Читать книгу Вольные переводы - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 10

ОДИНОЧЕСТВО

Я лавровым венком был увенчан за творчество.

Белый снег ото всех скрыл мое одиночество…

В приоткрытую дверь снег влетел, как пророчество, –

А за дверью закрытой опять… одиночество…

НАД ТРАВОЮ СВИСТ КОСЫ

Купол неба полон синевою,

В поле запах скошенной травы.

Слышен свист косы по над землею,

Как строка законченной главы.

Время мчится так неумолимо,

Обрывая лепестки цветов.

Осень скосит все неотвратимо,

Закрывая книгу сладких снов

ЧЕМ ДАЛЬШЕ ТЫ

Как далека ты, и как ты желанна,

Мечту голубую в тебе я люблю.

Чувство блаженное, словно нирвана,

Словно луч света, я тщетно ловлю.

Если ж не та ты, о ком я мечтаю,

То не беда, не боюсь наважденья.

Ангелом белым тебя представляю,

Бредом больного воображенья.

Пусть я сгорю в столь безумном влечении,

Слезами пусть переполнится море,

Лишь бы поверил я в предназначение,

В праздник любви на вселенском просторе.

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ…

Нам без любви и солнце б не сияло,

И ветер не шептался бы с листвой,

И красоты бы не существовало,

Бессмертие не стало бы мечтой.

Но я любви последней песнь слагаю,

Мне осени цветы еще милей,

Их баловням весны предпочитаю,

Их аромат я чувствую острей.

Они к безумствам нас не призывают,

Ни к юношеской пылкости страстей.

Весенней нежности они, увы, не знают,

Их не пугают холода ночей.

Под ветром красота их увядает,

Печально, без любви она умрет,

Но без любви бессмертья не бывает,

Лишь в ней бессмертье силу обретет!

ГЛАЗА МЕРИ

Вот уж несколько дней и бессонных ночей,

Мое сердце в темнице, и нет к ней ключей.

Сквозь тяжелую дверь, словно рока печать,

Не пробьется ни свет, ни весны благодать.

С каждым днем и минутой, мне все тяжелей,

Вот уж несколько дней и бессонных ночей,

Ни стихи не спасают, ни ласки друзей,

Только хочется мне умереть поскорей.

Вот уж несколько дней и бессонных ночей,

Я на мир и природу смотрю все мрачней.

Мери, ты, словно солнце, сжигаешь людей

Ослепительным блеском прекрасных очей.

МЕРИ

В ту осеннюю ночь, под венец шла ты, Мери,

Но печаль затаилась, в прекрасных глазах,

В их бездонности, цвета небесной купели,

Тень судьбы отражалась в тревожных тонах.

Пред иконами свечи, мерцая, горели,

И мелькала на ликах святых светотень

И в их свете таинственном лица бледнели,

Но, меж них, самою бледной была ты в этот день.

Своды церкви, казалось, от свеч пламенели,

А под куполом плыл аромат алых роз,

Почему ж не «Венчальную» женщины пели,

А молились, в тоске не стыдясь своих слез.

Мери, слышал я клятву твою, и не верил.

Мери, как мог поверить я в искренность слов?

Да и в праздник венчания я не поверил,

Обрекавший на каторгу брачных оков.

Кто-то горько рыдал за церковной стеною,

Ветер с рук драгоценные перстни срывал.

День тот был как чужой, день тот был сиротою –

Этот день бы счастливым никто не назвал…

И, не выдержав мук, поспешил я на волю.

Шел я словно в бреду, сам не зная куда,

Ветер, как сумасшедший, метался по полю,

Дождь, с небес низвергаясь, лил как из ведра.

Я от горестных дум белой буркой укрылся,

Но с печалью не справиться наедине.

Я невольно пред домом твоим очутился

И, опору ища, прислонился к стене.

Так я долго стоял в бессловесном отчаянии,

Тополя, утешая, шумели листвой,

Ветви крылья качались в безумном желании,

Словно птицы, пытаясь взлететь над землей.

Тополя что то долго еще обсуждали.

Мери, может, они понимали тебя?

Может, знали они то, чего мы не знали,

Что судьба в этот раз обошлась без меня…

Мери, дай мне ответ, куда делось виденье,

Что сияло, как нимб, над твоей головой?

Почему так жестоко со мной провиденье?

Взмах крыла… и пропала мечта за горой.

Что искал я на небе, в тоске и печали,

Как ребенок, пытаясь, луч солнца поймать…

Для кого же «Могильщика» строки звучали?

Или кто «Я и ночь» мою будет читать?

Дождь оплакал меня, и я с горем сроднился, –

Не по силам для смертного тяжкая роль.

Я заплакал, как Лир, что с надеждой простился,

Как развенчанный, всеми забытый король!

ВЕТЕР ВИХРЕМ НЕСЕТСЯ

Ветер мчится в ночи и кружит надо мной,

Листья вслед за собой увлекает…

Он шеренгу деревьев сгибает дугой,

В вихрях ветра мой крик пропадает…

Где же ты, где же ты, где же ты?

Дождь и снег, снег и дождь, в круговерти ночной!

Мне тебя не найти никогда.

Образ твой, как виденье, всегда предо мной.

Я ищу тебя всюду, всегда!

Где же ты, где же ты, где же ты?

Ветер мысли туманные в дождь уносил,

Ветер вихрем кружился, кружился и выл…

ЧЕРНЫЙ ВОРОН

Почти закончен путь, и тянет оглянуться,

Взглянуть хоть раз на склоны гор вдали,

Но вороны мне вслед, злорадствуя, смеются:

«Назад ты понапрасну не смотри!».

Туман скрывает путь. Как тут не заблудиться?

Как верный путь до дому мне найти?

А вороны опять, злорадствуя, смеются:

«И в день грядущий тоже не гляди!».

И в неизвестности ищу я путь дорогу,

Смогу ль ее я до конца пройти?

Вернусь ли я когда-нибудь к порогу?

Мне ворон кличет беды на пути…

Пусть горе с радостью соседствуют друг с другом,

Мгновенье жизни, как во сне, пройдет,

А вечность всех простит и вновь пойдет по кругу –

Все в бесконечности пространства пропадет!

КОТОРЫЙ ЧАС?

Уже, пожалуй, слишком поздно,

Огонь тревоги не угас

И нет в душе моей покоя:

Который час? Который час?

Я в ожидании рассвета, –

Ночь до утра гостит у нас:

Часа уж три, наверно скоро:

Который час? Который час?

Три – только трет, – тьма безпросветна,

Всю ночь я не смыкаю глаз.

Тринадцать раз вокзал гудит мне:

Который час? Который час?

Толпятся мысли в коридоре,

Возница ночи их не спас.

Звонят вопросы в телефоне:

Который час? Который час?

О Боже! Дождь, как враг мой злейший,

Затопит скоро весь Парнас.

Ночь превратилась в бесконечность:

Который час? Который час?

Я, как Бодлер – поэт печали.

Его спросили, как-то раз:

«Который час?» – И он ответил:

«Час опьянения сейчас!».