Читать книгу Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 4

Исследования
Треблинка. Краткая история
Треблинские лагеря в контексте нацистской политики уничтожения

Оглавление

Не будет преувеличением сказать, что Треблинка знаменует собою одну из вершин гитлеровской политики «окончательного решения еврейского вопроса», названной Холокостом, или Шоа (Катастрофа). Естественно, ее история восходит к приходу нацистов к власти в 1933 г., когда те развернули целенаправленную кампанию по политическому, социальному, юридическому и экономическому исключению евреев из жизни немецкого общества[5]. Давление нарастало с каждым годом, разве что 1936 г. – ввиду берлинской Олимпиады – был отмечен его непродолжительным ослаблением. Однако вскоре маховик репрессий разогнался вновь, и уже 1938 г., по мнению историка Шауля Эша, продемонстрировал серьезный сдвиг в антиеврейской политике, когда получили распространение такие бесчинства, как разрушение синагог, массовые аресты, разгромы магазинов и «ариизация» различных сфер экономики. Усилилось и юридическое давление: закон об именах (евреи, не носившие вошедшие в перечень «еврейские имена», должны были добавить к своим именам «Израиль» или «Сара»), лишение еврейских религиозных общин статуса общественных организаций, обязанность регистрировать все имущество (первый шаг к будущему ограблению), требование иметь при себе удостоверение личности, запреты на практику евреям-юристам и евреям-врачам – все это явным образом свидетельствовало о том, что гитлеровская диктатура всерьез взялась за «решение еврейского вопроса»[6].

С началом Второй мировой войны на территории оккупированной Польши нацисты перешли к откровенному террору в адрес евреев (их численность составляла примерно 1,5 млн человек), сопровождавшемуся массовыми переселениями и созданием гетто. Параллельно активные репрессии были направлены и против польского населения. В первые месяцы аресты и расстрелы польской интеллигенции и прочих «потенциально опасных элементов» приняли настолько крутой характер, что некоторые поляки считали, будто оккупанты относятся к ним намного хуже, нежели к евреям, которых подвергали «всего лишь» ограблению и изоляции[7]. Естественно, сторонники подобных идей весьма поверхностно понимали происходящее.

Нападение на СССР знаменовало очередной перелом: борьба с «жидо-большевистским государством», о которой трубила германская пропаганда, сопровождалась массовыми расстрелами еврейского населения[8]. Эти акции, исполняемые руками эсэсовцев и местных коллаборационистов, оправдывались как обеспечение безопасности тыла армии и ликвидация враждебных элементов, однако с самого начала выходили далеко за пределы военных задач.

К этому периоду относится и создание трудового лагеря в районе деревни Треблинка. Он был образован в конце лета 1941 г. для эксплуатации гравийного карьера. Его разработка началась еще при польском правительстве, а накануне нападения на СССР немецкие оккупационные власти задумались о наращивании добычи для военных нужд. После формирования советско-германского фронта и превращения этих мест в глубокий тыл было принято решение основать специальную компанию, а в целях снижения издержек – создать трудовой лагерь, куда направлялись бы польские жители за совершенные «преступления».

Сначала Треблинка находилась под управлением крайсгауптмана г. Соколув, а 16 декабря 1941 г. ее передали под юрисдикцию руководителя СС и полиции Варшавы. Первоначально она называлась «исправительно-трудовым лагерем» (Arbeitserziehungslager), затем – рабочим лагерем СС и полиции Варшавского округа (Der SS-und Polizeiführer im Distrikt Warschau Arbeitslager Treblinka). В исторической литературе нередко можно встретить наименование Треблинка I (понимая под Треблинкой II лагерь смерти).

Первым и единственным комендантом стал гауптштурм-фюрер СС Теодор фон Эйпен. Администрацию составляли примерно 20 эсэсовцев, а в ноябре 1941 г. им придали до 100 вахманов-«травниковцев». Это были преимущественно бывшие советские военнопленные, перешедшие на сторону врага и прошедшие специальную караульно-охранную подготовку в учебно-тренировочном лагере в местечке Травники[9]. Большинство являлись украинцами, однако также имелись выходцы из Прибалтики (литовцы и латыши) и других районов СССР[10].

Основным контингентом заключенных стали поляки и евреи, совершившие уголовные и экономические преступления, административные проступки (вплоть до проезда на поезде без билета и организации несанкционированных вечеринок) или попавшие сюда в ходе облав. Первоначально это были жители Соколувско-Венгрувского повята, затем география узников расширилась, а среди евреев появились выходцы из Франции, Германии и Чехословакии. Все они находились в одинаково тяжелых условиях – с той лишь разницей, что в зависимости от причин ареста узник-поляк мог надеяться на освобождение, а еврей – нет. Так, житель деревни Косув-Ляцки С. Здонек провел здесь весь ноябрь 1941 г. за то, что не сумел сдать требуемое количество продовольствия оккупационным властям. Позднее он рассказывал о постоянных издевательствах и избиениях, причем отмечал, что с особой жестокостью нацисты относились к заключенным-евреям: «Однажды на моих глазах привели пять евреев и заставили их пролезть в узкий проход колючей проволоки, специально сплетенной для этой цели. Евреи застревали в проходе и не могли пролезть, тогда немцы избивали их палками. Так они убили всех пятерых»[11].

О жестоком отношении к узникам свидетельствовал и диспетчер железнодорожной станции Треблинка, участник польского подполья Ф. Зомбецкий: «Зимой 1941 года я видел, как со ст[анции] Малкиня шла группа заключенных по направлению в лагерь. Сзади себя они тащили за ноги обессиливших людей, одежда на них была порвана, и их тащили, по существу, голыми по снегу. Очень часто можно было видеть, как заключенные зимой ходили на работу босыми, без обуви и были очень легко одеты. ‹…› Немцы и вахманы, охранявшие заключенных, были всегда пьяны. Мне известно, что они заставляли есть людей рвоту, т. е. то, что они, будучи пьяными, вырыгали на землю»[12].

Сам трудовой лагерь Треблинка, обнесенный двухметровым ограждением из колючей проволокой, имевший сторожевые башни и входные ворота на северо-востоке с надписью «Arbeit macht frei», был разбит на административно-экономическую и тюремную зоны, причем в последней со временем женщины, мужчины-поляки и мужчины-евреи были отделены друг от друга. Средняя численность заключенных одномоментно составляла около 1,2–1,5 тыс. человек, 800–900 из них постоянно трудились либо в гравийном карьере, либо на станции Малкиния, где грузили гравий в вагоны. Постепенно география труда расширялась и включала в себя осушение болот, работы на других станциях, строительство дорог, лесозаготовку и пр. Непосредственно в «трудовой» Треблинке находились столярные и слесарные мастерские, портные, прачечная, кухня, пекарня и другие учреждения.

К работе в карьере и обслуживанию лагеря нацисты также привлекали вольнонаемных рабочих, в основном жителей близлежащих деревень. Это способствовало распространению рассказов о тяжелом положении заключенных, а потому поддерживало обстановку страха. Например, житель деревни Вулька-Окронглик Станислав Крым, работавший по найму в песчаном карьере, передавал в 1944 г. советским следователям следующие сведения: «Все заключенные-поляки, исключая немногих, были истощены, едва передвигали ноги. Оказать им помощь, передать что-либо запрещалось под страхом смерти. Многие заключенные-поляки умирали от голода, болезней. Многих немцы расстреливали. Мой дом расположен от места расстрела в 200–250 метрах. Много раз видел, когда немцы вели партии на расстрел заключенных-поляков»[13].

История этого трудового лагеря, возможно, и не привлекла бы широкого внимания сегодня, если бы рядом нацисты не построили одноименный лагерь смерти. Его появление стало прямым следствием принятия решения о том, что все евреи Европы подлежат уничтожению. Дата, когда А. Гитлер отдал соответствующий приказ, точно не известна. Считается, что проработка вопроса началась в августе 1941 г. В конце сентября – начале октября глава Генерал-губернаторства (в него были сведены те польские земли, которые не присоединили непосредственно к Германии, а также некоторые районы, находившиеся в составе СССР) Ганс Франк посетил ставку фюрера. Вероятно, именно тогда было решено превратить подведомственную ему территорию в место тотального уничтожения, а массовые убийства с лета 1942 г. получили кодовое название «Операция Рейнхард» («Aktion Reinhardt»).

Проведение операции поручили руководителю полиции и СС в Люблинском округе бригадефюреру СС Одило Глобочнику (в этом вопросе он подчинялся лично Г. Гиммлеру), при нем был создан специальный штаб во главе со штурмбаннфюрером СС Германом Хёфле. В него входили примерно 450 человек, причем ключевую роль играли около сотни специалистов – «ветеранов» только что закрывшейся программы «Т-4» (Aktion T4), в ходе которой в 1939–1941 гг. нацисты уничтожали людей с врожденными физическими и ментальными отклонениями – словом, всех, кого они считали «портящими» генофонд нации. Опыт по их – преимущественно немцев – умерщвлению, в том числе с использованием газа, оказался востребован для проведения в жизнь «окончательного решения еврейского вопроса»[14].

Формирование штаба Г. Хёфле началось осенью 1941 г. В нояб ре началась подготовка к строительству лагеря смерти в Белжеце, а в конце года – в Собиборе. Уже в начале декабря начал функционировать лагерь смерти Хелмно, не подчинявшийся О. Глобочнику: здесь убивали «лишних» (т. е. нетрудоспособных) евреев Лодзинского гетто. 20 января 1942 г. состоялось известное совещание в Ванзее (так называемая «Ванзейская конференция»), на котором ответственные сотрудники различных ведомств согласовали основные парамет ры реализации уничтожения евреев[15]. В середине марта 1942 г. «двери открыл» Белжец. В это же время началось создание лагеря смерти Собибор, первая небольшая группа евреев прибыла еще в апреле, а с 3 мая начался постоянный прием эшелонов с обреченными на скорую смерть[16]. Треблинка стала третьим таким лагерем. Нужно особо отметить, что все эти «центры смерти» не являлись классическими эсэсовскими концлагерями, хотя организационно в той или иной мере наследовали им, и административно не подчинялись отделу D Главного административно-хозяйственного управления РСХА, который и ведал основной концлагерной системой. В случае «Операции Рейнхард» речь идет о создании весьма специфических и, стоит сказать, беспрецедентных в мировой истории учреждений.

5

См., напр.: Гутман И., Галиль Н. Катастрофа и память о ней. Иерусалим, [б. д.]. С. 16–27; Хавкин Б. Л. Расизм и антисемитизм в гитлеровской Германии. Антинацистское Сопротивление немецких евреев. М., 2018. С. 19–108.

6

Эш Ш. От дискриминации к уничтожению. Решающий 1938 год // Яд Вашем: исследования. Вып. 2. Иерусалим, 2010. С. 15–30.

7

Kuwałek R. Death Camp in Bełżec. Lublin, 2016. P. 17–18.

8

См. подробнее: Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka. The Operation Reinhard Death Camp. Bloomington. 1999. P. 7; Альтман И. А. Жертвы ненависти. Холокост в СССР 1941–1945 гг. М., 2002; Вахсман Н. Указ. соч. С. 253; Дюков А. Р. За что сражались советские люди? СПб., 2019; Шепелев Г. А. Война и оккупация. Неизвестные фотографии солдат вермахта с захваченной территории СССР и советско-германского фронта. М., 2021. С. 40–83.

9

См.: Шнеер А. И. Профессия – смерть. М., 2019.

10

Тем не менее узники называли всех вахманов «украинцами»; под влиянием мемуаров бывших заключенных это некорректное обозначение закрепилось и в западной историографии.

11

Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Ф. Р-7021. Оп. 115. Д. 11. Л. 20.

12

ГАРФ. Ф. 7445. Оп. 2. Д. 134. Л. 80.

13

ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 115. Д. 11. Л. 28.

14

Arad Y. Op. cit. P. 17.

15

Topographie des Terrors. Gestapo, SS und Reichsicherheitshauptamt auf dem «Prinz-Albert-Gelaende» Eine Dokumentation / Hrsg. von R. Ruerup. Berlin, 1989. S. 144.

16

Blatt T. Sobibor. The Forgotten Revolt. Issaquah, 2004. P. 23.

Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы

Подняться наверх