они находятся в лучшей части Баттерси, станет брать за них больше денег.

Следующей остановкой был банк, после посещения которого он встретится с Джойс.

Они не виделись неделю, и ему необходимо снять напряжение. Но между тем, занимаясь любовью с этой дамой, Гораций думал лишь об Эмме Чемберс.