Читать книгу Грехи отца - Китти Нил - Страница 6

В одно прекрасное июньское воскресное утро Элис Мун тихо сидела напротив своего мужа, мысленно повторяя заученные слова, застрявшие у нее в горле. Согласится ли он? До чего же она надеялась, что согласится! У них был крепкий брак, и она каждый день благодарила судьбу за то, что спустя годы войны Сирила демобилизовали в 1945-м абсолютно целым и невредимым.

Да, без него ей сложно пришлось, особенно когда она спасала свою собственную жизнь от бомб, летящих с неба словно град. Как и Майра, она не захотела уезжать, но считала, что детей необходимо эвакуировать. А когда Майра переехала на чердак, Элис каждую ночь, заслышав сирены тревоги, пронзавшие воздух, помогала ей разбудить ребятишек, чтобы, полусонных, отвести в ближайшее убежище. Иногда то, что они выжили, казалось каким-то чудом, особенно учитывая тот факт, что столько домов и фабрик в окрýге сравнялось с землей. Элис вздрогнула от воспоминаний, радуясь, что во время рейдов им, в отличие от многих других, не пришлось искать убежище в метро. В Бэлеме было сложно, она потеряла подругу, и женщину по-прежнему волновали преследовавшие ее события 1940 года. Фугасная мина взорвалась прямо на главном шоссе района Бэлем, угодив в кассовый зал одной из станций метро. Одновременно взорвался громадный водопровод, а с ним и канализация, из которой хлынул огромный поток воды, грязи и гравия вниз по лестнице прямо на платформу, где мирно пряталось около пятисот человек. Ее подруга, Дорин Брокер, погибла вместе с остальными шестьюдесятью четырьмя несчастными.

Кто бы мог подумать, что война окажется такой долгой? Сирила отпускали домой лишь дважды за целых шесть лет. Том Чемберс, так же как и он, получал отпуск два раза, однако Майре везло: в обоих случаях после приезда Тома она беременела.

Слезы навернулись на глаза Элис. Везло! Как она могла подумать такое? Бедная женщина теперь мертва, а дети остались без матери. Втихомолку вытерев слезы уголком фартука, она глубоко вдохнула, надеясь на чудо и на то, что ей удастся помочь хотя бы двоим из них.

– Сирил.

Мужчина нетерпеливо оторвал взгляд от газеты. По воскресным утрам он любил разгадывать кроссворды, и это время было для него священным, а жена посмела отвлечь его.

– Что?

Теперь, завладев его вниманием, Элис была настроена решительно.

– Я беспокоюсь о бедняжке Эмме.

– Что? Об Эмме сверху?

– Ты знаешь еще кого-то с таким именем? – спросила Элис и, не дожидаясь ответа, добавила: – Она не справляется с детьми.

– Что ж, неудивительно. Черт возьми, мало того что их семеро, так они еще и шумные непоседы!

– Это точно. Думаю, она справилась бы со старшими, но малышу Арчи всего три, а Джеймсу четыре года. Для нее это слишком.

Сирил пожал плечами, возвращаясь к своей газете.

– Скоро они вырастут и станут ходить в школу с остальными. – Элис застыла, не решаясь отвлечь его еще разок. – От Тома Чемберса нет толку. Он не работает, лишь сидит в своем пабе и постоянно возвращается домой пьяным.

– Будь человеком, Элис. Он только что потерял жену.

– Ха! Он пьянствует еще с тех пор, как его демобилизовали. А с момента смерти Майры прошло уже полгода, и если тебе интересно, то больше так продолжаться не может.

– Ему нелегко пришлось, и Том просто один из тех, кто не может восстановиться. Во всяком случае, я считаю, тебе не стоит совать нос не в свое дело. То, что происходит там, наверху, тебя не касается.

– Майра была мне подругой, поэтому, я думаю, это касается меня. Я изо всех сил пыталась помочь Эмме. К слову, чтобы она успевала с делами по дому и стиркой, сидела с Арчи и Джеймсом по несколько часов каждый день, но ведь ей нужно какое-то свободное время и по вечерам. Она совсем не гуляет с друзьями, к тому же говорила, что они все отвернулись от нее.

– Не пойму, почему старшие ребята не могут присмотреть за младшими.

– С чего это парни стали бы сидеть с малышами?

Сирил сжал губы.

– Что ж, очень благородно с твоей стороны помогать ей, но, надеюсь, ты не собираешься сидеть с ними по вечерам.

– Нет, конечно нет.

– Хорошо, и не переутомляйся, занимаясь Арчи и Джеймсом днем. – На этом он, казалось, потерял интерес к разговору, снова занявшись кроссвордом.

– Сирил Мун! Я тебе не старуха! Мне всего тридцать девять, и я в состоянии присмотреть за парочкой детишек. А кроме того, мне это нравится.

– Хорошо, и нет нужды так кричать.

– Ох, извини. Я просто хочу сообщить тебе кое-что и очень переживаю.

Он склонил голову набок и нахмурил брови.

– Ну, говори, не томи.

– Дело вот в чем. Видишь ли, я много думала… – Она не могла решиться, пытаясь подобрать слова.

– Продолжай.

Собравшись с духом, Элис наконец сказала:

– Ты знаешь, что я люблю детей, Сирил, но нам не повезло, правда ведь? Мы пытались, пытались, и, хотя, по словам доктора, я здорова, у нас все равно ничего не выходило.

– Мы не должны сдаваться, к тому же в любом случае мне нравится делать попытки, – сказал он, игриво подмигнув.

Элис следовало улыбнуться, но выражение ее лица было серьезным.

– Сирил, нравится тебе или нет, но мы женаты уже пятнадцать лет, так что пора взглянуть правде в глаза. У нас никогда не будет собственных детей.

Он стиснул губы.

– Да, может, ты и права, однако не переживай, милая. Мы все еще есть друг у друга.

– Я знаю, но, как уже говорила, я присматривала за Арчи и Джеймсом и очень полюбила их. Я… Я подумала, может, мы сможем взять их к себе.

– Взять их к себе! В каком смысле? Ты ведь не имеешь в виду усыновление?

– Ну, не сразу, но, может, позже, если они приживутся у нас.

– Нет! – категорически отрезал он. – Я не собираюсь брать к себе детей какого-то мужика.

– Пожалуйста, Сирил!

– Нет, и точка!

Увидев его настрой, она изобразила отчаянье.

– Элис, не смотри на меня так. Ты ведь не думаешь, что я возьму к себе щенков Тома?

– Они не щенки! – заплакала Элис, вскочив на ноги. – Они милые маленькие мальчики, нуждающиеся в любви, заботе и крыше над головой. И мы можем дать им это!

Голос Сирила стал жестче:

– Прекращай, Элис. То, что ты бесишься, ничем тебе не поможет. Я сказал нет, значит, нет.

Элис упала на стул и, закрыв лицо фартуком, горько разрыдалась, тряся плечами.

Она знала, что он не согласится, однако спустя несколько минут ее плеча коснулась рука.

– Ну же, не принимай все настолько близко к сердцу. Это ведь не значит так много для тебя?

– О Сирил, ты даже не представляешь, как долго я мечтала о ребеночке, как хотела держать нашего сына или доченьку на руках. Этого никогда не случится, но, присматривая за мальчиками, я правда полюбила их. Арчи – маленькая обезьянка и больше всего на свете любит обниматься. Раньше он ни на шаг не отходил от Дика, однако теперь парнишка работает, и он привык ко мне. А Джеймс хитрый, но в хорошем смысле, и он красивый, светловолосый, с серыми глазами.

– Дик? Работает? Впервые слышу.

Элис вытерла глаза.

– Ему исполнилось пятнадцать в марте, и он нашел работу на рынке, устроился в киоск к Чарли Роперу.

– И справляется? Что ж, думаю, он поладит с Чарли, между тем парню не помешало бы обучиться торговле.

– Да, может, и так, но он ученик и ему оплачивают труд арахисом, однако, хотя он не зарабатывает много в ларьке, для них это стало находкой. Они бы не справились без него.

Сирил, опершись на спинку стула, задумался о чем-то. Элис знала, что в этот момент лучше помолчать. Она тихонько сидела и смотрела на его лицо, задержав дыхание и скрестив пальцы под столом.

Наконец он вздохнул, и их взгляды встретились.

– Ну ладно, Элис. Если это так много для тебя значит, пускай будет по-твоему. Но учти, не планируй ничего раньше времени. Я не думаю, что Том захочет просто так отдать их.

Она снова вскочила на ноги, поцеловав Сирила в щеку.

– Паб еще закрыт, так что он, скорее всего, дома. Пойду поговорю с ним прямо сейчас.

– Поговори, только я сказал, не планируй раньше…

Но дверь хлопнула, и Элис, не дослушав мужа, побежала наверх.

Том терпеть не мог шум, поэтому выставил детей за дверь. Наконец в комнате воцарилась тишина. Осталась лишь Эмма, она сидела на низком деревянном стуле и сосредоточенно пыталась пришить заплатки к паре штанов. Он, взглянув на нее, с новой силой ощутил боль потери. Господи, до чего же она похожа на мать, те же золотистые волосы, те же ясно-синие глаза. Будто почувствовав его изучающий взгляд, Эмма подняла голову и, встретившись с ним глазами, скривила губы в отвращении. Он вскипел от ярости. Она должна выказывать хоть какое-то чертово уважение, но вместо этого едва говорила с ним, а ее ненависть, будто живая, наполнила комнату и отравила воздух.

Том отвернулся от Эммы, борясь с желанием выпороть ее, но он понимал, что от этого станет лишь хуже. Она больше не ребенок, ей уже семнадцать, и, если вынесет это за пределы комнаты, он окажется не в лучшем положении. Боже, ему необходимо срочно убираться отсюда – нужно выпить, но с оставшимися грошами он мог позволить себе лишь пинту. Мужчина откинулся в кресле, коря свою жизнь и размышляя обо всем.

Когда-то они были счастливы, он и Майра, но тогда началась война и его призвали. Здравый смысл взял верх, и Том покачал головой, не желая вспоминать былое, несмотря на то что мысли назойливо лезли в голову. Он не хотел вспоминать те ужасные вещи, которые видел и делал. Тем не менее, хотя Том изо всех сил старался забыть, его главный ужас вернулся к нему. Он находился на десантном судне, они уже давно плыли к суше, и нервы были на пределе. Молодого парня рядом с ним, с широко открытыми от страха глазами, как и Тома, била дрожь. Они разговорились, так, пустая болтовня, лишь для того, чтобы снять напряжение.

Когда судно пристало к берегу, прозвучал приказ разгружать корабль, и, взгромоздив на себя мешки, мужчины поспешили вперед. Том не знал, как долго они бежали, когда парень рядом внезапно упал, скорчив гримасу ужаса. До этого момента Том не осознавал, до чего же хрупкое человеческое тело, но теперь он увидел это: солдат ухватился за живот, придерживая вываливающиеся кишки, его крики слились со звуками взрывов и стрельбы. Том содрогнулся, вспомнив, как его парализовало от шока, как он не мог пошевельнуться и с ужасом смотрел на последние секунды жизни парня.

В паре дюймов от него засвистели пули, и наконец он бросился на землю, ужасаясь тому, что молодой товарищ, возможно, послужил ему щитом. Это напоминало ад; гром минометов, пулеметный огонь, смрад кордита[1], крики, вопли, плач и множество безжизненно падающих тут и там тел. Он не представлял, как долго пролежал за трупом солдата, закрыв уши руками, не знал, сколько взорвалось снарядов, когда капрал схватил его за ноги. Том заметил отвращение в его взгляде, и тогда его толкнули вперед.

– Не останавливайся! – крикнул капрал.

И, ощутив себя трусом, Том, согнувшись вдвое, последовал за остальными.

Чем дальше они отбегали от пляжа, тем больше солдат падало рядом с ним. Именно в этот момент он потерял себя, когда заряжал оружие, решив убить или быть убитым.

Именно этот момент изменил его, и со временем Том становился все жестче. Он бы убил без задней мысли, он стал животным с одной лишь целью – выжить. Вражеский солдат молил его о пощаде, но Том безжалостно застрелил его, пролив кровь юноши.

Когда война закончилась, он больше не ощущал себя человеком и, вернувшись домой, обнаружил, что знакомые ранее улицы и дома разрушены до такой степени, будто их никогда и не было. Он пытался – о, как же он пытался! – забыть, однако по возвращении воспоминания стали преследовать его и днями и ночами, Том вновь и вновь проживал ужасы войны. Уже прошло много лет, но они все не оставляли его в покое. Когда это прекратится? Когда же он обретет покой?..

В дверь постучали. Элис Мун просунула голову в комнату, и Том обрадовался этому вмешательству.

– Я на пару слов, можно? – спросила она.

– Да, проходи.

– Привет, Эмма, – поздоровалась Элис. – Шьешь, да?

– Пытаюсь, только толку от меня немного.

– Научишься. – Окинув комнату взглядом, Элис добавила: – А где малыши?

– Папа выдворил их на улицу, поиграть.

На мгновение Элис надула губы, но затем сосредоточилась на Томе.

– Не возражаешь, если я присяду?

– Там только стул.

– Я не против, – сказала она, усаживаясь. – Слушай, не стану ходить вокруг да около. Я вижу, как Эмме сложно управляться с детьми, и, чтобы ей помочь, я часто забирала младших к себе. – Ерзая на стуле, она поспешила продолжить: – Я привязалась к ним, Том. Они – милые мальчики, и мы с Сирилом хотели бы забрать их к себе.

Несколько секунд оглушительной тишины, после которых раздался голос Эммы:

– Элис, это… ты так хочешь, но мы не можем просто отдать тебе Джеймса и Арчи.

– Закрой рот, девчонка! Я здесь решаю, не ты! – рявкнул Том.

– Но папа…

Лицо Тома покраснело.

– Я сказал, заткнись!

– Ну же, Том, нет нужды так кричать. Для нее это шок. Но послушай, милая, – обратилась Элис к Эмме. – Им будет лучше со мной и Сирилом. Я люблю их, и мы сможем подарить им хороший дом. Они ни в чем не будут нуждаться, я позабочусь об этом.

– Ох, Элис, я знаю, ваша квартира – просто хоромы по сравнению с этим чердаком, однако папа не может разлучить нас.

Том вскочил на ноги.

– Дьявол, я поступлю так, как захочу!

– Прошу тебя, Том, успокойся, – упрашивала его Элис. Женщина снова мягко обратилась к Эмме: – Это ради них, моя хорошая. Я живу всего этажом ниже, и ты сможешь видеть мальчиков, когда захочешь.

– Придержи коней, Элис, – возразил Том. – Ты должна уговаривать меня, к тому же я пока не разрешал тебе забрать их.

– Но ты согласен, что в этом есть смысл? Эмма совсем измоталась.

Том снова хлопнулся на свой стул, потирая подбородок. Не было смысла спорить, что это помогло бы. Пока остальные в школе, Эмме нужно было заботиться о Джеймсе и Арчи, а без них она смогла бы сходить куда-то или заработать хоть немного денег. В конце концов, в феврале девчонке исполнилось семнадцать, пора бы ей уже самой начать зарабатывать. Долг за аренду накапливался, Том знал это и сомневался, что хозяин станет долго терпеть неуплату. Он понимал: ему нужно взять себя в руки, бросить пить, но пристрастие к алкоголю разъедало его изнутри и будто насильно тащило в паб, стоило ему заработать хоть какие-то деньги. Волна жалости к себе накрывала его с головой. Черт, неудивительно, что он запил! Любой мужчина запил бы. Он прошел войну, и, вместо того чтобы все наладить, они застряли в этой чертовой нищете. Им и так было сложно, и тут еще в самый неподходящий момент он потерял свою женщину. Все, что у него осталось, – шайка чертовых детей, которые сводили его с ума своим вечным шумом.

Поэтому мысль, что ему больше не придется беспокоиться о двоих из них, повлияла на решение Тома. Подняв глаза, он кивнул Элис:

– Хорошо, забирай, но я не смогу помочь с их содержанием.

– Я и не надеялась на это, Том.

– Ладно, вот и договорились.

– Но, пап… – возразила Эмма.

– Услышу еще одно слово – и ты пожалеешь. Я поступаю так, как считаю нужным.

– Том, естественно, она расстроена, – успокаивала его Элис.

– Ты хочешь детей или нет? – спросил он угрожающим тоном.

Он мог передумать, и Элис понимала это. Она кивнула:

– Ты знаешь, что да.

– Хорошо, когда ты их заберешь?

– Куплю кроватки сперва. Или, – усмехнулась она, – могу уложить их со мной и Сирилом. Я куплю их завтра, так что как насчет вторника?

– Да, мне подходит. Как раз у Эммы будет время подготовить их, хотя я не думаю, что они станут возражать. В конце концов, как ты сказала, они переедут всего на этаж ниже.

Элис поднялась, едва сдерживая восторг.

– Спасибо еще раз, Том. Не могу дождаться того момента, когда обрадую Сирила. – Снова повернувшись к Эмме, она изменилась в лице. – Ох, милая, не расстраивайся. Им будет хорошо со мной, обещаю.

– Я разберусь, Элис, – сказал Том, обрадовавшись, что женщина наконец уходит.

Вскоре он усмирит Эмму, и она найдет себе работу. Дик уже зарабатывал какие-никакие гроши, а когда еще и дочь начнет приносить доход, дела сразу пойдут в гору.

Эмма сидела тихо. Она должна быть разбита горем, но ей было противно оттого, что вздохнула с облегчением. Когда отец сказал ей, чтобы искала работу, она почувствовала прилив сил и энергии. Господи, было бы замечательно переехать из этой квартиры, найти временную работу! Она получала бы деньги, свои собственные, и, может, выкроила бы время на то, чтобы пару раз в неделю ходить гулять. Она скучала по друзьям, по секретам, веселью, разговорам о мальчишках, моде, новостях.

А в последнее время ее жизнь напоминала существование спокойной пожилой женщины, состоящее из готовки, уборки и ухода за детьми. Эмма снова ощутила прилив сил. Когда Люку исполнится четырнадцать, вероятно, он сможет присматривать за остальными после школы, и тогда у нее появится возможность работать в полную смену. Раз уж на то пошло, он смог бы присматривать за сестрами и на каникулах. Без Джеймса и Арчи остались бы одни девочки, а с ними хлопот не много. Ну, разве что со Сьюзан, с ее постоянными жалобами и болезнями.

Мысли Эммы все крутились вокруг разных профессий и того, какая достанется ей. Девушку отвлек стук футбольного мяча о ступеньки, и она подняла взгляд, ожидая увидеть Дика.

– Привет, милый.

Их отец не поздоровался, и Дик проигнорировал его.

– Как дела? – спросил он у Эммы, а затем, окинув комнату взглядом, добавил: – Где дети?

– Играют на улице. А ты их не видел?

– Нет, но видел толпу детишек, носящихся по разбомбленному участку. Скорее всего, и наши там. Погоди, а где Арчи?

– Тоже на улице.

– Что?! Но он ведь совсем маленький.

– Все будет в порядке. Люк присмотрит за ним.

– Я все же думаю, он слишком мал. Нужно было оставить его дома, Эм.

– Это не я его выгнала.

Дик скорчил гримасу, повернувшись к отцу, однако мужчина встал со словами:

– Я ухожу. Можешь сказать ему о детях, Эмма.

– Полагаю, паб зовет, – иронично промолвил Дик.

– Следи за языком! У меня совсем нет денег, так что выпью всего пинту, и вообще, это не ваше дело.

– Как так вышло, что ты уже на мели?

– Пришлось погасить задолженность по аренде.

– Если бы ты платил каждую неделю, долг не накапливался бы. Я не удивлен, что мистер Белл потребовал с тебя плату.

– Я сказал, следи за языком. Как и Эмма, ты уже совсем взрослый, и я не должен обеспечивать вас. А теперь, как сказал, ухожу, и на будущее предупреждаю: держите свое мнение при себе. Я мужчина в этом доме, не забывайте.

Когда дверь захлопнулась, Дик спросил:

– Так что с детьми?

– Элис Мун приходила к отцу. Она привязалась к Джеймсу и Арчи. Папа согласился отдать ей их.

Новость сразила Дика наповал.

– Но он не может поступить подобным образом!

– Сначала я тоже так подумала, но затем обмозговала все это. Мальчикам будет лучше с Элис. Она станет заботиться о них, Арчи и Джеймса ждет легкая и беззаботная жизнь. Тем более они будут всего этажом ниже, так что мы сможем видеться, когда только захотим.

– Это все равно ненормально.

– Без Джеймса и Арчи я смогу устроиться на работу. Я бы хотела работать и могла бы уже чем-то помогать.

Дик тяжело вздохнул.

– Да, наверное, ты права, но я буду скучать по этим мелким проказникам, особенно по Арчи.

Эмма представила себе хитрое личико малыша, зная, что тоже будет скучать. Дик сел на единственный стул, который до этого занимал их отец, и закрыл глаза. Он устал, Эмма знала об этом. Неудивительно: чтобы заработать немного больше денег, Дик брал дополнительную смену на воскресном рынке и ему приходилось вставать в пять утра. Вздохнув, девушка вернулась к шитью и своим мыслям.

Эмму охватило чувство вины. Последние новости разбили бы их маме сердце, может, ей следовало чуть больше бороться за Джеймса и Арчи. Но она ничего не могла с собой поделать. Она была радостно взволнована. Неплохо бы устроиться в магазин, особенно в магазин одежды или украшений. Она отвлеклась и, уколов палец иглой, поднесла его ко рту, чтобы высосать кровь. Эмма просто ненавидела шить. На самом деле она ненавидела все дела по дому. Они были бесконечными: стирка, глажка, готовка, уборка. Ее глаза расширились от новой мысли. Вся эта работа сама себя не сделает, но как ей удастся справляться с домашними делами, если она будет весь день на работе? На миг Эмма растерялась, однако тут же решительно выпрямила плечи. Братьям и сестрам придется помогать, смириться и принять свою участь. Она даст каждому из них по заданию, такому, с которым они, в силу возраста, легко справились бы.

На ее губах заиграла и тут же угасла слабая улыбка. Закончив шить, девушка уже забыла о том, что уколола палец. Сьюзан неплохо справлялась с иглой и могла бы штопать одежду. Пришло время двигаться дальше. Впервые с момента смерти их матери Эмма вновь ощутила себя живой.